<- предыдущая страница следующая ->

МОНИТОРИНГ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ

Рубрику ведет доктор философских наук
М. ГОРШКОВ.
ВАШЕ МНЕНИЕ — ДЛЯ ВАС

Понятия перестроечного времени как-то сразу овладели нашими умами. Без них и высказаться-то о переживаемых сегодня событиях и процессах невозможно. Правда, еще не все получили широкое хождение, но тем не менее все чаще и чаще появляются на страницах газет и журналов, отстаивая право выражать через свое значение реалии новой жизни.
Думается, к числу последних можно отнести и такой звучный термин, как «мониторинг». Перекочевав некоторое время тому назад из области инженерно-технической в область идеологическую, обществоведческую, он стал неотъемлемым понятием социологов. Именно мониторинг как систематическое, по заданным и повторяющимся показателям отслеживание состояния и динамики развития какого-либо явления способен взять под всеобъемлющее социологическое наблюдение поведение общественного мнения. А в том, что оно нуждается в таковом в наше сложное, переломное время, вряд ли можно сомневаться.
Итак, «Диалог» заявляет еще одну постоянную рубрику — «Мониторинг общественного мнения». Пусть страницы нового журнала станут еще одной массовой трибуной изучения и выражения как никогда быстро развивающегося и обновляющегося мнения общества.
Если читатель согласен с такой постановкой вопроса, приглашаем его включиться с первых же номеров «Диалога» в создание самого впечатляющего — мониторингового образа нашего общественного мнения.
Приглашение адресуется буквально всем. И профессионалам, специалистам, искушенным в делах исследования общественного мнения, готовым с цифрами в руках обнажить его внутренний мир. И тем, кто не имеет специальной подготовки, но одержим стремлением силой своего житейского социологического мышления дать объемный портрет общественных умонастроений.
Предпочтительный предмет анализа и размышлений? В принципе он может быть довольно широким. Однако, думается, будет вернее всего идти от предпочтений самого общественного мнения, от того, что его в данный момент в наибольшей степени волнует, что является объектом его острых дискуссий и глубоких эмоциональных переживаний.
Учитывая характер уже известных и стремительно надвигающихся событий 1990 года, конечно, особый интерес вызывает отслеживание состояния общественного мнения о перестройке в партии, о ходе обсуждения политической платформы ЦК к XXVIII съезду КПСС.
Ну, а как обойтись без выяснения массовых оценок выборной кампании на местном и республиканском уровне, без систематического замера состояния и динамики общественного мнения о политическом лидерстве — будь то известные политические деятели или действующие в обществе традиционные политические институты и недавно заявившие о себе инициативные общественно-политические формирования?
Наверняка пристальное внимание привлекут к себе и данные о стабильности или изменчивости оценок общественным мнением хода реализации политической и экономической реформ, выполнения правительственной программы выведения экономики общества из кризисного состояния.
И еще один, может быть, несколько неожиданный ракурс возможного мониторинга: «Общественное мнение о себе самом».
В самом деле, к тому, чтобы исследовать его суждения и оценки о фактах и событиях, явлениях и процессах действительности, мы начинаем относиться с должным пониманием. А почему бы не узнать, каким образом общественное мнение относится к своей собственной роли в обществе? Какие функции оно готово хоть завтра взять на себя, а к чему, по его собственному признанию, оно еще не совсем подготовлено? Что ему в самом себе нравится, а от каких недостатков хотелось бы побыстрее избавиться?
Вопросы отнюдь не риторические, если учесть масштабы и глубину процессов демократизации всех сфер жизни общества и связанное с ними самопостижение общественного мнения — трудное, болезненное превращение его из «мнения в себе» в «мнение для себя».
Какие же характерные черты этого процесса, присущие последнему времени, обращают на себя внимание?
С одной стороны, сравнительно с первыми годами перестройки в общественном мнении резко возросла острота восприятия накопившихся в стране трудностей и проблем, понимания необходимости самых радикальных преобразований. Существенно сократился временной интервал, за который массовое политическое мнение превращается в разнообразные акты массового политического поведения, оказывая существенное влияние на принятие управленческих решений. Особенно это стало заметно после XIX Всесоюзной партконференции, когда под напором раскрепощенного и осмелевшего общественного мнения многим местным органам власти пришлось по-настоящему браться за решение неотложных проблем.
С другой стороны, явная пассивность части партийных комитетов в осуществлении перестройки, их отставание от динамики обновления массовых настроений стали оборачиваться усилением влияния на эти настроения разного рода экстремистских, националистических групп. Как следствие этого — возникновение острых очагов напряженности, столкновений взбудораженных людей с властями, порой влекущих за собой человеческие жертвы.
1989 год не только не снял остроту напряженности общественного мнения, но и усилил ее. Причины этого известны. Не удалось в короткие сроки вывести экономику страны из тяжелейшего состояния, был допущен ряд ошибок и просчетов. Усилились инфляционные процессы. С прилавков магазинов один за другим стали исчезать товары. Унижение людей дефицитами и очередями, бытовой неустроенностью в ряде мест достигло критических пределов.
В обществе возникли центробежные силы, стремящиеся дезорганизовать государственное управление, подорвать целостность советской многонациональной федерации. Приобрели откровенно антисоциалистический характер экстремистски настроенные элементы. В жизнь вошли забастовки и митинги, сочетающиеся нередко с ультимативными и демагогическими требованиями.
Все это явилось причиной формирования и распространения в общественном мнении представления о том, что перестройка осуществляется половинчато, непоследовательно и недостаточными темпами, что от новых хозяйственных мероприятий в основном выиграли представители теневой экономики, кооператоры спекулятивного толка.
По данным Всесоюзного центра по изучению общественного мнения при Госкомтруде и ВЦСПС, наибольшее число опрошенных, выделяя причины переживаемого обществом кризиса, указывают на коррупцию, пьянство, воровство (57%), техническую отсталость страны (42%), засилье бюрократов (41%), ошибки в руководстве страной (29%), нежелание людей работать (28%).
Отсутствие видимых для массового взгляда позитивных сдвигов, прежде всего в социально-экономической сфере, понятное дело, не прибавляет людям оптимизма. Если в конце 1988 года, по данным социологов АОН при ЦК КПСС, верили в успех перестройки 62% опрошенных (исследование проводилось в нескольких регионах страны), то в конце 1989 года — на 12% меньше. На столько же возросла группа людей, разуверившихся в положительном исходе начатых преобразований.
Не очень-то приятным выглядит и общий фон массовых умонастроений. Только у 17% опрошенных за годы перестройки возросло чувство уверенности. А вот для 43% респондентов преобладающим настроением стало чувство разочарования. У 28% опрошенных настроение в целом не изменилось.
Вместе с тем, как показал социологический опрос москвичей во второй половине 1989 года, налицо рост авторитета в общественном мнении новых высших органов государственной власти. Так, на возрастание авторитета Съезда народных депутатов указывали 87% опрошенных; Верховного Совета — 74%.
Доверяют выражать и отстаивать свои интересы Съезду народных депутатов 85% респондентов, Верховному Совету — 71%, а районному Совету народных депутатов — только 35% опрошенных.
Хочется надеяться, что обновленные после выборов районные Советы догонят в росте своего авторитета высшие органы государственной власти. При этом уместно заметить, что определять положительный выбор при голосовании будут прежде всего личные качества кандидатов. На это указали 66% опрошенных. Для 60% выбор также будет зависеть от того, сумеет ли кандидат в депутаты убедить избирателей в своей способности выражать и защищать его интересы.
В целом нынешнее состояние общественного мнения характеризуется предельной противоречивостью, идейной пестротой, крайней эмоциональной насыщенностью. Словом, состояние общественного мнения такое, которое по всем канонам соответствует обществу, находящемуся в переломной стадии развития.
В этом переходном общественном мнении, можно сказать, невероятным образом сочетаются элементы нового и старого мышления. В нем одновременно содержатся здравый смысл, трезвый расчет и поразительная иррациональность, подвластность иллюзорным, мистифицированным формам сознания. Приходится сталкиваться и с причудливыми аберрациями общественного мнения, когда требования радикальных изменений сочетаются с шараханьем, сдвигами вправо. Словом, поле для мониторинга общественного мнения сегодня как никогда широкое.


О НИХ ГОВОРЯТ

Американский журнал «Плейбой» опубликовал недавно интервью с чемпионом мира по шахматам Гарри Каспаровым. Из довольно большого по объему материала мы выбрали и предлагаем нашим читателям лишь те вопросы и ответы, которые имеют непосредственное отношение к шахматам. Рядом публикуем интервью журналу «Диалог» экс-чемпиона мира по шахматам Анатолия Карпова. Это поможет сравнить точки зрения двух, по общему признанию, выдающихся и сильнейших шахматистов современности.

О ШАХМАТАХ И НЕ ТОЛЬКО О НИХ

Гарри КАСПАРОВ
«НЕТ СПОРТА БОЛЕЕ ГРУБОГО...»

Анатолий КАРПОВ
«КАЖДАЯ ПАРТИЯ — ЭТО ОБЩЕНИЕ, ДИАЛОГ»

Г. КАСПАРОВ
«НЕТ СПОРТА БОЛЕЕ ГРУБОГО...»*
* Выдержки из интервью с Г. Каспаровым публикуются по тексту еженедельного вестника ТАСС «Шахматный глобус».

— Многие считают, что шахматы — это лишь приятное времяпровождение. В американских колледжах считают, что в шахматы играют лентяи, которые не хотят заниматься настоящим спортом.
— Да вы что? Разрешите мне открыть вам секрет: шахматы — один из наиболее жестких видов спорта. Я довольно хорошо играю в футбол, я хороший пловец, а недавно я начал заниматься теннисом, однако я могу вам сказать, что нет спорта более трудного, я бы сказал, более грубого, как шахматы. Единственной целью в шахматах является доказать ваше превосходство над другим человеком, а наиболее важным превосходством, я бы сказал, всеобщим, является умственное превосходство. И здесь нет везения, нет карты, которая приходит в нужное время, нет кости, которая вас спасет. Все это должно исходить из вашей головы. Вы перехитрите его или он перехитрит вас. Все просто. Или сложно.
— Таким образом, это игра за установление господства?
— Да. Полного господства. Я имею в виду, что противник должен быть уничтожен. Он не должен иметь пути к спасению. Если вы можете одержать победу в тот момент, когда вы этого хотите, это самая ценная из возможных побед. Когда вы наносите поражение вашему противнику, вы доказываете, что вы и сильнее, и умнее, и просто лучше.
Шахматы — игра для бойцов. Я являюсь бойцом с шести лет. На моих руках кровь уже в течение 20 лет. Сейчас мои основные соперники участвуют в матчах претендентов с тем, чтобы получить право бросить мне вызов в 1990 году. Все они хотят убить меня.
— Бобби Фишер, бывало, говорил, что ему нравится видеть, как его противник «корчится». Он наслаждался, унижая их. Как Вы к этому относитесь?
— Я люблю побеждать в игре. Да, мне это нравится, мне это нужно. Но, с другой стороны, мне не нравится делать людям больно. Игра, с моей точки зрения, является как бы уроком для них. Я могу их кое-чему научить. Я не думаю, что испытываю личную ненависть к тому, кто играет против меня, однако до того, как игра началась, во время игры и до ее завершения противник является для меня чужим. Он представляет собой врага. Он не является моим личным противником, противником для меня является то, что находится на доске. Это мой враг.
— И Вы хотите убить то, что находится на доске?
— Да, это так. Я не могу этого объяснить, но это противостоит мне, и я должен его уничтожить для того, чтобы одержать победу в этой игре. Это означает, что я должен убить почти живое существо. Я испытываю тягу к сильным, резким чувствам. К сильным впечатлениям. Вы должны быть на грани. Это — самое подходящее состояние. Когда я нахожусь на грани, именно тогда я реально ощущаю жизнь...
— Не могли бы Вы объяснить, почему в СССР уровень развития шахмат столь высок? Почему столь много людей серьезно занимаются шахматами в вашей стране, а в других — нет?
— Потому что в нашей стране большей частью ничего другого не остается делать! Шахматы идеально подходят для Советского Союза. Это один из самых простых видов спорта. Вам не нужны специальные площадки или корты для них. Просто шахматная доска, фигуры и укромный уголок в парке. Это самый простой способ для людей немного развлечься. А если вы станете сильным игроком? Шахматы являются одной из наилучших возможностей для советского гражданина улучшить свою жизнь, положение и, возможно, повысить свой жизненный уровень выше среднего, который, кстати, не столь высок.
— Вы, как утверждают, обладаете способностью запомнить сотни телефонных номеров. С такого рода памятью Вы родились или развили ее другими путями?
— Я все время играл в шахматы, когда я учился в школе и в особенности к концу моих занятий в университете. Я мог пропустить несколько месяцев занятий. Таким образом, когда я возвращался, я должен был сдавать экзамены по приблизительно сорока разделам учебников. Я мог прочитать книгу и запомнить ее, а затем проиграть ее назад, подобно магнитофонной ленте. Я могу держать в голове много информации в течение короткого периода времени. Это одна из особенностей моей памяти. Однако, как ни странно, память не является чрезвычайно важной для шахмат. Она может помочь вам вначале, однако вы можете запомнить лишь ограниченное число дебютов. В разгар партии вы должны уметь очень хорошо считать и намного, намного вперед. В этом огромная разница между памятью и способностью просчитывать.
— Сколько ходов вперед может просчитывать великий шахматист?
— Это зависит от характера позиции. Шахматы — очень сложная игра. Однако в условиях позиции, когда все делается вынужденно — один ход, один ответ, я могу просчитывать вперед 10—15 ходов. Однако это происходит очень редко. Обычно позиции являются более сложными: один ход, затем пять ответных, на каждый из которых могут последовать следующие пять ответов. Вы должны пользоваться интуицией в подобном случае, своим пониманием позиций. Очень хорошо, если вы можете просчитывать 5, 6, 7 ходов вперед.
— Фишер полностью был поглощен шахматами. Он не думал ни о чем другом, кроме них. С Вами происходит то же самое?
— Нет, конечно, нет. Я думаю, что это является одним из объяснений его исчезновения. Шахматы были его жизнью. И, к сожалению, он не смог спастись от этой болезни. Он победил лучших шахматистов в мире. Победил их легко. Он доказал свое превосходство. Он был самым лучшим игроком в истории шахмат. Однако в конечном итоге он проиграл свой, свой последний бой — против самих шахмат.
Обязательно должно быть еще что-то, кроме профессии. А у Фишера ничего не было. Он больше не смог играть после того, как стал чемпионом мира: он покорил свой Эверест и не имел более причин, чтобы продолжать играть. Он достиг совершенства. После этого все другое было уже ниже, чем совершенство.
— Таким образом, факт, что он прекратил играть, логичен?
— С психологической точки зрения — да. Хотя для самих шахмат это было нелогично. Шахматы, вероятно, потеряли самого великого игрока.
— Сколько может чемпион мира по шахматам заработать в год?
— В Советском Союзе все сложно, поскольку властям очень трудно примириться с профессионализмом. Но давайте представим себе, что я живу где-то в другом месте и могу делать все, что хочу. В обычный год, если я расходую всю свою энергию лишь на то, чтобы заработать деньги, и использую все возможности, могу заработать 400 000—500 000 долларов. В год матча за звание чемпиона мира сумма намного выше. Во время следующего матча в 1990 году, думаю, премиальный фонд составит около 3 млн. долларов, причем 1,8 млн. долларов пойдет победителю. То есть мне.
— Имеется также реклама.
— Да. Я рекламирую шахматные компьютеры, безалкогольные напитки, кроме того, могут быть другие предложения. Я открыт для таких предложений, я их выслушиваю.
— Вы стали почти бизнесменом. Руководители шахмат были шокированы, когда Вы взяли себе в помощь менеджера.
— Это не руководители шахмат. Это советский аппарат, ведущий шахматы. Они хотят все контролировать. А я ускользнул от их контроля. Моим менеджером является Эндрю Пейдж, англичанин, который когда-то был актером и профессиональным автомобильным гонщиком. Мы с ним хорошо ладим. Эндрю занимается моими делами за пределами Советского Союза. Конечно, советской шахматной мафии это не нравится, однако у меня революционный подход к заработкам: я считаю, что профессиональный спортсмен должен иметь возможность оставлять себе свои заработки, а не отдавать их какой-то федерации или какому-то комитету. Я первым пришел к этому.
— Вы довольно много путешествуете. Не приходила ли Вам когда-нибудь мысль не возвращаться домой? Покинуть Советский Союз?
— Нет. Для человека важно жить в среде своего народа. Конечно, я мог бы это сделать, моя жизнь стала бы намного проще. Я абсолютный космополит, поэтому я мог бы жить где угодно. У меня не было бы проблем.
— Временами Вы высказываетесь не как гроссмейстер, а как политик или военный руководитель. Вы восхищаетесь такими людьми?
— Я восхищаюсь людьми, которые осуществляют реальные преобразования. Иногда для целых народов. Самым ярким примером, очевидно, является Цезарь. Все знают, что Рим не мог бы существовать без республики. И вот он изменил весь этот период, всего лишь один человек. А посмотрите на Иисуса Христа — просто исторического Иисуса Христа. Просто трудно поверить, что его образ сотворил в умах людей. Две тысячи лет спустя мы все еще восхищаемся этими идеями. Возьмите Мартина Лютера, посмотрите на Ленина, независимо от того, согласны или не согласны вы с тем, что он сделал. Это все люди, которые осуществили преобразования самолично.
— А Наполеон? Кин назвал Вас Наполеоном шахмат.
— О, я могу гордиться таким сравнением. Наполеон изменил многое, он проделал огромную работу.
— Какими качествами у мужчин Вы восхищаетесь?
— Силой. Любой силой. Я предпочитаю умственную, физическую, но наиболее важной является сила характера. Кроме того, вы должны постоянно бороться за свои интересы. Если вы представляете себе свою цель, вы должны быть готовы бороться за нее. Вы должны защищать все, во что вы верите.
— А у женщин? Какими качествами у них Вы восхищаетесь?
— Это очень опасный вопрос. Как бы вы ни ответили, вы наверняка наживете врагов. Я думаю, что для женщины очень важно помогать своему мужу в достижении его цели в жизни, помогать ему, когда он сталкивается с трудностями. Однако она должна сохранять свою независимость и не растворяться в мужчине, поскольку, если она это сделает, она не сможет реально ему помогать. Она не должна менять свой характер.
— Что Вы можете сказать о своем собственном будущем? Естественно, будут матчи, турниры, сеансы одновременной игры, а какие-нибудь другие планы у Вас есть?
— Одним из наиболее важных является мой шахматный университет. Я создаю его в Пальма-де-Мальорка на Балеарских островах, в сотрудничестве с испанскими властями. Цель заключается в том, чтобы собрать талантливых ребят в возрасте от 10 до 16 лет со всего мира и обеспечить их всеми возможными знаниями, наилучшими тренерами.
— Это еще одна часть Вашего обширного плана пропаганды и интернационализации шахмат. У Бобби Фишера были во многом сходные с Вашими идеи о профессионализме в шахматах.
— Да, Фишер указал путь, а я продолжаю его идеи. Возможно, в его времена, в начале 70-х годов было еще слишком рано заниматься повышением авторитета шахмат. Сейчас пришло новое время, и сейчас важно популяризировать шахматы, показать их обществу такими, какие они нужны: ради настоящего сражения.
Мы могли бы, например, организовать соревнования смешанных команд. Мы могли бы перемешать игроков с тем, чтобы в команде не были лишь одни русские, американцы или кто-то другой. Можно было бы организовать 10—12 команд, состоящих, скажем, из 6 игроков каждая, затем отправиться с ними в поездку и играть за деньги...
— Вы имеете в виду, что можно было бы сформировать команду компании ИБМ, компании Будвайзер или компании Швепс?
— Конечно, а почему нет. Затем можно было играть в активные шахматы — по 25 минут на игрока, использовать компьютерную технику для того, чтобы учить этой игре людей, с хорошими комментаторами, рассказывающими с шутками и выдумкой широкой публике о правилах. Это очень впечатляет, вы знаете, поскольку игра действительно пронизана бойцовским духом. Подобные вещи помогли бы изменить представления многих людей о шахматах. Мне даже довелось играть в шахматы в лондонском диско-клубе, когда вокруг меня вспыхивали разноцветные огни. А почему нет? Если это повышает интерес к игре, я буду и в дальнейшем это делать.
— Надо сказать, Гарри, что Вы прирожденный капиталист.
— Да, может быть. Но я не думаю, что это принадлежит исключительно капитализму. Это просто человеческая натура. Рынок.
— Ваши идеи распространяются на другие виды спорта, на других советских спортсменов, не правда ли?
— Да. Советские спортсмены всегда были рабами советского Спорткомитета. Комитет им говорит, где и когда они должны играть, а заработанные деньги непосредственно переводились ему. Я начал борьбу не за шахматистов, а за советских спортсменов в целом...
— Таким образом, шахматы для Каспарова еще не все? Шахматы являются лишь инструментом, оружием, которое Вы используете в Вашей более широкой борьбе за демократию и права человека, за то, что Вы называете нормальной жизнью.
— Абсолютно верно. Наконец-то вы меня поняли.

ОТ РЕДАКЦИИ. Мы опустили в этом материале вызывающие по меньшей мере удивление высказывания Г. Каспарова по некоторым далеким от шахмат проблемам. Редакция полностью разделяет оценку, которая была дана этим высказываниям на пресс-конференции в МИД СССР.

<- предыдущая страница следующая ->