<- предыдущая страница следующая ->

ГУМАНИЗМ СБЛИЖАЕТ НАРОДЫ

С 8 по 10 июня 1964 года в Москве, в помещении Центрального Дома литераторов, проходил семинар по изучению и переводу литератур стран Азии и Африки, организованный редакциями журналов «Вопросы литературы» и «Иностранная литература». Для делового разговора встретились писатели, ученые, литературоведы и критики, преподаватели высших учебных заведений, переводчики, работники издательств. Среди участников семинара были видные советские писатели Казахстана и республик Средней Азии, рассказавшие об опыте своих литератур и о переводах на народов произведений писателей стран Азии и Африки.
Особый интерес работе семинара придало то обстоятельство, что в нем приняли участие зарубежные гости — писатели из стран Азии и Африки, находившиеся в те дни в Москве по случаю шевченковских торжеств или приурочившие свой визит в Советский Союз (согласно существующим планам культурного сотрудничества) ко времени работы семинара. Выступления гостей, видных писателей и деятелей культуры азиатских и африканских народов, превратили заседания семинара в широкую дискуссию за «круглым столом» по насущным проблемам литературного и культурного развития стран Азии и Африки.
Мы печатаем в этом номере краткое изложение материалов семинара, открывшегося выступлением главного редактора журнала «Вопросы литературы» В. Озерова. Речи приводятся по живой записи, в сокращенном виде, частично в изложении.

В. ОЗЕРОВ (СССР)
— Мы собрались для делового разговора. Он носит довольно скромный характер: это не широкий международный форум, не официальная многолюдная конференция. Это семинар, дающий его участникам возможность в свободной, непринужденной обстановке обменяться мнениями по конкретным вопросам развития литературы, ее изучения, перевода, издания в Советском Союзе.
У семинара есть и определенные практические цели: мы хотим, чтобы обмен мнениями, который произойдет здесь, помог нам определить, что следует публиковать из художественных произведений писателей стран Азии и Африки в журнале «Иностранная литература», какие статьи об актуальных проблемах этих литератур подготовить для журнала «Вопросы литературы».
В решении этих проблем исключительно большая роль принадлежит взаимной информации. Хорошо поставленная информация преследует две цели. Первая — лучше узнать друг друга. Нам интересно послушать о том, что делается в литературе каждой страны. В свою очередь, советским литераторам тоже есть о чем рассказать — достаточно напомнить, что в Советском Союзе переводятся произведения с 47 афро-азиатских языков, до 1000 названий в год.
Вторую цель информации — служить взаимообогащению культур — мы осуществим, подробно и откровенно излагая существующие взгляды на те проблемы, которые важны для отдельных литератур и имеют общезначимый характер.
Плоды же свои информация принесет тогда, когда будет содействовать дальнейшему улучшению контактов. А я уже говорил, что это и есть практическая задача нашего семинара.
Некоторые из проблем, представляющих интерес для семинара, хотелось бы назвать и кратко охарактеризовать уже сейчас. Разумеется, обсуждения заслуживают и многие другие вопросы, их круг может быть в ходе семинара расширен и уточнен.
Судя по печати многих стран, сейчас всюду обсуждается проблема — искусство и общественный прогресс.
Этому есть, конечно, историческое объяснение: повсеместно наблюдается стремление народов к новой жизни, происходит освобождение стран от ига колониализма, от национального и социального угнетения. Новое в жизни определяет новые черты в литературе. Каждый из присутствующих может без труда назвать новые темы и образы, навеянные в их литературах переменами в жизни народа. Каждый может рассказать об идеях мира, прогресса, свободы, которые легли в основу многих художественных произведений. Дух гуманизма, мира, дружбы составляет поэтический пафос литературы, достойной называться подлинно народной.
Отсюда — ответ на вопрос о том, какую роль играет искусство в борьбе за мир, за будущее человечества, за социальный прогресс. Народность, идейность — высшие достоинства передовой литературы; теории искусства для искусства — удел людей, далеких от борьбы за свободу и счастье народа. Отсюда — и ответ на вопрос о роли и месте художника в современном мире, в труде и борьбе его народа. Сама история включает его в ряды борцов за новую жизнь, ее активных строителей.
Наши журналы часто помещают материалы, показывающие высокое общественное предназначение искусства, благородную роль писателя как гражданина, борца за мир, свободу, социализм. При этом нам кажется совершенно необходимым писать и о закономерностях развития самого искусства, изучать его специфику, обращаться к творческой индивидуальности писателя. Да и как же иначе: ведь невозможно глубоко разобраться в вопросах искусства, если игнорировать его общественные функции или же пренебрегать его спецификой, становиться на путь схематизма.
Для платформы двух наших журналов, как и других печатных органов Советского Союза, характерно стремление постоянно и последовательно подчеркивать неразрывность социального содержания в литературе, ее революционного пафоса, ее высокой художественности.
Бурный подъем литературы народов Африки и Азии, ищущей новые пути развития на основе служения общественному прогрессу, надо думать, вносит немало интересного в понимание затронутого вопроса. Мы будем очень благодарны тем, кто захочет принять участие в его обсуждении.
Нам казалось целесообразным обменяться мнениями и по другой проблеме — традиции и новаторство. Эта проблема опять-таки имеет непосредственное отношение к историческому и эстетическому опыту народов, к переменам в их жизни, заставляющим задуматься и о культурном наследии, которым уже располагает народ, и о новых формах, жанрах, художественных средствах.
Социальное, историческое значение этой проблемы очевидно. Все, кто о ней пишет, обычно обращают внимание на ее связь с национальной историей, накопленным веками художественным опытом. Это относится и к советской литературе.
Наша литература многонациональна. Она создается на 56 языках народов СССР, имеет богатейшие национальные традиции, яркие и своеобразные поэтические системы. Развивая свои традиции, советские национальные литературы идут по пути взаимодействия и взаимного обогащения. У них все отчетливее проявляются многие общие черты, рассказ о которых может представить интерес. Наверное, о процессах, происходящих в других странах, мы также услышим в дни семинара.
Проблема традиций и новаторства вызывает нередко споры в методологическом плане. Они идут чаще всего по двум линиям.
Во-первых, рассматривается вопрос о взаимоотношениях традиций и новаторства. Встречаются иногда статьи, в которых они противопоставляются друг другу. При этом кое-кто третирует классическое наследие. В других случаях появляется недоверчивое отношение к новаторству. Не скрою, что такое противопоставление не встречает поддержки на страницах журналов «Вопросы литературы» и «Иностранная литература». Нам ближе другая точка зрения: новаторство неотделимо от традиций, прогрессивная традиция — непрерывная цепь творческих открытий художников-новаторов, которые потому и стали выразителями определенных традиций, что смело искали и находили новые пути в искусстве.
Во-вторых, при обсуждении этой проблемы делаются естественные попытки разобраться, о какой же традиции идет речь (ибо есть и прогрессивные и реакционные традиции), о каком новаторстве (ибо есть новаторство истинное, связанное с новым в жизни, и псевдоноваторство). Видимо, особенно важна конкретность рассмотрения определенных традиций, путей их развития, взаимоотношений их с новаторскими исканиями художников. Вот почему мы многого ждем от обмена мнениями на сегодняшнем семинаре.
Следующая проблема: фольклор и литература.
В современной критике и литературоведении часто дискутируется вопрос об истоках и путях дальнейшего развития литератур.
В некоторых работах встречаются любопытные суждения о становлении тех литератур, которые вырастают непосредственно из народно-поэтического творчества, не имея широких литературных традиций в прошлом, а также о развитии литератур, продолжающих поныне испытывать сильное воздействие тем и образов фольклора. Это воздействие порождает своеобразный художественный синтез, и разобраться в его особенностях, отличительных чертах — задача, интересная для художника, литературоведа, критика.
О том, что этот синтез привносит новое художественное качество, мы можем судить на примере некоторых советских литератур. До Октябрьской социалистической революции 1917 года некоторые наши литературы (абхазская, аварская, бурятская, дунганская, каракалпакская, лакская, ряда народов Севера) вообще не имели письменности. Литературы Казахстана, Киргизии, Туркменистана не знали прозы и драматургии. За годы советской власти они как бы перепрыгнули через несколько этапов культурного развития и приобщились к современному эстетическому опыту. И теперь это очень своеобразные литературы, продолжающие свои традиции, в том числе фольклорные, и в то же время органически включившиеся в общий поток единой социалистической культуры страны. Их мастера создали оригинальные прозаические произведения. В нашем семинаре участвует молодой киргизский писатель Чингиз Айтматов. Это автор нашумевших повестей, его вещи заинтересовали читателей всего мира, Луи Арагон отнес их к высшим достижениям современной литературы. И вместе с тем в них можно найти творчески трансформированные народнопоэтические мотивы, они очень колоритны, как образцы именно киргизской литературы.
Словом, позитивный опыт литератур, идущих таким путем, велик. Но кое о чем всё еще горячо спорят.
Появляются работы, авторы которых вообще снимают вопрос о развитии фольклорных традиций в условиях современного содружества с письменной литературой. Они отстаивают примитивизм, будто бы являющийся образцом для художественного развития.
Появляются и работы, авторы которых в памятниках фольклорного творчества усматривают первобытные и якобы извечно необходимые образцы модернизма, декадентского искусства. На него и ориентируют они молодые литературы. Думаю, ни для кого из собравшихся не секрет, что редакции наших журналов связывают судьбы литератур с иным направлением — с реализмом, отображающим правду жизни, изменения в ней, развитие ее. Вершина мирового художественного развития — социалистический реализм. И фольклор для нас дорог народностью своих основ, близостью к живой жизни. В этом — благотворность тех истоков, которые получает литература в народном поэтическом творчестве и которые надо беречь и творчески развивать, обогащать современным опытом.
Следующая проблема: новые средства распространения культуры.
В странах, о которых мы говорим, наряду с литературой все большее распространение получают кино, радио, телевидение. Нам стоило бы обменяться мнениями о том, что они несут культурному развитию.
Есть и такое мнение, что массовые средства распространения культуры, в особенности радио, кино и телевидение, грозят неисчислимыми бедствиями. И культуру они будто бы принижают, и от чтения отвлекают, и литературе враждебны.
Так ли это? Не заключается ли дело в другом — в том, чему и кому служат эти средства? Если интересам буржуазной рекламы — они действительно не имеют ничего общего с культурой. Если высоким гуманистическим идеям — в них открываются новые возможности.
Эти возможности связаны с исключительной массовостью обслуживаемой аудитории. Ведь радио и кино понятны даже неграмотным, которых еще немало в десятках стран мира. К тому же они обладают огромной силой выразительности, эмоционального воздействия.
Возможности новых видов культуры и искусства не являются угрозой литературе, как думают иные, а предполагают широкое использование художественного слова. Литература — первооснова киносценария и телевизионного фильма. Мы проанализировали характер радиопередач в Советском Союзе, и выяснилось, что около 80% их основано на литературном материале, на писательском слове.
Если то, о чем я говорю сейчас, не исключение, то литераторам, собравшимся здесь, найдется что сказать о своей роли в освоении и совершенствовании всех форм и средств донесения культуры до масс.
Итак, взаимный опыт — отличный критерий решения любой проблемы художественного развития. Он, этот опыт, сам является предметом пристального изучения. Проблема литературных связей, влияний, взаимодействий издавна привлекала и писателей и ученых. Ее, в свою очередь, следовало бы обсудить на семинаре.
Разработка проблемы взаимосвязи культур заметно продвинулась вперед за последние годы. В Советском Союзе в итоге прошедших дискуссий выпущены специальные сборники. Известно, что и в других странах вышли содержательные исследования.
По-разному решается эта проблема. Но лучшие работы объединяет одна особенность: они противостоят попыткам разделить культуры, представить их изолированными, враждебными друг другу. Глубоко реакционны, на наш взгляд, попытки противопоставить Запад и Восток, разгородить их непроходимым барьером.
Вековые связи и взаимовлияния, прослеженные крупнейшими учеными авторитетами различных стран,— наглядное опровержение изоляционистских националистических теорий. Но как осуществляются эти связи, особенно в современной обстановке,— на эту тему еще предстоит говорить не один раз. Мы были бы рады услышать мнение собравшихся о том, как лучше и основательнее вести этот разговор здесь, а затем на страницах наших журналов, имея в виду публикацию и художественных произведений и теоретических работ.
Когда эта тема возникла при выработке программы наших журналов, многие литераторы подчеркивали: речь наверняка будет идти не о таких «связях», которые означают подавление, нивелировку национальной культуры, что характерно для политики колониалистов, а о таких, которые как бы проявляют все лучшие возможности данной культуры и способствуют творческому взаимодействию и взаимообогащению литератур.
Жизнь вновь являет характерные примеры.
До Октября 1917 года народы среднеазиатских республик Советского Союза были изолированы от мировой литературы. Октябрь познакомил их с лучшими достижениями художественного творчества всего мира. Что же произошло в результате? Ничуть не уменьшилось многоцветье литератур, ничуть не потеряна их национальная специфика. Наоборот, знание мирового опыта придало новую окраску, новые цвета богатой палитре национальной культуры. Вот лишнее свидетельство тому, что истинно творческое взаимодействие — это синоним взаимного обогащения литератур. Нет нужды напоминать, что такой подход всего ближе и симпатичнее нам, интернационалистам.
Ныне литературы все шире вовлекаются в общий культурный обмен. Этот обмен не должен вести к нивелированию какой-нибудь из них. При справедливом и уважительном отношении к художественным ценностям, созданным народами, ни одна из литератур не будет утрачивать своего лица, не будет недооцениваться. Мы исходим из того, что нет литератур малозначительных, неинтересных, что каждая значительна и неповторима. И цель наша — донести до советского читателя ее неповторимое обаяние, раскрыть ее место в общем процессе литературного развития.
Товарищеские, деловые связи деятелей литературы, одним из проявлений которых является наш семинар,— путь к такому культурному взаимообмену.
А залог его успешности — господство духа дружбы и взаимопонимания. Хочется верить, что все мы едины в неприятии идеологии войны, неприязни и вражды между народами, в осуждении реакционной пропаганды.
Ведь слово — тоже дело. Слово вражды приносит огромный вред. У киргизского народа есть характерный афоризм. Против каждой злой силы есть средство. Огонь тушат водой, яд — лекарством, горе — терпением. Нет средств только от огня злобы и вражды. И, наверное, глубокий смысл заключен в древних представлениях индусов, у которых было понятие кармы — вселенского механизма, карающего за зло, брошенное в мир не только в форме поступков, но и в виде злых мыслей.
Этим словам и мыслям — не место во взаимоотношениях народов, прогрессивных писателей.
Мы можем о многом спорить, многое искать, но всего важнее, чтобы в нашей среде господствовало стремление к взаимопониманию, к готовности своим словом нести людям светлые, благородные идеи мира, дружбы, прогресса.

МИРЗО ТУРСУН-ЗАДЕ (СССР)
От имени таджикских писателей Мирзо Турсун-заде приветствует участников семинара.
— Дорогие друзья,— говорит он,— сегодня индийский народ прощается с прахом своего великого премьера Джавахарлала Неру. Мы особенно чтим память Д. Неру, потому что он был большим другом писателей. В своей книге «Открытие Индии» он высоко и достойно оценил наследие великих классиков индийской литературы, он ярко рассказал об истории культуры Индии, он донес до нас прекрасные строки индийской поэзии и прозы. В 1956 году, когда в Дели проходила первая конференция писателей стран Азии, премьер-министр Джавахарлал Неру участвовал в заседаниях и лично приветствовал участников конференции. Советский народ,— продолжает Мирзо Турсунзаде,— скорбит о смерти премьера великой азиатской страны, который всю жизнь боролся за свободу и независимость своей родины, за дружбу между всеми народами.
По предложению Мирзо Турсун-заде участники семинара почтили память Джавахарлала Неру вставанием.

СУНИТИ КУМАР ЧАТТЕРДЖИ (Индия)
В начале своего выступления старейший участник семинара, видный индийский ученый-филолог Сунити Кумар Чаттерджи сердечно благодарит Мирзо Турсун-заде за добрые слова, которыми он почтил память Джавахарлала Неру.
— Мы надеемся,— говорит С. К. Чаттерджи,— что принципы, за которые боролся Неру, восторжествуют в нашей страже. Он был интернационалистом в подлинном смысле этого слова, противником расовой дискриминации и любых форм угнетения. Мы надеемся, что дружба между Советским Союзом и Индией будет развиваться и впредь, и мы будем сообща работать для укрепления дела мира.
Оратор высоко оценивает значение семинара и приветствует возможность встретиться в Москве с друзьями и коллегами из многих стран мира.
— Советское государство,— продолжает он,— с самого начала своего существования по-новому подошло к основным проблемам жизни, к проблемам мышления и культуры, действия и политики — применительно ко всему миру вообще и к странам Азии и Африки в частности.
Основной чертой этого нового подхода, по мнению оратора, является то, что наряду с ценностями политическими учитываются ценности человеческие.
Затем С. К. Чаттерджи останавливается на необходимости изучения культуры прошлых веков, без чего, по его убеждению, невозможно строить культуру сегодняшнего дня и смотреть в будущее.
— Одно поколение,— говорит он,— передает факел другому, и долг писателей любой страны — сделать так, чтобы все значительное и полезное из наследия прошлого не оказалось забытым. Мы должны хранить и знать все лучшее в достижениях мировой литературы.
Проф. Чаттерджи говорит о единстве национального и интернационального в культуре каждой страны.
— Лишь тот человек истинно интернационален, кто глубоко национален. Человеческие ценности везде одинаковы, и чем глубже человек чувствует их в своей родной среде, тем больше он привлекает к себе людей из других стран.
Чаттерджи выдвигает далее тезис о том, что деятель литературы должен стоять выше предрассудков любого толка, его идеалы возвышаются над эфемерностью будней, он должен обладать способностью видеть нечто большее, чем просто факты. С. К. Чаттерджи вспоминает в этой связи выражение Ромена Роллана — находиться «над схваткой».
— Я совершенно уверен в одном: важнейший долг писателя, живущего в обществе, которое в течение веков находилось в дремотном состоянии и не шло в ногу с временем,— разбудить свой народ и помочь ему встать на путь прогресса, чтобы догнать народы, идущие в авангарде. Писатель в «отсталых странах» должен «осовременить» собственное сознание, а затем своими книгами помочь «осовременить» сознание своего народа... Настоящий писатель, достойный своей профессии, должен быть человеком мыслящим и иметь доброе сердце. Если он не может получить достаточно духовной пищи в своей среде, он обязан расширить свои горизонты путем изучения и освоения культуры других, более развитых народов.
Далее оратор говорит о значении европейского наследия для литератур Азии и Африки. На примерах из истории культуры древней Греции и античного Рима, европейского Возрождения и литератур Востока С. К. Чаттерджи показывает многообразие и богатство культурных взаимосвязей и взаимовлияний.
— И вот на протяжении веков взаимосвязей, компромиссов, а главное — борьбы, в которой местное население стран Азии и Африки защищало свои национальные жизненные интересы от натиска колонизаторов и империалистов, в этих условиях среди народов Азии и Африки, как передовых, так и отсталых, попадавших под прямое или косвенное влияние Европы, развилось то, что можно назвать «европейским наследием».
Привлекая материал истории Индии, С. К. Чаттерджи говорит о благотворном воздействии современной науки, философии, искусства, пришедших на его родину благодаря английскому языку и английской системе образования. Оратор говорит о попытках некоторых индийских и европейских деятелей свести на нет влияние европейского наследия путем борьбы против английского языка, и эти попытки он оценивает как шовинистические, идущие во вред индийской культуре.
Однако, говоря о влиянии европейского наследия на национальные афро-азиатские культуры как о факторе благотворном, С. К. Чаттерджи предостерегает против нигилизма в отношении национальных корней в культуре каждого народа.
— Нельзя допустить,— говорит он,— чтобы поток европеизма (или, того хуже, американизма) унес с собой основы национальной культуры народов Азии и Африки, особенно в странах, где народы еще не обладают развитым культурным наследием. Каждому, даже малому народу свойственны свои ценные культурные особенности, ни один народ не вошел в семью человечества с пустыми руками.
— И пусть африканские писатели,— говорит он,— которые вынуждены писать по-английски или по-французски, никогда не забывают наследия родной африканской культуры... Африка будет самой собою, а не слабым отголоском Европы, но лишь в том случае, если в ее литературе наиболее полно отразится ее собственный стиль мышления и жизни и если в рамках этого национального стиля в полный голос прозвучат основные человеческие принципы.
Великая симфония всех рас человечества не может быть полной,— говорит в заключение С. К. Чаттерджи,— если хоть один голос или инструмент молчит или не играет в такт со всем человечеством. Особую ответственность за это несут писатели всего мира, и особенно тех стран, где народ еще ищет самого себя или стоит перед угрозой себя потерять.

ХАМИД ГУЛЯМ (СССР)
Большую часть своего выступления узбекский писатель Хамид Гулям посвящает вопросам связи литературы с жизнью, с современностью.
— Когда мы говорим о нашей литературе, когда мы пишем свои стихи, романы, пьесы, мы прежде всего видим перед собой нашего читателя. Необычайно расширились духовные запросы человека 60-х годов двадцатого столетия, человека, который понимает глубинные процессы развития общества, который хочет видеть в литературе свою жизнь, жизнь своего поколения, жизнь своих современников — и у себя в стране, и во всем мире. Утоление этой духовной жажды советский читатель находит не только в родниках своей национальной культуры, он хочет и имеет возможность пользоваться благами прогрессивной культуры всего человечества.
Далее Хамид Гулям рассказывает о том большом пути, который прошла за годы советской власти литература узбекского народа.
— Я приехал, друзья, на этот семинар,— говорит он,— из Ташкента, города писательской интернациональной дружбы, древнего города, который переживает свою вторую молодость. Один из крупнейших городов Советского Союза, Ташкент, как зеркало — если вспомнить строки бессмертного Алишера Навои,— как зеркало, отражает творческую жизнь. Я мог бы говорить о Ташкенте индустриальном, о Ташкенте рабочего класса, о городе — кузнице кадров современной техники, о городе — светоче гуманистических идей, где родилась дружба писателей Азии и Африки. Но я ограничусь только рассказом о Ташкенте — городе национальной узбекской литературы.
Хамид Гулям рассказывает об огромном скачке, который сделала за годы советской власти его родная культура. До Октября узбекская литература почти не имела своей национальной художественной прозы, драматургии, не было литературоведения и критики. Все нынешнее богатство и разнообразие жанров, весь реалистический размах узбекской литературы — это плод советской эпохи, плод социалистического строительства.
— Теперь узбекская советская литература идет в ногу со всеми литературами братских советских народов, она правдиво изображает трудовой подвиг народа, дает художественное воплощение проблем современности.
Хамид Гулям рассказывает участникам семинара о двух новых романах, характеризующих, по его мнению, творческие достижения реалистической узбекской прозы. Это роман Шарафа Рашидова «Могучая волна» и роман Аскада Мухтара «Время в моей судьбе».
— Роман «Могучая волна» посвящен событиям 1943 года,— говорит Хамид Гулям,— когда советские народы сражались против фашизма, а тыл был превращен в кузницу оружия для этой борьбы. Ш. Рашидов показывает, как закалялись в этих трудовых битвах душа и воля его героя, родного брата героев Николая Островского и Александра Фадеева, молодого человека, который мужает в борьбе и к концу книги превращается в подлинного героя современности.
Каждая из трех поэм в прозе Аскада Мухтара, составляющих роман «Время в моей судьбе», рисует жизнь героя на разных исторических этапах, пройденных его советской родиной, с довоенных лет, через годы войны и до нашего времени, когда герой участвует в послевоенном строительстве, затем едет в ОДР, на строительство высотной Дсуанской плотины. В непрестанной борьбе, в труде и сражениях за счастье народа он находит свое счастье.
Далее Хамид Гулям говорит о том, какое значительное место в литературе Узбекистана занимает тема международной солидарности трудящихся.
— Побывав в странах зарубежного Востока,— говорит он,— наши писатели-узбеки написали ряд интересных книг о людях Пакистана, Индии, Алжира, Кубы, Цейлона, многих других стран, и они полны сердечной любви и глубокого уважения к братским народам. Большой популярностью пользуется, например, поэма «Состязание поэтов», которую написала после конференции 1956 года Зульфия; поэтесса зовет поэтов всех стран объединиться против угрозы войны.
Оратор останавливается также на вопросах перевода и издания в СССР литературы Африки и Азии. Многие произведения переводятся на узбекский язык непосредственно с языка оригинала (с хинди, урду, фарси, арабского и др.). Хамид Гулям говорит об огромной роли, которую играет для узбекских переводчиков русский язык — этот мост между культурами разных народов, эта дорога к сердцу людей.
— Наш нынешний семинар,— говорит в заключение Гулям,— открывает для нас много книг, много литератур, о которых мы еще недостаточно знали. Это поможет нам в нашей работе по переводу и изданию этих книг. Мы будем счастливы, если и наш скромный опыт пригодится для лучшего ознакомления читателей стран Азии и Африки с советской литературой.
Хамид Гулям выразил пожелание, чтобы на страницах журнала «Иностранная литература» время от времени происходили своеобразные «мушаиры» — встречи-состязания поэтов разных стран, печатались циклы стихов разных поэтов на одну и ту же тему.

ДЖОН ОКАЙ (Гана)
Молодой ганский поэт Джон Окай сказал:
— В 1866 году на язык одного из ганских племен была переведена Библия, примерно в то же время на язык другого племени был переведен Шекспир и даже рассказы Толстого. Это было давно. Теперь мы — современная Гана, Гана, а не Золотой Берег, и у нас есть литература, которая выражает и отражает нашу современную жизнь. В поэзии Ганы можно увидеть, с каким увлечением и интересом относятся поэты к большим и важным идеям, общим для всего человечества, к темам интернациональным — и к темам национальным, африканским.
Характеризуя специфические проблемы, стоящие ныне перед литературой его родины, Джон Окай говорит о богатейшем фольклорном наследии — литературном, музыкальном, песенном; это наследие, по его убеждению, необходимо использовать в литературном творчестве. Джон Окай приводит слова известного ганского поэта Дей-Ананга: «Так как сам я учился во времена, когда все африканское, в силу колониальных законов, угнеталось и контролировалось, я многое потерял в познании красоты и совершенства нашей традиционной поэзии, и это усугубилось еще тем, что я долгое время, с первых своих выступлений в печати, писал на иностранном языке. Но новым поколениям ганского народа не придется испытывать это унижение. Они должны петь подлинными голосами Африки, на родном языке, чтобы сохранить для потомства красоту и живость музыкальной каденции традиционной поэзии». Вслед за тем оратор подробно останавливается на сложной для африканского писателя проблеме языка. В своей книге «Разум Африки» ганский философ Уильям Абрахам говорит о том, что литераторы, пишущие по-английски или по-французски, обращаются к читателю европейскому или к образованному африканскому читателю — читателю космополитическому. Чтобы быть понятым читателями специфически африканскими, писатель, даже пишущий на английском языке, должен вносить в свои произведения элементы народных диалектов, характерных африканских речений, национальную идиоматику. Такого рода особенности, охватывающие не только язык, но и сюжетно-композиционную сферу, могут сделать современную африканскую литературу на европейских языках литературой истинно африканской. Можно писать в стихах и о снеге — но что скажет образ чистого белого снега обычному африканцу? Этот образ не пробудит в нем той мысли, которую надо пробудить.
Д. Окай говорит, что благодаря культурной революции в программы ганских учебных заведений вводится изучение национальных африканских литератур.
— Это очень важно для культурной революции в Африке, ибо, завоевав политическую независимость, мы должны осуществить духовное освобождение народа. Кроме того, мы, писатели Ганы, хотим в своих произведениях не только раскрыть для всего мира мир Африки, но и раскрыть перед другими африканскими народами дух и характер народа Ганы. Этого не добьешься решениями парламента, это могут и должны сделать своими книгами писатели.
Гана хочет идти по социалистическому пути,— говорит Джон Окай,— правительство содействует повсеместному развитию культуры в стране и в частности — литературному прогрессу. В Гане ширится борьба с неграмотностью. Образование у нас снизу доверху — бесплатное.
Д. Окай выражает уверенность, что победа над неграмотностью даст национальной ганской литературе нового, африканского читателя, и литератор обретет нормальные условия для творчества, ему не придется, изображая Африку, без конца все разъяснять иностранному читателю, он сможет писать о том, что понятно его соотечественникам, что их волнует и заботит. Джон Окай рассказывает о том, что в Гане создается большое национальное издательство, скоро в стране будет свое телевидение. Ближайшая задача ганских писателей, говорит он,— создание национальной драматургии.
— Нас, писателей Ганы, живо волнуют вопросы культуры; что касается «культуры» империализма, о ней лучше всего сказать словами: «смерть культуры».
В заключение Джон Окай заверяет собравшихся, что ганские писатели осознают свою высокую ответственность, что они окажутся достойными своего народа и его богатейшего культурного наследия.

ХУСАМУДДИН РАШИДИ (Пакистан)
Пакистанский писатель Хусамуддин Рашиди передает сердечные приветствия участникам семинара от литераторов своей страны. Он подчеркивает, что темы, поставленные на обсуждении, важны для народов и для культуры стран Африки и Азии.
Хусамуддин Рашиди говорит далее о том, что народы Африки и Азии являются наследниками древнейшей цивилизации. Археологические данные свидетельствуют об оживленных культурных связях, существовавших между этими народами еще в доисторические времена. Однако, по мнению Рашиди, еще очень мало сделано для улучшения культурного общения между странами Азии и Африки в наше время. Многие страны афро-азиатского мира мало знакомы с классическим и современным интеллектуальным развитием друг друга. В Пакистане хорошо знают литературу стран турецкого, персидского, арабского языков, но еще весьма недостаточно знакомы с культурой Японии, Китая, Юго-Восточной Азии, почти всей Африки не арабских языков.
— Мы полагаем, что дело перевода должно приобрести больший размах, чтобы исторические источники на разных языках афро-азиатских народов стали широко доступны для всех. Необходимо также, чтобы все страны Азии и Африки организовали при своих университетах кафедры по изучению истории обоих континентов. Пакистан уже предпринял такие шаги. Нужен также обмен преподавателями, студентами, писателями. Мы надеемся, что наши зарубежные коллеги создадут в своих странах условия для изучения пакистанских языков.
Хусамуддин Рашиди отмечает, что среди стомиллионного населения его страны велик интерес к интеллектуальным проблемам, стоящим ныне перед человечеством. Интеллигенция Пакистана хочет знать все больше о том, чем живут ее коллеги в афроазиатском мире, хочет, чтобы развитие пакистанской мысли также стало известно в этих странах. Союз писателей Пакистана будет с нетерпением ждать результатов настоящего семинара, изучит внимательно его работу и постарается осуществить те конкретные пожелания, которые будут здесь высказаны.

Д. КОМИССАРОВ (СССР)
Советский иранист Д. Комиссаров говорит, что он в своем коротком выступлении намерен коснуться лишь одного частного вопроса, связанного с современным состоянием литературы Ирана. Порой, под флагом борьбы нового со старым, в персидскую литературу просачиваются упадочные, антиреалистические тенденции. Д. Комиссаров подчеркивает, что антигуманистическая литература, прославляющая садизм, насилие, цинизм, проникает в Иран из стран буржуазной Западной Европы и из США; под давлением из-за рубежа иранские издатели выпускают в свет эту литературу на персидском языке. Но эта деятельность встречает отпор со стороны серьезного читателя и литературной критики.
— На наш взгляд, основной особенностью развития современной персидской литературы является борьба между реализмом и различными упадочными тенденциями, но благоприятной почвы для развития декадентского искусства в литературе Ирана нет,— завершает свое выступление Д. Комиссаров.

<- предыдущая страница следующая ->