скачать журнал

<- предыдущая страница следующая ->

ПОЙТЕ С НАМИ

Ансамбль «Подмосковье» - участник смотра художественной самодеятельности, посвященного 40-летию Победы.
Они проходят на сцену через зал — плавно, неторопливо. В руках гжельские чайники, жостовские подносы, павлово-посадские платки, стебельки колосьев... И круглые караваи, которые во всем мире называются русскими. Зрители встают. Будь то зрители маленького сельского клуба где-нибудь в Егорьевском районе, многочисленных концертных площадок в Польской Народной Республике или одной — но большой, открытой и импровизированной — на строительстве Загорской ГАЭС.
Впрочем, самодеятельные артисты молодежного ансамбля русской песни и танца «Подмосковье» привыкли, что их появление зрители встречают стоя. Объясняют они это просто:
— Главная наша сцена — поле. Или ферма. Или деревенская улица — там ни кресел, ни стульев.
— Именно на такую «сцену» мы и рассчитывали в самом начале,— подтверждает художественный руководитель ансамбля, заслуженный работник культуры РСФСР Владимир Борисович Сигалов.— Ведь песни средней полосы России отличаются от других — скажем, сибирских — как раз звонкостью, силой звучания, высотой голосов. Они предназначены для исполнения в «залах», созданных самой природой.
Когда в хоровом обществе Московской области решили создать ансамбль народной песни и танца, в успехе почти не сомневались. Сигалов, не долго раздумывая, сменил должность хормейстера в Государственном академическом русском народном хоре имени Пятницкого на руководство еще не существующим коллективом. У молодежного ансамбля не было ни помещения, ни инструментов, ни программы, ни исполнителей... Но зрители точно были, в чем Сигалов убедился, разъезжая с методистом хорового общества Натальей Муратовой по совхозам, фабрикам и общежитиям в поисках будущего коллектива. Выглядело это так: Владимир Борисович садился за фортепьяно, а Наташа пела. Если инструмента не оказывалось, Наташа пела «а капелла». Если ансамбль, которого пока нет, зовут в гости — значит, он нужен. А рассказывать о песнях они оба могли часами без аккомпанемента. Слушали их с удовольствием. И вполне серьезно приглашали будущий ансамбль в гости. Так что ни одну поездку они не могли назвать неудачной.
Вскоре появились первые артисты. И началось... Первые распевки, первые аккорды, первые уроки актерского мастерства, первые слезы на репетициях... Первый успех пришел на первом же концерте. Девушки прекрасно видели свои ошибки, еще лучше видел их художественный руководитель, а зал... Небольшой зал Дома культуры в Можайском районе не хотел прощаться с дебютантами.
— Мы намеренно избегаем академичности,— объясняет Владимир Борисович.— Песня и танец прежде всего должны приносить радость исполнителям и слушателям. Впрочем, распределение ролей тут достаточно условно. Просто людям всегда необходим активный, жизнерадостный отдых после нелегкого труда. Так было раньше, так осталось и по сей день.
После концерта в поселке Вербилки Талдомского района девушек пригласили на знаменитый фарфоровый завод. Прекрасная роспись не могла не восхитить по-настоящему творческих людей. Идея родилась прямо на экскурсии, а премьера «Гжельской кадрили» состоялась там же, в Вербилках. Похожие истории произошли и в Жостове, и в Павловском Посаде. На концертных костюмах появились знакомые узоры, а в реквизите — чайники, подносы, платки. Оказывается, фраза «воспевать труд» может иметь и прямой смысл...
Есть в репертуаре ансамбля и чисто фольклорные песни. За ними не пришлось отправляться в дальние экспедиции. Например, песня «Ой, верба ты, верба» «отыскалась» во время концертов в Зарайском районе. Тоже образец бережного отношения к культуре родного края. Теперь номер называется «Старинные молодежные гулянья». В каком-то смысле фольклор пришлось осовременить. Но вовсе не искусственным путем. Музыкальная основа старинных песен тщательно сохраняется. Старый рожечник Николай Захарович Кудряшов кропотливо изготавливал специально для «Подмосковья» трещотки, постучалочки, рожки. Но ведь песни наших прадедов мы слышим обычно от старых людей. А сочиняли и пели их в основном молодые. Пели молодо, весело, задорно.
— Однако нужны и новые песни. Мы ведь не думаем, что, послушав нас, молодежь запоет то, что пели сто лет назад. Важно сохранить настрой, атмосферу народных гуляний. Тем более что в таком виде общения молодые люди сейчас очень нуждаются.
В поле подмостков нет. И даже условной грани между зрителями и исполнителями не существует. Поэтому после нескольких номеров концерт становится всеобщим праздником. Танцуют все! Пожилые, полагаясь на память, а молодежь — на интуицию. Да что там в поле! Сколько раз бывало, что зрители выходили на настоящую сцену. Тесно на сцене никому не было. А если оказывалось, что в селе есть и свой народный ансамбль, то концерты превращались в настоящие семинары по обмену опытом. Стоит, по-моему, позавидовать творческой атмосфере этих семинаров!
...Современная русская народная песня. Непривычно? Между тем «Песня о Зое» родилась именно в народном ополчении. Ее отыскала музыковед Светлана Пушкина и сразу же предложила ансамблю. Премьера прошла в Петрищеве, в селе, где погибла Зоя Космодемьянская. А сейчас ансамбль рассылает ноты, клавиры и слова по всем адресам своих выступлений. Такие просьбы радуют больше, чем аплодисменты.
— Песни живут на земле,— говорит солистка ансамбля Нина Куренкова,— но земля живет стараниями наших людей, которые сохранили ее для нас, которые работают на земле для нас, которые погибли, защищая нас. Для них мы поем. И о них. Поем в благодарность за тяжелую военную работу...
Нет, пожалуй, ни одного памятного места на рубежах обороны Москвы, где бы не выступал ансамбль «Подмосковье»,— на митингах, на встречах ветеранов, на пионерских сборах. Таково их участие во Всесоюзном смотре самодеятельного художественного творчества трудящихся, посвященном 40-летию Победы.
Скоро пять лет, как впервые зазвучали по Подмосковью песни «Подмосковья». Конечно, сами за себя говорят диплом ВДНХ СССР, диплом лауреата фестиваля «Золотая осень», диплом Общества польско-советской дружбы, приглашение участвовать в культурной программе XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Наконец, присвоение коллективу звания народного. Впрочем, суть не только в звании, но и в содержании.
В том, что старики несут восемнадцатилетним девушкам свои фронтовые фотокарточки. В горячих караваях, которые появляются на сцене после каждого концерта. В традиционных чаепитиях «за полночь», к которым привык даже всегда спешащий шофер автобуса. В огромной книге благодарностей, возникшей именно по просьбе зрителей. В том, что нет-нет да и выпадет удача артисту — спеть и станцевать на том поле, на той ферме, на той фабрике, куда завтра он выйдет обычным тружеником и где вчера, незаметно улыбаясь, прислушивался к разговорам о приезде артистов «из области».
— Что в книгу пишут, Владимир Борисович?
— Разное. Советуют, советуются... Но в основном: «Спасибо за труд». Собственно, мы ведь то же самое им говорим. Каждым концертом.
А. АНДРЕЕВ

Фото В. НЕМИРОВСКОГО.
Главная сцена ансамбля
Солистка Елена Завьялова


ЖЕМЧУЖИНЕ РУССКОЙ И МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

"Слову о полку Игореве" - 800 лет

Восемь веков назад гениальный песнетворец Киевской Руси сложил поэму, повествующую о войне и княжеской розни, но призывающую к миру и единению. Главный герой «Слова...» — вся «Земля Русская». Много еще веков пройдет, а любовь к Родине останется могучей и непобедимой силой нашего великого народа.

«Слово» выросло на плодородной почве русской культуры XII века. «Слово» глубокими корнями связано с народной культурой, с народным языком, с народным мировоззрением, отвечало народным чаяниям. Вместе с тем в «Слове» достигли своего весеннего цветения лучшие стороны русской культуры...
В 1184 году объединенными усилиями русских князей под предводительством Святослава Всеволодовича половцы были разбиты. Захвачены были военные машины, отбиты русские пленники, попал в плен и «басурманин», стрелявший «живым огнем». Половцы были устрашены, и опасность, казалось бы, надолго устранена от Русской земли. Однако Игорь Святославич не смог участвовать в этом победоносном походе: поход начался весной, и гололедица помешала конному войску Игоря Святославича подоспеть вовремя. По-видимому, Игорь Святославич тяжело переживал эту неудачу: ему не удалось участвовать в победе, ему не удалось доказать своей преданности союзу русских князей против половцев. Больше того: его могли подозревать в умышленном уклонении от участия в походе как бывшего союзника Кончака. Вот почему в следующем, 1185 году Игорь очертя голову, «не сдержав юности», бросается в поход против половцев.
Ободренный успехами предшествующего похода, он ставит себе безумно смелую задачу: с немногими собственными силами «поискать» старую черниговскую Тмутаракань, дойти до берегов Черного моря, более ста лет закрытого для Руси половцами. Высокое чувство воинской чести, раскаяние в своей прежней политике, преданность новой, общерусской, ненависть к своим бывшим союзникам, свидетелям его позора, муки страдающего самолюбия — все это двигало им в походе. В этой сложной подоплеке — черты особого трагизма несчастного похода Игоря Святославича...
Трое суток день и ночь медленно пробивался Игорь к Донцу со своим войском. В бою Игорь был ранен в правую руку, и была большая печаль в полку его. Отрезанные от воды воины были истомлены жаждою. Первыми изнемогли от жажды кони. Много было раненых и мертвых в русских полках. Бились крепко до самого вечера, бились вторую ночь... Из всего русского войска спаслось только 15 человек...
«Слово» не повествует последовательно о событиях Игорева похода. Оно их поэтически оценивает и взвешивает... Это горячая речь патриота-народолюбца, речь страстная и взволнованная, поэтически непоследовательная, то обращающаяся к событиям живой современности, то вспоминающая дела седой старины, то гневная, то печальная и скорбная, но всегда полная веры в Родину, полная гордостью ею, уверенностью в ее будущем...
В основе гениальной наблюдательности автора «Слова», в основе силы и свежести его человеческих чувств лежала его любовь к родной ему страдающей земле... Она же, любовь к Родине, высоко подняла его над пределами своего времени, сделала его произведение бессмертным и общечеловеческим, народным и гуманистическим, полным горячего лиризма и самой трепетной художественной правды... Вот почему значение «Слова» так безмерно возросло в наше время... Произведения искусства воплощают в себе длительные народные традиции. Они продолжают жить и за пределами своей эпохи. В лучших своих произведениях — произведениях гуманистических, человечных в высшем смысле слова — искусство не знает старения. Наиболее высокие произведения искусства продолжают быть современными столетия и тысячелетия. Современность искусства — это все то, что сохраняет свою идейную и эстетическую действенность, все то, что читает, смотрит и слушает народ в данный момент, независимо от того, в какое время были созданы, эти произведения искусства.
Д. С. ЛИХАЧЕВ, академик.

Ночь прошла, и кровяные зори
Возвещают бедствие с утра.
Туча надвигается от моря
На четыре княжеских шатра.
Чтоб четыре солнца
не сверкали,
Освещая Игореву рать,
Быть сегодня грому на Каяле,
Лить дождю и стрелами
хлестать!
Уж трепещут синие зарницы,
Вспыхивают молнии кругом.
Вот где копьям русским
преломиться,
Вот где саблям острым
притупиться,
Загремев о вражеский шелом!
О Русская земля! —
Ты уже за холмом.
Уж с утра до вечера и снова
С вечера до самого утра
Бьется войско князя удалого,
И растет кровавых тел гора.
День и ночь над полем
незнакомым
Стрелы половецкие свистят,
Сабли ударяют по шеломам,
Копья харалужные трещат.
Мертвыми усеяно костями,
Далеко от крови почернев,
Задымилось поле под ногами,
И взошел великими скорбями
На Руси кровавый тот посев.
Над широким берегом Дуная,
Над великой Галицкой землей
Плачет, из Путивля долетая,
Голос Ярославны молодой:
«Обернусь я, бедная,
кукушкой,
По Дунаю-речке полечу
И рукав с бобровою опушкой,
Наклонясь, в Каяле омочу.
Улетят, развеются туманы,
Приоткроет очи
Игорь-князь,
И утру кровавые я раны,
Над могучим телом
наклонясь».
Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру:
«Что ты, Ветер, злобно
повеваешь,
Что клубишь туманы у реки,
Стрелы половецкие
вздымаешь,
Мечешь их на русские полки?
Чем тебе не любо
на просторе
Высоко под облаком летать,
Корабли лелеять в синем
море,
За кормою волны колыхать?
Ты же, стрелы вражеские
сея,
Только смертью веешь
с высоты.
Ах, зачем, зачем мое веселье
В ковылях навек
развеял ты?»
На заре в Путивле причитая,
Как кукушка раннею весной,
Ярославна кличет молодая,
На стене рыдая городской:
«Днепр мой славный!
Каменные горы
В землях половецких
ты пробил
Святослава в дальние
просторы
До полков Кобяковых носил.
Возлелей же князя,
господине,
Сохрани на дальней стороне,
Чтоб забыла слезы я
отныне,
Чтобы жив вернулся он
ко мне!»
Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру:
«Солнце трижды светлое!
С тобою
Каждому приветно и тепло.
Что ж ты войско князя
удалое
Жаркими лучами обожгло?
И зачем в пустыне ты
безводной
Под ударом грозных
половчан
Жаждою стянуло лук
походный,
Горем переполнило колчан?»
Уж погасли зори.
Игорь спит —
Дремлет Игорь,
но не засыпает.
Игорь к Дону мыслями летит,
До Донца дорогу измеряет...
Гравюры Владимира ФАВОРСКОГО.
Из поэтического переложения «Слова» Николая ЗАБОЛОЦКОГО.


СЕЛО МОРСКОЕ ЗАЩИЩАЕТ МИР

65 жителей этого села — вкладчики в Фонд мира

Люди, всегда видящие пред собой слегка выпуклый горизонт моря, может быть, лучше остальных представляют себе нашу планету — такой, в сущности, небольшой и уязвимый шар. Для веселья наша планета мало оборудована, заметил еще Маяковский. Но другой-то у нас нет. Да и не надо! Так много радости может вместить эта голубая планета, так много щедрости, так много любви!
Это им, жителям села Морское, принадлежит лунная дорожка на море, и виноградники в долинах, и летний гомон приезжих, и зимние, загоняющие в дом ветра. Здесь они помогают лозе ловить солнце и сберегать его в упругих желтовато-дымных виноградинах; здесь их дом и жизнь. И когда кто-то посягает на твой дом и зарится на твою жизнь — будешь ли спокоен? Можешь ли сказать себе, что слишком неприметно дело твое и ничто не зависит от тебя? Да и не думают так в этом небольшом селе — просто каждый делает то, что может, для мира, чтобы будущий поэт сказал: для радости и счастья оборудована наша земля...
Вкладчицы Фонда мира, сколько вас?.. И как хотелось бы подробно вглядеться в ваши лица, ваши глаза.
Какие вы, З. В. Савина, мать четверых детей из Архангельской области, и Е. Д. Ермакова из-под Тулы, и Г. П. Аполлонова из Ленинградской области, и Т. Н. Дегтярева из Донецкой, В. И. Николаева-Пекуцко из Днепропетровска? Давно и регулярно поступают переводы от молодоженов совхоза «Гигант» Сальского района Ростовской области — какой опыт личной ответственности за планету стоит за ними?
Редко кто, посылая деньги, напишет хоть пару слов о себе...
Крым. Село Морское.
Пять лет назад Людмила Васильевна Микова зашла на почту за пенсией. Несколько женщин возбужденно разговаривали. Речь шла о том, что иной раз слушаешь радио, а сердце тревожно замирает — как когда-то у черных тарелок-репродукторов.
Вздохнула Людмила Васильевна: а что ж мы-то, я что могу сделать?
Написала адрес: «Москва, Кропоткинская, 10, Фонд мира». И отправила почтовый перевод на 50 рублей. Всю пенсию.
У Анны Константиновны Василенко отец погиб под Керчью, дядя пропал без вести, отец мужа сложил голову под Одессой. Семейный совет постановил: передать в Фонд мира 300 рублей. А за несколько лет до этого, незадолго до смерти, разузнала адрес Фонда и ее мать. Тогда ей помог Григорий Сергеевич Чапыгин.
Сам Григорий Сергеевич воевал много, еще с озера Хасан. Потом были Кавказ, Кубань, Барановичи, Брест, Польша, бои за Кенигсберг. Чапыгин потерял пальцы на левой руке, его тяжело контузило. После войны хотел учиться, да не смог — не дала «старуха контузия». Выкладывал огнеупорным кирпичом паровозные топки, ланкаширские котлы, промышленные печи. Да так, что прозвали его «печным профессором». Два взрослых сына, две дочери, шестеро внуков — наладилась жизнь.
Но вот в феврале 1979 года услышал, что опять тревожно на вьетнамской границе, значит, и в мире тревожней. И не стало покоя. Внес деньги в Фонд мира. В клубе стенд смастерил — имя каждого нового вкладчика на него вписывается.
Григорию Сергеевичу лучше других известно, как встревоженные судьбой мира люди открываются, порой неожиданно.
Жила в Морском больше 20 лет Юлия Ивановна Овчинникова, работала бухгалтером. Жила скромно, уединенно. Вдова — муж погиб, семилетний сын умер на руках, не вернулись с войны братья. И вот собралась как-то в Алушту. Раз, другой, третий. Для того, чтобы в селе не знали, что она деньги, годами накопленные, в Фонд мира отправляет, чтоб не подумали — ради славы... Позже стало известно, что взнос ее составил почти четыре с половиной тысячи рублей.
— В Москве ими для дела мира распорядятся, как нужно,— говорит Юлия Ивановна.
...А Людмила Васильевна Микова, перечислив пенсию в Фонд мира, вернулась домой и рассказала об этом своей матери.
В семейном архиве хранится удостоверение матери, Клавдии Ивановны Пашковой, об окончании ею акушерско-фельдшерской школы, датированное 1915 годом. Еще в первую мировую ее руки перевязывали раненых русских солдат. В сорок первом Клавдия Ивановна вышла на пенсию. В ту пору у нее было три сына, у Людмилы Васильевны — три брата: старшие — Олег и Борис, и младший, Герман.
Старшие до войны институты закончили, на фронт ушли с первых дней, добровольцами. Вслед за ними ушел и 18-летний Герман, гордость и любимец семьи, отличник, рисовальщик, весельчак.
Более сорока лет его письмам-треугольникам... Столько же — письмам Олега.
Сын Олега стал офицером, а Клавдии Ивановне через несколько месяцев исполнится сто лет. Любит огород и не любит вязание — «это не то». Она внимательно следит за газетами. Кого обижают, кто обижает — это по-настоящему ее волнует. Давно мучила мысль: «Чем могу помочь?» И когда дочь сказала о своем вкладе, мать лишь произнесла:
— Что же ты мне не сказала, мы бы вместе...
Через несколько дней она каллиграфическим почерком выводила адрес: «Москва, Кропоткинская, 10...»
Фронтовики, матери, вдовы...
Но вот перевод от учеников сельской школы, из деревни Кутемели Сармановского района Татарской АССР, перевод от женщин-доярок молочнотоварной фермы: «Краснодарский край, Динской район, станица Воронцовская...»
И еще сотни, тысячи — от людей, которые хотят защитить мир.
И.ДЬЯКОВ

Фото С. КУЗНЕЦОВА.
Анна Константиновна Василенко: решение принималось на семейном совете.
Татьяна Степановна Мягкова, бывшая партизанка; 15-летней девочкой она видела зарево над Минском...
Из одиннадцати одноклассников Ильи Сергеевича Ковальского после войны остался он один.
Работница совхоза «Морской» В. В. Онуфриенко, мать пятерых детей.
Клавдия Ивановна Пашкова была сестрой милосердия во время 1-й мировой войны, получила похоронки в 42-м.
Морское — пограничная зона...


ПАМЯТЬ ОГНЕННЫХ ЛЕТ

В КОМИТЕТЕ СОВЕТСКИХ ЖЕНЩИН

РАЗУМ ДОЛЖЕН ПОБЕДИТЬ
«Советские женщины никогда не забудут 20 миллионов погибших соотечественников... Польские женщины никогда не забудут ужас гитлеризма, символом которого стал детский концлагерь под Лодзью... Чехословацкие женщины никогда не забудут Лидице... Мы все помним то, что довелось пережить в войну женщинам Болгарии, Венгрии, Румынии и Югославии» — эти слова произнесла Фрида Браун, президент Международной демократической федерации женщин, на открытии совещания руководителей женских организаций социалистических стран, состоявшегося в Москве в конце марта.
В повестке дня совещания стояло два вопроса. Первый — 40-летие Победы над германским фашизмом и японским милитаризмом. Работа женских организаций по воспитанию женщин в духе социалистического патриотизма и интернационализма, усилению их вклада в борьбу за мир, за предотвращение угрозы ядерной войны. И второй — об участии женских организаций в подготовке к Всемирной конференции ООН и Форуму неправительственных организаций по итогам Десятилетия женщины, которые пройдут в июле нынешнего года в столице Кении Найроби.
В работе совещания от МДФЖ, кроме Фриды Браун, принимала участие генеральный секретарь этой авторитетнейшей организации Мирьям Вире-Туоминен.
С докладом о 40-летии Победы над германским фашизмом и японским милитаризмом выступила глава советской делегации председатель Комитета советских женщин В. В. Терешкова.
«40-летие всемирно-исторической Победы,— сказала она,— убедительно подтверждает, что всякие попытки империализма сокрушить социализм, повернуть вспять развитие мировой истории обречены на провал».
Женщины составляют более половины населения планеты, и их усилия в коллективной борьбе за мир ощутимы на всех континентах.
В. КОЛЧЕВ
Участницы совещания из Венгрии, Кампучии, Эфиопии.


ЧИТАТЕЛЬ РАССКАЗЫВАЕТ

НЕПОКОРЕННОСТЬ

Щедро отозвались на труд поля и фермы совхоза «Орловский» Ростовской области: травостой был хороший, на бахчах арбузы накатом, получили по 115 ягнят от каждых 100 овцематок. Всему бы безгранично радоваться. Но вот 22 июня...
К осени враг подошел к Ростову. Приказано эвакуировать овец в Калмыкию. И вот в ледяной декабрь 41-го двинулись мы в путь. Степи конца-края не видно. Снег выпал. В случайных стогах отогревались.
А когда дошли, оказалось, что на такое поголовье помещений нет. Тогда из камыша начали строить база. Какое там! Ночью — волки, днем — мороз да ветер, не убережешь. А однажды овцы свалили камышовую стену и от страха побежали, сами не зная куда. И вот мы впятером всю ночь — вслед за ними. Только на льду реки и остановили.
Весной 1942-го немцев из деревни выбили. В мае двинулись домой. Но летом нашим частям пришлось временно отступить. И тогда мы снова собрали в путь все живое: овец, коров, лошадей. У меня в ветлечебнице стоял конь с раненой ногой. Нет, думаю, и его фашистам не оставлю. Так на трех ногах и шел. В степи с водой плохо: на 50—100 километров в округе ни колодца, ни лужицы. А тут еще немец кружит, листовки швыряет: не идите, мол, к Волге, все равно там вам будет капут. Как же, «капут»!
Через Волгу переправлялись под бомбами. Потом три месяца шли по западно-казахстанским степям. И выдюжили, поголовье спасли. Можно сказать, кругосветное путешествие совершили мои милые овечки...
А. П. ПЕТРОВА
Куйбышевская область, племзавод «Нанаш».

НАТАША-СВЕТ

Мы тогда рвались к Гдыне, бои были страшные. Как-то батарея наша остановилась на небольшой сельской площади. Где-то невдалеке гремел бой, а мы вроде резерва были, ждали приказа, где занимать позиции.
На войне ведь иной раз не знаешь, какой день недели: то ли вторник, то ли среда, может, десятое, а может, и двенадцатое. И вот кто-то спохватился:
— Эх, братья-славяне, а ведь сегодня наша Наташа именинница!
А сама Наташа вспыхнула маковым цветом.
— Надо же,— говорит,— мне двадцать уже стукнуло, а я и забыла!
И пошло, и поехало. Каждый начал вспоминать, как праздновали дни рождения в мирные дни. А командир расчета, бывший учитель, исчез куда-то. Вскоре о Наташиных именинах знал весь артиллерийский дивизион. По такому случаю начальник штаба капитан Андрюшин построил дивизион, и на левом фланге, как всегда, стояла медсестра Наташа-свет.
— Сегодня, товарищи бойцы, мы отмечаем двадцатилетие старшего сержанта Натальи Воробьевой, а попросту нашей Наташи-свет,— сказал он.— С семнадцати лет она на фронте вместе с нами.
Она вышла из строя, светится вся от молодости и счастья. И тут капитан вручил ей букет подснежников, собранных командиром расчета. Тут же, на площади, невдалеке от нашего строя стояли небольшой стайкой польские женщины и наблюдали за нами с любопытством. Наташа поблагодарила солдат, а когда капитан распустил строй, бегом бросилась к польским женщинам и принялась раздавать свой букет.
— Зенькуем, паненка, барзо!
А паненка наша, раздав цветы, достала из полевой сумки пачку трофейного рафинада и принялась угощать детей.
Вечером батарея выдвинулась за околицу. Вражеские танки прорвали небольшой участок фронта и шли на наш полк. Бой был короткий, жестокий. И в самом конце его погибла Наташа-свет.
Хоронили Наташу ранним весенним вечером. По одну сторону гроба стояли артиллеристы, а по другую — жители-поляки. На груди Наташи светились две медали «За отвагу».
Командир дивизиона недавно был в Польше. Заезжал в то село, где схоронили мы Наташу. Могила всегда в цветах, и любой житель скажет, как найти Наташу. А призывалась она из-под Новосибирска.
В.С.ГАЛУЗИН, участник Великой Отечественной войны.
г. Сорочинск, Оренбургская область.

РАСХОДЯСЬ СЕГОДНЯ ПО ДОМАМ...

Я работаю заведующей Партизанской сельской библиотекой в Мелеузовском районе Башкирской АССР уже 30 лет. Прочитала в «Крестьянке» о сборе вдов и решила провести такой же в нашем колхозе. Ведь от нас ушло на фронт 502 бойца. Из них 284 погибли, живых на сегодня — 65 человек. Нет у нас в селе семьи, которой бы не коснулась война своими черными крыльями. В некоторые дома пришли по две-три похоронки.
На собрании солдатских вдов были и слезы, и улыбки. Плакали, вспоминая тяжелые дни, когда делили муку стаканами, а порой и ложками, переживали боль невосполнимых утрат. Улыбались, глядя, как выступают на сцене клуба внуки и правнуки.
...Расходились по домам — и не надо было говорить о том, как мы хотим мира!
Александра Петровна БУРОВА

«А ПОБЕДА, ПАПА, НЕ СТАРЕЕТ!»

Я думаю о своей самой близкой утрате. Мой отец, Черных Федор Ильич, коммунист, командир минометной роты, погиб недалеко от знаменитой Прохоровки в феврале 1942-го. И часто мне кажется, что может осуществиться мое горячее желание и отец услышит мой рассказ о том, чего он видеть уже не мог.
Все они, папа, твои дети, получили высшее образование, а твой любимец, Виктор, работает сейчас над докторской диссертацией. А о тебе он помнит, как ты подбрасывал его под потолок. Твоя старшая дочь 40 лет отдала школе, вместе со своими питомцами создала музей боевой славы. Там находится и земля с братской могилы, в которой похоронен ты. А всего в этой могиле, страшно вымолвить, лежит 2985 человек.
Мама вырастила, поставила на ноги всех четверых твоих детей. И все ждала тебя.
Старший внук, Саша — ему сейчас столько, сколько было тебе в том 42-м,— стал кандидатом наук. Растут и правнуки твои, забавные сорванцы, все мальчишки.
А Победа, папа, не стареет. Пройдет 50 и 100 лет, а она будет в наших сердцах такой же молодой, как и в светлом 45-м. Потому что ослепительно молоды были солдаты, которые ее добывали.
Александра Федоровна ЧЕРНЫХ
с. Мариинское-на-Амуре, Ульчский район, Хабаровский край.


ПО ВАШЕЙ ПРОСЬБЕ

АЛЕКСАНДР АБДУЛОВ - ИРИНА АЛФЕРОВА

ДВЕНАДЦАТЬ ДНЕЙ
Стихи Андрея ВОЗНЕСЕНСКОГО
Музыка Игоря НОВИКОВА

С первого по тринадцатое
нашего января
сами собой набираются
старые номера.
Сняли иллюминацию,
но не зажгли свечей...
С первого по тринадцатое
старых ищу друзей.
ПРИПЕВ:
Словно двенадцать месяцев
эти двенадцать дней.
Наверное, что-то сменится
в жизни твоей и моей.
Наверное, что-то сменится
в жизни твоей и моей
в эти двенадцать дней,
двенадцать дней.
Я закопал шампанское
под снегопад в саду.
Выйду с тобой с опаскою —
вдруг его не найду?
Нас обвенчает наскоро
сказочная метель
с первого по тринадцатое
и навсегда теперь.
ПРИПЕВ.

...В школе я вырезал гитару из фанеры, усилитель собрал из старенького радиоприемника. А петь... Пою в спектаклях театра имени Ленинского комсомола, на телевидении. «Двенадцать дней» далась нелегко, кажется, жене моей — Ирине меня было жалко...
А. АБДУЛОВ
Фото С. КУЗНЕЦОВА.


НАШИ СЫНОВЬЯ

Покровское - Париж

Хата, где родился в 1922 году Володя Белозуб, стоит в центре села Покровское. Неподалеку средняя школа имени Горького, где он учился, особенно налегая на предметы, нужные летчику. Среди его учебников и тетрадей — самодельная карта с маршрутом экипажа самолета Валерия Чкалова через Северный полюс. Он мечтал стать пилотом. Мать Елену Семеновну и отца Леонтия Степановича обещал обязательно «покатать на самолете».
Володя поехал в Вольск, поступил в летное училище.
Перед самой войной он прислал фотокарточку: юноша в пилотке на стриженой голове, чуть прищурясь, смотрит строго и прямо. Уже не мальчишка...
Тут же, в Вольске, застала авиамеханика Белозуба война. В это время он помогал осваивать новые истребители конструкции Яковлева. Рвался на фронт. Но только весной 1944 года попал Владимир в полк «Нормандия — Неман».
«ДНЕПРОПЕТРОВСКАЯ ОБЛАСТЬ, СЕЛО ПОКРОВСКОЕ, ЕЛЕНЕ СЕМЕНОВНЕ И ЛЕОНТИЮ СТЕПАНОВИЧУ БЕЛОЗУБ.
Дорогие маманя, тату, а также все наши родичи и знакомые! Наконец-то получил от вас письмо, за что большое спасибо. Я жив, здоров, чего и вам желаю, бью фрицев, как могу. Командование представило меня к боевой награде — ордену Красной Звезды. А еще спешу сообщить вам, что меня приняли в партию, так что теперь мы с батей оба коммунисты. Как нынче урожай? Хватит ли хлеба для армии и для тыла? И чем вы его там убираете, ума не приложу. Маманя, отпишите, как мои яблоньки, не срубило ли их войной? Очень рад за брата Пашку, что храбро воюет и не посрамил нашей фамилии...»
«ПАРИЖ, ТЕРЕЗЕ ДЕ СЕЙН.
Моя маман, мое доброе сокровище! Все ваши письма, пересланные через Красный Крест и нашего консула в Москве, получил. Они весьма кстати, это именно то, чего мне здесь недостает. В основном же все здесь очень здорово, и я чувствую себя в России приблизительно так же, как будто рядом Елисейские поля...
Твой Морис».
«СЕЛО ПОКРОВСКОЕ, БЕЛОЗУБАМ.
Маманя! Должен сообщить радостную новость: теперь у вас три сына. Служу я, как уже писал, в полку «Нормандия — Неман», в котором почти все летчики — французы. Это очень храбрые и веселые ребята, и фрицы боятся их пуще огня. А мой командир старший лейтенант Морис де Сейн, пожалуй, один из самых храбрых. Он замечательный парень... В небо поднимается — от «мессеров» только перья летят. Мы с ним крепко подружились, хотя поначалу я ему не очень доверял. Ну, а когда увидел, как он дерется, подумал: «Побольше бы таких дворян!» Так что, маманя, ждите нас вскорости втроем: меня, Мориса и Пашку. Скоро Гитлеру капут — это точно. Ваш сын гвардии старшина Белозуб. Сберегите мою домру. Володя».
«ПАРИЖ, МАДАМ ДЕ СЕЙН.
Знаете, маман, у меня теперь есть русский друг — Белый зуб. Он готовит к боевым вылетам самолет и всегда ждет моего возвращения. Он стал мне как брат. Можете считать, что у вас теперь два сына: Морис и Вольдемар. После победы я привезу его в Париж. Он крепкий и выносливый воин. За острый ум и народную мудрость я зову его «философом». Этот простой парень, сын крестьянина, обладает такими знаниями, как будто учился в Сорбонне. Вот так их воспитывают в России. Маман, я здесь многое узнал и ко многому стал относиться по-иному, но об этом при встрече. Мы идем на запад, маман. Я иду к вам. Расстояние между нами сокращается. Русские наградили меня орденом и представили к званию капитана. Морис».
Когда писались эти письма, Белозубу исполнилось двадцать два года. На три года взрослее своего механика был старший лейтенант де Сейн.
...Занималось июльское утро. Полк перебазировался из села Дубровка под Смоленском на аэродром в литовскую деревушку Микунтани. «Яки» взмывали один за другим. Полет проходил на малой высоте.
Полк торопился принять участие в боях за освобождение Белоруссии, поэтому было принято решение: летчики берут с собой механиков.
Все машины поднялись уже в воздух, когда вдруг над аэродромом показался самолет де Сейна. Старший лейтенант возвращался. Белая полоска дыма вилась вдоль фюзеляжа. Очевидно, истребитель подбили. Те, кто стоял внизу, видели, как неумело идет на посадку первоклассный пилот. «Да он что, слепой?!» — кричал кто-то в отчаянии. Так оно и было: де Сейн не видел посадочной полосы. Встречный поток воздуха подхватил вытекающий из бака бензин и залил им фонарь кабины. Майор Дельфино командовал по радио:
— Приказываю: прыгайте!
— Не могу. Со мной механик без парашюта,— отвечал летчик.
Слепая посадка не получалась. Истребитель взмывал вверх и вновь шел по кругу. Морис не терял надежды посадить машину. Но это не удавалось. И тогда микрофон взял советский офицер Агавельян:
— Приказ командования: прыгайте! Вы слышите меня, де Сейн?
Морис де Сейн не выполнил этот приказ. И снова попытка... Лейтенант вновь и вновь вел машину к земле. Однако самолет приближался к посадочной полосе то под углом, то поперек нее — только не по оси, как надо.
А потом горючее кончилось...
Воспитанник лицея Сен-Луи и воспитанник Покровской средней школы имени Горького погибли 14 июля 1944 года — в день национального праздника Франции. Гроб комсорга эскадрильи старшины Белозуба был покрыт трехцветным флагом. Гроб старшего лейтенанта Мориса де Сейна — алым полотнищем. Сухо ударили карабины. Деревянный обелиск со звездой вырос на ромашковом лугу.
...Совпало так, что те письма, отрывки из которых вы прочитали, получили в Париже и в Покровском в одно и то же время. А потом школьники из Покровского написали в Париж. И скоро пришел ответ:
«Мои дорогие, верные друзья! Все, что связано с теми материалами, которые вы так бережно храните, еще раз согрело сердце. Как вы просили, посылаю вам две фотографии. На одной Морис шестнадцатилетний и полный радости жизни. Он любил спорт, был хорошим теннисистом и пловцом. Второе фото датировано сороковым годом, когда для Франции началась война. Я искала в своих личных фотографиях еще что-нибудь подходящее, но, увы, ничего не нашла, кроме этих двух. Пусть передадут они вам мои взволнованные мысли и горькие сожаления по поводу того, что я слишком слаба, чтобы предпринять путешествие в Россию: мне уже 83 года. Я бы с удовольствием познакомилась с семьей Владимира Белозуба, которого мой сын очень любил. Все, что вы мне рассказали о Володе и о той памяти, которую храните о Морисе, согрело мое сердце. Думаю, что подобные примеры священной дружбы сделали и делают очень много для дела мира во всем мире. Шлю вам всем сердечный привет и пожелания большого счастья.
Тереза де Сейн».
И матери долго обменивались письмами, одинаково называя своими сыновьями Мориса и Володю.
...Все дальше Великая Отечественная война. Но близки нам и дороги люди, победившие в ней.
Аркадий ПАЛЬМ
с. Покровское, Днепропетровская область.

<- предыдущая страница следующая ->