скачать журнал

<- предыдущая страница следующая ->

ОТ ВРЕМЕН СТАРИННЫХ

ЧТО МОЖЕТ БЕРЕСТА?

«Первым делом Карло вырезал на полене волосы, потом — лоб, потом — глаза... Вдруг глаза сами раскрылись и уставились на него...» — писал Алексей Толстой.
Буратино — веселого и боевого деревянного человечка папа Карло вырезал из волшебного говорящего полена. Буратино, которого создал народный мастер из Карелии Василий Александрович Костылев, приходится деревянному человечку братом. Он сделан из волшебного материала — из бересты... Крепко сжаты берестяные кулачки, длинный нос задрался вверх, и кисточка берестяного колпачка задорно свисает, — вот-вот Буратино ринется в бой на Карабаса Барабаса. Держись тогда, злой бородач!
Живет в Петрозаводске добрый волшебник. В его руках рождаются угловатые и забавные берестяные человечки и зверушки. Емеля беседует с щукой, Баба-Яга ловит рыбу прямо из оконца своей избушки на курьих ножках, а сбоку, по-походному, к избушке прицеплены ступа и помело; старушка прядет пряжу; Дон-Кихот с верным оруженосцем Санчо Пансой направляются в поход... В детстве, в Архангельской губернии, Василий Александрович научился плести из бересты кошелки, корзины, ягодники, берестяные лапти — «бахоры» и сохранил любовь к живой и теплой бересте на всю жизнь. Сейчас мастеру 78 лет, он много прожил, многое видал. В разруху 20-х годов, в тяжелые военные годы береста служила людям не для забавы, для дела...
В старину каждый крестьянин умел плести из лыка и бересты. Это умение было так же естественно, как умение пахать землю, косить сено, рубить избу. «Кабы не лыко, да не береста, так бы мужик рассыпался», — говорили встарь.
В специальных печках на жаровнях гнали смолокуры из бересты черный и терпкий деготь. Дегтем смазывали оси тележных колес — чтоб не скрипели, не горели; дегтем пропитывали кожаную сбрую для лошадей — чтоб не рассыхалась, не трескалась; а по праздникам крестьяне мазали дегтем свои сапоги — чтобы поскрипывали и поблескивали как новые!
Со старых толстых берез мастера снимали большие пласты бересты — «скалы» или «скальё». Их укладывали на крыши между двух слоев теса, и дождь не проникал. В знаменитой Преображенской церкви на острове Кижи древние плотники сделали две крыши: одна внешняя, из двадцати двух главок и бочек, покрытых осиновым лемехом, вторая, потайная, — внутри церкви, из двух слоев теса с берестяными «скалами». Почти 270 лет надежно сохраняет берестяная крыша древнюю живопись.
Промысловики и таежные охотники сшивали лозой или сосновым корнем пласты березовой коры в легкие каркасные лодки-берестянки. Оленеводы-якуты летом жили в берестяных чумах — «урасу».
В древнем Новгороде береста заменяла бумагу. По ее внутренней мягкой стороне новгородцы процарапывали буквы костяными или железными стержнями, писали письма и деловые записки. Археологи нашли берестяные грамотки времен Александра Невского.
Люди давным-давно заметили, что если бересту нагреть или ошпарить кипятком, она свернется в тугой свиток. Рыбаки «варили» куски бересты и делали из них поплавки для сетей. В Архангельской губернии таким способом делали погремушки — «шаркунки» для маленьких детей. Если в хозяйстве трескался глиняный горшок, то хозяин не спешил его выкидывать. Он обматывал, «повивал», как говорили раньше, горшок длинной берестяной лентой, ошпаривал, береста стягивала трещину, и горшок еще мог хранить молоко. Даже была загадка о горшке: «В огне крещается, берестой повивается», и пословица о драчунах: «Башка не горшок, берестой не повьешь». Так-то!
Многие века Русь называли «деревянной», «лапотной». Помните кадры старой кинохроники? Идут перед камерой красногвардейцы, мелькают лапти, опорки и изредка — сапоги. А сейчас все наоборот: трудно найти мастера-лапотника, который сплел бы настоящие лапти для исторического фильма. Кто сейчас «лыко вяжет»? — единицы. Плетеную обувь делали в старину разных моделей. Босовики — носили дома. Опорки — плели с пяткой, для дороги. Бахоры — носили в Вятской и Архангельской губерниях. Берещаники — делали из бересты. Верзни — в Олонецкой губернии были рабочей обувью. И пресловутые лапти, плетенные из бересты или лыка, обували всю Россию...
В избе русского крестьянина береста занимала второе почетное место после дерева. Туеса (оураки), коробья, пестери, заплечники, кошелки (кессели), лукошки, масленки, набирушки, корзинки, зобенки, солонки, поставцы, ягодники. В них хранили молоко и квас, ягоды и муку, солили грибы и квасили капусту, укладывали девичье приданое и собирали малину, берегли в них соль и приносили живую рыбу с рыбалки.
Туесок мог быть маленьким, на полстакана, и были большие туеса, на четыре ведра воды. Умелые крестьянские руки делали туеса из цельных цилиндров бересты, снятых с поваленного дерева.
Коробья и заплечники мастера сшивали конским волосом или лозой из пластов березовой коры.
Ягодники, кошелки и лукошки выплетали из берестяных лент, иногда, для прочности, в два слоя.
Береста красива сама по себе, — теплая, золотистая, медовая, с мягкой бархатной поверхностью. Но народные художники стремились еще украсить берестяные изделия. Железными чеканами тиснили по бересте орнамент, рисовали красками цветы и птиц, украшали прорезным многоцветным рисунком...
В наше время осталось не много народных мастеров, помнящих древние приемы обработки бересты. В Архангельской области знаменита семья Фатьяновых. В Карелии украшает тисненым орнаментом туеса и коробочки Леонид Николаевич Парфенов, плетут из бересты В. А. Иванов и С. А. Иконников, создает берестяную скульптуру Василий Александрович Костылев...
Посмотрите внимательно на «Дон-Кихота» — вся скульптура, от копыт лошади до кончика копья, выплетена из ленточек бересты разной ширины. Василий Александрович и сам в чем-то «Дон-Кихот», — так же упорно и неукротимо защищает достоинства волшебной бересты, как тот Дон-Кихот защищал Дульсинею Тобосскую. Он защищает бересту от забвения...
Г. САЛТУП
Фото автора


ГДЕ РАБОТАТЬ ШКОЛЬНИКУ

ТОЧНО, КАК В АПТЕКЕ

Ноябрьское небо было пропитано водой. Тучи тяжело ползли над самыми крышами. То принимался моросить мелкий, въедливый дождь, то тяжелыми хлопьями валил мокрый снег.
В аптеках у прилавков — очереди: грипп! Женщины в белых халатах едва успевали отпускать лекарства. Одна из них на минутку приоткрыла дверь, ведущую в просторное помещение:
— Скорее, девочки! Скорее!
За длинными столами сидели девушки в белых халатах. Они молча и сосредоточенно фасовали антигриппин. Детская доза... Взрослая... Теперь нужно нарезать ярлычки... аккуратно приклеить... Работа была кропотливая, требующая внимательности и точности.
— Ой, девочки, я больше не могу! В глазах рябит, — пожаловалась одна.
— Ты, Вика, выйди в зал, посмотри, как провизоры у прилавков работают, — сразу поймешь, что здесь легче, — отозвалась Оля Тихомирова. Она работала быстрее и точнее всех. — Сейчас наши девятиклассницы подойдут. Они тоже ведь целый день работать будут...
Еще раз приоткрылась дверь. Рабочие внесли аккуратную упаковку.
— Семь тысяч доз антигриппина, — сказала Люда Навтанович, заглянув в накладную. — Наши из девятого «б» подготовили. Сейчас в комбинате все на нас работают. Понимают — эпидемия!
Вот уже четыре года в межшкольном учебно-производственном комбинате Калининского района Ленинграда работает группа фармацевтики. Старшеклассники во время учебного года работают в УПК один день в неделю, а летом — проходят месячную практику.
Ребята младших классов получают работу попроще — моют аптекарскую посуду, собирают лекарственные травы.
Многие после обязательной месячной практики остаются поработать еще, получают заработную плату.
Поначалу в аптеках относились к ребятам недоверчиво: еще напутают чего-нибудь, или разобьют хрупкую стеклянную посуду. Но шло время. И все убедились, что работают школьники аккуратно. Теперь заведующие аптек сами звонят в комбинат, просят, чтобы прислали ребят на практику. Ну, а в эпидемию гриппа без помощников из школ района пришлось бы совсем туго, ведь именно они выполняют самую монотонную работу на фасовке лекарств.
Теперь в аптекоуправлении города всерьез подумывают о том, чтобы привлечь пионеров к доставке простейших лекарственных наборов на дом престарелым больным и инвалидам — это будет настоящей тимуровской работой в школьных дружинах.
В. ТЕРЕШКИН
Фото автора


Лев ЯКОВЛЕВ

КОЛЕМ ДРОВА
И — раз! И — два!
Во дворе Дрова
Колем, как орешки:
Прыгают полешки,
Как лягушки,
В стороны.
Здорово?
Здорово!
Сучковат
Чурбак —
Не идет
Никак.
Клин в середку
Забьем,
А по клину колуном
Ударим снова —
Раз!
И готово!
Солнце над
Головой,
Точно шар
Смоляной,
А лучи, как стесы,
А смола, как слезы...
Пахнет духом
Лесным
И теплом
Избяным,
И горячим,
Вкусным
Пирогом капустным!

ЖИЛ ЧЕЛОВЕК
Жил добрый человек
И посадил росток,
И потянулся вверх
Пушистый тополек.
И вот прошли года,
И вот пришла война,
И вот пришла беда,
И вот прошла она...
А тополиный снег
Весной опять летит.
Мог жить бы человек,
А он в бою убит.
И сын родиться мог,
И мог родиться внук —
Хороший паренек,
Мой самый лучший друг.

ОСЕННИЙ ФУТБОЛ
Размокло за школой Футбольное поле,
Играют мальчишки,
Мечтают о голе.
— Пасуй мне, Сережка!
— Андрюха, ударь!
И счастлив
Заляпанный
Грязью вратарь!

СТИХОТВОРЕНИЕ
Решил я стать поэтом,
Давно мечтал об этом.
Сейчас в окошко погляжу
И что увижу — опишу:
Идет старушка в шубке,
Домой несет покупки,
В одной руке бидон,
В другой руке батон —
И вдруг бежит обратно,
За сдачей, вероятно.
Вот Леня Барабанов
Гулять идет во двор.
Вот пара хулиганов
Подходит и в упор
Уставилась на Леню
И кинулась в погоню...
Я дальше не могу писать —
Бегу товарища спасать!

Рисунок К. Почтенной


СТАЛЬ „АВРОРЫ"

Это было 18 августа 1984 года. Ровно в 8.00 старший матрос «Авроры» Сергей Болдин поднял флаг корабля, а через час крейсер снялся с якоря.
Мы шли по Неве. Я постоянно смотрел на часы и в блокнот, где у меня было записано, в какую минуту корабль достигнет точки поворота, когда пройдет первый мост, второй. Осторожно! Третий мост, пожалуй, самый опасный для проводки. Мост лейтенанта Шмидта. За ним — свободная Нева. Очень сильное течение пытается придавить корабль к левому берегу, выбросить на камни. Как два утеса, поднялись крылья моста. Прижались к бортам «Авроры» буксиры. Натянулись стальные канаты, сдерживающие бег корабля. Еще немножко, еще... Без единой царапины на борту прошла «Аврора» и вдруг оказалась на том самом месте, где стояла на якоре в октябре 1917 года.
В бинокль хорошо виден обелиск на набережной лейтенанта Шмидта: «...стоявший против этого места крейсер «Аврора» громом своих пушек, направленных на Зимний дворец, возвестил 25 октября начало новой эры — эры социалистической революции». Гремит с берега матросское «Ура!». Торжественно гудят корабли, сопровождающие крейсер по Неве...
И вот через два года я снова на «Авроре». Но теперь крейсер на рейде завода имени Жданова, по-прежнему каждое утро ровно в 8.00 здесь поднимают военно-морской флаг. По-прежнему бьют склянки, драют медяшки и палубу, играют учебные тревоги. По-прежнему по минутам расписана вся матросская жизнь. Кажется, ничего особенного не произошло за это время. Но это не так. Рабочие завода разобрали старые, израненные снарядами и изъеденные коррозией шпангоуты, заменили обшивку корабля. Мастера из Кронштадта починили орудия... Заново сделаны катера и шлюпки. Налажена старая радиостанция. Исправлен такелаж. Даже бочка для марсового матроса теперь такая же, какой она была в 1917 году. Это мне рассказал наблюдающий за работами адмирал Буров. Он доподлинно знает каждую деталь и каждое орудие крейсера, потому что долгие годы изучал историю «Авроры». Адмирал сказал, что реставрация завершается и что к семидесятилетию Октября крейсер вернется на место своей вечной стоянки.
Сперва я подумал, что слово «реставрация» больше подходит картинам или дворцам, а не кораблю. Но нет, по-другому и не назовешь то, что сделали с «Авророй». Теперь корабль не отличишь от того крейсера, каким он был в 1917-м!
А еще мне хочется рассказать, что перед встречей с помолодевшим на 70 лет кораблем я был на другом заводе, на Балтийском. Этому заводу поручили починить форштевень крейсера, то есть носовую, как мне кажется, самую красивую часть корабля.
- Где чинят форштевень «Авроры»? — спросил я тогда молодого рабочего на стапеле.
Он показал на высоченную лестницу над головой и сказал:
- Кажется, там...
Ступенек, наверное, через двести лестница закончилась. Там работала бригада опытных судовых сборщиков. Но тут меня ожидало огорчение. Форштевень «Авроры» уже был собран и отправлен на Ждановский завод.
- И ничего от старого корпуса не осталось? — спросил я.
— Почему не осталось? Есть кое-что, — и бригадир показал мне квадратный, уместившийся на его широкой ладони, кусочек черного металла с четырьмя заклепками.
— И у меня такой же, — сказал другой судовой сборщик. — Авроровский!
— А у меня сохранилась заклепка, — сказал третий.
И тут мне страшно захотелось, чтобы у меня на ладони тоже оказался кусочек авроровской стали, хотя бы самый маленький. Ведь это же реликвия — великая ценность. Очевидно, мое огорчение заметили: когда я уже был у лестницы, чтобы спускаться вниз, ко мне подошел рабочий и сказал:
— Я подарил бы вам свой кусочек, но обещал братишке в пионерский отряд. На сборе отряд решил, что за такую реликвию он постарается стать самым лучшим в дружине.
— Здорово! — сказал я, повеселев. — Жаль, что я-то уже не пионер!
А недели через две у меня дома был праздник. Мне все-таки подарили совсем небольшой брусочек из стали «Авроры». Правда, без заклепки. Кусочек броневой плиты с щербинками от осколков снарядов. Раны, полученные крейсером в бою. В Цусимском? В гражданскую войну? В Отечественную?
Я часто посматриваю на этот кусочек, дотрагиваюсь до него ладонью.
Не так давно такой же брусочек авроровской стали на вертолете отправили в подарок атомоходу «Россия». А ледокол как раз прибыл в Арктику на испытания. И уже потом я узнал, что атомоход никак не мог найти подходящий лед, чтобы проверить свою силу, — самый толстый лед быстро разламывался, пропуская корабль.
Сталь «Авроры» и сталь «России»... Чудодейственный металл. Его история вместила всю историю нашей Родины. Почти за столетие.
М. БЕЛОУСОВ


Геннадий МОРОЗОВ

МОРСКОЙ ЯКОРЬ

Скажи-ка мне, якорь, с какого ты судна
и как очутился на поле безлюдном?
Молчишь? Понимаю! Характер — железный!
Недаром познал ты пучины и бездны.
Спускался туда, где темно и остудно,
держа в непогоду на привязи судно.
Ты знал переходы, походы, бои...
Отлично работали лапы твои!
И хоть поржавели, но хватки и ловки —
у берега держат и шлюпки и лодки.
Вон чей-то мальчишка схватился за лапы
и цепко повис, как на шее у папы!

В ЛЕНИНГРАДСКОМ ПОРТУ
Идут корабли сквозь шторма и туманы.
Их ждут не дождутся портальные краны.
Как тянутся стрелы ажурные ввысь!
Э-гей, корабли! Как мы вас заждались!
«Балтийского моря дозорные вышки!» —
Зовут эти краны все наши мальчишки.
А каждый мальчишка, живущий у порта, —
совсем не зазнайка, но держится — гордо!
И даже девчонки, как мальчики, смелы —
ведь папы и мамы у них — корабелы!


ПУРГА
Марите ШАЛЬТИТЕ
РАССКАЗ
Рисунок П. Кузнецова

На западе поднималось тяжелое облако. В лучах заходящего солнца оно казалось то синим, то фиолетовым, то серо-коричневым. Промокшие большими пятнами стены домов, озябшие деревья и мокрый асфальт с каждым мигом мрачнели. Вскоре облако полностью закрыло солнце. Все вокруг совсем потемнело. Будет пурга!
Я ускоряю шаг. Пронеслись первые, уже пахнущие снегом порывы ветра. Входная дверь со всей силой бьет в спину. Я бегу по лестнице. Тороплюсь увидеть из окна, как начнется пурга. Но когда открыл дверь в квартиру, окна уже непроглядно белели. Поставил на плиту чайник и прильнул лбом к холодному стеклу. Снежный вихрь за окном бился так сильно, что, кажется, стекло не выдержит.
Какое чудо эта пурга! Кажется, весь дом кружится и летит, как птица! И ты сам летишь, радуясь полету. Когда бушует пурга, со мной происходит что-то невероятное. Мне хочется что-то делать! Неважно, что. С большим удовольствием могу решать самую трудную задачу по алгебре. Могу даже убрать комнату или вымыть полы. А если умел бы играть на пианино, как моя сестра Рита, то играл бы без устали все время, только пусть кружится пурга! В такое время все кажется легким и простым. Но сейчас я ничего не делаю. Я не могу оторваться от окна. Хочу только одного: чтобы пурга не кончалась. Мне даже кажется, что я живу давно, миллионы лет! Время как бы остановилось. Вьюга каждую секунду превращает в вечность. А что секунда, час перед вечностью? Ровно ничего. На стене тикающие часы выглядят, как заводная детская игрушка. Смешно!
Пурге мало снега, принесенного с собой, от окна она отклеивает целый сугроб и вмиг превращает его в мельчайшую пыль.
И вдруг внизу я вижу человека... Поначалу не разобрать — мужчина или женщина. Человек сгибается чуть ли не до земли, а ...вихри секут его, словно плети. Наверное, он сейчас ругает пургу. Или боится?
Однажды в деревне меня тоже застала пурга. Это случилось давно, я был совсем маленький и пошел в сарай смотреть лошадь. И вмиг закрутила вьюга. Мне даже в сарае стало страшно. Показалось, что из всех уголков на меня двинулись всякие страшилища, а спокойно жевавшая сено лошадь вдруг превратилась в сказочное чудовище. Я выскочил из сарая и пустился наутек. Ветер задрал шубку, унес шапку. Я упал и заплакал, не зная, в какую сторону бежать. Все перемешалось. Снег обжигал уши, руки, лез за шиворот. От сарая до дома — совсем недалеко, только перейти огород и двор. У дверей сарая меня и нашел дядя. Вспоминая этот свой испуг, сейчас я улыбаюсь. А человек внизу почти не продвинулся. Но сейчас он не горбится. Он не поднимает воротника, не ловит полы пальто. Кажется, он совсем не чувствует, что снег острыми, как иголки, струями сверлит лицо, руки, шею. Человек куда-то торопится, но ветер сильнее его. А может, он, как и я, поддался чувству вечности и представляет себя летящим? «Эй! — хочется крикнуть ему. — Эй! Я тоже лечу! Мы оба летим! Как прекрасно, свободно и легко мы летим!»
Или ветер устал, или облако потеряло свою мощь, порывы снега перестали катиться волнами. Тогда я узнал человека. И ничуть не удивился, что это была наша соседка Анна. Каждый день она идет в телефонную будку, а потом к нашему дому приезжает „скорая помощь". Анна живет вместе со старой больной матерью. Ранней осенью та совсем слегла, и я больше ее не видел.
Добрая бабушка. Бывало, иду из школы, а она сидит на кухне у окна и машет мне. Когда поднимаюсь на свой пятый этаж, она уже ждет у своих дверей. Сухой маленькой ручкой протягивает мне конфету или домашний пирожок, улыбнется и как мышка ускользнет обратно. Соседка Анна была не замужем, и внуков у бабушки не было. Мама очень гордилась соседкой Анной и часто говорила, что бабушке удалось вырастить хорошую дочку.
Анна говорила по-польски, а бабушка хорошо знала литовский. Бабушка мне нравилась больше, чем Анна. Может, потому, что с Анной я никогда не разговаривал, только здоровался? А бабушка всегда первая начинала разговор. Весной она сама еще могла спускаться вниз и часто сидела на скамейке. Я тоже иногда присаживался к ней. Просто так. Или мне нечего было делать, или ждал Гинтаса. Увидев меня через окно, он всегда выходил. «Как живешь, Витас?» «Хорошо. Только сегодня получил двойку». «Ничего страшного, в другой раз получишь пятерку... Выучишь и получишь!» Бабушка улыбается. Улыбаюсь и я. Мне на самом деле кажется, что в следующий раз по алгебре я получу пятерку. Только выучу и... Поэтому я никогда не боюсь сказать бабушке о плохой оценке. Она мне верит больше, чем я сам себе. Она никогда не разводит руками и не упрекает: «Ах! Какой лентяй! Вы только посмотрите на него!» От таких упреков мне хочется все делать наоборот. Иногда думал, — как бы хорошо жить с такой бабушкой. Вдвоем. Тогда родители не гоняли бы меня с улицы домой и не заставляли учиться. Хотя на меня они часто кричали, ругали, я все равно не делал уроки. Под учебником алгебры или физики у меня всегда лежала какая-нибудь интересная книга. Папа с мамой только головой качали: «Ребенок все время учится, а получает двойки!» Правда, я в классе лучше всех писал сочинения. Но родителям этого мало. Они убеждены, что в наше время без точных наук не прожить. Такой век!
Однажды спросил у бабушки, как она прожила без всех этих математик и физик. Или она не поняла этих слов, или не хотела отвечать, но стала рассказывать, как в детстве у панов пасла свиней. Но вышел Гинтас и бабушка улыбнулась: «Того, что я знала, Витукас, на мой век хватило. Теперь — твой век. И ты будешь знать столько, сколько тебе положено!» Золотая бабушка!
Мой чайник стал чего-то скрипеть. Забыл! Хватаю крышку и тут же швыряю на пол. Вода давно выкипела! Выключаю газ, сосу обожженные пальцы и жду, пока чайник остынет. Тогда-то и слышу сирену. К нашему дому мчится «скорая». Машина скользит по дороге в стороны, вот-вот перевернется, но едет, едет со страшным воем. Первый раз она приезжает к бабушке с сиреной. Мне стало беспокойно. Сходил бы к соседям, но неудобно. Никогда я у них не бывал. Ничего страшного, думаю. Врачи найдут какой-нибудь выход, помогут бабушке и тихо, незаметно уедут. С бабушкой ничего плохого не случится.
Когда ел суп, оставленный мамой в термосе, на лестничной площадке вдруг услыхал суету и страшный крик Анны. Сломя голову выскакиваю из квартиры. Люди в белых халатах на носилках несут прикрытое простыней тело. Попятился назад. Отодвигаюсь долго-долго, пока нащупываю ручку нашей двери. Быстро захлопываю и бегу обратно на кухню к окну, за которым уже утихает пурга.
Вижу, как светлеет небо. Снег падает большими, спокойными хлопьями. Оставшиеся редкие деревья в нашем дворе, занесенные дома — все облегченно вздохнули. Кажется, они только и ждали этой пурги, чтоб потом могли вздохнуть вот так свободно и радоваться тишине, которую нес каждый пушистый комок снега. А бабушка не выдержала. Странно, умер человек, и пурга перестала. Стрелки часов идут все вперед и вперед. Часы одинаково тикают как для живых, так и для мертвых. Время бабушки иссякло. А часы ни на секунду не остановились. В мире ничего не изменилось. Мне хочется плакать. Но боль, застрявшая в горле, не дает слезам вырваться наружу.
...Бабушку похоронили. Анна перестала плакать и каждый день у нашего подъезда уже не стояла машина «скорой помощи».
Но теперь, когда прошло столько лет, я не могу смотреть на пургу так, как раньше. Когда она метет, меня охватывает неясное предчувствие несчастья. Я хорошо понимаю, что пурга и смерть бабушки были случайны. В этом не было ничего общего.
Но я изменился. Когда идет пурга, я не смотрю в окно.


АРЧЕБЕК

ТЕБЯ ЖДЕТ ЧЕМПИОНАТ!
Шахмат-адмирал Ферзьбери во всеуслышание объявляет!
Открыт прием в Армию Разведчиков Черно-Белых Клеток (АРЧЕБЕК) и запись в Чемпионат-87, где разведчики и разведчицы будут бороться за спортивные разряды по шахматам и шашкам, за дипломы, призы и почетное звание чемпиона АРЧЕБЕКа!
Кого примут?
Каждого, кто пришлет заявку!
Когда начало соревнования?
В январе!
А что делать не умеющим играть?
Их зачислят в особый отряд, где подготовят к следующему чемпионату!
Спешите, спешите, спешите записаться в АРЧЕБЕК и в Чемпионат-87!
Заявку («Прошу принять меня...») пишите на открытке.

НАГРАДНОЙ ОТДЕЛ АРЧЕБЕКа
В конкурсе «Майский приз» («Костер» № 5) награждаются: за задачу № 1 — Юра Мухамедов (Пенза), за № 2 — Витя Жуков (Великие Луки), за № 3 — Алеша Сулимов (Трубчевск), за № 4 — Тарас Ситайло (п. Краснополье), за № 5 — Слава Кальвин (Велиж), за решение всех пяти задач — Саша Летунов (ст. Отрадная), Аня Дементьева (Москва), Игорь Фадиневич (с. Благовещенка).
Верные ответы (мат в 2 хода дается, если в № 1 пойти I.е8С!, в № 2 — I.ФhI!, в № 3 — I.Фе5!, в № 4 — I.с8К!, в № 5 — I.е3! прислали также ..........
Всем участникам этого конкурса шахмат-адмирал Ферзьбери выносит благодарность!

КТО? КТО? КТО?
— А мне сегодня интересную задачу показали, — сказал Петя.
— Поставь фигуры, я решу, — предложил Коля.
— Сейчас. Дай вспомнить... Значит, так: два короля, ладья и слон на этих клетках, — Петя указал поля а1, b3, d1, d4. — Но какая где фигура стояла? Забыл! Помню только, что в самом углу не король, и что дается мат черному королю в три хода.
— И я знаю задачу, где дается мат черному королю в три хода, — сказал Коля.
— А какие фигуры?
— Два короля, два коня и пешка на клетках а1, а2, а5, с1, с3. На клетке с3 не король, на а5 не конь, а больше ничего не помню...
Доблестные разведчики! Кто сумеет по этим отрывочным сведениям восстановить позиции задач (автор А. Шапошников из г. Горького) и решить их? Среди ответивших верно будет разыграна шахматная книжка с автографом гроссмейстера.

ИЗ КЛАДОВОЙ ТЕОРИИ
Окончания, в которых на доске присутствуют только короли и пешки, выглядят совсем бесхитростными, не правда ли? На самом же деле это не так. Вот пример (Прокеш).
Кажется, что белые могут спокойно сдаться: их королю черную пешку не догнать, а их пешке от черного короля не убежать. Так? Так, да не так! Белые могут свести игру вничью, если применят метод обхода. Запомните этот прием:
1.Крb7 а5 2.Крс6! (угрожая пойти Крb5) а4 3. Крd5! Теперь белый король заходит во фланг черному: 3... а3 4.Кре4! Крb2 5.Крd3 Кр:а2 6.Крс2. Ничья стала очевидной. А как белым играть при 3... Крb2? Это шахмат-адмирал поручает найти разведчикам.

ТРЕНИРОВОЧНАЯ КАБИНА
Заходите, не стесняйтесь! Приглашаем и шахматистов и шашистов! Сначала кое-что для разведчиков ШХМ:
А. Белые: Крf7, Кс7, Кd6, п.d7; черные: Кра7, Кb6, Кb8.
Б. Белые: Крd6, Кd5б, Ке5, пп.d2, f3; черные: Крd4, Сd3.
В обеих задачах (Андрей Селиванов, п. Марсята) мат в 2 хода.
А теперь — для разведчиков РШ:
Г. Белые: а7, dа2, d4, f4, g1; черные: b2, с7, d6, f6.
Д. Белые: е1, е3, е5, f2, h2, h4; черные: с5, с7, е7, f6, g7, h6.
И в Г (В. Романов) и в Д (О. Шалыгин) выигрыш белых.

БЮРО САМОПРОВЕРКИ
Задачи в «Костре» № 8 решаются так.
Чемпионат. ШХМ. А. I. Сh1! d3 2. Крg2. Б. 1.Крh2! Крс1 2. Кс3. В. 1. f6! еf 2. Крf5 fе 3. Кре4 еf 4. Крf3 fg 5. Лg2. Г. Выигрыш — 1. Крd5 Крс8 2. Крd4 Крd8 3. Крс4! Крс8 4. Крd5! Крс7 5. Крс5. Д. Ничья — 1. Крg3 h5 2. е4 Крg1 3. е5! Е. Ничья— 1. Сb6! Ла1 2. Сg1!
РШ. А. 1. g3! 2. f2! 3.с3Х. Б. 1.с5! е3 2.d4! с3 3.b4!Х. В. 1.b6! 2.с5! 3.bс7!Х. Г. 1.а3! е7 2.е3 d6 3.f4! с5 4.е5Х. Д. 1.сb2! 2.b2! 3.f2! 4.g3Х. Е. 1.g5! 2.hg3!Х.
МШ. А. 1.22! 27 2.32 3.39—34Х. Б. 1.32! 38 2.23! 28 3.43! 4.24Х. В. 1.2! 2.44 3.7Х. Г. 1.19 22 2.14 28 3.10 32 4.5 38 5.28! 42 6.20! Д. 1.30! 2.42!Х. Е. 1.29!Х.
РЕЗЕРВУ. 1.f8С!

<- предыдущая страница следующая ->