каморка папыВлада
журнал Иностранная литература 1964-09 текст-35
Меню сайта

Поиск

Статистика

Друзья

· RSS 19.03.2024, 05:18

скачать журнал

<- предыдущая страница следующая ->

СРЕДИ КНИГ

ИЗДАНО ЗА РУБЕЖОМ

НА ЛИНИИ ОГНЯ

Victorieuse Cuba. Un recit de Henri Alleg. Les Editions de Minuit et "Alger Republicain", 1963.

Я познакомился с Анри Аллегом в мае 1962 года, когда он впервые приехал в Советский Союз на пятидесятилетний юбилей «Правды».
Невысокий, очень подвижной, с молодыми глазами, искрящимися боевым задором даже за стеклами больших очков,— он совсем не похож был на «традиционного» героя, такого, каких отливают в бронзе или высекают из мрамора.
Он действительно был героем. Едва вырвавшись из тюрьмы, он уже думал о новых схватках.
— Еще юношей,— говорил Аллег,— когда я только что вступил в ряды алжирского комсомола, я мечтал побывать в Москве... Моя мечта осуществилась! Я нахожусь в вашей столице только несколько десятков часов, но уже увидел заветный Кремль, Мавзолей Ленина, высотное здание университета. Я уже ощутил громадность Москвы, ее исполинский размах и силу. Это незабываемо!
Все месяцы после моего побега из тюрьмы наполнены чудесными впечатлениями. Я был в цветущей социалистической Чехословакии, только что гостил на Кубе...
Алжир был еще в огне войны. Возвращение во Францию грозило Аллегу новой тюрьмой или смертью.
Но он готовился к этому возвращению с первой минуты побега. Он готовился к освобождению Алжира. Он собирался теперь написать книгу о Кубе — о друзьях и соратниках.
— Это будет книга для алжирцев. И мне представляется, что сейчас, в новый период, который открывается в жизни Алжира, моему народу особенно важно изучить революционный опыт Кубы. Алжирцы понимают, что окончание многолетней колониальной войны еще не означает окончания борьбы за независимость Алжира.
Вот почему,— подчеркнул Аллег,— прежде всего я возьмусь за книгу о Кубе, хотя впереди у меня немало дел на родине. Меня ждет газета. Многие мои товарищи погибли в боях. Мы должны работать за всех — за живых и за мертвых.
Он не хотел рассказывать о себе. А между тем даже самое короткое изложение его биографии — материал для романа.
Рядом с алжирцами-арабами в борьбе против французских колонизаторов участвовали алжирцы европейского происхождения. Одним из них был молодой алжирский журналист Анри Бенсалем, писавший под псевдонимом Анри Аллег. Совсем юношей вступил он в Алжирскую коммунистическую партию и вскоре стал редактором газеты «Альже репюбликен». Гневные статьи его были боевыми снарядами, взрывавшимися в стане врага. В сентябре 1955 года газету запретили. Анри Аллег ушел в подполье. За его голову фашисты назначили немалую сумму. 12 июня 1957 года он был схвачен французскими парашютистами.
Аллега жестоко пытали. Но он был из тех, кто молчал под пыткой.
Он молчал под пыткой. А голос его прорвался за тюремные стены. Измученный, изувеченный, он сумел написать потрясающую книгу и послать рукопись на волю. Это был его первый подвиг.
В феврале 1958 года вышла в свет тоненькая книжка, ныне переведенная на все языки и известная всему миру: «Допрос под пыткой».* Это книга о палачах. Но это и рассказ о героях алжирской трагедии. О непокоренных.
* Опубликована в «Иностранной литературе» № 6. 1958 г.
«Допрос под пыткой» был, конечно, запрещен во Франции. Десятки писателей выступили с протестом и требовали положить конец преступлениям, разоблаченным Анри Аллегом.
Его судили. За «посягательство на безопасность государства» военный трибунал, точнее фашистский трибунал, приговорил его 13 июня 1960 года к десяти годам заключения.
В тюрьме он сумел тайно написать новую книгу. «Бойцы в плену».* Она рассказывала о трех годах, проведенных Аллегом в страшной алжирской тюрьме Барберусс.
* Опубликована в «Иностранной литературе» №№ 1—2, 1962 г.
Это новый потрясающий человеческий документ и неопровержимый обвинительный акт.
Палачи собирались отомстить Аллегу, похоронить его, больного и измученного, в каменном застенке. И тут... «находящийся при смерти» Анри Аллег совершил необычайно дерзкий побег, всколыхнувший всю мировую прессу.
У него было немало друзей во Франции. Они сумели переправить его за рубеж.
Он поистине несгибаем, этот худощавый, с первого взгляда такой хрупкий человек. И вот он уже летит на Кубу. И вот он уже стоит среди нас в Москве и, смущенно улыбаясь, рассказывает нам о Кубе.
...В дни недавнего пребывания на Кубе я часто вспоминал Анри Аллега и его рассказы. И надо же было так случиться, что в первый день по возвращении в Москву я получил бандероль из Алжира. Анри Аллег прислал мне свою только что изданную книгу «Победоносная Куба». На обложке кубинский флаг и мужественное лицо Фиделя Кастро.
Я «проглотил» эту книгу за одну ночь... Это была новая моя встреча с Кубой, и это было новое мое свидание с Анри Аллегом.
«Из тюрьмы на остров Свободы». Так называется первая глава. Он летел на самолете над Атлантическим океаном. Он задремал, и ему приснилась (не впервые!) тюремная камера. Он сидит за решеткой. Рядом камера смертников. Глухие, чуть слышные удары в стену. Сосед — отважный алжирский борец Омар сообщает, что на Кубе, на Плайя-Хирон, высадились американские наемники. Он не думал о том, что завтра его расстреляют. Он беспокоится, спрашивает: «Как ты считаешь, Анри, сумеют ли они справиться с янки?» И сам отвечает: «Такой народ никогда не сломить американцам. Кубинцы похожи на нас, алжирцев»...
А в другую стенку стучит самый молодой из заключенных, в шестнадцать лет ушедший в маки Мусса д'Эль Кантара. И Аллегу кажется, что он слышит, как бьется сердце юноши, слышит бурное его дыхание. «Знаешь, Анри, когда это кончится у нас с французами и я буду на свободе, как бы я хотел поехать к Кастро — пожать руку бородачам...»
Аллег просыпается от внезапного толчка. Нет узкой камеры. Нет решеток. Ощущение огромного счастья охватывает его. Он выполнит поручение друзей. Он едет к Кастро — пожать руку бородачам.
Сегодняшняя Куба — это завтрашний Алжир, думает Анри Аллег...
Эта книга — правдивый, суровый и вдохновенный рассказ борца и соратника.
Глубоко значительны уже сами названия глав этой книги. «Небоскребы не принадлежат больше миллиардерам», «Его величество праздничный карнавал в честь социализма-победителя».
«Бедная Куба. Так далеко от бога и так близко от США».
Американцы хотели сделать из Кубы свое Монте-Карло, «культивировали» свои Плас Пигаль. Теперь роскошные особняки принадлежат народу. Школы. Музеи. Выставки. Детские сады. Нет больше кварталов нищеты. Нет негритянских гетто. Город сверкает огнями. И неоновый профиль великого Ленина над Атлантическим океаном.
Нигде не фальшивя, избегая «бронзы многопудья» и «хрестоматийного глянца», рисует Аллег облик вождя кубинской революции. Очень доверительно и просто рассказывает Фидель журналисту о сложном и нелегком пути своем к марксизму. Он рассказывает о борьбе и о победе. Рассказывает честно и открыто, не скрывая ошибок и трудностей.
«Двенадцать человек на штурм Сьерра-Маэстра» — так называется одна из глав.
Кубинская провинция Ориенте — алжирский Джебель... Кто не был в Ориенте — не знает Кубы. На всем пути Ориенте—Гавана — памятные доски похода «барбудос», А теперь вдоль этой дороги, пролегающей средь тростниковых плантаций и банановых рощ, совершают победный марш советские и чешские тракторы.
Прошлое неразрывно соединяется с настоящим.
Народные имения. Новые машины по рубке тростника. Аллег успел увидеть только первые их советские образцы. А вот замечательное народное имение, носящее имя «Свободный Алжир»... Вы слышите, алжирцы? Одно из лучших народных хозяйств на Кубе называется «Свободный Алжир»!..
Алжирцы — читатели книги должны знать не только поэзию революции и борьбы, но и прозу повседневной жизни. В романтической книге Аллега много «деловых», совсем не лирических глав. Социализм строится не под гром фанфар и гитарные напевы. Аллег повествует о работе на плантациях и сахарных «сентралях». Это тоже был фронт, поле боя, и не одного боя.
Сложен и труден путь от рабства к свободе.
- Все это нелегко,— сказал Аллегу шестидесятидвухлетний руководитель нового кооператива Хулио Ортис,— но ты скажи алжирцам, чтобы они шли по нашему пути. И скажи им еще, что после революции Хулио Ортис ест по три раза в день — утром, днем и вечером. И скажи им, что Хулио Ортис счастлив. Что он счастлив...
Настоящей романтикой окрашены страницы, посвященные борьбе с неграмотностью. Как гордо звучало это звание, данное Фиделем: «Солдат борьбы за грамотность».
...Школьный городок «Камило Сьенфуэгос», в котором обучалось 20 тысяч детей. Многие ребята, приехавшие из дальних деревень, никогда не видели ламп и искренне удивлялись тому, что здесь так низко горят звезды.
Младшие школьники изучали грамоту, а старшие — основы марксизма. Впрочем, основы марксизма изучали и учителя, и инженеры, и врачи... Они изучали и политическую экономию, и труды Марти, и речи Фиделя, и книги Хрущева.
«Сам народ руководит своей революцией» — глава о кубинской демократии, о связи рабочего класса с крестьянством. О привлечении широких масс к утверждению основных законов Республики, о том, как «выбрал кубинский народ свой путь к социализму, единственно правильный путь» Глава, изобилующая фактами, подводящая итог многим разговорам с Раулем Кастро и другими руководителями кубинской революции.
Немало сказано в этой главе и о связи с социалистическими странами, и о помощи Советского Союза. В самые острые, в самые опасные моменты...
С огромным волнением слушал Аллег речь Фиделя Кастро, провозглашавшего Вторую гаванскую декларацию:
«Мы скажем прошлому: Довольно! Великая человечность начинает новый путь. И этот марш гигантов не остановится!»
«Это была поэма надежды и веры,— кончает свою книгу Анри Аллег.— Миллион рабочих, крестьян, женщин, детей, освобожденных навеки, повторяли слова Фиделя».
...Только под утро я кончил читать книгу Аллега «Победоносная Куба» — книгу борца, книгу настоящего человека. Мне казалось, что в эту ночь я снова совершил поездку на Остров Свободы, что бок о бок с Анри Аллегом стою в центре Гаваны, у памятника Хосе Марти, и слушаю речь Фиделя, брожу по ущельям в горах Сьерра-Маэстра, нахожусь на Плайя-Хирон и вглядываюсь в темную голубизну Карибского моря.
За окном только начинался рассвет московского утра. На Кубе уже горячо пламенел день. А в Алжире редактор ежедневной газеты «Альже репюбликен» Анри Аллег подписывал к выходу в свет очередной номер.
АЛЕКСАНДР ИСБАХ

ДЛЯ ТЕХ, КТО МОЛОД ДУШОЙ И СЕРДЦЕМ

Стефан Продев. Фред или пролетта. Опит за портрет. София, «Народна младеж», 1963.

...Торжественно благовестили в Бармене колокола, когда в семье крупнейшею фабриканта родился сын, наследник фирмы. Со всей Вуппертальской округи в дом Энгельса-старшего, как его стали именовать, съехались самые именитые гости. Отец счастлив. Гости провозглашают тосты. Они пьют за то, чтобы сын был силен, как Зигфрид, славен, как Цезарь, душевен, как мать, и умен, как отец. Но Энгельс-старший хочет большего, он хочет, чтобы сын унаследовал еще и дух Фридриха Великого. Именно поэтому он решил дать первенцу имя императора — Фридрих.
О том, как случилось, что в семье богача, в семье, где царил безжалостный прусский дух, вырос не «наследник императора», а действительно великий человек — революционер-мыслитель, один из будущих вождей пролетариата, рассказывает молодой болгарский писатель Стефан Продев в книге «Фред, или Весна гения». Понимая, какую ответственность он берет на себя, автор подчеркнул в подзаголовке, что его книга — лишь опыт, набросок литературного портрета. Прежде чем взяться за перо, он много лет изучал документы и материалы о детстве и юношеских годах Энгельса.
Книга хорошо встречена на родине писателя. Ей посвящено немало добрых рецензий. ЦК комсомола Болгарии присудил автору первую премию своего ежегодного литературного конкурса.
Многое подкупает в этом произведении, и прежде всего взволнованное отношение автора к предмету своего повествования. С. Продеву удалось показать не только самого Энгельса, но и его окружение, условия, в которых он рос, воспитывался, процесс становления его характера и мировоззрения.
В кратком эпилоге, обращаясь к читателю, автор говорит:
«Сейчас, когда я поставил самую последнюю точку в этой скромной книге, хочу рассказать, почему я написал ее.
С риском разочаровать кого-нибудь отвечу напрямик: книгу написал для тех, кто не забыл, что и они были молодыми.
И для тех, кто и сегодня чувствуют себя молодыми.
Дело в том, мои дорогие, что и жизненный путь гения начинается в юности. Никто еще на нашей грешной земле не рождался с бородой Гуса».
Это и в самом деле книга для тех, кто молод душой и сердцем, книга, написанная с точки зрения нашего времени, поможет не только молодым, но и людям старшего поколения глубже, осмысленнее взглянуть на окружающую действительность, поможет начинающему сознательную жизнь смелее шагать по избранному пути.
Б. ДИДЕНКО

НОВЫЕ ГРАНИ

Тодор Павлов. Избрани произведения. Приложения към т. IV, VI и VII. Публицистика и художествена литература. София, Издание на Българската академия на науките, 1964.

Всякий, кто знает академика Тодора Павлова по его трудам, посвященным проблемам марксистской философии, литературоведения, эстетики, истории болгарской общественной мысли, с нескрываемым интересом обратится к небольшой книжке приложений к его собранию сочинений, на которой стоит заглавие: «Публицистика и художественная литература». Это очерки, притчи и поэмы в прозе, сказки и рассказы, которые принадлежат перу Тодора Павлова и открывают новые грани богатой творческой натуры болгарского ученого.
Хронологические рамки этого издания чрезвычайно широки: мы находим здесь произведения, датированные и 1906 и 1962 годами. И «Письма из тюрьмы» (1923—1939), и «Притчи и поэмы» (1906—1918), и «Рассказы» (1928—1962) не только показывают авторское отношение к изображаемой им действительности, но и передают атмосферу, царившую в те годы, когда создавались эти произведения.
Со страниц очерков Тодора Павлова встают образы истинных борцов за правду и свободу, стойких и верных коммунистов, которые никогда не теряли веру в историческую необходимость победы своего великого идеала, не теряли веру в торжество правды и красоты.
Как отмечает сам автор, в его произведениях, помещенных в этой книге, имеются положения, с которыми он теперь не согласен, но они оставлены им без изменения. И благодаря этому мы имеем возможность проследить эволюцию взглядов одного из крупнейших представителей марксистско-ленинской философии.
В заключительном разделе, озаглавленном «Несколько дополнительных замечаний», Тодор Павлов пишет:
«...Автор собрал в этот сборник работы, написанные им на протяжении более чем пятидесяти лет, руководствуясь мыслью, что они представляют известный интерес не только в связи с его личным идеологическим развитием, но и с общим идеологическим развитием нашего народа за эти пятьдесят с лишним лет».
Мы можем вполне искренне сказать в ответ на это, что автор нисколько не ошибся, собрав свои публицистические работы, свои рассказы и легенды воедино, так как все созданное им и в этой области — в области художественной литературы — интересно и заслуживает глубокого и пристального внимания.
И. ШЕПТУНОВ

РОЖДЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭПОПЕИ

Георги Караславов. Обикновени хора. София, Български писател. Част I — 1952; част II — 1957; част III — 1963.

Мало кто из современных болгарских писателей так остро чувствует и так мастерски умеет передать сложную, напряженную жизнь довоенного болгарского села, как Георгий Караславов. Этому селу с его дурманом частнособственнических инстинктов, драматическими социальными конфликтами и контрастными характерами писатель посвятил многие свои книги, созданные до народно-демократической революции и после нее. Его талантливые романы «Сноха» и «Дурман» давно уже перешагнули национальные границы и принесли автору мировую известность. В ряду книг последнего двадцатилетия, большая часть которых также посвящена жизни болгарского крестьянства, томившегося под гнетом монархо-фашистского режима, особо выделяется цикл романов «Простые люди».
По замыслу автора это должно быть большое эпическое полотно, рисующее жизнь трудового народа на протяжении последних тридцати лет буржуазной Болгарии. На широком фоне исторических событий писатель стремится показать живой процесс созревания революционного сознания народа, здесь немалую роль сыграли идеи Октябрьской революции и сам факт существования социалистического государства. Из задуманного большого цикла романов уже вышли первые три части, две из них переведены на русский язык.*
* «Простые люди». Москва. Издательство иностранной литературы, 1958. «Пробуждение». Москва. Издательство иностранной литературы. 1961.
Первая часть эпопеи относит нас ко времени полувековой давности... Не успели еще зарубцеваться раны участников балканских войн, не успели высохнуть слезы вдов и матерей, потерявших близких на фронтах, а над болгарским селом Проходец нависла новая беда. Начиналась большая мировая война, и, как знать, не докатятся ли ее волны до границ Болгарии,— так думали проходчане. И в доме бедняка Крыстю Тошаврова появились новые заботы. Нужно было торопиться с уборкой урожая, пришло время собирать приданое для Станки, да и младших ребят хотелось доучить.
Круг выведенных в первом романе характеров сравнительно невелик: это родные и близкие Станки, приехавший в село учитель Борис Ткачев, сельский кмет Грозев, дядя Станки Атанас Пинтов, «тесные» социалисты **, тогда еще далекие от крестьян и непонятные им, но сюжетную основу романа составляют отношения Станки к новому учителю Ткачеву, которого девушка горячо полюбила. Ее целомудренная любовь, переданная писателем с большой психологической глубиной, завершается тяжелыми душевными переживаниями. Она оказалась обманутой. А сам учитель раскрывается перед нами как мелкий и бездушный эгоист. Этот мнимый народолюб трусливо бежит из села, а затем становится офицером германской армии. Только через год после этого Станка встретила Выкрила — человека с открытой душой и чистым сердцем. Их взаимная любовь завершается свадьбой, хотя счастье молодоженов и было кратким — Выкрил уезжает на фронт. Первая часть эпопеи, написанная в основном в плане семейно-бытового романа, заканчивается тяжелыми вестями с фронта о гибели односельчан. Проходец одевается в траур.
** Революционное течение в Болгарской социал-демократической партии, а с 1903 г. самостоятельная марксистская партия болгарского рабочего класса, предшественница Болгарской коммунистической партии.
Во второй части — «Пробуждение»,— относящейся уже к концу мировой войны, круг героев расширяется, а конфликты на селе приобретают более острый характер. Через восприятие Атанаса Пинтова, приехавшего в село с фронта, писатель показывает, какие перемены произошли в том же селе Крестьяне обеднели, многие хозяйства запущены, а кучка богачей во главе с кметом Грозевым бесчинствует и благоденствует. Резкие и самостоятельные суждения Атанаса Пинтова о местных властях оказались не по душе кмету, и он, улучив удобный момент, публично избивает фронтовика до полусмерти. Оправившись от болезни, подавленный и озлобленный против всех властей, Пинтов возвращается в свою часть. Проходит некоторое время, и он вместе с шестью односельчанами дезертирует с фронта. Им ненавистна эта война, они жаждут отомстить кмету за свои обиды и за все село. Большая часть романа посвящена истории скитаний дезертиров, переживаниям их родных, борьбе властей против непокорных крестьян. В этой части Г. Караславов с большой художественной силой сумел показать стихийный протест солдат против правящих кругов, раскрыть хищный и коварный облик представителей околийского управления.
В глухое село просачиваются многие вести с фронтов, сюда доходят и раскаты Октября из Советской России. До этого аполитичные крестьяне начали интересоваться борьбой политических партий, потянулись к газетам, стали собираться на митинги. И вот уже Станка, которая теперь работает на табачной фабрике в соседнем городке, посещает собрания рабочих и участвует в большой демонстрации, организованной «тесняками». Поистине происходит народное пробуждение.
Третья часть романа переносит нас в первые послевоенные годы в Болгарии, когда вся страна приходит в движение. Теперь уже Крыстю Тошавров регулярно читает газету «тесняков» «Работнически вестник». Его личные интересы резко расходятся с интересами его брата Киро, типичного сельского буржуа, который активно помогал правым земледельцам. Теперь в маленьком городке в повседневную жизнь входят политические демонстрации, митинги, столкновения с полицейскими, сельскими стражниками. На первый план выступают вожаки рабочих, испытанные деятели «тесных» социалистов. Особенно удался автору образ Спаса Илкова, который стал во главе политической борьбы народа. В общественную жизнь включается и Станка. Третья часть эпопеи — это уже роман о политической борьбе народа за свои экономические и социальные права. Перемежая описания событий, происходивших на митингах, в рабочем клубе, на улицах городка, с мастерским изображением героев в их повседневном домашнем окружении с их настроениями и переживаниями, писатель создает глубоко правдивое произведение о судьбах народа, о его мужестве и героизме.
По широте охвата исторических событий, по силе психологической характеристики героев, идущих к активной политической борьбе, первые романы эпопеи Г. Караславова «Простые люди» — новаторское произведение для писателя и для современной болгарской литературы. Это подлинное произведение социалистического реализма, свидетельствующее о неисчерпаемых возможностях новой литературы Болгарии и о большой творческой активности одного из крупнейших ее представителей. В эти дни, когда мы отмечаем двадцатилетие народной Болгарии, хочется пожелать писателю успешно завершить национальную эпопею.
В. ЗЛЫДНЕВ

В БОРЬБЕ ЗА СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ ЛИТЕРАТУРУ

Васил Колевски. РЛФ борец за партийна литература. София, Издателство на Българската академия на науките. 1964 г.

Для многих современных писателей Болгарии старшего поколения конец 20-х, начало 30-х годов — время революционной закалки и творческого формирования. Это чрезвычайно важный период в истории революционной литературы страны. Между тем он все еще очень слабо изучен. Книга Васила Колевского «РЛФ» — борец за партийную литературу» в известной мере восполняет пробел. Она посвящена одному из боевых органов литературного движения тех лет — газете «РЛФ» («Рабочий литературный фронт»), вокруг которой объединялись видные писатели и критики Т. Павлов, Хр. Радевский, Г. Караславов, М. Исаев, Н. Ланков, А. Тодоров и другие.
Автор книги рассказывает, с каким волнением он перелистывал пожелтевшие от времени страницы, воссоздающие атмосферу эпохи. Книга строется на богатом материале: изучена сама газета, выходившая в течение 1929—1934 гг. в Софии, привлечено огромное количество архивных документов, которых оказалось так много, что пришлось их дать в специальном приложении к книге В. Колевский раскрывает революционно-пролетарскую направленность газеты, ее связи с революционными писателями ряда стран, ее борьбу за социалистическую литературу в условиях жестокой фашистской диктатуры, в обстановке постоянных преследований и репрессий. Опираясь на труды В. И. Ленина, на опыт советской литературы, газета отстаивала принцип коммунистической партийности, метод социалистического реализма.
Отмечая заслуги газеты, автор вместе с тем говорит и об ее ошибках сектантского характера (редакция не нашла верного подхода к творчеству некоторых крупных критических реалистов, таких как Вазов, Яворов, Дебелянов и другие, к творчеству ряда писателей общедемократического литературного лагеря). Но он справедливо отбрасывает всякие попытки представить газету как рупор вульгарно-социологических концепций.
Анализируя статьи и художественные произведения сотрудников «РЛФ», В. Колевский ставит их в связь с общими процессами развития болгарской литературы. Говоря, например, о стихах Хр. Радевского и М. Исаева 30-х гг., он видит в них характерные черты нового этапа социалистической поэзии, рассказывая о том большом внимании, какое уделяла газета выходу в свет романа Крума Велкова «Село Борово», В. Колевский связывает это с утверждением принципов социалистического реализма в художественной прозе.
Примерно одну треть книги занимает раздел «Советская литература в «РЛФ». Здесь мы найдем многочисленные факты об отношении болгарской литературной общественности к творчеству Горького, Маяковского, Гладкова, Серафимовича, Шолохова, Тихонова, Федина и других, о переводах их произведений, пользовавшихся мировой популярностью. «Редакция «РЛФ»,— пишет В. Колевский,— делала все возможное для ознакомления своих читателей с лучшими произведениями советских авторов, с их взглядами на жизнь и литературу».
Книга строится на богатом материале: изучена сама газета, выходившая в течение 1929—1936 гг. в Софии, привлечены архивные документы, которых оказалось так много, что пришлось дать их в специальном приложении. Однако, мне кажется, книге недостает широкого фона литературной борьбы эпохи, более целостной картины прогрессивной литературы того времени; «РЛФ» дана в известной изоляции от других революционных и демократических газет и журналов.
Но это частные замечания. В целом же книга получилась удачная, и хотелось бы поздравить болгарского коллегу с ее выходом в свет.
Д. МАРКОВ

«КЛАРТЕ» И ШВЕДСКИЕ ПИСАТЕЛИ

"Clarte" Tidskrift for socialistik intellektuell.

Дважды в год — на рождество и в середине лета — шведский король присуждает премии писателям и деятелям искусства. Средства эти берутся из фонда, собранного шведским народом к восьмидесятилетию короля. По недоразумению на рождество 1963 года королевскую стипендию получил писатель Бенгт Андерберг. Как человек, питающий отвращение к монархии, он отказался принять стипендию, а причитавшиеся ему 2500 шведских крон передал шведскому социалистическому журналу «Кларге». Социалистический журнал, получающий королевскую премию,— это явление, необычное даже в нашей стране.
«Кларте» отмечает в этом году свое сорокалетие. Все эти годы студенты-коммунисты и социал-демократы неутомимо боролись за свой журнал. Многие выдающиеся деятели Швеции поддерживают журнал материально. Такие писатели, как Артур Лундквист, Сара Лидман, Ян Мюрдаль, Стиг Карлсон, сотрудничают в «Кларте» бесплатно. Шведским писателям важно иметь в своем распоряжении журнал, не боящийся поднимать такие политические вопросы, которые не решится затронуть никакое другое периодическое издание.
«Кларте» — шведское ответвление международного движения, основанного Анри Барбюсом после первой мировой войны.
Журнал был создан в двадцатые годы группой студентов из Лунда и выходит шесть раз в год. С первых дней своего существования журнал активно вмешивался в литературную жизнь. Коротко характеризуя цели «Кларте», можно сказать, что его важнейшая задача — пропагандировать социализм среди шведской интеллигенции. В борьбе против капитализма он стоит на стороне рабочего класса. У «Кларте» есть отделения в Стокгольме, Гётеборге, Лунде, Упсале и других городах. В настоящее время движение насчитывает около 500 членов, а журнал — около 2000 подписчиков.
Сама по себе тема «Кларте» и шведские писатели» столь обширна, что могла бы послужить основой для докторской диссертации объемом в 800 страниц, как это принято в Швеции. В заключительной части «Истории шведской литературы» Эрика Ялмара Линдера писателям, связанным с движением «Кларте», отведена целая глава. Основное ядро литераторов, примыкающих к «Кларте», составляли такие выдающиеся деятели шведсксй литературы, как Карин Бойе. Эрик Блумберг, Арнольд Люнгдал. Можно также причислить к ним таких пролетарских писателей, как Йозеф Чельгрен и Эрик Асклунд. На страницах «Кларте» часто выступали широко известные финские писатели Хагар Ульссон и Эльмер Диктониус. Все это люди, страстно любившие жизнь и искусство, антифашисты по своим взглядам.
Среди авторов «Кларте» много отважных полемистов. К сожалению, большая часть из написанного ими не переведена на другие языки и потому недоступна зарубежному читателю. К осени 1964 года предполагается издать антологию, в которую войдет самое главное из напечатанного в нашем журнале за сорок лет его существования.
Стиг Карлсон следующим образом описывает тот период, когда он был членом редакционной коллегии «Кларте»: «Невозможно забыть огромное внимание, с каким относились к журналу молодые писатели. Статьи, за которые так называемые почтенные журналы расплачивались бы сотнями крон, радуясь, что сумели их заполучить, поступали в маленькую комнатку на Апельбергсгатан в ответ на обыкновенный телефонный звонок. Поступали без расчета на какой-либо гонорар. Никогда раньше мне не приходилось видеть, чтобы писатели так пренебрежительно относились к оплате своего труда, им важно было одно — дать ценный материал журналу «Кларте». Это еще больше поднимало наш энтузиазм. С «Кларте» связано какое-то совершенно особое отношение к жизни, думается мне».
Эти слова хорошо характеризуют атмосферу и условия, в которых работает журнал «Кларте». Когда последний еженедельник, издававшийся участниками рабочего движения,— «Фолькет и бильд» — перешел в руки издательства «Бонньерс», которому принадлежит большинство шведских еженедельников, началась кампания за переход прогрессивно мыслящих подписчиков в ряды читателей «Кларте». Писатель Ян Мюрдаль протестовал против капитуляции журнала: до тех пор, пока редакторы готовы не спать ночей, заботясь о его спасении, хотя бы даже его существование висело на волоске, журнал будет жить. Как человек, редактирующий «Кларте» начиная с 1960 года, я полностью поддерживаю эту точку зрения. В настоящее время «Кларте» почти целиком перешел в руки молодого поколения. Средний возраст активистов примерно 23 года. Эта молодежь внесла свежую струю в споры, волнующие шведскую общественность.
В последние годы «Кларте» издает книги, посвященные самым различным областям жизни. Усилиями нашего актива были выпущены в свет путевые очерки о Вьетнаме и Кубе, переписка супругов Розенберг, книга о воспитании молодежи. Эрик Блумберг, крупный поэт, критик и искусствовед, написал книгу «Кто угрожает миру?». (В 1962 году он вместе с Сарой Лидман совершил по поручению «Кларте» поездку по Швеции и в своих выступлениях говорил о мире.) В предисловии к книге он подчеркивает свою связь с движением «Кларте»: «Кларте» в переводе означает «ясность». Осветить ясным светом те силы в нашем мире, которые развязывают современные войны,— такова была цель основателя международного движения «Кларте» Анри Барбюса. Ведь именно он в годы первой мировой войны написал два романа, проникнутые идеей мира,— «Огонь» и «Ясность». И свой журнал он тоже назвал «Кларте», и в этом журнале должен был «громко звучать голос правды, звучать мощно и отчетливо, и этот могучий голос должен был стать голосом демократии». Шведское движение «Кларте» неизменно усматривало свою главную задачу в том, чтобы внести ясность в вопрос о причинах возникновения войн. Эта задача становилась все более актуальной по мере того, как международное положение все более обострялось, а войны неизбежно должны были превратиться в тотальные, ввиду бурного развития современной военной техники. Программа «Кларте» предусматривает рассмотрение социальных проблем сквозь призму социалистических взглядов, но на внепартийной основе». Книга Эрика Блумберга содержит обстоятельный анализ причин возникновения и развития холодной войны и убедительно доказывает необходимость мира. Она вызвала к себе пристальное внимание шведской прессы, поднявшей вокруг нее большой шум.
28 января 1964 года «Литературная газета» опубликовала статью Евгения Долматовского о «тихой Швеции». Статья эта завершается рассказом о посещении отделения «Кларте» в городе Упсала. На встречу с Долматовским пришло более сотни студентов, и развернувшаяся дискуссия увлекла как публику, так и гостя. В последние годы на страницах журнала появлялись стихи Владимира Маяковского (а также статья «Как делать стихи») и Евгения Евтушенко.
Не так давно специальный номер «Кларте» был целиком посвящен современной антифашистской Испании. В номере были опубликованы выдержки из стенограммы процесса по делу испанского коммуниста Рамона Ормасабаля. Были в нем также стихи испанских поэтов Пачеко, Эрнандеса, Селайи, Отеро, Валенте, Биедмы, Гойтисоло и Барраля в переводах замечательного молодого поэта Лассе Сёдерберга. Испанская проза была представлена произведениями Салинаса и Хуана Гойтисоло. Номер разошелся в количестве 6000 экземпляров, что по нашим масштабам составляет рекордную цифру.
Специальные номера «Кларте» посвящались также и другим странам: Исландии, Румынии, США, Китаю. Самым популярным специальным номером за последнее время оказался выпуск, посвященный десятилетию со дня смерти писательницы Карин Бойе. Номер этот вызвал такой интерес, что впоследствии вышел дополнительным тиражом.
К 1 мая 1964 года замечательный шведский поэт и драматург Вернер Аспенстроём написал для нас статью «О безе и прочем», являющуюся полемическим выступлением против реакционных асоциальных критиков и искусствоведов. Традиционный международный номер этого года будет посвящен положению в Португалии. Стихи португальских поэтов для этого номера перевел Лассе Сёдерберг. Есть у нас еще порох в пороховницах!
В будущем мы предполагаем опубликовать обстоятельные статьи о внешней и внутренней политике Швеции, а также материалы по разоблачению фашизма и колониализма, статьи о борьбе за мир, за превращение всего земного шара в безъядерную зону. Мы собираемся также рассказать о Советском Союзе и показать, что действительно происходит в этой стране. Мы будем по-прежнему отстаивать жизненные интересы работников культуры, вести борьбу за то, чтобы сделать культуру доступной всему народу. Даже на страницах нашего собственного журнала мы порой грешили темными, запутанными языковыми оборотами. В тридцатые годы шведский поэт, отстаивающий интересы народа, писал о наших обездоленных соотечественниках:
А это — нищие из нищих. Мне больно
глядеть на них.
Ни куска хлеба им от Армии спасения,
ни слова о них в «Кларте».
Помня об этом, молодое пополнение «Кларте» будет продолжать начатое дело, стараясь выпускать хороший журнал.
УЛА ПАЛЬМЕР
г. Стокгольм


<- предыдущая страница следующая ->


Copyright MyCorp © 2024
Конструктор сайтов - uCoz