скачать журнал

<- предыдущая страница следующая ->

ЗНАК ВОПРОСА 

САМОЕ БОЛЬШОЕ ЧУДО
Есть вопросы, которые называют наивными. «Почему яблоко — яблоко, а не апельсин?», «Почему юг — это юг, а не север?», «Почему то это то, а не другое?» Или: «А что было бы, если бы яблоко было апельсином, юг севером, то другим?»
Наивные вопросы любят задавать не только дошкольники, но и люди ученые.
— Вот элементарная частица нейтрон. Она входит в состав ядра атома. Ее масса такая-то. А почему не другая?
Ну как почему? Да нипочему. Да потому, что так оно вышло в природе. А как же иначе?
Быть может, как раз это «иначе»— самое интересное.
И действительно, интересно. По крайней мере ученые, когда обнаружили, удивились: оказывается, если бы нейтрон был не таким, какой есть, а имел бы чуть меньшую массу (всего-то на две тысячных доли!), никакого атома тогда бы не получилось. И вещество не смогло бы образоваться. Не было бы ни звезд, ни галактик, ни нас с вами... Одно излучение!
Другой пример. Природа не знает более слабых взаимодействий, чем гравитационные. Это только у таких крупных объектов, вроде нашей Земли, силы притяжения велики, потому что состоят эти объекты из несметного числа частиц, а силы притяжения всех частиц складываются. Но вот в атоме водорода эти силы слабее электромагнитных в 1040. или в 10000000000000000000000000000000000000000 раз!
Было бы это число немного поменьше, — допустим, без одного нулика, — и вся история нашей Вселенной сложилась бы совсем не так. Звезды бы сгорали очень быстро. Земля бы уже давно испарилась.
Как хорошо, обрадовались ученые, что масса протона больше массы электрона именно а 1838 раз! Будь чуть-чуть по-другому, и трудно описать неприятности...
Словом, создается впечатление, что все во Вселенной слушком уж удачно подогнано, будто кто-то специально позаботился о создании уникальных условий, допускающих возникновение жизни. Надо сказать, что впечатление это было одним из самых сильных, которые пережили за последние годы ученые.
Разумеется, не сверхъестественная сила позаботилась об обитателях Вселенной. На вопрос: почему мир такой, а не иной? — отвечает так называемый антропный принцип (корень антроп указывает на отношение к человеку). Он объясняет удивительное совпадение важнейших физических величин, совпадение, которое обуславливает появление жизни. И знаете, чем объясняет? Тем, что эта жизнь уже существует.
Действительно, мы существуем, мы живы-здоровы, и существуем в единственно пригодном для нашего существовании мире. Странно было бы, если бы он был другим, — тогда бы и нас не было. (А мы-то есть, уж что-что, а это мы точно знаем...)
С другой стороны, можно допустить существование других миров, не таких, как наш, с другими фундаментальными постоянными (масса протона, электрона и т. д.) Но жизнь в таких мирах, как мы видели, вряд ли возможна, — по крайней мере, в формах нам известных, — а следовательно, и задаваться вопросом, почему те миры именно такие, а не другие, будет, по всей видимости, в них некому.
Мысль о множественности Вселенной сама собой приходит в голову. Очень ее любят фантасты. Согласно одной гипотезе (кстати, вполне научной), одновременно существует множество невзаимодействующих друг с другом миров с различными фундаментальными постоянными. И только в нашей Вселенной так все удачно совпало, что можно в ней жить, радоваться жизни, задавать «наивные» вопросы, держать в руках этот номер «Костра» и думать: «Нам тайны нераскрытые раскрыть пора».
Согласно другим представлениям, «вселенская» история циклична. Расширение Вселенной, которое, между прочим, происходит сейчас, через десятки миллиардов лет, возможно, сменится сжатием. В результате взрыва, быть может, появится новая Вселенная с другим набором фундаментальных постоянных и даже, возможно, своими законами физики. Но и тут нам повезло — нынешние законы нас вполне устраивают.
Есть и другие гипотезы.
Как бы то ни было, так или иначе или как-нибудь по-другому все это, конечно, будоражит фантазию. И хотя мы точно знаем — в этом мире чудес не бывает, удивительным чудом нам кажется сам мир, часть которого — человек.
Н. Касаев

КАК МАШИНУ УЧАТ ГОВОРИТЬ И СЛУШАТЬ?
Задает вопрос пятиклассник Сергей Федоров из Ленинграда
Говорить и слушать умеет только человек. Человечество тысячелетиями училось говорить и слушать, хранить и передавать свои знания. Вот и получается, что и машина должна опереться на многотысячелетний человеческий опыт, чтобы справиться со своей задачей.
С точки зрения физика произнесенные слова всего лишь колебания воздуха — звуковые волны. Человеческие уши, как антенны радиоприемника, уловили эти колебания и обработали их, «отбросили» ненужное, а нужное передали следующему «рабочему звену»— слуховым отделам мозга. Значит, и машину нужно научить разбираться, что надо, а что не надо для понимания речи, какие физические свойства звуковой волны необходимо «запомнить», а на какие можно не обращать внимания. Эту самую первую и простую работу машина отчасти уже научилась делать. Ученые института физиологии имени И. П. Павлова создали так называемую модель улитки. Улитка есть в ухе у каждого. Она-то первая и начинает обрабатывать полученный звуковой сигнал. Но вот что интересно — модель даже такого маленького и выполняющего, в общем, несложную работу органа создавалась несколько лет и представляет собой целую систему машин и механизмов. Но ведь это только самое первое звено рабочей цепи. То, что происходит дальше, гораздо сложней.
Ведь нужно от чисто физических свойств звука перейти к смыслу. Нужно понимать содержание, «закодированное» в человеческом голосе. Задача слушающего расшифровать, «раскодировать» это содержание. Человек может сделать это только в том случае, если он знает ход, то есть владеет языком, на котором было сделано услышанное им сообщение. Следовательно, и машина также должна овладеть языком.
Что же это такое «овладеть языком»? Прежде всего, надо уметь расчленять непрерывные звуковые колебания на мельчайшие языковые «кусочки». Лингвисты называют их фонемами. Установлено, что а в слове мама (между твердыми согласными) и а в слове Маня (между твердой и мягкой согласной) совсем не похожи друг на друга. Но фонема это одна и та же. Дело в том, что фонема — это та единичка-кирпичик, при помощи которой слова «записаны» в нашей памяти. Возьмем, к примеру, слово кошка. Если заменить фонему о на фонему а, то из четвероногого усатого животного получится еда, которую мы так часто едим по утрам. Замена фонемы привела к тому, что перед нами оказалось совсем другое слово. А вот в слове мама и в слове Маня второй кирпичик один и тот же — а, меняется только его внешний вид под влиянием «соседей»— мягких или твердых согласных.
Когда ты слушаешь или говоришь, ты каждое слово воспринимаешь как цепочку фонем. А вот машина делает это с большим трудом. Оказывается, она не может перейти от бесконечного разнообразия звуков речи к кирпичику-фонеме, входящей в состав данного слова. Машине очень трудно в звуках, произнесенных разными людьми, «опознать» одну и ту же фонему. Дело в том, что человек, сам того не зная, помогает себе. Вот, например, он услышал предложение: «Мальчик ест мороженое», но не расслышал первую фонему в слове мальчик. Он бы мог подумать, что это фонема п и перед ним слово пальчик, но он знает, что пальчики не едят мороженого, а мальчики очень даже охотно. И тут мы подходим к самому главному. Для того чтобы машина могла с легкостью отличать мальчиков от пальчиков, кроме знания слов и грамматики, она должна знать все то, что знают об окружающем мире люди, а это очень много. Вот почему пока существуют системы, «понимающие» лишь ограниченный и строго заданный набор слов. Такие системы уже используются кое-где в нашей жизни, например, в службах аэропорта. Большинство из них, однако, не только не могут выйти за пределы своего ограниченного словаря, но и понимают лишь одного или нескольких человек, на голос которых они настроены.
М. РУСАКОВА

Расскажите что-нибудь о восточной медицине. Применяются ли у нас ее достижения?
Коля Коляда,
6 класс, Свердловск

СЕКРЕТ ОБЫКНОВЕННОГО УХА
Где находится Долина трех испытаний? Куда ведет Божественная дорога? В каком море бурлит Ясный прохладный водоворот? На географических картах этих названий нет. Искать их надо в других атласах — в древневосточных книгах-врачебниках. Когда-то столь поэтическими именами нарекли древние целители особые точки на карте человеческого тела. Умело вводя в эти точки тонкие яшмовые иглы, они совершали воистину чудеса — освобождали от тяжелых недугов, снимали острую боль в любом месте тела человека.
Известны сотни подобных точек. Но особенно много содержится их на поверхности уха. На первый взгляд, ушная раковина — весьма бесполезная часть тела, — какой-то хрящ, обтянутый кожей, не более. Особой необходимости человек в ней не чувствует. Мы даже разучились шевелить ушами. Однако, как признает современная медицина, ушная раковина — орган особый и в высшей степени удивительный. Именно здесь перекрывают друг друга ветви важнейших нервов человека. Ухо оказывается связанным, причем самым чудесным образом, практически со всеми другими частями нашего организма. О наличии этих необыкновенных связей свидетельствуют ушные «активные» точки, хорошо известные специалистам. Точка верхней челюсти, точка пальцев ног, точка печени... Касаясь их тонкой стеклянной палочкой, опытный рефлексотерапевт определяет состояние всего организма: здоров человек или болен, к каким болезням он предрасположен? Воздействуя определенным образом на особые точки уха, можно лечить некоторые болезни, например, бронхиальную астму и радикулит. Или снять зубную боль. Можно возвратить человеку утраченное душевное спокойствие. Избавить его от заикания. Или даже вредной привычки курить. Занимается этим направление в медицине, названное артикулярной рефлексотерапией, или проще — ухоиглоукалыванием.
«Как вы себя чувствуете?» — спрашивает хирург. «Хорошо», — отвечает больной. Он лежит на операционном столе, его глаза открыты. Он чувствует все, кроме боли. А между тем идет сложнейшая операция на сердце. Тонкие серебряные иголочки заменили наркоз...
Все шире внедряется иглотерапия во врачебную практику. Современным целителям помогают лечить не только классические иголки, но и луч лазера, магнитное поле, электрический ток. В нескольких городах Советского Союза организованы курсы специалистов по иглоукалыванию.
Ученым предстоит еще объяснить многое из того, что древние люди открыли благодаря интуиции.
М. Милонов

САМОЕ БОЛЬШОЕ ПРОСТОЕ ЧИСЛО
С помощью одной из самых быстродействующих ЭВМ найдено, как полагают, самое большое простое число. (Напомним, простым числом называется число, которое делится без остатка только на само себя и единицу, например: 3, 23, 31, 47...) Вычислительная машина, выполняющая 200 миллионов (!) операций в секунду, решала задачу 3900 секунд. Нет возможности напечатать полностью это число, так как оно бы заняло более шести страниц журнала: состоит это число из 39751 цифры.

ПРОБЛЕМА ОТХОДОВ КАПУСТЫ
Среди прочих отходов, загрязняющих среду Нью-Йорка, стали ощутимыми сточные воды промышленного заготовления соленой капусты. Они содержат поваренную соль, кислоты и неокисленные органические вещества в достаточно высоких концентрациях. Предложено на стоках отходов выращивать специальные бактерии. Бактерия извлекает до 90 % растворенных веществ.

К ЧИТАТЕЛЯМ
Итак, ждем ваших писем. Прежде всего с предложениями и, в частности, как назвать рубрику. А также — с вопросами. На самые интересные из них постараемся ответить.
Составитель Н. ПЕТРОВ


МАСТЕР МЕХАНИЧЕСКОГО ИСКУССТВА
Ж. ЯНОВСКАЯ
Рисунки Б. Аникина

Под колокольный перезвон и крики «ура» войска вступили в столицу. Впереди ехал Петр, стоя в золоченой колеснице. Рядом с ним везли кораблик с поднятыми парусами, украшенный разноцветными флажками. Сзади несли опущенные шведские знамена. Москва праздновала победу над шведами.
Петр пировал три дня. Отдохнувши, отправился взглянуть на свое любимое детище — недавно открытую Школу математических и навигационных наук.
По каменным лестницам Сухаревой башни царь поднялся в третий ярус. Прошел по классам. Посидел на уроке у Леонтия Магницкого, замечательного педагога, написавшего первую русскую «Арифметику». Затем отправился в токарню. Петр знал четырнадцать ремесел, но токарное дело было его любимым.
У токарного станка стоял подмастерье Андрейка Нартов. Посасывая глиняную трубку, Петр стал наблюдать за его работой.
Нартов вытачивал деревянную коробку. Заготовка зажата между центрами станка. На нее намотана веревка, один конец которой прикреплен к доске, лежащей под наклоном на полу, другой — к лучку на потолке. Нажмет Андрей ногой на доску, веревка поворачивает коробку на него, при этом тетива лучка натягивается; отпустит — тетива распрямляется и вращает коробку в обратную сторону.
Обеими руками Андрейка крепко держит резец. Он осторожно подводит его к коробке, в то время как нажимает ногой на доску, и ведет его вдоль изделия, стараясь придать заготовке необходимую форму.
Но это очень трудно. Стоит немного сильнее нажать или скосить резец, как вещь испорчена.
Стоя возле Нартова, царь любовался им. Мальчишке, видно, лет пятнадцать. А работает ровно, легко. Руки идут заедино со станком. И ни соскоков, ни остановок.
— Добро, — похвалил Петр. — Как звать? — и тут же сказал мастеру-немцу, указывая на Андрея: — Учи хорошенько. Государству зело нужны российские мастера.
С тех пор, когда бы ни бывал Петр в токарне, он непременно подходил к Нартову. Придирчиво осматривал работу. Задавал вопросы. Сам показывал, как нужно точить.
И когда в 1712 году царский двор переехал в новую столицу, в Петербург, Петр не забыл о Нартове. Он взял его к себе и сделал своим личным токарем. В то время Нартову было девятнадцать лет.
Одна комната во дворце отведена под токарню. Она рядом с кабинетом царя. Здесь и работает личный токарь Петра, здесь и живет, Петр каждый день заглядывает в токарню. За токарным станком он отдыхал от государственных дел. Царь не любил, чтобы тут его беспокоили, и потому на дверях токарни велел вывесить такую надпись: «Кому не приказано или кто не позван, да не входит сюда не только посторонний, но ниже служитель дома сего, дабы хотя сие место хозяин покойное имел».
Когда приходит царь, они работают вместе. Разговаривают, советуются. В другие дни — Нартов один. Он вытачивает из дерева, из рога, из кости ларцы, табакерки, футляры, разные красивые замысловатые безделушки. В работе он достиг высокого мастерства. А иногда, оставив работу, долго стоит неподвижно, наклонившись на станком. О чем он думает, этот юноша с высоким лбом и живыми ясными глазами? Наверно, о том, как плохо устроен еще токарный станок. Нужно придумать такой механизм, чтобы не надо было держать резец в руках. И двигался бы он сам, своим ходом. Тогда совсем иначе пойдет работа!
Но как это сделать? Куда поместить резец? Как привести его в движение?
Нартов попросил у царя книги. Их было много в кабинете: по механике, кораблестроению, постройке плотин и шлюзов и первая книга, перевод с французского, — по токарному мастерству. Но нигде, ни в одной из них, не нашел Нартов даже намека на такое устройство. Нужно додуматься самому.
...Вечерами, когда все затихает вокруг, долго не гаснет свет в царской токарне. У стола Нартов. Грифельная доска перед ним. «Арифметика» Магницкого открыта на расчете зубчатых колес. Нартов чертит резец. К нему разной формы крепления. Вот решение как будто найдено. Но шагнул к станку, прикинул — нет, опять не то. Снова Нартов думает, рассчитывает, подстраивает к станку какие-то новые части. За этим занятием его часто застает рассвет. Так проходят дни, недели, месяцы... Свои чертежи и расчеты Нартов показал царю.
— Любопытно, — рассмотрев все, сказал Петр, — Сия машина наинужнейшая будет государству. Вели спешно изготовить ее на Оружейном дворе.
Пока делали станок, Петр несколько раз справлялся о нем. Но вот, наконец, его привезли и поставили в царской токарне.
— Вечером пробовать будем, — сказал Петр.
Царь вошел в мастерскую, как всегда, стремительно. Скинул кафтан, бросил парик в угол. Глазами впился в станок.
На станке все необычно. Резец зажат в железный держатель. Держатель скреплен с зубчатой рейкой. От рейки идут шестерни прямо к валу. На валу колесо с рукояткой. Ни лучка, ни доски с веревкой не видно.
Нартов проверил резец. Взялся за рукоятку, стал крутить колесо. За колесом завертелся вал, от вала закружились шестеренки, задвигалась зубчатая рейка. Держатель с резцом плавно пошел по направляющим вдоль заготовки. Заготовка тоже вращалась от вала. Из-под резца, завиваясь, поползла тонкая стружка.
Петр обошел станок кругом. Все осмотрел. Чуть выпуклые темные глаза его весело блестели. Сказал Нартову:
— Знатно. Ни в Голландии, ни в Англии, ни ниже в других местах не встречал подобных машин. Надо еще таковые изготовить. Сможем точить многие полезные вещи!
Так Нартов сконструировал токарный станок с механическим суппортом. Это было замечательное изобретение. Больше не надо было токарю держать резец в руках. Человеческая рука заменена машиной.
Царь гордился своим любимцем. Он брал его с собой на Литейный двор, в Кронштадт, на корабельные верфи. А один из нартовских станков Петр отослал во Францию, где токарное искусство стояло очень высоко. Там, в Музее национальных искусств и ремесел, где хранятся лучшие образцы французской культуры, он сберегается и поныне. На суппорте станка выгравирована надпись по-русски: «Андрей Нартов».
Вскоре Петр посылает Андрея Константиновича за границу. Там он должен был узнать все последние новости в технике.
Нартов побывал в Германии, Франции, Англии, Голландии, Он встречается с видными учеными, слушает лекции по математике, механике и физике. Присматривается ко всему, что есть интересного. Однако пишет Петру из Англии: «Здесь таких токарных мастеров, которые превзошли российских, не нашел. И чертежи машин... я мастерам казал и оные сделать по ним не могут».
В Германию Нартов привез в подарок от Петра станок своей конструкции.
— У нас в Берлине такой машины нет, — сказал прусский король.
В Париже важные придворные и ученые, в пудреных париках и расшитых золотом камзолах, собираются к токарному станку — посмотреть, как работает русский мастер.
«Невозможно ничего видеть дивнейшего, — пишет президент Парижской Академии наук Петру. — Металл не лучше выделан выходит из-под штемпеля».
Андрей Константинович пробыл за границей два года. В 1720 году он вернулся на родину.
Еще не была окончена Северная война. Нужны были пушки, порох, ружья. В Петербурге строятся пороховые заводы, в Сестрорецке и Туле — оружейные. В разных концах России стучали топоры на корабельных верфях, стлался дым от плавильных печей.
Царь носился по стране, стараясь успеть повсюду, — сам мореплаватель и плотник, кузнец и корабельный инженер. Срезу нашлись тысячи дел для Нартова. Вместе с царем он ездит по заводам, устанавливает станки, обучает людей работе, проводит опыты, изобретает. Теперь он не только личный токарь Петра. Он — ближайший помощник его по всем техническим вопросам.
...Под вечер к пушечному заводу немца Мюллера, что недалеко от Воронежа, подкатил возок. Из возка вышли двое — один саженного роста в красном кафтане и калмычкой шапке мехом наружу, с дубинкой в руке, другой ростом пониже в черном кафтане и черном картузе. Пока шли от возка к воротам завода, в окна их увидели.
— Батюшки, да ведь это царь приехал. — крикнул кто-то.
Немец, хозяин завода, кинулся встречать нежданных гостей. Он рассыпался в любезностях, просил Петра домой к себе откушать и отдохнуть с дороги. Но Петр сразу пошел на завод.
— Рассказывай, как у тебя дела? — спросил царь у немца. — Почему мало пушек даешь?
Мюллер стал жаловаться на то, что литье получается плохое, много раковин в отливках, особенно в каналах орудий, приходится часто готовые пушки переплавлять.
Петр нахмурился. Прошел в литейную. Увидел — по бокам у стенки стоят готовые отливки, и все они негодные, потому что в них брак — пустоты в теле орудий, раковины. Так было не только на этом, но и на других заводах. Сказал Нартову:
— Давай придумывай, что делать будем.
Несколько дней Нартов ходил в литейную. Наблюдал за работой, расспрашивал мастеров, делал опыты. Потом пошел разыскивать царя — он был где-то здесь же на заводе.
В эту поездку Нартов предложил способ заделки раковин в канале орудий. С раковины нужно было снять восковой слепок, по слепку отлить из металла заплату и ею заделать раковину. Как будто бы просто, а вот ведь никто не додумался!
Объехав с Нартовым несколько заводов, царь помчался обратно в Петербург. Там его ждали неотложные дела. Нартова же он послал в Москву, налаживать работу на монетном дворе.
В то время монетное дело было поставлено плохо. До Петра в России имелось мало разменной монеты, так что иногда при расчетах вместо монеты ходили кусочки кожи. Да и та монета, которая существовала, почти полностью изготовлялась вручную. В обращении было большое количество фальшивых денег.
Андрей Константинович многое сделал для механизации монетного производства. Он конструирует для монетного двора прокатные станы, станки для насечки ребер в монетах, обрубочные и чеканные пресса.
Нартов снова занимается артиллерией. Создает скорострельную батарею и гаубицу своей конструкции, которые долгое время находились на вооружении русской армии.
Страна остро нуждается в различных инструментах и приборах, необходимых для научных испытаний, для армии и флота. Андрей Константинович основывает мастерские при Академии наук, ставит там свои токарные станки, набирает учеников. Вскоре академические мастерские становятся известными по всей России. В них изготовляются станки и инструменты, различные устройства для кабинетов и лабораторий Академии. Впервые русские корабли уходят в плавание, оснащенные отечественными приборами.
Здесь же Андрей Константинович делает первые в России эталоны мер длины и веса. Это имело большое значение. По этим образцам можно было изготовлять верные весы, правильно градуировать приборы. Отсюда, от этих эталонов, берет начало наша Главная палата мер и весов, впоследствии переименованная в Институт метрологии.
Как-то в мастерские зашел высокий плечистый человек лет тридцати, с широким открытым лицом и веселыми карими глазами. Это был молодой тогда еще ученый Михайло Васильевич Ломоносов. Он просил Нартова сделать ему по чертежу электрическую машину. Работа была интересной, и Нартов с удовольствием взялся за дело.
Ломоносов стал часто бывать в мастерских — ему для опытов нужны были все новые приборы и инструменты. Так подружились эти два замечательных человека — Ломоносов и Нартов.
Ломоносов только что вернулся из-за границы, где учился пять лет. Он не очень хорошо был принят в Академии. В то время всеми делами в ней ведали иностранцы. Некоторые из них не хотели допускать к науке русских, говоря, что «из русских ни ученых, ни художников быть не может». Те русские, которые работали в Академии, получали значительно меньшее жалованье, чем иностранцы. Нартов и Ломоносов возмущались таким положением.
— Я до гроба моего буду с неприятелями наук российских бороться, — говорил Ломоносов. Вместе они начинают борьбу за русскую науку, за русских ученых.
В 1755 году, за год до смерти, Нартов закончил писать замечательную книгу по машиностроению «Ясное зрелище машин», в которой он рассматривает теоретические вопросы и описывает конструкции своих станков. Некоторые из нартовских станков сохранились в Летнем дворце и Эрмитаже.
Суппорт, созданный замечательным русским механиком Андреем Константиновичем Нартовым, является величайшим изобретением. Он дает точность, быстроту в работе, возможность изготавливать самой разной формы детали. И сейчас во всех станках, обрабатывающих металлы резанием, имеется суппорт.
Изобретение суппорта послужило развитию машиностроения. Произвело революцию в промышленности.


НАШ ДОМ
Все живое имеет свой дом, свое жилье, свое коренное место на земле.
Много лет назад эта простая мысль сильно увлекала меня. Я принялся азартно собирать всевозможные сведения о разных-преразных домиках, домах и домищах. Меня интересовало все... И вот, наконец, я решил, что у меня достаточно «строительного материала», чтобы создать свой особенный город, где на одной улице могут разместиться и сборный домик для полярных станций, и индейский вигвам, и современный небоскреб, и... гнездо ласточки.
Я уже придумал главный закон моего города. Все дома, кто бы ни построил их — зверь, птица или человек, — будут иметь одинаковые права. А вот с чего начать «строительство», я придумать никак не мог. Стоило мне раскрыть папки — голова шла кругом от самых разных любопытных историй. И каждая давала свой совет: «Начинать нужно с меня — я самая первая!», или: «А мой дом самый необычный!», или: «Я — самый-самый!..»
Вот посудите сами.
Это случилось двадцать тысяч лет назад.
Маленькое племя под натиском могучих и беспощадных врагов покинуло свои земли и ушло в горы. Но вот беда — не было там ни пещер, ни деревьев для постройки жилищ. Но это были люди мужественные и смекалистые. И вот на плато возникло селение из двенадцати домиков, построенных из костей мамонта. Вот такую историю узнали археологи во время раскопок доисторического поселка около польского города Кракова.
Фундамент, выложенный из челюстей, каркас дома из ребер, арки из бивней мамонта. Обтягивался дом шкурой гигантского животного.
Но дом из мамонтов — не первое жилище человека. Первым его жильем была, наверное, пещера.
Вообще с пещерами и подземными жилищами связано множество легенд. Чего в них только нет: клады, привидения, таинственные случаи, геройские дела, трагические истории. Не думайте, что в пещерах и под землей только прячут и прячутся. Недалеко от оазиса Габас в Аравийской пустыне можно увидеть большие круглые отверстия в земле. Это — подземная деревня. В ней живет племя ашеше, живет уже не одну сотню лет. Очень оригинально и остроумно устроены жилища ашеше под песками.
Есть что рассказать о пещерах и подземном жилье человека, но начинать с него душа не лежит, потому что очень немногие люди зарывались в почву.
Нет на нашей планете уголка, где не было бы следов или развалин замков, крепостей, укрепленных холмов и городов. Суровый Марий, полководец Рима, привел свои легионы к Альпам для битвы с тевтонами. Он занял лагерем холм, на котором не было воды. Воины стали возмущаться и кричать, что хотят пить. Марий указал на реку, у которой теснились вражеские повозки:
— Вот вам питье!
— Но почему не ведешь нас на них? — спросили воины.
— Сперва нужно построить лагерь, — ответил Марий.
Тевтонов было во много раз больше, но они не отважились штурмовать римский лагерь. А римляне, выбрав удобный момент, напали на врага и, разбив его, утолили жажду.
Римский военный лагерь и впрямь славился своей неприступностью. Как правило, это был настоящий маленький город с крепостными стенами и жилыми зданиями. И возводился он за одну ночь.
В разные эпохи и у разных народов были свои особенные военные лагеря и крепости. А что это такое? Солдатское жилье. Здесь бок о бок с солдатом и воинская слава живет...
Это интересно, но это не главное. Все-таки смысл жилья человеческого не в войне, а в мире.
Где только не селятся люди! Живут и на воде — в домах-лодках, и под водой.
Заманчиво было бы рассказать о подводных жилищах человека. На глубине трехсот метров работала лаборатории «магистра глубин» Жака-Ива Кусто. Не один месяц жили и работали под водой люди. А американец Вольдемар Эйрес изобрел искусственные жабры. Чтобы убедить недоверчивых, ему пришлось на глазах завсегдатаев одного из Нью-Йоркских пляжей с головой залезть в воду и просидеть там полтора часа, дыша через пленку, сделанную из специальной пластмассы.
Многие всерьез считают, что рано или поздно человек переселится на дно моря. Существует очень много проектов и предложений. Но начинать свой рассказ с подводного жилья не хочется. Там ведь нет солнца, запаха трав и цветов, шума листвы, солнечных восходов и облаков.
Как мы будем жить через сто лет?
...Большая кубообразная комната. Она совершенно пуста. Голые глухие стены и потолок освещены невидимыми лампами. Очень неуютно.
Нажимаем кнопку. На миг комната погружается в темноту, потом заполняется мягким светом. Звучит спокойная музыка. Одна стена превращается в огромный витраж с изображением красивого вечернего пейзажа. Из пола выдвигаются постели.
Вновь нажимаем кнопку. Музыка играет бодро. На стене — пейзаж раннего утра. Спальня исчезает. Вместо нее из боковых стен появляются стол и скамьи — время завтрака. А еще через полчаса комната преобразится в рабочий кабинет. Исчезнет пейзаж на стене-экране — она превратится в чертежную доску или экран дисплея.
Такую сказочную комнату придумали и создали финские инженеры и архитекторы. По их мнению, именно таким станет жилище недалекого будущего.
Проектов домов нашего «завтра», очень много. Но не в них пока живет человек. И станут ли фантазии инженеров живым и теплым человеческим домом — мы ещё не знаем. Я просмотрел только малую часть папок из моей коллекции, а голова уже пошла кругом.
Как быть? Я отложил в сторону папки — толстые и тонкие — и махнул в деревню, в отпуск.
Дорога не близкая. Сначала поездом, потом — автобусом, и, наконец, пешком. Но вот добрался до места. Остановился на берегу реки. Мостки перейти — вот и деревня, а там мой отчий дом. Он да еще два таких же крепких сруба выдвинулись на взгорок, словно три богатыря охраняют покой села.
И сердце мое радостно забилось, как перед встречей с родным и близким тебе человеком. И я сразу понял: начинать мой рассказ нужно с ДОМА.
У каждого жителя земли он свой — украинская хата, северный чум, кочевая юрта, эстонская рехетуба, русская изба, горная сакля.
С того места, где человек родился, где узнал он вкус хлеба, услышал песни родного края, произнес первые слова. Откуда пошли корни его, с чего началась любовь к Родине, ко всей нашей теплой голубой планете.
Вот так я и решил, стоя на берегу реки перед вековой дедовской избой.
Я расскажу о том, какие дома строили люди на Украине и на Кавказе, в Средней Азии и на Руси, в Сибири и в тундре.
И, если этот рассказ будет интересен, — наши читатели помогут мне: пришлют рисунки и фотографии своего дома, своего села или города.
В. СОЛОВЬЕВ
Рисунки О. Смелкова


ДУЭТ
ПРИЗОВАЯ ТРОЙКА


ХОЗЯЕВА ОСТРОВА
КИИР — ДЖОРДЖ

Известный американский полярный исследователь Ричард Берд писал: «На краю нашей планеты лежит, как спящая принцесса, материк, закованный в голубое. Зловещий и прекрасный, он лежит в своей морозной дремоте, в складках мантии снега, светящегося аметистами и изумрудами льдов. Он спит в переливах ледяных гало луны и солнца, и его горизонты окрашены розовыми, зелеными и голубыми тонами пастели. Такова Антарктида, материк... внутренние области которого нам известны меньше, чем освещенная сторона Луны».
Это было сказано в 1947 году. Совсем недавно. Но с тех пор люди многое узнали об Антарктиде.
Мне посчастливилось быть участником 30-й советской антарктической экспедиции, чуть больше года провести на станции Беллинсгаузен.
Когда позволяли работа и погода, я выходил на прогулку с фотоаппаратом. Порой мне было трудно отделаться от ощущения, что я нахожусь в естественном зоопарке, где под открытым небом мирно соседствовали пингвины и морские слоны, котики и тюлени-крабоеды. Снимков я сделал сотни... Проявлял, печатал и вновь снимал. Все фотографии казались мне унылыми и скучными. В чем дело? Ведь мне самому было так интересно наблюдать за коренными жителями белого континента!
Вот, например, самые забавные и общительные жители острова Кинг-Джордж — пингвины. Однажды я решил сфотографировать своего товарища с пингвином на руках. Поймали пингвина. Мой коллега прижал его к груди и, сдержанно улыбаясь, стал глядеть в объектив аппарата, ожидая, когда я скажу: «Готово». А я все никак не мог нажать на затвор, потому что обессилел от хохота. Пингвин был возмущен несказанно. Он кричал, вырывался и бил насильника крыльями. Потом отбежал на несколько шагов, повернулся и «сказал» нам на своем пингвиньем языке все, что он об этом думает. Невдалеке его поджидала группа пингвинов, с которыми он еще долго и взволнованно «обсуждал» это событие.
Вот после этого случая я старался подметить черты человеческого характера в животных и птицах — и мои снимки ожили!
М. КИСЕЛЕВ


Стихи твоих ровесников

ПОГРАНИЧНИК
Тихо, тихо вокруг,
Но у старых дубов
Пограничник стоит —
На бой смертный готов.
Все он видит вдали
На высоком посту.
Все он слышит вокруг
В одиноком лесу.
Видит маленький листик
В ночной тишине,
Слышит шорох малейший
В дневной синеве.
Тихо, тихо вокруг
На заставе лесной.
Пограничник стоит
На границе родной.
Аня Жабина,
Тула

БРЫКИН БОР
Деревня Брыкин Бор
Находится в лесу,
Неподалеку от Рязани.
Деревня Брыкни Бор
Находится в лесу,
И мы туда на отдых приезжали.
В деревне Брыкни Бор
Живет собака Дик,
Бездомная прекрасная собака.
И встреча с ней как праздник для меня!
Лена Коробова,
поселок Менделеево,
Московская область

ЧАСЫ
Мы уже спим,
Ночь на дворе,
Нигде не горит свет.
Только часы громко ведут
Медленный счет лет.
Комната. Тихо. Нет никого.
Вечер. Темно за окном.
Ваза с цветами в углу стоит.
Тихо, заснул весь дом.
Мы повзрослеем, мы постареем,
Станем мы старше потом.
Только часы лишь не стареют,
Тикают громко бим-бом.
Полина Раппопорт,
Ленинград

Рисунок Н. Куликовой

<- предыдущая страница следующая ->