каморка папыВлада
журнал Крестьянка 1985-04 текст-5
Меню сайта

Поиск

Статистика

Друзья

· RSS 28.03.2024, 19:31

скачать журнал

ТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ?..

Новая современная тележка идет в село. А отношение к ней бывает, как к лопате...
На свинотоварной ферме № 2 совхоза «Павловский» произошел несчастный случай. Погибла женщина. Две девочки остались без матери. А было так...
Наутро после праздника рабочий свинофермы Алексеев решил «поправить здоровье». Поправилось оно не очень, однако время уже поджимало, и Анатолий Петрович не совсем твердым шагом направился к ферме. По дороге он встретил бригадира, взял у нее ключи от второго корпуса и приступил к работе. Вскоре все же почувствовал, что справиться сегодня одному будет трудно. И двинулся домой за подмогой. Когда через полчаса при обходе бригадир Таисия Васильевна Мацилевич подошла ко второму корпусу, двери были распахнуты, внутри никого. Таисия Васильевна, не обратив на это внимания, ушла по своим делам и до самого финала здесь не появлялась.
С начала рабочего дня минуло уже более четырех часов. По пути в котельную к Анатолию Петровичу Алексееву забежала свинарка из соседнего корпуса уточнить, сколько времени. Увидела, что работает он не один, ему помогает, как частенько в последние месяцы. Екатерина Степановна Пономаренко. Остановилась на пару минут, поговорили о том, как вчера отметили праздник, и разошлись. Пока они беседовали, транспортер заполнял кормами бункер кормораздатчика. Свидетелей происшедшего далее, кроме А. П. Алексеева, не было:
«Екатерина Степановна встала на вторую ступеньку кормораздатчика и спросила, какую кнопку нажать. Я сказал, что среднюю. Этот кормораздатчик тронулся, а я пошел к другому. Тут же услышал вскрик, обернулся и увидел, что Екатерина Степановна падает. Подхватил ее на руки, положил в проходе и побежал звать на помощь».
Люди сбежались со всей фермы. Алексеев в ужасе суетился рядом, пытался чем-то помочь, его остановили: «Ты ее не тревожь, здесь нужен врач». Когда приехал врач, пульс у Екатерины Степановны уже не прощупывался. Причина смерти, согласно медицинскому заключению,— оскольчатый перелом височной кости, перелом основания черепа.
Первая реакция непосредственного руководства фермы была однозначна и категорична: «Пономаренко Е. С. оказалась в корпусе совершенно случайно, по собственной инициативе полезла на кормораздатчик, управлять которым не умела. Таким образом, этот несчастный случай никак не связан с производством».
Однако проводивший специальное расследование технический инспектор труда по Краснодарскому краю ЦК профсоюза работников сельского хозяйства Виктор Дмитриевич Приходько с мнением этим не согласился. Прежде всего он выяснил, что, хотя действительно Е. С. Пономаренко в это время не была официально оформлена рабочей совхоза, но и в предыдущем, и в текущем году она неоднократно выходила трудиться на ферму, на нее закрывались наряды, выписывались деньги, так что случай признан связанным с производством.
И далее в акте специального расследования были зафиксированы причины трагедии: конструктивные недостатки кормораздатчика, допуск к работе необученных лиц и отсутствие надзора за производством работ. При этих трех причинах определены и три ответственных: главный инженер совхоза В. Н. Петров, управляющий отделением № 1 Н. П. Еременко и заведующая СТФ-2 Т. В. Мацилевич. Виновные получили выговоры, управляющий оштрафован технической инспекцией, приказом по совхозу назначены мероприятия по предупреждению подобного в будущем.
Мероприятия выполнены в срок. Виновные наказаны, причины проанализированы, уроки извлечены. Только посмотрим, каким образом.
Все время пребывания в совхозе «Павловский» меня не оставляло чувство неловкости перед хозяевами. Они — администраторы, хозяйственники, инженеры, то есть те, кто по роду своей деятельности вроде бы должен придерживаться в основном материй практических,— говорили более о сложностях человеческих судеб, о психологических тонкостях, об эмоциональных нюансах. А я как журналист, именно всем этим и призванный особенно интересоваться, в ответ просил показать проект, найти техническую документацию, объяснить технологию. Возникало впечатление, что каждый из нас занимается не своим делом.
И все же я продолжал бумажную волокиту. Потому как все более убеждался, что причины гибели человека имеют непосредственное отношение к соответствию личного и профессионального.
Со времени строительства корпуса фермы сохранились какие-то смутные воспоминания о пролетах, которых не достали, об их замене другими... Но ни строивших корпус, ни руководивших тогда совхозом давно уже здесь нет. А главное — утерян при многочисленной смене прорабов сам утвержденный проект, и выяснить, насколько построенное соответствует норме, а насколько нарушает ее, сейчас не представляется возможным.
И после первой реконструкции 70-х годов, когда корпус перекраивали под элементарную механизацию, закладывая основу нынешней планировки, не осталось никаких документов. Тех, кто эту реконструкцию осуществлял, тоже в совхозе нет.
Но вот, наконец, первая бумага. Проект реконструкции корпуса 1982 года. Предусматривается полная механизация кормораздачи. Бумага солидная, на ней большая печать и семь подписей — от главного инженера треста «Свинопром» Е. А. Смолькова до старшего прораба совхоза Я. С. Рындина. И чертеж нарисован, именно нарисован, так как соотносимых размеров здания и оборудования на чертеже нет. И тогда вообще непонятно его назначение. Спросить об этом некого. «Свинопром» не существует, большинство прочих подписавших, включая и старшего прораба, работают в других местах.
Такова цепочка событий строительных, которая привела к сегодняшней реалии. Транспортер установлен в корпусе на максимально возможной без переборки крыши высоте. Достаточной ли будет эта высота, до реконструкции никто определить не мог из-за отсутствия грамотного проекта. После же реконструкции оказалось, что низковато, на пустяк, всего на каких-то пару десятков сантиметров. Вполне можно пригнуться.
Вторая цепочка связывает вопросы технические. Что представляет собой кормораздатчик электрифицированный мобильный, прозванный «луноходом»? Он ходит по рельсам из одного конца свинарника в другой и по обе стороны раздает корма. Кажется, ничего особенно сложного. Купи, установи, выясни, как пользоваться,— и работай. И все же сложность есть: техническая документация на кормораздатчик, которую я с трудом отыскал, не очень внятно объясняла, как пользоваться. Потому что указанный в документах и установленный в корпусе кормораздатчики где в мелочах, а где и серьезно друг от друга отличались. В этом нет ничего странного. Корпуса свиноферм в разных хозяйствах построены не в один день и не по одному проекту, и хозяйства вынуждены приспосабливать базовую модель в соответствии с планировкой и размерами каждого строения. На заводах происходит то же самое. Поступает новый станок, и бюро с отделами ломают себе голову, как установить его в старый цех. В совхозе соответствующих подразделений нет, и вся тяжесть решения ложится на главного инженера. Вместе с ответственностью. Есть специальный пункт «Правил техники безопасности в животноводстве», утвержденный Министерством сельского хозяйства СССР и Президиумом ЦК профсоюза рабочих и служащих сельского хозяйства и заготовок 16 мая 1969 года, где сказано, что переоборудование своими силами машин и механизмов должно отвечать требованиям техники безопасности. И пуск в эксплуатацию разрешается только главным инженером хозяйства.
Но что значит «разрешается»? Просто махнул рукой: «Разрешаю»? Или требуется хоть какой-то элементарный чертеж с подписью инженера, чтобы стало понятно, кто хотя бы отвечает за это конкретное конструкторское решение? Тут опять полная неясность. Никаких документов на переоборудование кормораздатчика не существует. Лишь через несколько дней после трагедии появился чертеж за подписью главного инженера В. Н. Петрова, где проставлен, наконец, единственный принципиальный для конструкции размер: расстояние от верхней ступеньки кормораздатчика до нижнего края транспортера — 1550 мм. И требуется всего один взгляд, чтобы понять — мало кто из современных людей вписывается по росту в этот норматив. Так откуда же взялось это расстояние?
И откуда вообще взялись на кормораздатчике ступеньки? Ведь в правилах по эксплуатации механизма четко написано. «Производить обслуживание только в крайнем положении. Находиться на кормораздатчике во время его работы категорически запрещено».
Придется заинтересоваться третьей цепочкой — технологической. Принцип работы механизма таков: он стоит у края рельсового пути и через транспортер загружается комбикормами. Затем оператор нажимает кнопку, и до остановки в противоположном конце свинарника «луноход» движется самостоятельно, автоматически опорожняя бункер. Но это теория. А на практике комбикорм идет в смеси с люцерной. А потому никакого автоматического опорожнения не получается, приходится постоянно работать вилами, чтобы помочь механизму. Чтобы ими работать, надо на чем-то стоять. Вот и появились ступеньки, которые «категорически запрещены». Существуют, правда, другие конструкции кормораздатчиков для увлажненного корма, но и у них своя специфика: именно с этой смесью комбикорм и люцерна они тоже не справляются без помощи вил. Таким образом, положения инструкции к повседневной практике никакого отношения не имеют. И в данном случае трудно винить практику. Кормить-то свиней надо независимо ни от чего.
К этой фразе, что «кормить все же надо», мы еще вернемся чуть позже. А пока попытаемся проследить последнюю цепь событий, имеющую отношение к дисциплине труда и организации производства. Когда белая «Волга» директора совхоза притормозила у ворот фермы и все мы — представители краевых и районных организаций, руководство фермы — двинулись на территорию, дорогу нам властно преградила женщина, выскочившая из проходной, и категорически потребовала от нас надеть халаты. Халаты были белоснежными, крахмальными, очень удобными даже поверх пальто.
— И это всегда у вас так?
— А как же! Иначе через ворота не пройдешь. И постороннего не пустят.
Так, значит, в тот день Екатерина Степановна Пономаренко тоже получила на проходной белый халат и ее не посчитали за постороннюю? Откуда же тогда утверждение, что никто до момента гибели женщину на ферме не видел? А все очень просто. Через ворота ходят только те, кто подъезжает на машине. Рабочие же, живущие на территории отделения, избирают гораздо более простой и прямой путь. Когда-то на пути этом существовала легкая сеточная ограда, но сейчас от нее не осталось и следа. Так что вход совершенно свободный с трех сторон. Кто пойдет с четвертой, наиболее неудобной, да еще если там пристают с халатами?
Опять вынужден сослаться на документ. В уже упоминавшихся «Правилах техники безопасности в животноводстве» сказано, что допускать к работе на машинах и механизмах можно только лиц, знакомых с устройством, правилами эксплуатации, настоящими правилами и прошедших инструктаж по технике безопасности на рабочем месте. В «Отраслевых правилах внутреннего трудового распорядка для рабочих и служащих совхозов Министерства сельского хозяйства СССР», утвержденных 6 февраля 1973 года, администрация обязывается организовать учет явки на работу и ухода с работы. Работника, появившегося на работе в нетрезвом состоянии, администрация не допускает к работе в данный рабочий день.
Эти строки, казалось бы, не оставляют никакой лазейки нарушителям. Только вот как в данной конкретной ситуации все эти замечательные правила выполнить? На ферме десять корпусов, расстояние между ними приличное, просто обойти все — часа не хватит. А зайти в них может в любой момент кто угодно, откуда угодно. И уйти также. Сумеет в такой обстановке бригадир реально «организовать учет явки и ухода»? И будет ли он уверен, что в данную минуту на механизме работает «лицо, знакомое с устройством»?
Так что же все-таки произошло 9 марта на свинотоварной ферме № 2 совхоза «Павловский»? Бригадир Т. В. Мацилевич отдала ключ от корпуса А. П. Алексееву, чего делать не имела права, так как рабочий был нетрезв. Затем за последующие четыре часа всего раз заглянула в корпус и, хотя нашла его открытым и пустым, более там не появлялась. Далее на ферму пришла Е. С. Пономаренко, которую допускать к работе были не должны, но не допускать было попросту некому. Встала на ступеньку кормораздатчика, которой на нем быть не положено. И двинулась по рельсам на этом кормораздатчике, что запрещено правилами эксплуатации. Чтобы помогать механизму вилами, в нарушение технологии. И перед ней оказалась плоскость транспортера точно на таком расстоянии, чтобы ударить в лицо. До этого момента Екатерина Степановна делала то, что, несмотря на все нарушения, делали все на каждом из восьми транспортеров фермы годами. И даже в этот момент она успела совершить привычное здесь любому движение — быстро пригнулась, и транспортер благополучно прошел над головой. Но через несколько метров кормораздатчик потребовалось остановить. А Екатерина Степановна по ошибке вместо кнопки «Стоп» нажала «Реверс». Тележка двинулась задним ходом, и тут уже реакция подвела...
И снова встают все те же вопросы. Строители, инженеры, проектанты, администраторы, десятки сменяющих друг друга фамилий, отсутствие элементарной документации... И в который раз я прошу показать чертеж, а мне начинают рассказывать, что у одного специалиста сложности в личной жизни, другому надо дать доработать до пенсии, он это заслужил, хоть сейчас, может, действительно и не справляется... И понятие ответственности расплывается, становится зыбким и эфемерным, сложным и трудно объяснимым, как нюансы психологии.
...Вполне возможно, что рассуждения мои и вопросы кому-то покажутся наивными. Нет проектов? Да тут еще редкой добросовестности люди, у них хоть какой-то чертежик нашелся. Неграмотное конструирование? А кто сделает грамотное? В «Павловском» еще замечательно все сумели установить, кормораздатчик автоматически загружается, сам по рельсам ходит и почти автоматически опорожняется. В других хозяйствах с тем же «луноходом» обходятся, бывает, гораздо проще. Срезают весь механизм автогеном, приваривают на тележку огромное корыто и толкают по рельсам руками. И считают, что вполне приспособили технику к местным условиям... А часто ли вы видели фермы, полностью огороженные, с жесткой пропускной системой? Знаете, сколько стоит забор вокруг десятка корпусов? А с инструкциями и технической документацией... Чепуха, мол, это все, к жизненной реальности отношения не имеющая. Свиней-то кормить надо!
Вот она, опять эта фраза. Сколько раз я слышал ее из разных уст. И в этом хозяйстве. И в других хозяйствах района. Когда рабочий отказывался прикасаться к механизму, у которого кабель в аварийном состоянии. «Нету сейчас кабеля. В данный момент нету. А кормить свиней-то надо!» Когда бригадир требовал заменить доски настила вдоль приподнятых над землей рельсов «лунохода» (есть и такое конструктивное решение). «Нет пока. Нет досок. Но свиней-то кормить надо».
По сути, за фразой этой не осознание суровости производственных законов, а нечто другое. Проще и обыденней. Если начнутся сложности с планом, если отпущенные средства не станут вовремя приносить ожидаемых доходов, если снизится привес, если уменьшится поголовье, то наказание будет неминуемым и оперативным. А пригибаясь под транспортером, свинарки свое дело сделают. И по сгнившим доскам пока походят. И с аварийным кабелем разберутся. А пока, может быть, пронесет...
Действительно, могла ли трагедия на СТФ-2 не произойти? Очень даже. Есть же счастливые перекрестки, на которых долгие годы люди перебегают дорогу без всяких правил и никто не страдает. И свинарки на ферме могли удачливо уворачиваться от транспортера. Но при этом вероятность несчастного случая существовала каждую минуту. Минута эта пришла.
И все сразу же осознали, поняли недопустимость подобной ситуации, бросились немедленно наводить порядок, сделали все возможное, чтобы больше никто никогда? Вот что сделали и зафиксировали документально:
«Главные специалисты провели внеочередной инструктаж всех работников совхоза». В переводе это означает — еще раз напомнили свинаркам, что нужно вовремя нагибать голову. Они это и так знали.
«Завести техническую документацию на все механизмы в животноводстве». На базовые модели она и была. Приходит в одном ящике вместе с механизмом с завода-изготовителя. А документации на реально работающую в хозяйстве систему не существует.
«Запретить допуск к работе необученных лиц» Запретить, конечно, можно. Только, чтобы это запрещение имело хоть какую-то силу, требуется элементарный контроль. А как его осуществить, если ограды по-прежнему не существует и на ферму свободно проходит кто угодно?
«Присвоить группу допуска всем обслуживающим электрифицированные машины и механизмы». Ну, вот это действительно реально, расписались в книге у главного энергетика хозяйства.
«Площадки для обслуживания кормораздатчика выполнить в соответствии с требованиями техники безопасности». На том, где погибла женщина, ступеньки переварили насколько возможно ниже. Сантиметров на пять.
А поставить все же ограду, наладить пропускную систему, создать, наконец, грамотный проект механизации фермы, привести производство в соответствие с этим проектом и с реальной технологией... Это опять время, деньги, рабочая сила, а кормить-то свиней надо сейчас. Да и что все думать о худшем, столько лет проносило, мало ли что там произошло совершенно случайно...
«Случайно. Совершенно случайно...» — несмотря на все специальные расследования и работу различных комиссий, в совхозе оценка происшедшего остается именно такой. И у руководителей хозяйства, которые чувствуют свою вину, но лишь как малую толику общего рокового стечения обстоятельств. И у работающих сейчас на ферме, которые, естественно, согласны с правильными словами о технике безопасности, о дисциплине труда, но каждый по-прежнему уверен, что к нему все эти требования не относятся непосредственно. Я-то, мол, знаю, какую кнопку нажимать. Я-то пригнусь вовремя.
И продолжают пригибаться. Работать с оголенным кабелем. Ходить по сгнившим доскам настила. Или спокойно смотрят, как это делают окружающие. И если бы кто-нибудь вдруг закричал: «Стойте, так нельзя!» — на него посмотрели бы с недоумением.
Но нет, никто не кричит. Всячески нарушая эту самую технику безопасности, мы предельно ровны в общении. Не видим серьезных причин для волнения. Ведь случай, он на то и случай, чтобы часто не повторяться.
Она идет сейчас на поля и фермы, вся эта техника, непрерывным и постоянно увеличивающимся потоком. Пока еще, может быть, не столь сложная, как станки с числовым программным управлением, но зачастую не менее, а то и более мощная, чем заводская. Десятки, сотни лошадиных сил в руках одного человека. А отношение как к лопате. И нельзя ждать, когда психология хозяев этой техники изменится сама по себе. Да, психология изменится, но можно ли платить столь страшную цену за каждую минуту промедления? Нужно, забыв спокойствие, ломать, любыми способами ломать и в себе и в других это отношение.
Через месяц после описанных событий на территории той же самой фермы совхоза «Павловский» произошел еще один несчастный случай. Причины совсем другие. Но суть осталась прежней.
Александр ВАСИЛЬЕВ
Совхоз «Павловский», Крыловский район, Краснодарский край.


ПО ВАШЕЙ ПРОСЬБЕ ПРЕДСТАВЛЯЕМ ПЕСНЮ

Рис. Е. ФЛЕРОВОЙ.
Фото А. ЛЕВИНА.

ДОВОЕННЫЙ ВАЛЬС

Стихи Феликса ЛАУБЕ
Музыка Павла АЕДОНИЦКОГО
Исполнитель Иосиф КОБЗОН

Мирное небо над крепостью Бреста.
В тесной квартире счастливые лица.
Вальс... Политрук приглашает невесту.
Новенький кубик блестит на петлице.
А за окном, за окном красота
новолунья.
Шепчутся с Бугом плакучие ивы.
Год сорок первый, начало июня —
Все еще живы, все еще живы.
Все, все...
Смотрит на Невском с афиши Утесов.
В кинотеатрах идет «Волга-Волга».
Снова Кронштадт провожает матросов,
Будет учебный поход их недолго...
А за кормой, за кормой белой
ночи раздумье.
Кружатся чайки над Финским
заливом.
Год сорок первый, начало июня —
Все еще живы, все еще живы,
Все, все...
Мимо фасада Большого театра
Мчатся на отдых, трезвоня, трамваи.
В классах десятых экзамены завтра,
Вечный огонь у Кремля не пылает...
Всё впереди, всё пока, всё пока
накануне.
Двадцать рассветов осталось
счастливых.
Год сорок первый, начало июня —
Все еще живы, все еще живы,
Все, все...
Вальс довоенный напомнил о многом.
Вальс воскресил дорогие нам лица,
С кем нас свела фронтовая дорога,
С кем навсегда нам пришлось
разлучиться.
Годы прошли, и опять за окном
тихий вечер.
Смотрят с портретов друзья
молчаливо.
В памяти нашей сегодня и вечно
Все они живы, все они живы,
Все, все!


В КОМИТЕТЕ СОВЕТСКИХ ЖЕНЩИН

ЗДРАВСТВУЙ, НИКАРАГУИТА!

Людмила Ивановна Захорошко, заведующая международным отделом Комитета советских женщин, рассказывала о Никарагуа и сама волновалась:
— Представьте себе ожерелья бедных поселков вокруг городов. В каждой семье по пять-шесть детей, а бывает, что и по восемнадцать! Им и поесть-то досыта приходится нечасто. А уж игрушек настоящих они и вовсе не видят...
Игрушки. Они лежали тут же — такие привычные куклы в розовых и голубых платьях с оборочками, только и умеющие закрывать и открывать стеклянные глаза. А рядом — одеяла кружевные «уголки», стопки белья. И где-то за многие тысячи километров отсюда смеялись и плакали черноглазые дети, хлопотали по хозяйству, работали и сражались их матери и отцы — граждане далекой Никарагуа. Игрушки, детские вещи, купленные женщинами из города Никополя Днепропетровской области, предназначались им.
... Многие тысячи километров — как легко и привычно пишем мы эти слова, как мало труда нужно сегодня, чтобы преодолеть огромное расстояние: достаточно включить телевизор, развернуть газету. Легко преодолеть умом, глазами, труднее перенестись в чужую, далекую жизнь сердцем. Никопольским женщинам это удалось. Как? Почему? Удивительно прост ответ. Матери, они не умеют и не хотят остаться глухими к заботам других матерей, и те восемнадцать голодных детишек из далекой латиноамериканской страны, что никогда не видели плюшевых мишек и кукол, умеющих закрывать и открывать свои голубые глаза — эти дети с естественностью воспринимаются ими как родные.
Пять тысяч рублей — не такие большие и не такие маленькие деньги. Не в сумме дело. Это мы хорошо понимаем. В чем же? Может быть, в нежной солидарности всех матерей мира, в их общей преданности всем детям мира, имеющим равное право на ласку, на счастье, на хлеб.
Тамара Пушко, Ада Кампус, Людмила Колесник и многие другие женщины, собиравшие деньги, с любовью и старательностью выбиравшие игрушки, одеяльца, лекарства, бережно укладывавшие купленное в пакеты, грузившие вещи в поезд, счастливы, как бывают счастливы все, кто сделал хорошее и бескорыстное дело, кто поделился не только необходимой вещью, но и теплом собственной души.
1200 километров от Никополя до Москвы. От Москвы до Манагуа еще дальше. Но дети на всех континентах, в обоих полушариях остаются детьми, а матери — матерями. Никопольские женщины знают: в Никарагуа нет пока даже фабрики, производящей детские игрушки. Но знают они (и уже не удивляются этому!) и другое: подарки, посланные в эту страну их соотечественницами несколько лет назад, Ассоциация никарагуанских женщин решила отдать детям Сальвадора, ведь им еще трудней.
Т. ШОХИНА

ГВОЗДИКИ ДЛЯ ВАЛЕНТИНЫ

На съезде — втором съезде женщин Татарии — Дания Салиховна Давлетшина. секретарь Президиума Верховного Совета республики, председатель республиканского женсовета, вручила орден «Мать-героиня» Валентине Федоровне Иванченко. По театру оперы и балета, где проходил съезд, прошелестели вопросы: кем работает эта счастливая мать? Сколько у нее ребят? А сколько, интересно, ей лет, на вид совсем молодая... По рядам передавали: почтальон из города Брежнева, муж — электрик на литейном заводе. 11 детей, младшему четыре с половиной месяца. А самой 38 лет.
У многих в руках были цветы, гвоздики, их передавали по рядам. Валентине Федоровне. Целый сноп гвоздик...
Минут десять все это длилось, но выразило самую суть съезда, его настрой. Заботой о женщине, о труженице, о матери было проникнуто и приветствие обкома партии, с которым выступил секретарь областного комитета КПСС Р. К. Беляев, и доклад Д. С. Давлетшиной, и все выступления. Монтажница Г. П. Лоцманова, член Центральной ревизионной комиссии КПСС, председатель постоянной комиссии Верховного Совета республики по вопросам труда и быта женщин, охраны материнства и детства; доярка Г. Г. Каримова, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии СССР; профессор филологии Д. Г. Тумашева, учительница С. З. Габдрахманова, тоже Герой Социалистического Труда, говорили с трибуны, и у всех у них душа болит о деле, о детях, о мире. Все рассказывали о своих подругах, достойных того, чтобы о них знали люди. Например, о Зое Семеновне Пугачевой, секретаре исполкома Тюгеевского сельсовета Заинского района: она спасла во время пожара двух малышей.
Сидела в зале Гайша Шамсутдинова, чья биография стала легендой: батрачка, активист комбеда, председатель колхоза, она стояла у истоков женского движения в республике.
Многие женщины Татарии не были на съезде, но в нем участвовали: они прислали свое рукоделие на выставку-продажу, а средства пошли в Советский фонд мира, 1500 рублей.
Т. АЛЕКСАНДРОВА
г. Казань.


Copyright MyCorp © 2024
Конструктор сайтов - uCoz