<- предыдущая страница следующая ->

ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ АРЕНДЫ
Дело спасения нашей экономики тем не менее не безнадежно. Способ реанимации материально-вещественных ресурсов госсектора найден. Он состоит в разовом или постепенном выкупе госпредприятий трудовыми коллективами. Люди приобретают госимущество за счет своих личных доходов. Арендные предприятия добавляют к ним фонды развития производства, которые с 1990 года переданы им в собственность. Главным источником выкупа пока выступает кредит — за него платят проценты (сейчас сравнительно низкие) и возвращают основную сумму долга. Зато коллективы, выкупившие производственные фонды, становятся подлинно акционерными (если, разумеется, захотят наделить своих владельцев акциями), освобождаются от договоров аренды и полностью превращаются в вольных товаропроизводителей.
Крупным предприятиям быстрый выкуп не грозит, но часть небольших уже выкупилась, в частности, Московский вентиляторный завод, хлюпинский завод «Стройполимер», керамический завод «Красный строитель», бутовский завод «Химстеклопласт» (все три из Московской области), Ярославская и Рыбинская кондитерские фабрики, специализированное ремонтно-наладочное управление треста «Казцветметремонт» (Усть-Каменогорск), ряд мелких магазинов, мастерских, парикмахерских. Работают эти предприятия любо-дорого, только по цене — не дорого. Вдобавок деньги от выкупа госсобственности можно изъять из обращения, существенно улучшив ситуацию на рынке (замечу в скобках, что деньги от продажи товаров изъять нельзя, ибо они нужны их производителям для выплаты зарплаты, закупки сырья и т. д.). Таков ответ на вопрос, что дает переход к коллективно-частной собственности.
Итак, аренда работает. Это подтверждается официальными данными. Если все промышленное производство в СССР за 1990 год сократилось на 1,2 процента, то в арендном секторе оно выросло на 3,4 процента. Разница в пунктах — 4,6 процента. Если в целом по промышленности зарплата увеличилась при повышении себестоимости, то в арендном секторе она росла примерно на треть больше, но при снижении расходов, компенсирующем повышение оплаты труда. Иными словами, арендные предприятия доходы заработали, заслужили, а не вырвали у бедного государства.
Помимо самозарабатывания фондов зарплаты, результаты работы арендаторов обусловлены тем, что над ними нет госорганов. Отсюда свобода в принятии решений, не сопоставимая с условиями госсектора. Арендаторы сами подбирают себе руководителей с их командами, нанимают их по контрактам или выбирают. Госпредприятиям директоров «спускают» сверху. Арендаторы, как отмечалось,— собственники фондов развития. Госпредприятия получили такое право с этого года, но с ограничением «случаями, предусмотренными законодательными актами СССР и уставом предприятия». Данное ограничение еще не конкретизировано. Поэтому приватизация фондов развития в госсекторе может задержаться.
Арендаторы ведут статотчетность по правилам, установленным для кооперативов. Госсектор повязан более тяжкими статистическими путами. Отсюда у него выше накладные расходы, «больше народа — меньше кислорода». Если следовать букве и духу законодательства об аренде, то круг органов, проверяющих арендаторов, ограничен. На практике, к сожалению, это положение нарушается (особенно в связи с Указом). Арендаторы имеют право увольнять ненужных работников, их трудоустройство возложено на плечи государства. Госпредприятиям в этом отношении пока плохо.
У арендаторов есть и другие преимущества. Часть этих преимуществ, видимо, носит временный характер, но по мере проникновения рыночных отношений в госсектор станет общим основанием. Но многие из них присущи лишь свободному предпринимательству и госсектору недоступны.
Вот почему арендное движение набирает обороты. На аренде примерно 7 тыс. сравнительно крупных и средних предприятий, не считая мелких — 31 тыс. магазинов, 1,6 тыс. ателье, мастерских. Арендаторы дают 5,2 процента промышленной продукции, обеспечивают 14 процентов товарооборота, на их долю приходится 9,2 процента доходов автотранспорта общего пользования, 10,5 процента бытовых услуг. Внутренняя аренда охватывает треть работников сельского хозяйства. Создан Союз арендаторов и предпринимателей СССР, аналогичные союзы действуют в большинстве союзных и автономных республик, краях, областях, крупных городах. За последние месяцы аренда переживает второе дыхание. Причина — требовалось какое-то время, чтобы люди разобрались, что хорошо, а что плохо. И вот пришло понимание, что ныне для госсектора нет более эффективного пути, нежели аренда. Разговоров об альтернативах много, а реальные преимущества за арендным хозяйствованием.
Некоторые ученые объясняют этот всплеск тем, что аренда якобы представляет собой тот же госсектор, только в замаскированном виде. Поэтому, мол, ее проталкивают правительственные круги. Вроде троянского коня.
Каждый вправе иметь свое мнение, но, по-моему, так утверждать могут те, кто не побывал в арендной шкуре. В действительности кооперация не затрагивает госимущества, возникает из средств народа. Аренда же покоится на выхваченном из госсектора имуществе и поэтому пользуется его особым нерасположением. Аренда и госимущество — сообщающиеся сосуды: чем больше аренды, тем меньше госуправления, Единственное, что сковывает арендаторов,— договора с арендодателями. Однако перечень договорных условий ограничен. Их перебор может быть оспорен в Госарбитраже и суде.
Если аренда — милая сердцу госсектора ручная структура, то почему центральные и местные органы власти всячески ей мешают? Одни из них — «министерства тяжелого настроения» — под разными надуманными и издевательскими предлогами расторгают договора, не переоформляют их согласно принятому закону, создают «черные списки» предприятий; другие — «министерства легкого обеспечения» — норовят перекрыть арендным коллективам снабжение, бросить их на колени, заставить делать подношения.
Если под арендой прячется уродливое лицо госсектора, то почему несколько месяцев продолжалась изнурительная борьба за нее Балтийского морского пароходства, которому зато систематически предлагали акционироваться? Кураж над арендаторами доходит до курьезов. Я знаю одного из них, откармливающего 200 бычков, которому, дабы навредить, организовали вызов на военный сбор. Сам он специалист по бухгалтерии, очень необходимый военному ведомству человек. Арендатор не воспротивился, но поставил условие: вместе с бычками и женой. Стоит директору сказать, что он подумывает об аренде,— приказ об увольнении.
Если аренда — госсектор чистой воды, то почему директора госпредприятий, проведшие недавно свое большое совещание, выступают за усиление министерств, госзаказов и прочие атрибуты командной экономики, а арендаторы жалуются на недоразвитость рынка, запертость цен, отсутствие бирж? В данный момент готовится общесоюзное совещание арендаторов, которое по своему вектору, вероятно, будет противоположным совещанию госдиректоров.

ОТ «ВИНТИКОВ» К ХОЗЯЕВАМ
Теперь о следующем и главном ограничителе выкупа и аренды. В наших политических и национальных борениях незамеченным осталось решение четвертого Съезда народных депутатов СССР, которое можно назвать революцией в революции. Пока революцией на бумаге, но тем не менее. Речь идет о поручении правительству обеспечить условия для распределения части стоимости государственного имущества между трудящимися, отдавая приоритет работникам трудовых коллективов и ветеранам труда. Обратите внимание: не для выкупа или аренды, а для распределения. Я был заместителем председателя редакционной комиссии Съезда по подготовке постановления «О положении страны...» и должен сказать, что приведенная формулировка неоднократно исключалась и восстанавливалась. На самом Съезде она прошла без замечаний — то ли понравилась, то ли не все обратили на нее внимание, то ли под конец подустали. Скорее всего — и то, и другое, и третье. Но запись состоялась.
Ей предшествовала острая дискуссия в печати, где половинчатые предложения отсутствовали. Мнения были полярными: от безоговорочного «против» до безоговорочного «за». Поскольку аргументы «за» я высказал («Огонек», 1990, № 42, «Барьеры приватизации»), остановлюсь на аргументах «против».
Нередко утверждают, что от бесплатной приватизации обеднеет государство. Но нигде госсобственность не доминирует, как у нас, где на ее долю приходится 90 процентов всей собственности. Что из этого получается — не стоит повторяться. В действительности нормальное государство сильно собственностью граждан, а не монстром своего капитала.
Говорят, что если раздавать имущество, то нечего будет продавать и арендовать, а значит, такая мера подорвет возможности государства по выкачиванию у населения «горячих» денег. Несколько подорвет. Но нельзя все рассматривать с точки зрения мобилизации дензнаков. Существуют и другие резоны, не менее важные. Таким резоном является то, что, работая на нормальной зарплате, мы давно бы стали акционерами. Однако не стали, поскольку получали столь мало, что зарплаты едва хватало на потребление. Недоплаченная нам сумма увеличивала и без того значительное госнакопление. Времена изменились. Восстанавливается попранная справедливость. Одним из важнейших ее проявлений должен стать возврат народу отчужденного от него имущества. Пусть каждый получит пай, допустим, 5 тысяч рублей, и израсходует его, как хочет,— на промышленные акции, на землю, на жилье, на все понемножку. А 30—40 процентов госимущества останется государству для выполнения его функций. Эти средства принадлежат ему законно.
Если кто-то получил бесплатно (или за символическую плату) некую часть земли, но хочет увеличить свой надел, он может, по-моему, сделать это за счет аренды (выкупа) госугодий, угодий других владельцев, пожелавших стать арендодателями или продать свои наделы.
Если кто-то получил в собственность две комнаты, но желает использовать еще одну, находящуюся в той же квартире,— на здоровье. Арендуй ее или выкупай у любого согласного собственника.
Если у тебя есть интерес увеличить свое участие в управлении производством сверх полученных акций,— арендуй производственные фонды, выкупай их.
Если средства производства (грузовики, трактора, станки), дачи, гостиницы, легковые автомобили, телевизоры, холодильники, красочные народные костюмы и т. п. нужны тебе на время, а не навсегда,— опять арендуй их.
Кроме того, возможна передача в аренду части госпредприятий. Не всем из них аренда заказана. Некоторым она не противопоказана. Не случайно во всем мире аренда имеет внушительные размеры.
Таким образом, распределение части стоимости госимущества между трудящимися не противоречит выкупу и аренде. Поэтому их не надо противопоставлять друг другу, как запальчиво делает, например, Л. Пияшева, а использовать в комплексе.
Следующий аргумент против безвозмездной (льготной) приватизации. Она, мол, ничего не изменит. Как бы не так! Как меч в ножнах ржавеет без применения, так и капитал обесценивается морально, изнашивается физически без использования. Кто имеет капитал, тот, дабы его не потерять, должен постоянно заботиться о загрузке оборудования, его производительном функционировании. Это — раз. Собственник сам у себя не крадет, он бдительнее любого ОБХСС следит за происками воров и является против них лучшим гарантом. Это — два.
Очередной контраргумент гласит, что при раздаче госимущества от приватизации обстановка ухудшится. Одни впадут в спячку как рантье, другие — как пьяницы, продавшие и пропившие все ниспосланное с неба. Полностью исключить такое нельзя. Но и свести поведение большинства к патологиям также ошибочно. Жизнь рантье устроит не каждого. Гораздо интереснее и счастливее активная деятельность предпринимателя, управленца капиталом.
Я спрашивал нескольких богатых людей США: зачем вам мучиться над приумножением капитала? Его и так хватит вашим детям, внукам, их детям. Ответ, как правило, гласил: «Вам нравится ваша работа? Вы любите писать книги, думать? Так вот, и нам нравится делать деньги, открывать новые стратегии бизнеса. Мы мучаемся, когда бездельничаем, а не когда творим». Жизнь рантье чревата еще одной неприятностью — отсутствием достаточных противовесов от разорения.
Наконец, последний аргумент: где такое видано? В Англии, например, денационализация происходит за плату. Все правильно. Хотя нобелевский лауреат М. Фридман еще в 1976 году считал справедливым распределять стоимость правительственных предприятий между гражданами.
Нам ближе всего условия стран Восточной Европы. В Польше, например, приняты решения о денационализации госимущества, включая бесплатную (льготную) его раздачу.
Первые шаги сделаны и в СССР, Российский парламент высказался за бесплатное наделение крестьян землей, белорусский — в Законе об аренде предусмотрел выдачу трудящимся акций приватизируемых госпредприятий. В Молдове намечена передача населению значительного госимущества. Близкие проекты разрабатываются на Украине. Моссовет нацелил на бесплатное наделение жителей собственными квартирами. Лед тронулся, но до таяния ох как далеко.
Недавний тому пример — проект Закона РСФСР о приватизации, согласно которому трудящиеся могут получать до 20 процентов акций со скидкой в цене до тридцати процентов. Масштаб наделения людей госимуществом, прямо скажем, какой-то вымученный, а плата за него ближе к полной, чем к льготной. К тому же льготы больше почувствуют производственники капиталоемких предприятий, где процент полученных ими акций будет тем же, что и в мало технически оснащенных, но абсолютная сумма приватизированного капитала и скидок окажется выше (подобное уже случилось с Саратовским авиазаводом, трудящиеся которого бесплатно получили основные фонды с износом 70 процентов и более). Полностью обделенными окажутся работники бюджетных организаций.

РЫНКУ НЕОБХОДИМО...
Для налаживания рынка необходимо выполнить еще три условия. Первое — рынок увеличивает потребности предприятий в информации и во всевозрастающей мере. Чтобы ее быстро и экономично переварить, требуется информационная инфраструктура. Во всем мире ее развитие идет опережающими темпами. У нас — по бедности или незнанию — эта структура составляет «узкое место». Страна срочно нуждается в вычислительной технике и технологии. Проходить весь путь ее образования на Западе от эмбриона до наших дней нецелесообразно. Мы получим выигрыш, если сразу начнем «с хвоста», с мировых эталонов и авторитетов.
Второе — менеджерами не рождаются, а становятся в «бою», в учебе. Для этого надо многое познать. Кто знает одну экономику, тот не знает и экономики. Короли, по Платону, должны стать философами, философы — королями. Королям бизнеса необходимы знания социологии, психологии, информатики... Разрыв нынешнего обучения с современными потребностями неимоверен, его трудно представить и описать. Заполняющие бреши экономической безграмотности прыткие кооператоры в лучшем случае преподносят суррогаты. В возрождении нуждаются крупные структуры обучения.
Третье — рынок невозможен без рекламы, реклама — без культуры. Рекламный бум налицо, чего нельзя сказать о товарном. Но реклама находится на уровне худших мировых стандартов. Она настолько нахальна и лжива, что перерастает в глупую. Утверждают, что лучше плохая реклама, чем никакая. С этим трудно согласиться. Реклама должна быть правдивой или никакой.
Мы делаем много банальных призывов. Давайте наведем порядок! Давайте жить дружно! Давайте перейдем к делу! Но все это слова, затертые, надоевшие, отторгаемые. Надежда лишь на действия, не слепые, случайные, а по серьезной программе. В принципе таковая есть, хотя и требует значительных изменений, которые оперативно должны вноситься. На вопрос: есть ли выход? — ответ один — да. Все зависит от ответа на другой вопрос: есть ли воля, последовательность, понимание и реализация приоритетов?

<- предыдущая страница следующая ->