<- предыдущая страница следующая ->

МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА

ЯЧЕЙКА ОБЩЕСТВА

...А, говорят, Ярмольник развелся! — Да не Ярмольник, а Калягин, и не развелся, а квартиру получил, после как Ленина сыграл, а Глушенко сейчас Крупскую репетирует, дом будут покупать. В Горках... — Ой, это что, а Верка-то Глаголева, слышали, к Нахапетову ушла, у них, говорят, и дети общие! — Да не их это дети! Это Васи Ливанова сынишка приемный, от шведки одной. Карлсоном зовут.
А Невзорова убили! А Ахмадулину исключили! А Гребенщиков уехал! А Аксенов вернулся! А Чурикова отказалась сниматься у Панфилова и позирует Глазунову. А этот — завязал. А тот — гомосексуалист. А та, слыхали, в психушку угодила, пила, говорят, по-черному, прямо у магазина, с алкашами.
Боже мой, бедные, бедные, бедные! Вот кого больше всех жалко — так это знаменитостей. Народонаселение шагу ступить не дает, чтоб не прокомментировать. Живешь, как в витрине. А если не радуешь разводами, пьянством или отъездом на историческую родину — не беда. Зрители, читатели, слушатели и прохожие граждане сами пристроят вас, да так, что любо-дорого.
Мы, бывалые наблюдатели нравов, не поручимся, что Елена Соловей не стирает рубашки своего мужа Юрия Пугача, а Василий Ливанов не порет по субботам своего сына Колю. Но говорить об этом глупо и неинтересно, поскольку интересно говорить не о том, что нам и так известно досконально по своему опыту, а о тех загадочных обстоятельствах, которые сообщают в наших глазах «звездам» скандальность, а жизни соответственно — прекрасность.
Мы решили откликнуться на спрос — и вот вам наше предложение. Наше и маэстро Плотникова Валеры, который снимает «звезд» на высокохудожественные слайды, преобразуя обыкновенно симпатичных людей в таких невыносимых красавцев, что те охотно ему позируют вместе с чадами и домочадцами, и ни те, ни другие, как видите, не капризничают.
Однако, как нам, наблюдателям нравов, кажется, даже выдающийся спец не создаст ни с того ни с сего значительный и прекрасный фотопортрет — тем более семейный, если модель (то есть семья) не обладает некоторой природной значительностью и прекрасностью.
Не прекрасна ли, скажем, Белла Ахмадулина, чей возраст исчисляется строфами, а отнюдь не годами, что не мешает ей быть, как миллионам других менее прекрасных и возвышенных женщин, женой простого и даже лысого мужчины — художника Бориса Мессерера?
Или не прекрасна разве микроскопическая Саша Ярмольник, несмотря на очевидное сходство со своим отцом?
И не прекрасен ли тот факт, что красавица-вамп Ирена Куксенайте монтируется, заметьте, не с каким-то там сомнительным бой-френдом, как оно у молодежи принято, а опять-таки с законным мужем, хотя и известным под экстравагантным псевдонимом «Африка»!
Все вышеизложенное свидетельствует о реальном наличии вечных ценностей, которыми порой не пренебрегает даже поколение, выбирающее «ПЕПСИ»! Не исключено, что мы разочаруем большую часть народонаселения, предоставив ее вниманию семейные варианты личной жизни «звезд». Однако есть мнение, что такой ракурс, возможно, и является настоящей сенсацией — как всякая бесспорная прекрасность на общем фоне ужасности.
Алла БОССАРТ

Фото Валерия ПЛОТНИКОВА
• Малыш и Карлсон. (Василий Борисович и Николай Васильевич Ливановы).
• Новое поколение выбирает ЗАГС! (Ирена Куксенайте и Сергей Бугаев).
• «Раба любви» в кругу рабовладельцев. (Елена Соловей и Юрий Пугач с детьми).
• Загадочная картинка: найди мать. (Вера Глаголева и Родион Нахапетов с детьми).
• «Любите живопись, поэты!» (Белла Ахмадулина и Борис Мессерер).
• Александра Ярмольник со своими Леней и Ксюшей.
• Народный артист РСФСР Александр Калягин с женой и заслуженная артистка РСФСР Евгения Глушенко с мужем.
• Режиссер — Глеб Панфилов. В главной роли — Инна Чурикова.


• МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА •

Артем ТАРАСОВ: «...НО ЕСТЬ ПРЕДЕЛ ВОЗМОЖНОСТЕЙ»

Советский миллионер — утопия или реальность? Легализировав свое состояние, Артем Тарасов поставил точку в этом так и не успевшем начаться споре.
Бизнесмен, работающий для себя и на себя. Без кабалы и цепей. Без ощущения рабства. Без высоких идеологических целей, в которые никто не верит. Отказавшись от должности министра внешнеэкономических связей РСФСР, вице-президент Союза объединенных кооперативов целенаправленно продвигается по открытой им стезе свободного предпринимательства. Его не смущают пристальное внимание журналистов и бдительный надзор «блюстителей законности»...

Давая слово Артему Тарасову, мы не пытаемся вмешаться в юридические катаклизмы, развернувшиеся сегодня вокруг этого человека. Плох или хорош Артем Тарасов — он, безусловно, один из самых ярких людей дня, тот, на ком сфокусировано внимание общества. То, что с ним произошло, закономерно для личности такого склада и размаха. Ибо Тарасов из тех, кто, при всей рассудочности и трезвости, «лезет на рожон». Не беремся определить меру вины или беды нашего собеседника. Скорее, наверное, можно говорить о мере судьбы... Тарасов, безусловно, человек поступка, действия. Поэтому Тарасов и стал героем нашей новой рубрики.

— Вы ведь «наследный» миллионер, не так ли?
— Да. Мои предки были миллионерами, меценатами. А потом — каторжанами, сосланными в Сибирь как экономические контрреволюционеры. Фамильных денег и ценностей у меня нет.
— Есть для вас невозможное?
— Я не могу уже стать чемпионом мира по плаванию или полететь в космос. Чтобы правильно ответить на ваш вопрос, нужно поставить себя в рамки своих жизненных условий. Так вот, в этих рамках ничего невозможного для себя не вижу: я целиком могу удовлетворить ограниченные потребности.
— Чем же они ограничены?
— Чувством реальности. Мой американский друг имеет виллы в 15 или 16 штатах страны. А мечтает иметь в каждом штате. А у меня нет желания иметь дачу в каждой республике Советского Союза. Я не хочу иметь собственный самолет или яхту.
— Неужели?
— А зачем? Яхта все время будет стоять на приколе в Черном море, а у меня не будет возможности съездить на нее посмотреть. Не говоря уже о том, чтобы провести отпуск.
— Один умный человек сказал мне: «Не морочьте мне голову, будто человек работает для того, чтобы делать большое дело. Он работает для того, чтобы есть, пить, хорошо зарабатывать, не смотреть по сторонам с завистью и делать то, что ему хочется...»
— Несчастный человек. Он может все это иметь, но при этом будет плохо спать и мучиться на работе...
— Вы хорошо спите и, просыпаясь утром, сломя голову радостно мчитесь на работу?
— Иногда и во сне я встречаюсь с бюрократической системой и проигрываю различные варианты ее обхода.
— Так это вы несчастный человек: не отдыхаете от работы даже во сне.
— Действительно, на отдых у меня остается гораздо меньше времени, чем у нормального человека.
— Вы ненормальный?
— В какой-то степени. Мне действительно интересно так жить и работать, несмотря на то, что многое, мною созданное, уже разрушено Системой.
— Вы не видите результатов труда?
— Часто не вижу.
— И клянетесь, что это приносит вам удовлетворение?
— Мне интересен ПРОЦЕСС созидания, то есть творчества. А не результат.
— Разумно ли вы тратите силы?
— Нет, потому что наша жизнь неразумна, нелогична и ненормальна. Я вынужден совершать неразумные поступки, попусту тратить время и биться головой о стену.
— Вы мазохист?
— Наверное. Но я не хочу жить иначе.
— Не лучше ли уехать в разумную систему?
— Убежден, что, эмигрировав, нашел бы свое место и быстро сделал бизнес. Правда, 95 процентов получивших кредиты эмигрантов ничего не добиваются. Но остальные пять процентов приносят столько прибыли, что покрывают расходы на неудачников. Я бы попал в эти пять процентов.
— Так в чем же дело?
— Там бизнесменом быть неинтересно, по крайней мере мне, Это все равно, что альпинисту предложить продемонстрировать свое мастерство на Ленинских горах, да еще разрешить ему пользоваться эскалатором. На Западе для бизнесменов отработана система, нет идиотизма, который надо преодолевать... Скучно.
— Не ожидала, что у вас такая советская психология. Ведь только выведенный в нашей стране человек способен получать удовольствие от битья головой о стену.
— О, нет. Отвоевывать жизненное пространство у Системы не только интересно, но и полезно.
— Не полезнее ли было стать министром?
— Мне пришлось бы думать обо всем человечестве. Министр в понимании нашего государства — человек, мыслящий категорией «народ». А я работаю для близких, для людей, конкретно пользующихся результатами.
— Но ведь их стало бы больше, если бы вы стали министром.
— Людей бы стало больше, результатов бы не было никаких.
— Иными словами, и без помощи государства вы создаете себе условия, при которых в Советской стране можно жить не по-советски?
— Скажем, в ненормальной стране жить нормально. Я сам себе хозяин. Раньше, работая в государственной системе, я считал за счастье уехать в командировку, пойти в кино или заболеть и продлить себе больничный на несколько дней. Лишь бы не появляться в конторе. Я ехал отвозить документы и отсиживался в кафе или парке Горького. Сегодня меня никто не контролирует. Я могу месяцами не ходить на работу, но как проклятый вкалываю по 24 часа в сутки, и мне это нравится.
— А деньги тратить вам нравится?
— Нет. Ни тратить, ни копить. Я вообще к деньгам равнодушен. Не только к советским, но и к тем самым...
— Все в дело пускаете?
— Да. Мои личные траты — это крючки, лески, спиннинги. Больше ничего не привожу себе из-за границы.
— Вы заядлый рыболов?
— Я заядлый коллекционер рыболовных снастей. Я люблю их рассматривать и мечтать, как поеду на рыбалку.
— Часто рыбачите?
— Нет. Когда хочется отдохнуть, вспоминаю, какую рыбину и где я поймал. Свободное время у меня есть только в зарубежных командировках. И вместо экскурсий по городу или посещения музеев — ловлю рыбу. Последний раз ловил в Темзе.
— Большой улов?
— Никакого. А вот в Потомак-реке в Вашингтоне выудил сома. В Сан-Диего в Тихом океане — макрель. Даже в Марокко умудрился поймать две рыбины, которые съел с министром торговли США Назбареком. Он единственный согласился откушать это блюдо.
— Почему?
— Потому что остальные живут в мире, в котором я не хотел бы жить. Там не едят рыбу, пойманную с борта корабля, а едят лишь приготовленную в ресторане, причем предпочитают лососину.
— Какую роль в вашей жизни играют женщины?
— От них мне всегда сильно доставалось. Для меня женщины связаны с тяжелейшими моральными потрясениями и духовными переживаниями. Поэтому сейчас я один. У меня есть сынишка Филипп, ему полтора года, и я никак не могу смириться с тем, что он живет отдельно — с матерью. Он даже не знает, что я его папа. Больше у меня никого нет. Ни родственников, ни родителей.
— Вы говорили, что работаете для близких, теперь выяснилось, что у вас никого нет.
— Близкие — те, кто окружает меня на работе. Это и есть моя семья. Я могу позволить себе закрыть фирму на месяц, раздать валюту и отправить всех вместе отдыхать в Грецию. А ваш главный редактор не может себе этого позволить. Так что вообще-то я счастливый человек и стараюсь окружающих сделать счастливыми.
— Что для вас значит «идеальная женщина» и бывают ли женщины идеальными?
— Для меня идеальная женщина — та, которая, находясь рядом со мной, не показывает своих страданий. Мой образ жизни доставляет любой женщине массу огорчений.
— У вас тяжелый характер?
— Нет. Мягкий, терпеливый, спокойный, уживчивый...
— Идеальный?
— Выходит, так.
— Когда вы слышите выражение «красота спасет мир», о чем думаете?
— О смысле слова «красота». Я живу красиво. У меня красивая работа. У меня красивые идеи, которые мы пытаемся красиво претворить в жизнь. Я занимаюсь насильственной приватизацией государственных предприятий, открытием частных фирм, развиваю свой капитал за границей, хотя закона еще нет. Красиво?
— Но ведь еще действует 88-я статья. Вдруг посадят? Тоже красиво?
— Я ничего не украл. Так что на моем примере люди узнают предел возможностей и предел доверия к стране.
— Страшно?
— Бывает очень страшно, но морально я готов.
— К камере, к одиночке?
— Лучше лагерь. Я бы организовал там рабочие бригады, повысил бы производительность труда и внедрил бы ряд рацпредложений.
— Что для вас самое страшное?
— Потерять, что имею: работу, идеи, возможность их воплощать. Сына. Больше у меня ничего нет. Смерть не кажется мне страшной — она далеко.
— Как вы поддерживаете себя в форме? Какой у вас распорядок дня?
— Если бы вы разговаривали с западным бизнесменом, он посмотрел бы на часы и сказал: «Извините, у меня теннис. Продолжим через пару часов». Здоровье и спорт входят в их способ существования. Этим они отличаются от нас. У меня же все время уходит на преодоление препятствий, борьбу с бюрократией и запретами, на изучение идиотских постановлений, законов и инструкций, которые нам постоянно спускает правительство. Так что я не в форме. И день — беспорядочный.
— А кто вам гладит, стирает?
— Кто придется. Мои рубашки висят по разным домам. И референтка моя стирает. И теща приятеля. И уборщица наша. Если ваша редакция захочет мне помочь, я сдам несколько рубашек.
— У вас есть свой парикмахер?
— Это издевательство. Хотя раньше у меня была отличная шевелюра. А сейчас я привез себе из Америки специальную электронную машинку для стрижки самого себя. Ей задаешь нужную длину волоса, проводишь по голове — и... все.
— Дорого стоит?
— 80 долларов. По курсу — 1600 рублей.
— Я знаю, что раньше вы писали рассказы, повести и даже романы и сценарии. А сегодня?
— Сегодня и не найду, наверное, ни одной рукописи... А ведь рассказы мои хотел читать с эстрады Юрский. Он их показывал Высоцкому. Тому тоже понравились. Так что, хотя и все в прошлом, прошлое — славное.
— А почему забросили?
— Я же писал, сидя в вагоне метро, когда ехал на работу и обратно.
— Такое в вашей жизни тоже было?
— Конечно. Я же работал в государственной конторе до прихода в кооперацию... Еще писал в различных приемных, чтобы время скоротать. За день страниц 10 получалось. А сегодня в метро не езжу и в любые кабинеты вхожу, не ожидая приглашения.
— Машину давно купили?
— В 1987 году.
— И сразу «мерседес»?
— «Мерседеса» до сих пор нет. У меня «девятка». А все «мерседесы» — их у нас 32 (больше, чем в посольстве ФРГ) — принадлежат фирме. Мы их сдаем в прокат иностранцам.
— Чувствуете себя победителем?
— Нет. Враг, с которым я борюсь, еще не побежден. Думаю, что в ближайшее время мне не удастся его одолеть.
— Что за враг?
— Монополия государства. А еще — советская психология рабства.
— Вам удалось изжить ее в себе?
— Да. Я абсолютно свободен. Но... Знаете, иногда я чувствую себя червяком в огромном яблоке. Яблоко в конечном итоге — гнилое. Но с точки зрения червяка — я свободен. Копаюсь, рою ходы... И знаю, что рано или поздно это яблоко все-таки упадет.
— Тогда зачем все?
— Повторяю: чтобы и в ненормальной стране жить нормально.
Спрашивала Настя НИТОЧКИНА.

• Он из тех, кто пришел превратить руины в сверкающие офисы.
• «В нашей фирме больше «мерседесов», чем в посольстве ФРГ, но моя машина — «девятка»,— утверждает Артем Тарасов.
• «Мои сотрудники — моя семья»,— говорит он, а главной проблемой считает невозможность общаться с сыном.
Фото Юры ФЕКЛИСТОВА


КОМАНДИРОВКА ПО ПИСЬМУ ЧИТАТЕЛЯ

СОЖГЛИ

О несчастье Шмитовых в редакции узнали из письма, присланного ленинградской Ассоциацией христианского милосердия «Согласие».
«Ночью злые люди подожгли дом и хозяйство пожилых крестьян. Заранее, чтобы не успели вызвать пожарную команду, чьей-то злой рукой был перерезан телефонный кабель,— с болью сообщала Наталья Дьяченко.
— Слава Богу, сосед разбудил хозяев и внука — иначе бы они сгорели заживо...»

Кто они, Шмитовы? Александре Павловне и Владимиру Васильевичу уже за шестьдесят. Отработали свое на алюминиевом заводе. Не сидеть же теперь, решили, сложа руки, силой и здоровьем Бог пока не обидел. Настоящую ферму создали, благо здесь, на самой окраине Волхова, это возможно. И покосы рядом, и хозяйство подсобное крепкое. Куры, поросята, поначалу двух коровенок завели, трактор купили. Мясо, молоко (а стадо стало почти как настоящее — 15 голов крупного рогатого скота) Шмитовы сдавали государству, да и соседи-горожане радовались парному молочку. При нынешних-то пустых прилавках... Известно, крестьянский труд от зорьки до зорьки. Прославилось хозяйство Шмитовых. в газете «Волховские огни» написали, что заняло оно второе место по Ленинградской области. Был обещан даже подарок...
И вдруг пожар. Страшные слова — пепелище, погорельцы... Вместо дома, где 45 лет прожито, головешки... У Александры Павловны до сих пор перед глазами обгоревшие телята, мечущиеся в огне коровы — их успели спасти, поросятки же, глупенькие ее, так и сгорели... Хоть в петлю, отчаявшись, думала.
Чья рука чиркнула спичкой? За что? Теперь уж точно известно, был поджог, накануне пылала еще одна ферма. «Знаем, что от местных властей в горе этом безграничном помощи нет, — пишут нам. — Наши верующие откликнулись сразу, выслали первую подмогу — триста рублей».
...Спустя полгода картина, которую запечатлел наш фотокорреспондент на окраине Волхова, была лишь чуть радостнее.
Сгорело за ночь. А вот подыматься новому дому Шмитовых предстоит долго, ох как долго. И дай им Бог здоровья, надежды и веры.
Дай Бог!
А мы, люди?..
Зоя ЗОЛОТОВА,
корреспондент отдела морали и писем

Испокон веков погорельцам помогали всем миром. Хозяйство Шмитовых сожгли, но адрес остался. Сообщаем 187400 Ленинградская область, Волхов-4, улица Береговая, 19.

Фото специального корреспондента «Огонька» Сергея ПЕТРУХИНА

<- предыдущая страница следующая ->