каморка папыВлада
журнал Дружба народов 1972-08 текст-22
Меню сайта

Поиск

Статистика

Друзья

· RSS 29.03.2024, 02:08

скачать журнал

<- предыдущая страница следующая ->


Первый советский год
Бывшие правители Литвы официально заявляли, что трудящиеся еще не созрели для самостоятельной политической жизни, что общественной и политической жизнью должны руководить «имеющие призвание» — узкий кружок верхушки, элита. Фашистский философ Изидорюс Тамошайтис только после долгих сомнений и раздумий в одной статье в 1938 году сделал «открытие»: мол, рабочий тоже человек, и он имеет сердце. Словно во времена рабства, когда философы обсуждали вопрос, можно ли раба считать человеком, а если кое-кто и отвечал положительно, то от этого рабу не становилось легче, ибо с ним по-прежнему обращались как с рабочим скотом...
При советском строе рабочий, человек труда, стал полноправным и единственным хозяином государства. Он действительно имел право посомневаться, можно ли. считать людьми таких философов, различных самозванных «вождей» и «правителей»... Ведь это они насильственным путем поработили огромное большинство народа, вершили все дела в государстве в пользу своего узкого кружка богатеев, распространяли ненависть и шли вместе с теми темными силами, которые толкали человечество в кровавую резню войны.
При советской власти недолго пришлось ждать, пока слова стали делами. Прошло лишь несколько недель после принятия закона о национализации промышленности, а уже на бюро Центрального Комитета мы слушали доклад правительства: в Литве национализировано 902 промышленных предприятия — фабрики, заводы, мастерские, на которых работало 38 600 рабочих. На всех этих предприятиях руководящие посты заняли новые люди. Рабочие оказались хозяевами не хуже, а лучше старых собственников.
До установления советской власти многие фабрики сокращали производство, работали только 3—4 дня в неделю — отражались последствия экономического кризиса, а также косвенное влияние войны. Теперь фабрики начали работать полным темпом, даже в две и три смены. За короткое время были введены в действие 23 новых или восстановленных предприятия, на которых получили работу 2 660 человек. А всего после расширения предприятий и введения нескольких смен до 1 января 1941 года количество промышленных рабочих увеличилось на 8 549 человек — более чем на одну четверть.
Значительно повысилась и производительность труда. Рабочие с подъемом и энтузиазмом работали теперь на своих предприятиях, ширилось социалистическое соревнование. Тысячи передовиков труда и стахановцев превышали нормы выработки, вносили рационализаторские предложения, снижали себестоимость производства. По сравнению с последними месяцами 1939 года промышленное производство в конце 1940 года повысилось на 200 процентов, а на отдельных предприятиях даже на 300 процентов!
Во многих городах начали строить новые предприятия, прокладывали шоссе между Каунасом и Вильнюсом, строили другие дороги. Быстрыми темпами возводили жилые дома для рабочих. Характерная картина тех месяцев — переселение рабочих из подвалов, из окраин в центры городов, в лучшие квартиры. До февраля 1941 года на промышленных предприятиях, а также на строительстве и других работах трудоустроили около 40 000 рабочих, принимались меры для полной ликвидации безработицы.
В конце ноября Совет Народных Комиссаров Советской Литвы принял постановление о введении новой валюты. В первое время старый лит временно оставался в обращении наравне с рублем. Проведение этого очень важного экономического мероприятия вызвало некоторые опасения. Вместе с введением рубля правительство приняло постановление об увеличении зарплаты рабочим и служащим. Квартплата постановлением Совнаркома была снижена в несколько раз, из самой высокой в Европе она стала самой низкой.
Конечно, важнейшая помощь трудящимся то, что они получили работу. Десятки тысяч человек, которые раньше слонялись без работы, жили на случайные заработки или на нищенское пособие, стали полезными и нужными людьми. Хотя цены на продукты и товары несколько повысились, в общем экономическое положение рабочих значительно улучшилось.
— Раньше килограмм масла стоил около 2 литов, но я не мог для своего семейства масло покупать. А теперь, хотя масло стоит 8 рублей, у нас оно всегда на столе. Сейчас я и сам имею постоянную работу, хорошо зарабатываю и члены моей семьи получили работу,— так говорил мне каунасский рабочий Красаускас.
12 ноября 1940 года было опубликовано постановление Президиума Верховного Совета СССР о назначении в новых республиках Прибалтики выборов в Верховный Совет СССР на 12 января 1941 года. Начиналась первая предвыборная кампания уже в советских условиях.
В это время ЦК КП Литвы и Президиум Верховного Совета Литовской ССР поручили мне ответственную задачу, проведение переговоров об установлении границы между Советской Литвой и Советской Белоруссией. Принципы новой границы определил закон, принятый VII сессией Верховного Совета СССР. Задача заключалась в установлении этой границы в натуре, нанесении на карту.
На встречу с белорусскими товарищами выехали вместе с секретарем нашего Президиума Пупейкисом и комиссаром внутренных дел Гузявичюсом. Остановились по дороге в селе Ратничя, уже на тогдашней территории БССР. Заходили в крестьянские хаты и убедились, что здесь исключительно литовское население. Завернули также в курорт Друскининкай, который тогда считался в пределах Белоруссии.
В Гродно мы встретились с Председателем Президиума Верховного Совета Белорусской ССР Н. Я. Наталевичем и Секретарем Президиума Л. Попковым. Здесь мы начали совещание о границе на основании материалов, подготовленных белорусскими товарищами под руководством Д. Е. Шупикова. Материалы касались количества литовского и белорусского населения в пограничных местностях. Хотя по принятому Верховным Советом СССР закону было установлено, что весь Швенчёнский (Свенцянский) район должен перейти к Литве, мы согласились с предложением белорусских товарищей, чтобы часть района с большинством белорусского населения осталась в Белоруссии. Это предложение белорусы основывали на том, что к Литве отойдут территории с преобладающим литовским населением в районах, не упомянутых в законе. Конечно, невозможно было полностью и повсеместно соблюсти национальный принцип. Например, чисто литовское село Гервечяй осталось в Белоруссии, ибо до него было около 30 километров от границы и «коридор» к нему провести никак не получалось. И то после включения литовского села Девянишкис получился «коридорчик», этот уголок и в натуре, и на карте выглядит вроде аппендикса...
Единственным спорным вопросом остался вопрос о курорте Друскининкай. Решили представить Президиуму Верховного Совета СССР проект новой границы, а в вопросе о друскининкайском треугольнике предложить оба варианта, белорусский и литовский.
Во время этих совещаний белорусские товарищи пригласили нас в Белосток, который тогда входил в БССР. Оттуда мы совершили поездку в Беловежскую пущу, осмотрели бывшие царские охотничьи замки и заповедники с несколькими десятками зубров.
Через некоторое время было опубликовано постановление Президиума Верховного Совета СССР об установлении новой границы между Советской Литвой и Советской Белоруссией. Спорный треугольник с курортом Друскининкай был включен в территорию Советской Литвы.
Вспоминая о долгой тяжбе, борьбе и даже войне между буржуазной Литвой и панской Польшей из-за территориального вопроса, я отмечал в газете «Тарибу Летува», как легко и просто такие проблемы решаются между социалистическими советскими республиками. Установление границы между Советской Литвой и братской Белоруссией — прекрасный тому пример. Какая огромная разница по сравнению с отношениями, которые господствуют в капиталистическом мире!
После возвращения из Белоруссии я включился в предвыборную кампанию. Уже 16 ноября выступал на собрании работников связи в большом зале центрального почтамта Каунаса. Затем следовал целый ряд выступлений: на собрании профсоюзного актива, на митинге строительных рабочих в университете, в театре, на мясокомбинате «Майстас»...
Поскольку в обязанности Президиума Верховного Совета республики входила задача руководить организационной стороной выборов, пришлось немало поработать. Очень интересовались ходом подготовки выборов в Москве. Несколько раз звонили М. И. Калинин, а также секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. Ф. Горкин. Они давали советы, рекомендовали широко популяризировать положение о выборах. Для помощи на время выборов прибыл к нам сотрудник Президиума Верховного Совета СССР А. А. Козлов. Состоялось большое совещание республиканской избирательной комиссии с присутствием председателей, заместителей и секретарей окружных избирательных комиссий. На этом совещании я выступил с речью. Поздравив с первыми советскими выборами, говорил о необходимости тщательно подготовиться к ним, строго выполняя установки положения о выборах.
Согласно конституции от Советской Литвы предстояло избрать десять депутатов Совета Союза и двадцать пять депутатов Совета Национальностей. В первые дни декабря началось выдвижение кандидатов в депутаты. Среди кандидатов были руководящие работники Центрального Комитета и правительства, а также представители рабочих, крестьян, интеллигенции, в том числе поэтесса Саломея Нерис, писатель-классик Винцас Креве-Мицкявичюс, известный хирург профессор Владас Кузьмас...
В начале декабря я уехал в город Мариамполе, поскольку рабочие мариампольского сахарного завода мою кандидатуру выдвинули в депутаты Совета Союза. Здесь на собрании рабочих завода произнес свою первую предвыборную речь. Кандидатом в депутаты Совета Национальностей в этом округе выступала Изабелла Лаукайтите, активная участница революционного движения, член компартии Литвы. С этого дня начались мои предвыборные поездки по городам и селам западной части Литвы, называемой Сувалкией. Мой избирательный округ охватывал довольно большую территорию, в которую входили два уезда: Мариампольский и Вилкавишкский. На собраниях и митингах я смог воочию убедиться, какой большой и всенародной политической школой является предвыборная кампания. Можно понять, насколько важно было такую политическую школу пройти литовскому народу, лишь недавно вступившему на новый путь социалистической жизни. Целых двадцать лет буржуазия использовала все средства пропаганды, печать, радио для распространения своих националистических и клерикальных идей. И, конечно, острие всей этой националистической пропаганды было направлено против идей социализма и коммунизма, против советской власти. Буржуазия всеми силами старалась изобразить социализм как царство голода, разрухи, нищеты, насилия. Долголетняя пропаганда не могла не оставить своих следов, тем более что в Литве огромное влияние имела такая сила, как реакционная католическая церковь.
Поэтому в каждое выступление кандидаты старались вложить всю пропагандистскую страстность. Нигде я не читал заранее написанного текста. Импровизировал, но старался заранее продумать речь, познакомиться с настроениями, вопросами, волнующими местное население, чтобы не говорить отвлеченно, а найти контакт со слушателями. Не пришлось мне проходить курса агитаторов, учиться ораторскому искусству, да редко и слышал выступления хороших ораторов до советского времени. Все приходилось усваивать на практике, самоучкой.
...В помещении большого крытого рынка в Мариамполе собралось несколько тысяч слушателей. Здесь я выступал в 1939 году, после захвата Гитлером Клайпеды, призывая к борьбе против фашистского режима. Теперь, на предвыборном митинге, я напомнил об этом. Из массы слушателей послышались голоса:
— Как же, помним!
— Тогда иные были времена...
Это дало возможность вспомнить тяжелую долю и бесправие литовского народа при фашистском режиме и рассказать о перспективах, которые создают для трудящихся завоевания социализма, о великих правах, предоставляемых Советской Конституцией.
Хорошо запомнилось предвыборное собрание в Кибартае. Это городок на границе с тогдашней Германией, недалеко от известной в русской литературе пограничной станции Вержболово (Вирбалис). Собрание происходило в здании железнодорожного вокзала, приблизительно в полукилометре от границы с Восточной Пруссией, от Эйткуная. Здесь я не мог не посмеяться над тем, как диктатор Сметона вброд переходил речку, убегая от своего народа в Германию, под покровительство Гитлера.
Большой митинг на центральной площади в городке Пренае, где я говорил с балкона... Через несколько лет мне напомнила о нем Дануте Станелене, прославившаяся как отважная пулеметчица Литовской дивизии во время Отечественной войны. Она рассказывала, что находилась в числе слушателей. Первый советский митинг, пламенные речи произвели на нее, рядовую крестьянскую девушку, громадное впечатление. Постепенно она стала все активнее участвовать в социалистическом строительстве, а во время войны добровольно вступила в ряды Литовской дивизии. За отвагу и геройство в боях она награждена орденом Славы всех трех степеней. В первых послевоенных выборах Дануте Станелене была избрана депутатом Верховного Совета СССР.
Выборы состоялись 12 января 1941 года. Они свидетельствовали о классовом размежевании, происходившем в литовском обществе. Подсчеты показали, что в выборах участвовало около 90% имеющих право голоса — каждый десятый воздержался от голосования. Значительным был и процент голосовавших против кандидатов в депутаты. Поверженные классы — кулаки, бывшие торговцы, бывшие капиталисты и их приспешники — этим выражали свое неодобрение проводимым мероприятиям, свою враждебность к советской власти. Но 90% голосовавших и еще более высокий процент подавших голос за кандидатов показали, что огромное большинство народа поддерживает советскую власть. Это большинство составляла трудящаяся часть народа, которая всегда имеет огромный перевес.
За некоторое время до выборов было заключено соглашение между СССР и Германией о репатриации граждан немецкой национальности из Литвы, а граждан, происходящих из советских республик, из Германии в Советский Союз. (Репатриация немцев из Латвии и Эстонии состоялась еще при буржуазной власти, в 1939 году). Этой репатриацией воспользовалась и часть представителей бывших правящих классов — люди, занимавшие руководящие посты, слывшие большими патриотами Литвы. Теперь они лезли из кожи в поисках доказательств немецкого происхождения их самих или их жен, дедушек, бабушек...
Враждебная агитация, которую проводили репатрианты, в значительной мере оказала отрицательное влияние на выборы.
Во время поездок по предвыборным собраниям и митингам я имел возможность ближе познакомиться с жизнью литовского крестьянства. Правда, Сувалкия — это наиболее зажиточная часть Литвы, поскольку в ней наиболее плодородные земли. Но и здесь в глаза бросалась огромная разница между жизнью кулаков и жизнью батраков. А в это время в деревне только что произошла аграрная революция. На основании декларации Народного сейма хозяйства кулаков и помещиков урезали до 30 гектаров, изъятую землю передали безземельным и малоземельным.
Принятая буржуазным сеймом земельная реформа проводилась около 20 лет, она так и осталась незаконченной... Советская власть сразу энергично принялась за это дело. Еще перед Октябрьскими праздниками, 3 ноября 1940 года, на заседании ЦК КП Литвы и Совета Народных Комиссаров заслушали сообщение о ходе передела земли: из собственности кулаков, помещиков, монастырей, церквей и костелов уже изъято 585 тысяч гектаров земли. А до 1 января 1941 года — через 5 месяцев после принятия декларации Народного сейма — земельная перестройка была уже закончена. Без всякого выкупа более 75,5 тысячи батраков, безземельных и малоземельных крестьян получили около 400 тысяч гектаров земли.
Советская власть не только обеспечила землей тех, которые в ней нуждались. Новоселам выделили 20 миллионов литов для постройки и обзаведения скотом, около 20 тысяч мелких крестьянских бескоровных хозяйств получили коров, выдавались и лесоматериалы. Трактор был редкостью в буржуазной Литве. Всего около 500 тракторов имелось лишь в некоторых крупных хозяйствах. Теперь же для механизации сельского хозяйства и помощи трудящемуся крестьянству было организовано 30 машинно-тракторных станций, которые из братских республик получили первые тысячи тракторов. Впервые создавались курсы трактористов, этой новой для Литвы профессии. Советская власть освободила трудовое крестьянство от целого ряда налогов и ранее наложенных штрафов.
Газеты много писали, помещали снимки о переходе земли бывших эксплуататоров в руки трудящихся крестьян. Имение палача литовского народа Плехавичюса в Букончяе разделили среди батраков и малоземельных крестьян. В их числе был крестьянин Бута, четырех родственников которых расстрелял Плехавичюс. В руки народа перешли земли старых помещиков — графа Тышкевича, графа Нарышкина, князя Васильчикова, князя Радвилы, графа Пшездзецкого, а также имения новых помещиков, появившихся во время буржуазной власти, Сметоны, Карвялиса, Норкайтиса, Тубялиса, Гудавичюса... В более крупных поместьях были основаны первые совхозы.
Советская власть за короткое время успела не только показать широкий размах, но и сделать много конкретного в области развития культуры. Широко раскрылись двери всех школ, образование стало общедоступным. Как никогда дотоле потянулись дети в школы. За первое полугодие учебного года открылось более 150 новых школ.
Раньше в Литве государство не заботилось о просвещении взрослых — и так считалось, что интеллигенции слишком много. В 1939 году существовали только 3 частные средние школы для взрослых с 333 учащимися. Советская власть в 1940 году открыла уже 12 средних школ для взрослых с 3 653 учащимися. Для взрослых также открыли 136 начальных школ, в которых училось около 20 тысяч рабочих и крестьян. На двух рабочих курсах при университетах (рабфаках) 450 рабочих готовились для поступления в высшие школы. Кроме того, действовало 550 различных курсов с 30 тысячами слушателей. Это еще лишь первые итоги в деле народного образования.
В начале 1941 года было создано высшее научное учреждение Литвы — Академия наук Литовской ССР. При буржуазном режиме ученые могли только мечтать об этом. Они вносили предложения, требовали, просили, но в течение 20 лет буржуазия всерьез даже не думала об академии наук. А правительство Советской Литвы этот вопрос решило в течение нескольких месяцев.
То же самое и с ведущим учреждением музыкального искусства. Раньше лишь изредка подумывали о филармонии — советская власть основала ее немедленно. При филармонии был создан первый в Литве ансамбль народного танца и песни. В течение первого года власти трудящихся возникло семь новых театров, открылись 133 новых библиотеки, 76 детских садов, множество клубов и других культурных учреждений. Советская власть заботилась о создании самых благоприятных условий для работы писателей, ученых.
Согласно Конституции Литовской ССР церковь была отделена от государства, а школа от церкви. Тем самым силы реакции лишались возможности держать под своим влиянием школы и культурную жизнь народа. С введением гражданской метрикации (запись актов гражданского состояния) в Литве был решен вопрос, из-за которого при буржуазной власти прогрессивная часть общества вела упорную борьбу, но ничего не могла добиться. Многие граждане, принципиально не признававшие церковного брака, потянулись в загсы. Только теперь они могли оформить свой гражданский акт, а также получить свидетельство о рождении, метрики на своих детей, иногда уже почти взрослых...
Этот краткий обзор свидетельствует, как искренне заботилась советская власть о том, чтобы в народных массах скорее расцвела культура, национальная по форме, социалистическая по содержанию. На примере Литвы ярко проявился принцип буржуазии — чем темнее народ, тем легче его эксплуатировать. Власть трудящихся придерживается другого принципа: чем культурнее народные массы, тем легче советской власти выполнить ее великие задачи, конечной целью которых является коммунизм — эра всеобщего блага человечества.
На рубеже 1940—1941 годов ЦК КП Литвы и Совет Народных Комиссаров были заняты составлением народнохозяйственного плана на 1941 год. Много лет просидевший в буржуазных тюрьмах «за подрыв основ государства» Пиюс Гловацкас, как первый председатель Госплана Советской Литвы, закладывал основы первого социалистического государственного плана.
Перед Советской Литвой стояла задача решительного подъема промышленности, задача превращения республики в аграрно-индустриальную, с механизированным сельским хозяйством.
Поскольку дело было новое, а большинство членов правительства, как и другие руководящие товарищи, не имели опыта советского строительства, по нашей просьбе на помощь прибыли товарищи из Москвы, из других братских советских республик. Среди них немало и литовцев, которые уже давно проживали в Советском Союзе, переселившись из Литвы еще при царе. Приезжали и потомки литовцев, выселенных после восстания 1863 года в Саратовскую губернию, в Сибирь. Некоторые из них занимали ответственные посты и могли передать опыт советского строительства своей давней родине — Литве.
План развития народного хозяйства на 1941 год определил главные задачи: строительство новых предприятий, реорганизацию и расширение ранее не действовавших, а теперь работающих фабрик и заводов; использование энергетических ресурсов; расширение производства всех видов сырья и топлива (торфа), а также строительных материалов и предметов широкого потребления; механизация сельского хозяйства и укрепление социалистических форм хозяйства. Для расширения промышленности в 1941 году было предусмотрено ассигнование значительных средств, во много раз превышающих средства, вкладываемые для этой цели при буржуазной власти. На капитальное строительство выделялось более 260 миллионов рублей. В плане особое внимание обращалось на те отрасли промышленности, которые должны были заложить основу дальнейшей индустриализации республики,— производство электроэнергии, машиностроение, промышленность строительных материалов, местная топливная промышленность. Намечался значительный рост производства товаров широкого потребления. Например, почти в 2 раза должно было увеличиться производство сахара; в 2,5 раза — текстильных товаров, почти в 3 — чулок и так далее. В сельском хозяйстве намечались расширение посевных площадей и значительный рост животноводства.
Большие задачи предусматривались в области развития культуры. Запланировано увеличение количества учащихся и студентов на 57 тысяч по сравнению с 1938—1939 учебным годом и открытие 238 новых школ. Широкое развитие было предусмотрено во всех отраслях жизни — здравоохранении, строительстве жилплощади, подготовке кадров. Ставилась задача в течение трех лет ликвидировать безграмотность и малограмотность. В наследство от буржуазного строя мы получили около 300 тысяч неграмотных — около 10% населения Литвы, не говоря уже о сотнях тысяч малограмотных, которые едва умели нацарапать свою фамилию.
Пришла весна 1941 года. В марте открывалась сессия Верховного Совета СССР, посвященная вопросам бюджета на 1941 год. Впервые мы приехали в Москву как депутаты от Советской Литвы. Многие из депутатов, особенно представители рабочих и крестьян, впервые увидели Москву. В свободные дни вдоль и поперек исходили, изъездили все интереснейшие места столицы. Мне же эта сессия была знаменательна тем, что на ней я был избран заместителем Председателя Президиума Верховного Совета СССР.
Вскоре после закрытия сессии я побывал у Михаила Ивановича Калинина. Всесоюзный староста очень радушно встретил меня. Вместе с ним в кремлевском кабинете был Секретарь Президиума Александр Федорович Горкин.
— Какой ты молодой! — воскликнул Калинин, едва поздоровавшись со мной.
Усадив меня по одну сторону большого стола, он сел по другую. А вскоре перед нами поставили по стакану чая с сухариками.
— Нет ли у тебя каких-либо председательских секретов? — спросил Михаил Иванович с легкой улыбкой.— Надеюсь, не будет возражений, чтобы присутствовал здесь и наш Секретарь Президиума.
— Какие тут могут быть секреты от секретаря,— ответил я.
Много хорошего я читал о Калинине, много слышал о нем. А вот теперь он сидел передо мной, вовсе не похожий на президента, каких обыкновенно представляем себе. Занимая высокий пост главы верховного органа советской власти, Михаил Иванович не потерял облика типичного рабочего или крестьянина. Он был похож на доброго мудрого дедушку. Разговаривая, он крутил самокрутку, потом закурил. Поздравив меня с избранием в его заместители, Калинин сказал:
— Ну что же, придется поработать, принять участие в делах Президиума Верховного Совета СССР. Правда, мы особенно работой не загрузим, но будем приглашать на заседания Президиума. Придется выполнять возложенные поручения, а также быть представителем органа верховной власти Советского Союза в вашей Литовской республике.
— Это высокая честь. И большое доверие, которое оказано мне,— сказал я,— постараюсь оправдать. Боюсь, будет ли мне это по силам.
— Ничего, ничего, справишься,— промолвил с добродушной улыбкой Михаил Иванович.— Ведь всем нам, рабочим, крестьянам, казалось, не по силам управлять государственными делами. А все-таки справились. Мог ли я подумать, я, рядовой рабочий, что мне придется быть Председателем Президиума, по буржуазным понятиям, президентом государства, которое раньше было Российской империей.
Калинин затянулся самокруткой, выпустил клубок дыма, немножко помолчал, как будто вспоминая что-то, и сказал:
— Вот в 1919 году, когда я был впервые избран председателем Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, тоже думал, справлюсь ли... Выложил такие сомнения Ленину, а он стал меня убеждать, что раз рабочий сумел взять власть, то сумеет и справится с нею. Справлюсь и я. Главное — выполнять решения Центрального Комитета. И вот уже двадцать второй год пошел, как работаю, и ничего, как будто справляюсь.
Дальнейший разговор больше касался Литвы. Михаил Иванович интересовался вопросами строительства социализма, особенно положением дел в деревне.
— Произвести социалистические преобразования в городе при наличии сознательного рабочего класса — это не так трудно,— говорил он.— Но вот деревня... Уклад сельской жизни таков, что крестьянин всегда консервативнее и в деревне перестройка, ломка старой традиции всегда сопряжена с трудностями. Это мы уже пережили, а вам это еще предстоит. У вас небось еще до создания колхозов далеко?
— Пока имеется лишь один колхоз, да и то в самом зачаточном состоянии. Он создается в восточной части Литвы, в Швенчёнском уезде, где сохранились деревни. В западной части Литвы распространено хуторское хозяйство — большое препятствие для создания колхозов,— объяснил я.
— Да, вам пока и спешить нечего,— сказал Калинин.— Когда у вас расширится сеть машинно-тракторных станций, тогда крестьянин увидит пользу механизации и поймет превосходство совместной обработки земли. Конечно, крестьянина убедить трудно. Я всегда вспоминаю один эпизод из тех времен, когда у нас создавались колхозы. Однажды приезжаю на митинг в деревню, говорю с крестьянами, агитирую за объединение в сельскохозяйственные артели. И вот один из крестьян говорит мне: «А не пойдем ли мы вниз?» Сам же он бедняк-пребедняк, в лохмотьях ходит. «Да куда тебе вниз идти,— говорю я,— куда тебе еще падать, ведь ты в яме сидишь, куда же тебе дальше? Колхоз поможет тебе подняться из этой ямы».
Навсегда запомнился мне этот сердечный первый разговор со Всесоюзным старостой, дедушкой Калининым.
Вернувшись в Литву, все наши депутаты разъехались по своим избирательным округам, разъяснили решения, принятые Верховным Советом СССР. Радостно было видеть, как изменилась жизнь в городе и деревне, как все вышло из застоя, как много государственных и общественных деятелей выросло из гущи народной. Успешно претворялись в жизнь планы и задания, хотя их выполнение требовало большого напряжения сил, большой решимости. Трудящиеся Литвы работали с величайшим энтузиазмом, так, как никогда в жизни, ибо они трудились для себя.


<- предыдущая страница следующая ->


Copyright MyCorp © 2024
Конструктор сайтов - uCoz