каморка папыВлада
журнал Крестьянка 1986-05 текст-2
Меню сайта

Поиск

Статистика

Друзья

· RSS 29.03.2024, 15:42

скачать журнал

<- предыдущая страница следующая ->

КОЛЛЕКТИВ И ЛИЧНОСТЬ

Чего им не хватает?

Живет у них в общежитии черный котенок, общая радость, на лбу у него странное, рыжее пятно:
— Девчонки красились «под выгоревших на солнце» и его покрасили...
У них в общежитии и на ферме телефон, и они без конца звонят друг другу. Поздно вечером в трубке молодой басок:
— Таню позовите... Тань! У тебя корова телится!
— Какая?— сонно спрашивает розовая Таня.
— Какая? А... Майка!
— Да не может Майка телиться.
Поутру Коля Солодухин сообщает: ночью на ферму приходил волк, и он, Коля, его прогнал. На самом деле это забежала погреться собака, но Коле интереснее, чтоб волк. Он один бодрствовал на ферме. Ему — 17...
Список отряда «Прометей» висит в красном уголке фермы. Цветными фломастерами, в ликующих красках выведены имена: Вера Белова, Ольга Белова, Елена Голдобина, Светлана Денисова, Александр Онучин, Елена Сафонова, Светлана Ситникова, Николай Солодухин, Евгений Цветков, Татьяна Чистова, Евгений Шальнов. В таком порядке еще год назад значились их фамилии и в классном журнале. Всем классом пришли они на ферму. Когда их ждали в «Качаловском», секретарь партбюро совхоза Александра Константиновна Болотова сказала Крайкиной Альбине Матвеевне, бригадиру и партгрупоргу фермы: «Если бы они у нас прижились! Постарайся, Матвеевна».
Главная сложность в том, что ребята эти не местные, а из соседнего колхоза «Россия». Дети работников совхоза старше третьего класса учатся в школе тоже в «России» — там десятилетка. Но в прошлом году еще не было среди них десятиклассников. Некого было агитировать остаться в родном хозяйстве, некого послать в помощь Альбине Матвеевне.
Альбина Матвеевна тридцать лет на этой ферме, из них первые шестнадцать была дояркой. Отец ее вернулся с фронта инвалидом, мать ослепла, и младшая дочь не оставила их. Можно, конечно, сказать, что так сложились обстоятельства. Однако старшие сестры Альбины Матвеевны уехали, и точнее будет все-таки сказать, что в решении остаться сказался характер. Совесть, говоря высоким слогом.
К совести же, к чувству долга взывали, уговаривая ребят из «России» покинуть свою деревню ради Качаловской фермы: их дом стоял и стоит прочно, а в соседнем хозяйстве коров доить некому. Альбину Матвеевну ничто, кроме совести, не держало в своей деревне. Ребят из «Прометея» ничто, кроме совести, из их деревни не уводило.
По статистике в городах сегодня живет свыше 65 процентов населения нашей страны. В селе — почти 35. Но это в среднем. Где-то больше, в Ивановской же области — только 19, включая тех, кто, живя в деревне, работает на предприятиях и в леспромхозах. В Шуйском районе 14 хозяйств плюс свинокомплекс, плюс птицефабрика. Восемь из них, что называется, сильные. Два хозяйства убыточных. В том, что среди убыточных нет совхоза «Качаловский», заслуга и А. М. Крайкиной, таких, как она: не ушли, работали с полной отдачей, на совесть. Но нет «Качаловского» и среди сильных — не хватает здесь людей, нет пока смены таким, как Альбина Матвеевна, преемников ее дела и ее жизненных принципов. Потому и работы ей достается вдвойне. Она привыкла жить так, и хозяйство ей, со всем, что в нем есть, родное. Ребятам из «Прометея» родным было совсем другое.
— У нас в «России»...— это присловье у них с языка не сходит.
У них в «России» вокруг фермы асфальт, а здесь, пока доберешься до работы, столько грязи перемесишь. У них там на ферме черно-пестрая порода, до 16 килограммов от коровы надаивают, а здесь дай бог восемь, и все рады. У них в школе отличный спортзал, а здесь и школа-то начальная. У них в «России» Дворец культуры, где кино, танцы, кружки, а здесь в клубе отопление вышло из строя, чуть не год чинят. Здесь даже радио нет. Телевизоры в каждом доме, а радио нет. И народ вечером дома сидит, каждый в свой телевизор уткнулся...
Сравнивают — и иначе быть не может. Это к хорошему люди быстро привыкают — не наоборот. К тому же память о «России» и в том, как ребята работают.
Вот Оля Белова готовит «кашу» из комбикорма и патоки. Она не должна быть густой, и она у Оли именно такая, как надо. Корова рядом, вывернув шею, скрутив жгутом черный язык, норовит достать до «каши».
— Ну и нахальны вы, сеньора,— внушает ей Оля,— раньше хоть ухватывала, пока люди не видят, а тут уж совсем...
Они с животными ласковы, терпеливы и как бы «на дружеской ноге». Лена Голдобина учит теленка пить из ведра. Теленок бестолково толчется по Лениным резиновым сапогам, сосет ей палец, а она его весело учит:
— Ну-ну, соски тебе больше не будет, учись сам есть, бугай ты здоровый!
У Светы Денисовой тележка с «кашей» уже совсем пустая. Но она маленькой своей, детской еще рукой сгребает остатки, кидает в кормушку. Тележка словно вылизана. Корм ценный, девочки привыкли к нему бережно относиться еще на занятиях по труду — на ферме у себя в «России». В каждой группе есть несколько коров, которые не отдают молоко машине, и молодые доярки дойку начинают с них, чтобы, пока пальцы не устали, взять все молоко до капли. Так что присказка «у нас в «России» не однозначна. В ней много чего. И — тоска по дому. Ребятам ведь всего по 17—18 лет.
Общежитие построили специально для «Прометея». Это — единственное в совхозе жилое здание, где есть все бытовые удобства. Есть они и на Качаловской ферме. Мебель в комнатах у ребят полированная, занавески шелковые. Для общего столования совхоз выписывает мясо, молоко, картошку. Все, что мыслимо сегодня, чего другие не имеют, в хозяйстве ребятам дают. И не только в хозяйстве. Приходит недавно Альбина Матвеевна в красный уголок сводку заполнять, а ей и сесть некуда. В одном углу выездная лавка торгует промтоварами, в другом — продуктами. Колбаса есть, киевская помадка... Сколько помнит себя бригадир, не ездили сюда автолавки, а теперь то и дело.
Но ребята этих жертв и даров, по мнению многих, ценить не умеют. Потому что у них в «России» это норма. И потому, что они почти не видят, как живут в совхозе другие. Где бывают члены отряда? На ферме и у себя в общежитии. Больше им тут и идти некуда, разве что какой случайный маршрут. Тем более, что общежитие построили на самой окраине, дальше — чисто поле. И чувствуют себя ребята как в капсуле.
— Мы вместе, и мы одни,— так сформулировал это ощущение командир отряда Саша Онучин.
К ним чаще приезжают из райкома партии, из обкома и райкома комсомола, чем приходят люди, работающие с ребятами в одном хозяйстве. Директор совхоза Константин Дмитриевич Буланцев так это объясняет применительно к себе:
— Я счастлив, что хоть на этой ферме мой глаз не нужен, я за нее теперь спокоен...
Можно его понять: хозяйство только поднимается, столько «болевых точек». Но много важнее, чтобы он понял ребят из «Прометея», иначе они его, в свою очередь, вряд ли поймут. И именно потому важно, что много «болевых точек». Они говорят: «Тут молодежи нет!» Комсомольская организация в совхозе почти 60 человек, но...
— Они старые все,— вздыхают девочки,— семейные.
Десятки людей, целые организации с трепетом и надеждой следят за тем, как приживается «Прометей», а он мучается странной своей изоляцией.
Не возникает новых, «местных» связей и тем крепче связи с «Россией». Режим же на ферме такой: четыре дня работы, пятый — выходной. И ребята летят домой. И вот тут, на «выходе» из своей «капсулы», сталкиваются с проблемами, среди которых другие рабочие совхоза живут. Должен, к примеру, до райцентра ходить автобус. Три раза в день. Но никогда не известно, будет ли хоть один рейс и когда именно. Ребята идут семь километров до перекрестка, чтобы сесть на другой автобус, который ходит точно по расписанию. Качаловские старожили привыкли — эти привыкать не хотят.
Как не захотели категорически работать на ферме, если здесь не введут двухсменку. Старые доярки были против. Одна Крайкина молчала. Она съездила в Дунилово, где ферма работала на двухсменном режиме, потолковала с тамошним бригадиром. И поддержала идею двухсменки.
К Альбине Матвеевне ребята относятся с нежностью.
— У меня,— говорили почти все они,— мама такая же...
Вот она, Альбина Матвеевна, им не чужая. Потому что помогает девочкам и доить, если кто-то заболеет, и сено на тележки грузить. И следит, едят ли они как следует (потому, наверное, и маму напоминает). Но главное — работает. Как их мамы. Как в «России». Это опять же заметил Саша Онучин:
— Не знаю здесь человека, который бы так, как она, относился к делу.
Приезжала мама Оли Беловой, тоже отметила:
— Бригадир у вас хороший. Есть за вами глаз...
И у ребят есть глаза: видят, как по дороге на ферму подбирает Альбина Матвеевна клочки сена, несет до кормушки. Сено здесь неважное, не первого класса. Но ей жалко добра, как Свете Денисовой жалко не скормить коровам хоть горсточку «каши» с патокой. Видят ребята, как в магазине скромно становится в хвост очереди их бригадир, хотя на стене объявление: «Животноводы обслуживаются без очереди».
Недавно секретарь комсомольского бюро ветврач Лиля Поливанова позвала ребят помочь на соседнюю ферму: там телки стоят, один человек работает, солому привезли и надо перекидать ее под крышу. Две девочки стали отказываться: «Нам гарантировали выходные дни». Лиля их уговаривала, сердилась:
— Я тоже не выспалась, ночью бегала теленка принимать, но я иду!
А Альбина Матвеевна вдруг засобиралась и:
— Поехали, что ли?
— А вы куда, Альбина Матвеевна? Мы решили, что это должны комсомольцы...
— Ну! А я — аль не молодая?
Видят ребята, как она почтальоншу ждет: старший сын Альбины Матвеевны в армии, в Афганистане. Встречать бегает почтальоншу. Но если ей нет писем, а кому-то из ребят есть, звонит в общежитие:
— Света! Светочка! Тебе два письма. Там не написано, от кого. Да нет, оба с марками. Приходи, если терпения нет, а то я с Таней пришлю.
Трое детей у Альбины Матвеевны, но хватает у нее тепла, заботы, любви и на весь отряд «Прометей». По-матерински внимательна к ребятам и секретарь партбюро Александра Константиновна Болотова. Знает, что Вера из многодетной семьи, что Лена помогает сестре, которая живет в Ленинграде. Ахает и ругается, Когда Лена из немодной, но шубы соорудила модную, но курточку:
— Эти курточки для города, где автобусы. Застудится девчонка. Выдрать ее некому, сирота, с бабушкой росла.
И идет в профком: нельзя ли средства изыскать, чтоб пальто Лене купить.
В 17—18 лет человеку еще очень нужна материнская забота. Но не только. Потому взрослеющие люди и покидают материнский кров, что их уже не держит теплый, прочный тыл любви. Еще нужнее в юности человек, который поведет в мир взрослых, где им жить, утверждать себя, утверждать то, что им дорого и важно. Альбина Матвеевна, другие доярки фермы «допрометеевского» призыва очень многое знают и умеют. За их плечами жизненный и профессиональный опыт. Но за плечами ребят опыт свой — социальный опыт людей, чья жизнь проходила в «России», в хозяйстве иного уровня. И он ценен для совхоза, может, не меньше, чем просто крепкие молодые руки и ясные, трезвые головы.
Ребята делали попытки «выйти в мир», предложить, так сказать, свой образ жизни: под Новый год организовали вечер. Даже клуб открыли и сумели натопить. Саша был Дедом Морозом, Вера — Снегурочкой. Оля читала любимые стихи:
— Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами...
Будь не один такой вечер — растаяла бы «непроходимая» граница между семнадцатилетними и, скажем, двадцатидвухлетними. У них одни танцы, одни песни, одни моды. У себя в общежитии мальчики приспособили для цветомузыки елочные гирлянды. На гитарах они играют, поют хорошо — это могло стать радостью для всех. Но прошел Новый год, и опять они «вместе — и одни». Саша готовится в медицинский, Лена Голдобина — в педагогический. Оля еще не решила, куда: «Мне многое интересно, многое влечет». Таня тоже не решила, но по другой причине: «Ничего мне особенно не интересно. Может быть, стану бухгалтером». Коля и Женя ждут призыва в армию. В военкомат уже вызывали Сашу, но райком комсомола упросил дать ему отсрочку: очень нужен отряд «Прометей», Саша его душа, без него отряду нельзя.
Договаривались с ребятами на год, но надеялись, что останутся они дольше. Снова и снова Александра Константиновна то с одной девочкой, то с другой заводит об этом разговор. Две вроде и не против. Но пока и не окончательно «за».
Меж собой говоря, упрекают ребят в прагматизме: модничают, озабочены заработками, требовательны, сравнивают благоустроенную жизнь в богатом хозяйстве с относительно бедной еще совхозной. Ну да, их привлекает и заработок (повторим: у себя дома они бы не меньше заработали). Но для чего им деньги — на дом, на сберкнижку складывать? Да экипироваться им хочется перед выходом в «большой мир», а с родителей «тянуть» на те же джинсы деньги не хотят. И не поймут родители этих джинсово-магнитофонных потребностей.
Тут надо сказать: всякое юное существо, будь оно хоть сто раз прагматичным, об этом большом мире грезит — от неумения жить своим опытом, от неимения этого опыта. Есть пока желания, догадки. Разные, конечно, и желания. Одному видятся пальмы и лагуны дальних стран, которые он может увидеть как молодой советский специалист. Для другой «большой мир» воплощает гибкая женщина в странной, но красивой одежде, что показывает по телевизору аэробику — а в совхозе где заниматься аэробикой? Когда? Третья грезит о мире, где люди могут сказать друг другу: «Спасибо вам и сердцем и рукой за то, что вы меня — не зная сами!— так любите...» Все это знаки неких ценностей и признаки «авитаминоза» духовного.
Ребята не знают, что наука уже выверила ценности человеческие и даже в таблицу их выстроила. Самая высшая — радость свершения, когда человек делает что-то по своей воле, в соответствии со своими понятиями о хорошем, по своим способностям. И у него получается. Где-то ближе к радости творчества — радость, которую дает признание других людей.
— Такого почета, как у нас, им нигде не будет,— говорит о ребятах Буланцев, и он прав. Они начинали с того, что люди им были благодарны. А ведь большинство получает эту благодарность в результате трудов всей жизни. Умные, честолюбивые, для кого комфорт и бытовые блага дело сотое, не выдерживали, бывало, искуса почетом — сколько тому примеров. Но, чтобы это понять, нужно, конечно, жить больше восемнадцати лет. Пока же ребята об этом только смутно догадываются. Во всяком случае, когда кто-то сказал, что начало своей трудовой биографии — в любви, в почете, среди друзей юности — они потом вспомнят как лучшее в жизни, Таня Чистова сказала серьезно и задумчиво:
— Наверное...
Представители совхоза вместе с работниками райкома комсомола собираются снова ехать по школам, собирать новый отряд. Члены «Прометея» тоже поедут агитировать выпускников. Поедут они и в свою родную школу. Но вот вопрос: эти призывы окажут влияние на выпускников или впечатления ребят о житье в «Качаловском», которыми они, приезжая на выходной, надо думать, делятся?
— Чего им не хватает? — в совхозе этого не понимают искренне.
Контактов, «среды обитания» — об этом уже сказано. Но еще больше — перспективы, большей включенности и в проблемы «Качаловского», и в их решение. Медленно отходит хозяйство от отметки «нерентабельное». Как произойдет ускорение, когда, за счет чего, что для этого делается — ребята не знают. А вот то, что не только груз прошлых лет мешает движению, это они видят. Не могут не видеть. Качаловская ферма новая. Но сено на тележки девочки грузят вручную, развозят его и раздают тоже вручную. Потому что только два трактора в совхозе могут проехать в помещение фермы, а они нужны не только здесь. Коля и Женя, скотники, сгребают скребками навоз, пододвигают его на транспортер, хотя по идее он должен на этот транспортер сразу попадать. Механизация есть — и ее нет. День за днем сгребать скребком — тут рад будешь забежавшему волку! И никакие распродажи дефицита, никакой душ и даже теплый туалет не сделают эту работу милее...
Если бы ребятам сказали: важно продержаться такое-то время. А потом, скоро, к такому-то году... Не говорят, то есть не говорят конкретно. Не зовут ребят в партбюро, в дирекцию, не зовут их экономисты, главные специалисты, не помогают увидеть то, что будет завтра, не увлекают своим увлечением, своими планами, своей верой.
И как до прихода «Прометея» в цене были даже дрожащие с похмелья руки, так взвинчивается сегодня цена молодости.
Приезжий. Парень. Скотник. Обижен: жену недавно уволили с должности заведующей детсадом за махинации с продуктами. Возмущается:
— Если нам, молодежи, не создадут условий, конечно, мы, молодежь, уедем!
Слышите: ему уже нужны условия и для махинаций, «им, молодежи».
— Такого почета им нигде не будет!— сказал Буланцев. И это правда. А пока к их почету промазываются такие, как этот — «мы, молодежь».
Их уже уверили, что они нужны до трепета сердечного.
Но сколько есть историй о том, как люди поняли: и им нужна деревня, работа здесь. И не сегодня поняли, а 15, 20 лет назад. Потому что им открывалась перспектива! И часто этой перспективой был просто человек — энергичный, убежденный, смелый человек, коммунист. Имена председателей Стародубцева, Бедули, Шолар, Майстренко знает вся страна. В соседней с Ивановской, во Владимирской области, в Киржачском районе, в колхозе имени Калинина работает уже 14 лет председателем Николай Сергеевич Егоров. В этой области тоже мал процент сельского населения — 21. Пришел Егоров в разоренное хозяйство. Ему бы тогда отряд «Прометей»! Все бы с ним остались, влюбились бы в Егорова. Не было у него «Прометея». Сам был Прометеем, сам искал нужных людей. И в пламенной его агитации всегда звучало: «Мы с тобой сделаем...»
— Ты хочешь выглядеть как теледикторша? Ну и молодец,— сказал бы Егоров.— Я сам, когда было модно, отрастил длинную шевелюру и остриг ее, когда сам захотел. А уже был председателем! Хочешь, чтобы в твоей жизни были и комфорт, и музыка, и спорт? Добиться этого не так трудно, как почему-то думают. Тут не бедность мешает — неумение. Я умею, я сделаю. Не хочешь всю жизнь скрести навоз? Ты сто раз прав, это должна делать машина, а машина — вот это и будет твое дело. Но все это, ребятки,— сказал бы Егоров,— дело все же десятое. Я не романтик. Я сельский человек. Но я учился и знаю. Нам невероятно повезло: на своей родной земле мы можем построить такую жизнь, какая нам нужна. Убогие люди этого не понимают и не поймут. Но я клянусь вам честью: мы это будем делать вместе, я буду рядом. И вы увидите, что не обману. Все у нас сбудется, если мы с вами...
И все сбылось в колхозе имени Калинина. Кто не верит — пусть съездит к Егорову, это от Ивановской области недалеко.
Представить его в тот первый и последний вечер под Новый год, будь он в «Качаловском»: да он бы с ребятами кого хочешь сам изображал! Зайчика. Бабу Ягу. Елку! Книжки бы им таскал из своей библиотеки, как таскал их в своем колхозе. Спорил бы с ними об этих книжках. На лыжах бы с ними ходил. Рассказывал бы, как и с кем в районе поругался, из-за чего...
Год назад Саша Онучин увлек ребят, повел за собой. Но и ему, как оказалось, нужен тот, кто знает дорогу дальше. «Мы с тобой сделаем...» — с этого начинается настоящая работа, настоящая, полнокровная жизнь. Коллектив начинается.

Татьяна БЛАЖНОВА
Совхоз «Качаловский», Шуйский район, Ивановская область.

Фото Н. СОФРОНОВОЙ.
1. Света Денисова.
2. Лена Голдобина и Светлана Ситникова при исполнении служебных обязанностей.
3. Бригадир все время с ребятами.
4. Женя Цветков.
5. Саша Онучин.
6. Лена Голдобина.
7. Оля Белова.


ШКОЛА ИНТЕНСИВНОЙ ТЕХНОЛОГИИ

7 КТО ПОВТОРИТ РЕКОРДЫ
Окончание. Начало см. в №№ 11—12 за 1985 г. и в №№ 1—4 за 1986 г.

«Внимание полю — хлеба вволю... Эту народную мудрость еще и еще раз подтверждает интенсивная технология возделывания зерновых,— пишет нам ветеран труда М.Н.Максимов из деревни Шишкины Кировской области.— Нужно пропагандировать это большое дело со всей серьезностью. И надо с ответственностью относиться к соблюдению всех рекомендаций специалистов. Без этого можно только опорочить перспективное начинание».
О необходимости тщательно готовить кадры к работе на полях по-новому, о том, что делается для этого в их хозяйствах, рассказывают в своих откликах Г. Ф. Сизоненко, главный агроном совхоза «Мелиоратор» (Волгоградская область); П.А.Шуренко, заведующий Урицким сортоучастком Кустанайской области; Р.А.Воеводина, главный агроном колхоза «Путь к коммунизму» (Московская область); А.В.Новикова, главный агроном колхоза имени 50-летия СССР (Костромская область), и другие.
«И все-таки,— спрашивает Н.И.Пресняков из с.Ивановка Тюльганского района Оренбургской области,— почему интенсивная технология медленно шагает на поля?»

Анализ, который провели экономические службы хозяйств и РАПО, показал: там, где интенсивную технологию освоили в комплексе, она оправдала надежды хлеборобов. Скажем, в колхозе «40 лет Октября» Васильковского района Киевской области каждый из двухсот гектаров дал по 55,6 центнера пшеницы.
С трибуны XXVII съезда КПСС первый секретарь Каменского райкома партии Воронежской области Ж. Д. Федорова дала высокую оценку интенсивной технологии возделывания зерновых культур. «Поначалу кое-кто встретил это новшество не без скептических ноток,— говорила она.— Райкому пришлось немало поработать, чтобы развеять эти сомнения. Учились сами, учили людей. ...Опыт укрепил уверенность, что индустриальные технологии в союзе с бригадным подрядом — надежный путь к высоким урожаям даже в неблагоприятных погодных условиях. Это путь к повышению заинтересованности земледельцев, их коллективной и персональной ответственности за конечные результаты, за судьбу планов».
Вывод из сказанного однозначен: право работать по-новому нельзя предоставлять «по разнарядке». Интенсивная технология — своеобразная форма доверия хлеборобу. А доверие надо заслужить. Тот, кто не готов взять на себя эту ношу, пусть посторонится, даст возможность выполнить задание другим, более опытным земледельцам.
Интенсивная технология — это ориентир, она указывает оптимальные параметры экономической работы. Но полеводство полно неожиданностей. А их никакая и самая сверхсовершенная технология учесть не может. И тут вступает в силу человеческий фактор — профессионализм, мастерство, творчество...
В липецком колхозе «Заветы Ильича» агрономическую службу хозяйства возглавляет В. М. Скуридина, известная в области своим новаторством и неутомимостью, приверженностью профессии. На здешней земле, считает она, при настойчивости и строгой технологической дисциплине можно получать до 70 центнеров зерна с гектара. Вот это и есть ускорение в действии! Ведь на полях Черноземья уже три пятилетки подряд большинство хозяйств получает всего по 16—17 центнеров зерновых с гектара. А Валентина Михайловна берется вырастить 60—70.
В «Заветах Ильича» мечта последовательно воплощается в реальные высокие урожаи. В первый год внедрения интенсивной технологии озимая пшеница вкруговую дала по 52 центнера зерна. В 1984-м в сложных погодных условиях намолоты не спускались ниже 45 центнеров. Резкий контраст обозначился и в минувшем году между интенсивной и традиционной технологиями: пшеница, возделываемая обычным способом, дала 37, а по новому — 55 центнеров зерна с гектара.
Перестройка в хлеборобском деле, какой является интенсивная технология, требует (еще раз подчеркнем!) учета и применения достижений науки.
Наука — это реальная производительная сила в агропромышленном комплексе. Каждый коллектив ученых призван работать творчески, искать и находить пути прогресса в земледелии, доводить свои открытия до колхозной бригады и звена, до каждого поля.
Сегодня требуется решительно повернуть весь фронт науки к нуждам производства, а производство — к науке, укрепить все звенья, соединяющие науку, технику и производство. В этом единении — сила интенсивных технологий.

Ю. КОВЫРЯЛОВ,
заслуженный агроном РСФСР.


<- предыдущая страница следующая ->


Copyright MyCorp © 2024
Конструктор сайтов - uCoz