<- предыдущая страница следующая ->

СОБЫТИЯ, СУДЬБЫ, СВИДЕТЕЛЬСТВА

ОН НЕ ХОТЕЛ БЕДНОСТИ
(Штрихи к портрету Н. Д. КОНДРАТЬЕВА)
Н. ФИГУРОВСКАЯ, В. СИМОНОВ

Младший из авторов предлагаемой статьи, как и многие его сверстники, впервые узнал о Н. Кондратьеве из следующего контекста: «В борьбе против марксистско-ленинской теории, против перестройки сельского хозяйства выступали тогда (в конце 20-х гг.— Авт.) в основном два течения, являвшиеся разновидностями буржуазных взглядов по аграрному вопросу. К первому, ярко выраженному буржуазному направлению относились профессора-аграрники Кондратьев, Литошенко и др.» 1.
1 Трапезников С. П. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос. М., 1983, Т. 2, с. 117. (Цитируется третье, «дополненное» издание книги).
Для любого человека, в особенности прошедшего истфаковскую школу классового анализа, этого авторитетного мнения было вполне достаточно, чтобы идеи Кондратьева надолго оказались вне его научных интересов, как явно вредные для строительства нового общества.
А ведь личность Николая Дмитриевича Кондратьева была настолько яркой, что даже Г. Е. Зиновьеву, искавшему в разгар дискуссии перед XV партсъездом доводы в пользу своих идей, не пришлось долго выбирать главу сконструированной им «кулацкой партии». Ее в сентябре 1927 г. он пытался использовать в борьбе против раздувавшейся им же «кулацкой опасности», а заодно и против линии нэпа2. Стремительно «левевшему» Сталину идея пришлась настолько по душе, она так вписывалась в его стратегические планы, что вместе с другими элементами теории и практики «левого уклона» он позднее заимствует и ее.
2 Зиновьев Г. Манифест кулацкой партии.— Большевик, 1927, № 13.
В 1930 г. идея оформилась в «дело» «Трудовой крестьянской партии». Процесс над партией должен был стать третьим в серии громких судилищ: Промпартия, «контрреволюционная организация меньшевиков» — и завершить фактический разгром интеллигенции, имевшей дореволюционные корни.
Процесса, однако, по неизвестным причинам не получилось. Судьбу лидеров «ТКП» (Л. Б. Кафенгауз, Н. Д. Кондратьев, Л. Н. Литошенко, Н. П. Макаров, А. А. Рыбников, А. В. Чаянов, А. Н. Челинцев, А. О. Фабрикант и другие ученые) в закрытом заседании решила коллегия ОГПУ, приговорившая их к разным срокам тюремного заключения.
С тех пор, вплоть до самого недавнего времени, официальная трактовка известных событий рубежа 20—30-х гг. оставалась однозначной: «...кулачество имело своих идеологов и «теоретиков» как вне партии — в лице кондратьевцев и чаяновцев, так и внутри Коммунистической партии — в лице троцкистов и бухаринцев. Глубокое идеологическое родство постоянно сближало их на сложных перекрестках классовой борьбы. Например, кондратьевцы и чаяновцы, действуя «порознь» в восстановительный период, выступили единым фронтом против индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства, объединившись в подпольную «Трудовую крестьянскую партию» для борьбы с Советской властью» 3.
3 Трапезников С. П. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос, т. 2, с. 118— 119.
•
...Вряд ли крестьянин деревни Галуевской Кинешемского уезда Костромской губернии Дмитрий Гаврилович Кондратьев — гравер текстильной фабрики купцов Разореновых, думал, что сын его, Николай, родившийся 4 марта 1892 года (о котором и после его трагической гибели будут говорить как о готовом премьере любого правительства), станет представлять такую опасность. Опасность не для Родины — а для тех, кто к благу народа будет подходить с казарменной меркой.
Среднее образование Николай Кондратьев получал весьма отрывочно. Сначала церковноприходская школа. Затем учительская семинария в Кинешме. После ареста в 1905 и 1906 гг. за эсеровскую пропаганду он вместе со своим другом Питиримом Сорокиным изгоняется из семинарии.
Дальше училище земледелия и садоводства в Умани, образовательные курсы А. С. Черняева в Петербурге. В 1910 г. Кондратьев экстерном сдает экзамены на аттестат зрелости в 1-й Костромской гимназии и поступает на экономическое отделение юридического факультета Петербургского университета. В те годы здесь были сосредоточены лучшие научные силы России.
Круг интересов студента Кондратьева поразителен. В университетские годы он опубликовал свыше 20 научных работ: рефераты, рецензии, исследовательские статьи по экономике, этнографии, социологии. А в 1915 г. увидела свет его первая монография, весьма доброжелательно принятая критикой.
Бурные события первой мировой войны не могли не оказать влияния на формирование личности молодого исследователя. В маленькой комнате на Петроградской стороне, которую снимали Кондратьев и Питирим Сорокин, часто собиралась радикально настроенная студенческая молодежь. Захаживали сюда и коллеги Кондратьева — Георгий Пятаков (будущий зампред Госплана и ВСНХ СССР, председатель правления Госбанка СССР, замнаркома тяжелой промышленности, член ЦК ВКЩб), а затем «враг народа») и Левон Карахан (впоследствии крупный советский дипломат, замнаркома иностранных дел, член ЦИК СССР, также погибший в тридцать седьмом). Сам Кондратьев ведет пропагандистскую деятельность среди рабочих и учащейся молодежи4. Имеются сведения о его участии в студенческих волнениях 1911—1914 гг. и руководстве стачками рабочих Выборгского района в 1914 г.5.
4 ЦГАНХ, ф. 7733, оп. 18, д. 4161, л. 8.
5 ЦГАНХ, ф. 7733, оп. 18, д. 4161, л. 8.
В 1915 г. Николай Кондратьев окончил университет с дипломом первой степени и был оставлен при кафедре политической экономии и статистики «для подготовки к профессорской и преподавательской деятельности».
Общественная активность российской интеллигенции в годы первой мировой войны проявлялась, помимо прочего, в усилении земского движения. Были созданы Союз городов и Земский союз, которые очень быстро из организаций милосердия стали политическими образованиями, оказывавшими значительное воздействие на экономическую и общественную жизнь страны. Н. Кондратьев поступает на службу в петроградский Земский союз, где в 1916—1917 гг. выполняет обязанности заведующего статистико-экономическим отделом.
Кроме того, след молодого ученого можно отыскать в списках одного из научных обществ, созданных в годы войны,— Социологического общества им. М. М. Ковалевского, в ряду громких имен академиков, профессоров, членов Государственной думы.
После Февральской революции Кондратьев — активный участник Главного земельного комитета, Лиги аграрных реформ. В них входили экономисты-аграрники самых различных политических направлений. В апреле 1917 г. он активно участвует в подготовке Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов и делает на нем доклад по продовольственному вопросу. К июню 1917 г. он уже председатель Совета крестьянских депутатов, от которого избирается одним из товарищей (заместителей) председателя Общегосударственного продовольственного комитета — центрального органа Продовольственной комиссии Совета рабочих депутатов. В числе секретарей этого Совета был упоминавшийся выше Л. Кара-хан. Позже Кондратьев становится секретарем премьера А. Ф. Керенского по делам сельского хозяйства.
По спискам партии социалистов-революционеров (эсеров) (членом ее Кондратьев был с 1905 по 1919 г.)6 он избирается в Учредительное собрание.
6 ЦГАНХ. ф. 7733, оп. 18, д. 4161. лл. 7—8, 19, 20.
•
Краеугольным камнем аграрной программы эсеров была социализация земли — изъятие ее из «частной собственности отдельных лиц и переход в общественное владение и в распоряжение демократически организованных общин и территориальных союзов общин на началах уравнительного пользования» 7.
7 Полный сборник платформ всех русских политических партий с приложением Высочайшего манифеста 17 октября 1905 г. и всеподданнейшего доклада гр. Витте. Испр. и доп. по последним резолюциям партийных съездов. 2-е изд. СПб., 1906, с. 26—27.
Значимость аграрной теории этой партии для победы пролетарской революции в крестьянской России высоко оценивал В. И. Ленин, особо отметивший на III конгрессе Коминтерна: «Наша победа в том и заключалась, что мы осуществили эсеровскую программу; вот почему эта победа была так легка» 8.
8 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 44, с. 30.
Кондратьев в 1917 г. рассматривает социальный прогресс исключительно с позиций крестьянства. Пропаганде социализации земли он посвящает радикальную брошюру «Аграрный вопрос о земле и земельных порядках» и более умеренный доклад «О крупнокрестьянских хозяйствах». Ученый аргументированно доказывает экономическую бесперспективность как крупных капиталистических хозяйств, основанных на наемной рабочей силе, так и «полутрудовых» (т. е. ведущихся в основном на семейных началах, но использующих и отношения найма). Последние, по его мнению, по рентабельности не дают никаких принципиальных преимуществ «перед средними крестьянскими хозяйствами». Но и трудовые хозяйства, взятые сами по себе, не нацелены в силу своего по преимуществу натурального характера на экономическую перспективу, на развитие («во имя интересов государства») народного хозяйства как целого.
Слить воедино «плюсы» мелкокрестьянского хозяйства и крупнокапиталистической организации аграрного труда может, по мысли Кондратьева, лишь кооперация. С одной стороны, она ограничит возможность эксплуатации наемного труда в погоне за прибылью. С другой — позволит достигнуть значительной производительности труда при малых затратах капитала, внедрить достижения технического прогресса. Основу земельных порядков общества, идущего на смену капиталистическому, Кондратьев видел в органическом сочетании трех форм землевладения: государственной, кооперативной, индивидуальной крестьянской. Кооперативы должны образовываться на началах строгой добровольности. При этом необходимо соблюдать определенную последовательность в смене видов кооперации, в которой производственный кооператив является конечной, наиболее развитой формой совместного ведения хозяйства: «Растущая кооперация с различных сторон объединяет крестьянские хозяйства. Последней ступенью этого объединения в конце концов должно стать объединение самого сельскохозяйственного производства». Однако широкому внедрению производственной кооперации в экономическую жизнь деревни должно предшествовать кооперирование крестьянства в сфере снабженческо-сбытовой, кредитной и т. д.
«Нельзя думать,— писал Кондратьев,— что ввести социализацию можно так же скоро и легко, как выкурить папиросу или сочинить закон». Однако со временем социализация земли и кооперирование, считал ученый, должны привести к укреплению крестьянского коллектива, к ликвидации бедности российской деревни, превратить полунатуральное сельское хозяйство в товарное, обеспечить для промышленности технологически нормальное количество сырья и рабочей силы, а также создать устойчивый рынок сбыта индустриальной продукции. Таким образом, установится «тесная связь и равновесие» между земледелием и промышленностью, взаимозависимость развития пролетариата и крестьянства.
Под знаком поиска экономических закономерностей, обеспечивающих это равновесие, будут проведены практически все последующие исследования Н. Д. Кондратьева: и в области отечественной, и в области мировой экономики, вплоть до написанной после несостоявшегося «процесса «ТКП», уже в тюрьме, работы о законах экономической динамики капиталистического хозяйства, чудом сохранившийся отрывок которой был недавно опубликован 9.
9 Экономика и математические методы, 1988, т. XXIV. вып. 2, с. 268—270.
Доклад Кондратьева «О крупнокрестьянских хозяйствах», на наш взгляд, интересен не столько с практических позиций, сколько с точки зрения методологии подхода к экономическим преобразованиям как таковым. Двадцатипятилетний экономист формулирует целый ряд положений, которым трудно отказать и в реализме, и в зрелости.
Он считал, что «рациональными являются только те меры экономической политики, которые, с одной стороны, могли бы действительно быть осуществлены, а с другой стороны, приводили бы к повышению производительности или по меньшей мере не приводили бы к понижению ее. Наконец, меры эти должны удовлетворять требованиям справедливости... При этом предполагается, что задача справедливости не приходит в столкновение с задачей производительности».
Кондратьев резко выступал против внеэкономических методов решения хозяйственных проблем, против «запрещающих декретов». Такой путь кажется наиболее легким («к сожалению,— замечал Кондратьев,— в рядах нашей демократии эта мысль иногда слышится, но это глубокая ошибка»), но на деле до тех пор, пока не подорваны экономические основы каких-либо нежелательных элементов народного хозяйства, любой декрет будет даже тормозом развития.
Уже к концу лета 1917 г. Кондратьеву было ясно, что все партийные разногласия перешли «из области чистой политики в область чистой экономики» 10.
10 Дело народа, 1917, 15 августа.
Однако надежды на организацию «народного хозяйства как целого» (а это один из основных моментов теоретической и практической позиции Кондратьева): оздоровление финансов, стабилизацию разрушенного войной рынка, который должен играть роль централизующего начала экономики,— ученый пока еще связывал с Временным правительством. В партии большевиков в тот период Кондратьев как товарищ министра продовольствия видит скорее дезорганизующее, чем организующее начало, неспособное с должной полнотой учесть интересы крестьян 11. Поэтому реальное содержание событий Октября 1917 г. для него, как и для многих экономистов-немарксистов (а в последнем составе Временного правительства были в должностях товарищей министров ведущие впоследствии советские ученые Л. Б. Кафенгауз, З. С. Каценеленбаум, А. В. Чаянов), остается далеким. После же роспуска Учредительного собрания Кондратьев отходит от политической деятельности.
11 «Чисто пролетарская» постановка вопроса частью большевиков действительно имела место. Даже на VIII съезде РКП(б) можно было услышать, например: «Мы боремся с буржуазией, которая нарождается у нас потому, что крестьянское хозяйство пока еще не исчезло, а это хозяйство порождает буржуазию и капитализм» (Выступление А. И. Рыкова. Цит. по: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 177).
•
Он переезжает в Москву, где работа вновь близко сводит его с кругом экономистов, отчасти знакомых еще по Петрограду: В. Г. Громаном, Л. Н. Литошенко, Л. Б. Кафенгаузом, З. С. Каценеленбаумом, Н. П. Макаровым, С. А. Первушиным, А. А. Рыбниковым, А. В. Чаяновым... В Москве Кондратьев работает заведующим экономическими отделами Совета сельскохозяйственной кооперации и Центрального товарищества льноводов — тогда одного из крупнейших кооперативных объединений страны, в Московском народном банке, преподает в университете Шанявского, в Кооперативном институте Совета Всероссийских кооперативных съездов, с 1919 г.— в Научно-исследовательском институте сельскохозяйственной экономии и политики при Петровской сельскохозяйственной академии. Возглавляет там лабораторию сельскохозяйственной конъюнктуры. Преподает Кондратьев и в самой академии. А в 1920 г. избирается директором выросшего на базе руководимой им лаборатории Конъюнктурного института.
Но несколько ранее происходит важный для дальнейшей судьбы Н. Д. Кондратьева поворот. Серьезные идейные разногласия с ЦК партии, начавшиеся еще в 1907—1910 гг., приводят к разрыву Кондратьева с эсерами12. Позднее он скажет: «Начиная с 1919 года я признал, что я должен принять Октябрьскую революцию, потому что анализ фактов действительности и соотношение сил показали, что первое представление, которое я получил в 1917—1918 годах, было неправильно... Я вошел в органическую связь с Советской властью».
12 ЦГАНХ, ф. 7733, оп. 18, д. 4161, лл. 7—8. 19.
Выбор был сделан. В печати начинают появляться статьи Н. Д. Кондратьева по проблемам развития хозяйства деревни в условиях диктатуры пролетариата. В 1922 г. публикуется написанная в 1919 г. фундаментальная монография «Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции», во многом обязанная своим появлением предоктябрьской деятельности автора. Эту монографию (помимо двух других работ Кондратьева) можно отыскать среди книг в личной библиотеке Ленина в Кремле 13.
13 См.: Библиотека В. И. Ленина в Кремле. Каталог. М., 1961 (№ 3 046; см. также: № 3 044, 3 045).
Формируется круг экономистов-аграрников, теоретиков и практиков, которые «в центре своей идеологии» ставят «проблему крестьянства в условиях СССР, проблему развития крестьянского хозяйства в связи с другими отраслями народного хозяйства» 14.
14 Процесс контрреволюционной организации меньшевиков. М., 1931, с. 195 (из допроса свидетеля Кондратьева).
Проблема эта тогда, пожалуй, была основной. Если в 1913 г. единоличные крестьяне и некооперированные кустари составляли 66,7% населения России, то в 1924 г. их было уже 75,4%, в то время как доля рабочих в населении страны сократилась к 1924 г. до 10,4% 15. Требовалось найти путь, который позволил бы наиболее безболезненно включить подавляющую часть населения страны в хозяйственную обстановку, рожденную Октябрьской революцией.
15 Народное хозяйство СССР за 70 лет. Юбилейный статистический ежегодник. М., 1987. с. 11.
Осенью 1923 г. Плановая комиссия Наркомзема приступила к разработке перспективного плана развития сельского хозяйства РСФСР. Общее руководство работой осуществлял председатель Земплана И. А. Теодорович. В первом Советском правительстве он был народным комиссаром продовольствия. Прямыми организаторами исследовательских поисков стали профессора Н. Д. Кондратьев и Н. П. Огановский.
Уже в декабре вопрос об аграрном планировании стал одним из первоочередных. Предстоял съезд Советов, на котором председатель Госплана Г. М. Кржижановский должен делать доклад по вопросам планового строительства. Поэтому он поставил перед Наркомземом задачу экстренно подготовить материалы по перспективному плану развития сельского хозяйства. Уже к середине января 1924 года эта работа в самом первом приближении была закончена.
Дискуссия, развернувшаяся вокруг «плана Кондратьева» и на пленуме Президиума Госплана, и в печати, была весьма жесткой. Критики пытались найти в проекте изъяны, которые дали бы возможность поставить под сомнение профессиональную и политическую добросовестность авторов. Прозвучал даже довод, что «основное различие, которое имеет место между нашим хозяйством и капиталистическим, в том, что наше хозяйство — хозяйство субъективное» 16 (читай — объективным законам неподотчетное).
16 Пути сельского хозяйства, 1926, № 1, с. 201.
Этот постулат внедряется в советскую политическую экономию на долгие годы как априорный. Однако Кондратьев (как и один из крупных плановиков, В. А. Базаров), строивший свою теорию планирования исходя из концепции о взаимодействии и взаимозависимости в социалистической экономике плановых и рыночных начал, согласиться с таким утверждением не мог.
Кондратьев настаивает на необходимости тщательно следовать законам развития экономики и планировать основные тенденции хозяйственного процесса не директивно, «от достигнутого» и «до гвоздя», а с предоставлением хозяйствующим звеньям необходимой свободы деятельности. Он защищает идею плана-прогноза, учитывающего сложившуюся в стране хозяйственную обстановку, реализация которого возможна по мере «овладения стихийными силами социально-экономической жизни и подчинения ее сознательному, планомерному руководству со стороны государства» 17.
17 Кондратьев Н. Д. Проблема предвидения.— Вопросы конъюнктуры, 1926, т. 2, вып. 1, с. 3.
Ученый предлагает развивать экономику, а не толкать ее вперед, не имея на то оснований: «Действительность все равно заставит ценой... тяжелой расплаты за ошибки свести перспективы к рамкам реально-достижимого. И мы должны ставить в плане именно эти реальные перспективы, хотя бы они субъективно нас и не удовлетворяли».
Выступает Кондратьев и против «статистического фетишизма», против погони за темпами и цифрами, против увлечения плановой деятельностью ради самой плановой деятельности, когда «некоторая и, возможно, значительная часть плановой работы страны проходит без достаточного и, может быть, без всякого эффекта». Основой общегосударственной плановой деятельности, по Кондратьеву, должно стать определение обобщенных экономических перспектив, длительных тенденций при минимуме количественных показателей и максимуме инициативы низовых хозяйственных звеньев.
«Одно из двух: или мы хотим иметь серьезные и реальные планы и в таком случае должны говорить в них лишь то, на что мы имеем известные научные основания; или мы будем продолжать заниматься всевозможными «смелыми» расчетами и выкладками на будущее без достаточных оснований, и тогда мы должны заранее примириться, что эти расчеты произвольны, что такие планы лишены реальности. Но какая цель и цена таких планов? В лучшем случае они остаются безвредными, потому что они мертвы для практики. В худшем — они будут вредными, потому что могут ввести практику в жестокие ошибки» 18.
18 Кондратьев Н. Д. План и предвидение.— Пути сельского хозяйства, 1927, № 2, с. 3, 4, 31.
В 1925 г. такая постановка вопроса была сочтена Президиумом Госплана убедительной. Но уже к 1927 г. ситуация в корне изменилась. Возражая «эпигону народничества» — проф. Кондратьеву, С. Г. Струмилин особо отметит: «Мы никогда не откажемся от своих целей только потому, что их осуществление не обеспечено стопроцентной вероятностью, ибо воля пролетариата и наши планы, концентрирующие эту волю для борьбы за поставленные им перед собой задачи, сами могут и должны стать тем решающим шансом, какого недоставало для их успешного разрешения» 19. Все, кто не был согласен с такой постановкой вопроса, в начале 30-х получили соответствующие «разъяснения». Остальные узнали уже в 1987 г. из журнала «Коммунист» о том, что первая пятилетка была «выполнена» только в докладе Сталина XVII партсъезду20.
19 Струмилин С. Г. На плановом фронте. М., 1958, с. 314.
20 Лацис О. Проблема темпов в социалистическом строительстве.— Коммунист, 1987, № 18.

<- предыдущая страница следующая ->