<- предыдущая страница следующая ->

•
Помимо вопросов планирования народного хозяйства, ожесточенные нападки вызвало и отношение Кондратьева к крестьянству, прежде всего к зажиточным его слоям. В 1926—1927 гг. Н. Д. Кондратьев в выступлениях, статьях, служебных документах отстаивает свою позицию по этому вопросу.
Вот лишь краткие выдержки из его выступления на обсуждении проекта «Основных начал землепользования и землеустройства» в Комакадемии.
«Первое, новый закон должен отвечать реально имеющимся производственным отношениям, в частности, не только в области сельского хозяйства...
Затем второе... он должен быть прогрессивным законом, он должен содействовать развитию производительных сил...
Третий мотив... это то, что из всех форм развития производительных сил.., которые возможны при том или ином законодательстве, конечно, нужно выбрать ту форму, которая не противоречит нашим социальным задачам. Однако этот третий мотив для меня решительно соподчинен второму».
Кондратьев настойчиво выступает за последовательное проведение в жизнь стратегии нэпа в деревне, за то, чтобы основные ее положения были не только проанализированы, но и закреплены законодательно.
«...С одной стороны,— говорит он,— мы ставим ставку на повышение товарности хозяйства, и в то же время и в земельном законодательстве, и в других сферах законодательства, связанных с земельным, затрудняем развитие товарности хозяйства. Далее, мы ставим ставку на развитие кооперации и в то же время земельным и связанным с ним законодательством этому противодействуем. Я... приведу в доказательство указание на процент средств населения, вложенных в кооперацию. До войны он был около 69%, сейчас 2 1/2%. Чем это объяснить?
...Здесь-то и обнаруживается со всей очевидностью недоговоренность относительно того, что же мы ставим во главу угла — развитие производительных сил или что-нибудь другое».
Кондратьев решительно протестует против расширительного толкования кулачества. «...Понятия «кулак» и «средний хозяин» в высшей степени относительны. Если мы находимся на данной стадии развития производительных сил, то это будет одно понятие, если мы подняли общий уровень состояния сельского хозяйства, то перемещается центр тяжести понятия «бедняк», «середняк» и «кулак». ...Поэтому, хотя я и согласен.., что лучше было бы сказать «осторожность», но мне кажется, что здесь часто имеет место страх перед несуществующей опасностью».
Не подвергая сомнению основной принцип земельного права в стране — национализацию земли, Кондратьев призывает свести к минимуму те ограничения свободного развития трудового хозяйства крестьян, которые были рождены «военным коммунизмом» и на долгие годы пережили его. Предпочтение при этом ученый последовательно отдает зажиточным хозяйствам, приближающимся по своему типу к фермерским, поскольку эти хозяйства, с одной стороны, обладают значительным экономическим потенциалом, а с другой — направлены на производство части продукта в товарной форме, тогда как чисто середняцкое хозяйство, как правило, ориентируется главным образом на собственное потребление, т. е. является по существу натуральным — неспособным к расширенному воспроизводству.
Вопрос о расширенном воспроизводстве (т. е. накоплении) в сельском хозяйстве стоял в середине 20-х гг. очень остро. Нэпа в деревне (если понимать под ним не просто замену продразверстки продналогом, а прежде всего — создание условий для развития коммерческой инициативы трудящегося населения) не было и к середине 1925 года. «У нас,— писал Н. И. Бухарин,— еще до сих пор сохранились известные остатки военно-коммунистических отношений, которые мешают нашему дальнейшему росту... Зажиточная верхушка крестьянства и середняк, который стремится тоже стать зажиточным, боятся сейчас накоплять... Излишняя боязнь наемного труда, боязнь накопления, боязнь прослойки капиталистического крестьянства и т. п. может привести нас к неправильной экономической стратегии в деревне... Из-за этого середняк боится улучшать свое хозяйство...» 21.
21 Бухарин Н. И. Избранные произведения. М., 1988, с. 134—135.
Партия обращает внимание на необходимость отказа от чрезмерного давления на деревню. Ставится вопрос о предоставлении крестьянину возможности «свободно приноравливаться к рынку, избрать наиболее выгодные культуры» 22. XIV партконференция останавливается на проблеме «облегчения условий применения наемного труда в сельском хозяйстве и краткосрочной аренды земли» 23 (в том числе о расширении арендных прав и права найма рабочей силы, о переходе от системы административного нажима к экономическому соревнованию и экономической борьбе и т. д.). Решения конференции одобряются XIV съездом ВКП(б)24, поскольку они верно учли изменение расстановки классовых сил в стране.
22 Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях... 9-е изд. М., 1984, т. 3, с. 76.
23 Там же, с. 369.
24 См. там же, с. 431.
В этот период даже Сталин еще не разделял (хотя бы на словах) сверхопасений «левых» относительно кулацкой опасности. Но с 1927 года начинается сдвиг сталинской политики «влево». И если до этого времени не забывались ленинские слова «при увеличении количества продуктов никакое развитие мелкой буржуазии не будет большим минусом, поскольку это дает развитие крупной промышленности...» 25, то позже Сталин с особым акцентом указывал: «Ленин говорил, что нэп введена всерьез и надолго. Но он никогда не говорил, что нэп введена навсегда» 26.
25 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 43, с. 84.
26 Сталин И. В. Соч., М., 1952, т. 12, с. 171.
В этих условиях позиция Кондратьева постепенно становилась открытым вызовом набирающей силу официальной политике. Именно в конце 1927 г. выходит упоминавшаяся выше статья Г. Е. Зиновьева, в которой автор собирает всю желчь, когда-либо изливавшуюся на голову Кондратьева. Его позиция характеризуется как «сменовеховство» в экономической науке. Последующий крах Зиновьева как политика не помешал тому, что ярлык «идеолог кулачества», введенный им в «научный» оборот по отношению к Кондратьеву, становится непременным условием всякого печатного упоминания имени ученого.
•
Что же так раздражало «левых» во взглядах Кондратьева? Объяснение можно найти в тексте служебной записки, направленной ученым «наверх», которая стала поводом для статьи Зиновьева.
Н. Д. Кондратьев излагал в ней свое видение и понимание процесса социалистического строительства в СССР 27. Социальная политика в деревне, считал он, разнивается «...не только по линии содействия бедноте, не только по линии нейтрализации и привлечения к активной работе середняка, но и по линии борьбы с высшими слоями деревни. Причем, так как понятие эксплуатирующих кулацких элементов деревни точно не определено, так как на практике эти понятия толкуются расширительно, то фактически борьба против высших кулацких элементов деревни превращается в борьбу вообще с сильными слоями деревни. Эта борьба ведется не только по линии хозяйственной (налоги, кооперация, кредит), но и по всем другим направлениям (по линии общеполитических мероприятий, по линии политики образования, уголовной и т. д.)».
27 Текст этих фрагментов приводится по ст.: Зиновьев Г. Манифест кулацкой партии.— Большевик, 1927, № 13, с. 33—47. Сама записка не сохранилась.
Кондратьев пишет о «крайностях индустриализма», которые он видит, с одной стороны, в том, что стране навязывается «непосильный темп развития промышленности», а с другой — в том, что самое развитие индустрии осуществляется непропорционально, со значительными и, по его мнению, необоснованными приоритетами группе «А», в прямой ущерб производству потребительских товаров. В итоге «темп развития промышленности заставляет в поисках средств на капитальные вложения идти по пути значительных изъятий материальных средств из деревни и по пути установления неблагоприятного соотношения цен на сельскохозяйственные и индустриальные товары», а сам «процесс индустриализации в настоящее время не повышает, а ослабляет степень снабжения деревни необходимыми ей продуктами хозяйственного и личного потребления».
Крайности проведения мероприятий социальной политики в деревне Кондратьев видит в том, что «вместо того, чтобы вести курс помощи бедноте, мы на практике сплошь и рядом ставим ставку на бедноту, т. е. связываем успех своей работы по развитию сельского хозяйства с потенциальными возможностями развития бедняцкого хозяйства. Если ставка на помощь бедноте в смысле поднятия ее хозяйства является совершенно бесспорной, целесообразной и плодотворной, то подмен этой ставки на практике ставкой на бедноту является совершенно безнадежным. Бедняцкие хозяйства — это вовсе не наше преимущество, а наше несчастье, и смысл нашей работы в области сельского хозяйства заключается не в том, чтобы увековечить и узаконить существование бедноты как социальной группы, а в том, чтобы в кратчайший срок ликвидировать категорию бедняцких маломощных хозяйств».
Подставляя себя под удары «левых» критиков, ученый обращает внимание правительства на то, что «вместо борьбы с эксплуатирующими кулацкими элементами в деревне мы на практике сплошь и рядом ведем борьбу с крепнущими слоями деревни... Фаворизируя бедноту и сдерживая рост хозяйственно мощных слоев деревни, мы не только задерживаем развитие сельского хозяйства, не только подрываем возможность индустриализации страны, но и лишаемся возможности оказать реальную помощь самой бедноте».
Служебная записка содержит примерную схему мероприятий, которые, по мнению ее автора, способны остановить деформацию аграрной сферы страны:
«1) ...законодательно уточнить понятие кулачества.
2) Изъять из содержания этого понятия на практике случаи аренды земли и найма сельскохозяйственного труда в размерах, допускаемых для трудового хозяйства по закону.
3) Исправить налоговую практику в тех случаях, когда существующее обложение, благодаря резкому повышению прогрессии и формам учета доходности, ложится чрезмерно тяжелым бременем на развивающиеся слои крестьянских хозяйств и тем тормозит рост интенсивности и товарности сельского хозяйства.
4) Действительно изменить кооперативную и кредитную политику в смысле признания безусловной свободы кооперативных объединений в области сельского хозяйства, отказа от давления на кооперацию извне, отказа в кооперативно-кредитной политике от протекционизма и филантропии в отношении немощных хозяйств и бесхозяйственных форм кооперации».
«Необходимо значительно, процентов на 15, снизить цены промышленных товаров, как розничные и оптовые, так и отпускные...
Необходимо значительно облегчить условия экспорта сельскохозяйственных товаров и в этих целях предоставить определенному кругу государственных, кооперативных и смешанных организаций свободу экспорта, проведя одновременно специальные ограничения, гарантирующие необходимую защиту интересов промышленности», одновременно изменив и политику импорта. «Необходимо расширить импорт готовых изделий хозяйственного и личного, в особенности крестьянского, потребления. В связи с этим необходимо, сохраняя монополию импорта в пределах устанавливаемого на каждый год плана, предоставить возможность импорта готовых изделий (достаточно широкому.— Авт.) кругу организаций в тех пределах, в каких им удастся своим экспортом превысить намеченный план импорта, с присоединением к нему необходимого фонда валютного накопления...
Необходимо одновременно отказаться от создания искусственных монопольных условий для государственного и кооперативного торгового аппарата на внутреннем рынке, а также от административных методов регулирования рынка, приводящих к его дезорганизации. Необходимо точно и ясно определить правовое и хозяйственное положение частного торгового аппарата на рынке».
По линии практики индустриализации Кондратьев считает необходимым:
«1) Ограничить темп капитального промышленного строительства, снизив его размеры примерно на 15%.
2) Одновременно... видоизменить соотношение в размерах капитальных затрат... на тяжелую индустрию и на индустрию легкую, вырабатывающую готовые изделия, в смысле повышения удельного веса последней.
3) ...Отказаться от одновременного форсированного развития, наряду с важнейшими отраслями индустрии, имеющими первостепенное значение и перспективы дальнейшего развития, также и отраслей, которые такого значения и перспектив не имеют...
Необходимо осуществлять политику зарплаты в городах так, чтобы движение зарплаты не служило фактором повышения промышленных цен и не препятствовало их снижению. В связи с этим номинальная заработная плата должна быть приостановлена в своем росте. Что касается реальной заработной платы... а, следовательно, и общего уровня цен, она возрастает автоматически. Дальнейший рост реальной заработной платы должен быть поставлен в тесную зависимость от значительных успехов в деле поднятия производительности труда».
Как не вспомнить вторую сессию Верховного Совета осенью прошлого года? Рекомендации правительства по стабилизации экономики написаны как будто той же рукой, что и текст, который отделен от нас шестьюдесятью годами хозяйственного волюнтаризма!
Предложенная система мероприятий, считал Кондратьев, даст толчок развитию производительных сил страны, подведет прочную базу под процесс индустриализации. Некоторое усиление имущественного расслоения не повлечет за собой политических последствий: Советское государство, в этом Кондратьев был твердо уверен, имеет сильные экономические рычаги, чтобы обеспечить хозяйственное развитие в нужном для него направлении.
В случае же, если предложенные мероприятия не будут осуществлены, пишет Кондратьев, «процесс индустриализации страны лишается устойчивости, может явиться фактором ослабления сельского хозяйства и, рано или поздно, вызовет кризис всего народного хозяйства».
•
Важнейшим направлением научной деятельности Н. Д. Кондратьева были исследования закономерностей развития мирового капиталистического хозяйства. Их результат — теория «больших циклов конъюнктуры» — сделал имя Кондратьева широко известным в мировой экономической науке. Но эта же работа стала одним из пунктов обвинения против ученого в годы сталинского террора.
В 1928 г. выходит последний выпуск «Вопросов конъюнктуры» — теоретического сборника Конъюнктурного института, издававшегося согласно постановлению коллегии Наркомфина от 16 июня 1925 года. Издание это всегда шло трудно, многим оно было обязано энергии одного из ведущих научных сотрудников института, Л. М. Ковальской, добившейся разрешения Н. И. Бухарина, полагавшего, что «надо иметь отдушину от марксизма»,— того «марксизма», который стараниями Сталина и его единоверцев постепенно превращался в худший вариант догматизма и схоластики.
После дискуссии о «больших циклах», после публикации политического обвинения Г. Зиновьевым Кондратьева Бухарин, который в то время и сам находился под перекрестным огнем, оказался бессилен.
В «Списке сотрудников Финансово-экономического управления НКФ СССР на 20 апреля 1928 г.» в строке «Заведующий Конъюнктурным институтом» значится — «вакансия». Несколькими строками ниже читаем — «Кондратьев Н. Д. Консультант. Оклад не установлен». Немного позже фамилия и в этой строке заменяется словом «вакансия». К июню 1928 г., когда документы института начали выходить за подписью нового директора П. И. Попова, Кондратьева среди сотрудников уже не было28. А через полтора с небольшим года был закрыт и сам институт.
28 Освобожден от занимаемой должности с 1 мая 1928 г.— ЦГАНХ, ф. 7733, оп. 18, д. 4161, л. 20.
Последние публикации Кондратьева в двух сборниках, изданных в 1928 г., анонимны. Редакторы не рискнули напечатать подпись опального профессора.
В 1930 г. Н. Д. Кондратьев, Н. П. Макаров, А. В. Чаянов, Л. Н. Литошенко, Л. Б. Кафенгауз и еще целый ряд «буржуазных» профессоров были арестованы. Их имена упоминаются в соответствующем контексте на процессе Промпартии. Это было сигналом.
Под лозунгом «классовой борьбы в экономической науке» с разгромными статьями выступают практически все журналы, проводятся конференции, издаются даже книги. «Теперь, после ряда гласных судебных процессов об активном вредительстве... невольно думаешь, где же это была наша классовая бдительность, почему это вредительство не было раскрыто гораздо раньше?» — в ужасе вопрошает давний оппонент Кондратьева С. Г. Струмилин29. Ну как тут не вспомнить шутку тех лет: «Лучше стоять за высокие темпы, чем сидеть за низкие»...
29 Цит. по: Струмилин С. Г. На плановом фронте, с. 265.
«Травля идет уже во всероссийском масштабе,— вспоминал позже Б. Бажанов,— и после начала коллективизации приходит, наконец, момент, когда сталинская коллективизация, разрушая сельское хозяйство, приводит к недостатку продуктов и к голоду. Тогда по установленной... практике надо открыть врагов, на которых свалить вину. В 1930 году ГПУ «откроет» «Трудовую крестьянскую партию», совершенно нелепую... выдумку. Руководит этой партией профессор Кондратьев вместе с профессорами Чаяновым и Юровским. ГПУ широко раздувает кадило: в «партии» не то сто тысяч членов, не то двести тысяч. Готовится громкий процесс, который объяснит стране, почему нет хлеба» 30.
30 Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина (Париж), 1980, с. 194—195.
Нет никаких намеков на то, какими методами были выбиты из Кондратьева опубликованные в 1930—1931 гг. «признания». Однако есть воспоминания осужденного по тому же «делу» профессора Н. П. Макарова, чудом пережившего 37-й год. Эти строки рисуют картину чудовищного шантажа, обмана, психологического давления, с помощью которых «обрабатывали» строптивых профессоров.
На «буржуазных реставраторах» органы дознания отрабатывали в Бутырках технику столь широко применявшегося затем «конвейера» — стул, слепящая лампа в глаза, вежливый следователь: «Николай Дмитриевич, не спите...» И так несколько суток кряду.
Но полтора года следствия, видимо, все же не дали достаточно весомых «аргументов» для очередного открытого «процесса».
Кондратьев был приговорен к восьми годам заключения и в январе 1932 г. водворен в Суздальский политизолятор. В стенах «тихой обители» (тихой в прямом смысле — в Суздале в начале 30-х запретили колокольный звон, он мешал отдыху охраны) прошли последние годы жизни Николая Дмитриевича, его соседа по камере профессора Л. Н. Юровского, одного из ведущих советских специалистов по денежному обращению и кредиту, крупного ученого-аграрника профессора А. Г. Дояренко, профессора В. Г. Громана, бывшего члена коллегии союзного Госплана (он же — «лидер меньшевистского центра»).
В 1937 г. дело «ТПК» пересматривается. Кондратьев, Литошенко, Тейтель, освобожденные было и вновь арестованные Чаянов и Юровский приговариваются особым совещанием НКВД к расстрелу.
Последнее письмо, которое больной, полуослепший Кондратьев написал жене и дочери на клочках бумаги химическим карандашом, датировано 31 августа 1938 г.
Имя Н. Д. Кондратьева, как и многих других советских людей — ученых, политиков, военных, врачей, рабочих, крестьян, оболганных, ошельмованных тоталитарной Административной системой, исчезло почти на 50 лет. Долгих лет переходного периода — от «социализма чувства» к «социализму мысли», от догматизма к плюрализму мнений и плюрализму форм хозяйствования, к исторической правде, без которых социализм — истинный, а не казарменно-утопический и не восторженно-«развитой»,— немыслим.

<- предыдущая страница следующая ->