скачать журнал

<- предыдущая страница следующая ->

И ЕЩЕ О «КЛАНЕ КЕННЕДИ»...
Логика роста государственно-монополистического капитализма неизбежно выдвигала на авансцену политической жизни младшего брата президента — Роберта Кеннеди, державшего в руках карательный аппарат. Ему представилась возможность проявлять решительность и жестокость характера буквально на каждом шагу. Он объявил войну организованной преступности, повел ее с большой и хорошо рекламированной последовательностью. Вот рекламировавшаяся динамика осуждения крупных преступников: в 1961 году — 96, в 1962 — 101, в 1963 — 373 и 677 — в 1964 году. С большими трудностями и значительным личным риском Р. Кеннеди довел до конца дело Дж. Хоффы. Гангстер умело и упорно оборонялся, загородившись юристами-крючкотворами. Р. Кеннеди не удовлетворяли возможности ФБР, и он создал в рамках министерства юстиции оперативную группу, прозванную «поймать Хоффу!». Глава группы, бывший сотрудник ФБР У. Шеридан, имея в виду жалобы Хоффы, будто половина юристов в министерстве юстиции и половина состава ФБР брошены против него, скромно признался: «В действительности было задействовано 13 больших жюри... 16 юристов... и, вероятно, 30 агентов ФБР».
То была в значительной степени личная юстиция Р. Кеннеди. Как заметил даже дружественный к нему публицист, «группа» «поймать Хоффу» была укомплектована людьми, специализировавшимися главным образом в расследованиях, а не юристами... Они работали круглосуточно, имели постоянный доступ и неизменную поддержку министра юстиции... Группа скрывалась за покровом тайны и действовала методами плаща и кинжала... в отличие от всех остальных подразделений министерства юстиции, имеющих свою сферу ответственности, группа Шеридана была создана только для одной цели — изловить Хоффу. Ее отношения с ФБР были необычными... Шеридан увязал работу своих людей с агентами ФБР. Он, в сущности, вторгся в компетенцию ФБР». В 1963 году Хоффа предстал перед судом и получил 13 лет тюрьмы. В 1971 году Никсон (получив от профсоюза водителей грузовых машин 100 тысяч долларов на политические цели) простил Хоффу. Но профсоюз уже возглавили другие, попытки Хоффы вернуть свое влияние кончились тем, что в июле 1975 года он бесследно исчез. Публицист Л. Вели в книге «Почему Хоффа должен был умереть» (1977 год) указал, что его убрали гангстеры.
Впрочем, внимание Р. Кеннеди быстро раздвоилось: продолжая борьбу с организованной преступностью, он одновременно попытался использовать острие внутреннего сыска в узкополитических целях. В этом отношении он проявлял большую настойчивость даже по пустякам, например, вознамерившись свести личные счеты с давним недругом времен маккартизма Р. Коном. По инициативе министра юстиции Кон в 60-е годы четырежды привлекался к ответственности за уголовно наказуемые деяния — взятки, вымогательство и прочее. Уже к этому времени Кон вырос в крупного юриста с очень темной репутацией, он вел исключительно дела богатых людей, включая многих гангстеров. Материалов, собранных министерством юстиции, хватило бы на то, чтобы отправить Кона на 45 лет в тюрьму. Он вывернулся, и, вспоминая в 1981 году о тех временах, ныне процветающий юрист Р. Кон фарисействовал: «Вендетта. Попытка похоронить меня вместе с Маккарти».
Очень скоро братья Кеннеди обнаружили, что для обслуживания их нужд и, естественно, страны ФБР и ЦРУ недостаточно. Во всяком случае, им представлялось, что они не находят должного понимания со стороны бессменного шефа ФБР Э. Гувера. В официальном путеводителе для туристов по ФБР значилось (пока Р. Кеннеди не узнал об этом): «Мистер Гувер стал директором Бюро в 1924 году, за год до рождения министра юстиции». Высший кадровый состав ведомств едва ли склонен к личной лояльности: президенты и министры приходят и уходят, а ФБР и ЦРУ остаются. Это отлично видели и понимали и в клане Кеннеди. Выход нашли. При них в американской политической жизни сложились своеобразные отношения. Не довольствуясь своим конституционным положением (казалось, куда выше!), они начали сооружать прочное здание личной власти. Английские исследователи, разобрав формы зависимости между сеньорами и вассалами в зрелое средневековье, описанные историками, изучающими эту эпоху, обратили внимание: с XIV века на Британских островах «стали избирать патрона в зависимости от размеров ожидаемых от него благ и с цинизмом, приличествующим разве специалисту по рекламе XX века, босса начали именовать не древним титулом «лорд», а новым термином — «добрый господин»... исторические аналогии, как старые тачки, конечно, поломаются, если зайти с ними слишком далеко».
Верное замечание: англичане, написавшие это, знают дело. И они совершенно правы, настаивая, что аналогия существует: «Разве не напоминает Роберт Кеннеди средневекового принца, когда обсуждает со своей свитой, родственниками, знакомыми и политическими союзниками, стоит ли поднять штандарт восстания». Эту параллель провел очень начитанный Юджин Маккарти: «Я против клана Кеннеди потому, что они пытаются превратить президентство в войну Белой и Алой Роз». Серьезность аналогии в том, что старую автоматическую приверженность в американской политике в зависимости от региона или этнической принадлежности в основном заменила новая лояльность. Расчетливый молодой человек может присоединиться к клану Кеннеди или войти в свиту другого «доброго господина», от которого ожидает волнующей карьеры и высокого вознаграждения. В аморальном и бесстыдно конкурентно современном американском обществе, как в Англии времен Глостера, прямая дорога к состоянию для «напористого молодого джентльмена» не в собственном труде, а в присоединении к свите великого человека в надежде подняться вверх вместе с «добрым господином».
Описанный склад мышления в верхах американского общества и принятый там образ действия, а не сатанинские замыслы братьев Кеннеди внесли новые элементы в методы правления. Семья надеялась надолго усесться на вершине пирамиды власти, среди своих поговаривали: Джон, Роберт и Эдвард пойдут друг за другом. Следовательно, спланировали держать президентство не менее 24 лет — с 1960 по 1984 год (три президента по два срока). В соответствии с высокой целью и стали устраиваться надолго, начав именно с фундамента власти — личных органов политического сыска.
Исследователь, естественно, имеет только крупицы сведений об этом семейном предприятии, но общая тенденция ясна. Вероятно, в самой обстоятельной работе на сегодняшний день о личных секретных службах богачей и сверхбогачей в США приведены отрывочные факты на этот счет. В книге процитировано суждение юриста, работавшего в сенате, который в интересах самосохранения просил не называть его имени: «Бобби создал уж не знаю сколько учреждений, включая пару сыскных агентств в больших городах на Юге и Среднем Западе. Вероятно, в Милуоки и Детройте. Это были детища Кеннеди и выполняли все его приказы. Иногда они работали против Хоффы или организованной преступности, иногда занимались политическими делами. Считалось, что они финансируются по негласным статьям Белого дома, но кто знает. В начале 60-х годов сложилась уникальная обстановка. Один брат — президент, а другой брат, Бобби, выступал в двух обличьях. Конечно, он был министром юстиции, но он также надзирал за ЦРУ, я имею в виду: он руководил ЦРУ. Я никогда не пойму всей этой болтовни, что Джек якобы хотел «разбить ЦРУ на тысячу кусков». Черт возьми, ЦРУ ведь было ведомством его брата! У них были эти «пять глаз», «три глаза» (частные сыскные агентства.— Н. Я.), но, клянусь, ими с потрохами владело ЦРУ. Все это принадлежало Кеннеди,— конечно, не по закону, а по существу. Они получали и выполняли приказы Бобби».
Всем этим организациям, официальным и неофициальным, дел хватило с лихвой. Когда Кеннеди «двинули вперед» страну, они дали толчок процессам, возникновение которых в Вашингтоне никто не мог предвидеть. Коль скоро выяснилось и было многократно подтверждено даже в официальных заявлениях, что США отстали от СССР, под сомнения попали еще совсем недавно незыблемые ценности капитализма. Идеалы «общества потребления» оказались скомпрометированными, а вместе с этим стало крошиться с таким трудом сколоченное в 50-е годы «согласие».
Дальнейшему размыванию всех представлений американского обывателя о возможностях его страны способствовали неудачи в других внешнеполитических авантюрах братьев Кеннеди. Рабочей доктриной администрации Кеннеди, «идеей фикс» Джона Фитцджеральда, стало генеральное и победоносное сражение против прогрессивных сил мира. Театром военных действий против коммунизма Кеннеди избрал Юго-Восточную Азию.
«Президент в коротких штанишках», как его характеризовал в первые месяцы его пребывания в Белом доме один из советских журналистов-международников, уже объявил своим друзьям, что «для демонстрации нашей мощи лучше всего подходит Вьетнам». Он был полным пленником этой своей навязчивой идеи, хотя и получил трезвое предостережение от того, кто знал лучше,— генерала Д. Макартура, бывшего главнокомандующего вооруженными силами США в бассейне Тихого океана. В беседе с глазу на глаз генерал повторил президенту Кеннеди давнее предостережение: «Нужно проверить голову любого, кто хочет использовать американских солдат на континенте Азии. В 1964 году, умирая в госпитале, 84-летний Макартур заклинал преемника Д. Кеннеди Л. Джонсона не делать этого, ибо, пророчествовал он, «опасно близко время, когда многие американцы не захотят воевать за свою страну».
Впустую. Дж. Кеннеди погнал американские войска во Вьетнам. Если в декабре 1960 года там было 733 американских «советника», то к концу 1963 года — 16 500. Вашингтон определенно упустил из виду, что на эскалацию есть контрэскалация. США стали погружаться в пучину развязанной ими войны в Юго-Восточной Азии. Потом причастные к этому много спорили, как все это случилось...
Лучшей эпитафией для Дж. Кеннеди-президента явилась оценка его деятельности, сделанная У. Колби, севшим позднее в кресло директора ЦРУ — в вознаграждение за свои дела в Южном Вьетнаме: «ЦРУ не могло сыскать лучшего друга-президента, чем Джон Ф. Кеннеди. Он понимал ЦРУ, эффективно использовал его, опирался на интеллектуальные ресурсы ведомства, помогавшего ему анализировать сложный мир, вводил в дело полувоенные и тайные политические таланты ЦРУ, дабы действовать незаметно». Впрочем, Кеннеди лишь продолжал. А начиналось все так.

КАМНИ ЗА ПАЗУХОЙ СОЮЗНИКОВ
Крестный отец ЦРУ генерал Докован в свое время очень высоко оценил роль пропаганды в целой системе подрывных операций: «Пропаганда на заграницу должна использоваться как инструмент войны — искусная смесь слухов и обмана, правда — лишь приманка, чтобы подорвать единство и сеять смятение... В сущности, пропаганда — острие первоначального проникновения, подготовка населения территории, избранной для вторжения. Это первый шаг. Затем вступает в действие пятая колонна, за ними — диверсионно-десантные части или «коммандос», и, наконец, выступают дивизии вторжения».
В соответствии с этой схемой еще в годы второй мировой войны США начали попытки создания «пятой колонны» для агрессии против СССР.
Сделаем хотя бы краткий экскурс в послевоенную Европу. Американские историки, особенно так называемые «ревизионисты», на протяжении десятилетий жарко спорили о том, чем была порождена «холодная война». «Ревизионисты» убедительно показали на рубеже шестидесятых и семидесятых годов, что ответственность за «холодную войну» лежит полностью и исключительно на американском империализме. При полном согласии в этом они расходились в одной детали: когда именно США начали «холодную войну». Некоторые относили этот момент к апрелю 1945 года, первым дням появления Т. Трумэна в Белом доме, другие указывали на март 1946 года — дату речи У. Черчилля в Фултоне. Спорят они и по сей день.
«Длительные дебаты по поводу генезиса холодной войны,— язвительно замечает Т. Пауэрс,— для ветеранов УСС представляются просто глупостью. По собственному опыту они знают — с самого начала холодная война была продолжением настоящей войны». Подразделения УСС явились в Берлин вместе с американскими оккупационными войсками и «занялись теми же делами в отношении русских (установлением размеров и дислокации воинских частей), органов политического контроля и теми же методами (через агентов), что они делали всего за несколько недель до этого в отношении Германии. Никто еще не называл Россию врагом, но к ней относились именно так».
Американские спецслужбы немедленно подобрали тех, кто служил гитлеровцам на оккупированной территории СССР и успел унести ноги вместе с отступавшим вермахтом. О том, как сначала УСС, а затем ЦРУ пригревали и использовали матерых палачей и убийц, известно очень мало. По сей день это тайна за семью печатями ЦРУ. В мае 1982 года бывший сотрудник министерства юстиции США Дж. Лофтус передал в печать сведения — после победы над Германией УСС, а затем ЦРУ тайно обеспечили въезд в США примерно 300 гитлеровских наймитов, бесчинствовавших в Белоруссии.
Иммиграционные законы в США, как известно, достаточно жестки. Великая «демократия» похваляется, что не даст у себя Приюта «фашистам», каковыми, вне всяких сомнений, являлись названные Лофтусом подонки. Последовал небольшой скандал. Проверили списки лиц, въезжавших в США в те годы, в том числе по закону 1948 года, дающему право президенту допускать в страну 100 человек по собственному усмотрению в обход иммиграционных властей. Никаких следов об этих 300 из Белоруссии. Оно и понятно: их, сообщила «Вашингтон пост», в США «использовали как шпионов и пропагандистов против Советского Союза в «холодной войне». А на руках некоторых из них кровь десятков тысяч людей, убитых в Белоруссии во время нацистской оккупации.
За давностью — некоторые из них-де умерли, другие на пенсии — совместными усилиями ЦРУ и заинтересованных ведомств дело замяли. Представитель подрывной радиостанции «Свободная Европа», которому указали, что иные из упоминавшихся лиц все еще подвизаются у него на радио, нагло ответил: «Не берусь выносить суждение по поводу того, что делали эти люди 40 лет назад».
Шпионаж в общепринятом смысле, конечно, был заботой ЦРУ с первых дней его существования, но это была столь обычная деятельность, что она не вызывала особых эмоций у сотрудников ведомства. Работа как работа. Подлинный душевный подъем у тех, кто заполнял бесчисленные вакансии в стремительно развертывающемся ведомстве, вызывала официально санкционированная функция ЦРУ — «тайные операции», проще говоря, подрывная работа. Подавляющее большинство сотрудников ЦРУ видели в этом смысл создания ведомства и смысл собственной жизни.
Знаток тайных дел Ф. Праути во всеоружии долголетнего опыта указал: «ЦРУ использует свою функцию разведки для прикрытия оперативной работы. Больше того, ЦРУ использует собственную разведку как инициатора своих тайных операций. Именно это понравилось в свое время генералу Доновану, когда президент Рузвельт спустил его с цепи во главе УСС, и именно это является движущей силой кадровых работников ЦРУ с тех пор».
То были волнующие дни в годы для ветеранов УСС, вернувшихся к своим занятиям. Пишет Г. Розицкий: «Весной 1948 года Белый дом считал, что война с Советским Союзом на пороге... В умах работников управления специальных операций ЦРУ на этот счет не было никаких сомнений. Враг — Советский Союз, и «советская цель» — наша миссия. Мы профессионально и эмоционально посвятили себя только этой задаче. Мы рассматривали себя такими же участниками американского крестового похода против Сталина, как против Гитлера. Мы работали днями и ночами без выходных в обстановке нарастающего напряжения. «Холодная война» была «горячей» для наших оперативников, на карте (Стояла жизнь агентуры... Даже ныне, когда о настроениях того времени можно судить относительно спокойно, трудно определить общую общественную атмосферу, в которой мы начали нашу работу. На ум сразу приходят термины «истерия» и «паранойя». И если основное значение первого — «эмоциональная возбудимость», а второго — «постоянная мания преследования», то они подходят. Однако термины эти несут очень большую смысловую нагрузку, и стоит прибегнуть к более спокойному определению — «образ мышления холодной войны».
Настроения эти генерировались на вершине американской государственной пирамиды, откуда исполнителям, в том числе ЦРУ, спускались надлежащие директивы и инструкции. В официальной истории ЦРУ особо выделяется, что «предложения о начале тайных операций» первоначально исходили не от разведывательного сообщества, а были выдвинуты правительством, которое уже в декабре 1946 года дало указание о ведении «психологической войны» в мирное время.
Первоначально постановили возложить проведение ее на государственный департамент, получили на это одобрение Трумэна, но быстро одумались. Государственный секретарь Дж. Маршалл «яростно выступил против, указав, что, если такая деятельность госдепартамента будет разоблачена, это поставит его в затруднительное положение и дискредитирует американскую внешнюю политику». Директивой Совета национальной безопасности СНБ 4 А от 14 декабря 1947 года ведение «психологической войны» было закреплено за ЦРУ.
Задача, как рассудили в ЦРУ, состоит в том, чтобы размягчить «твердую цель» (так на служебном жаргоне ЦРУ определялся Советский Союз), взявшись за дело изнутри. Так началось сотрудничество ЦРУ с Народно-трудовым союзом (НТС).

В ПОИСКАХ ПРЕДАТЕЛЕЙ РОССИИ
Скажи, кто твои друзья, я. скажу, кто ты. НТС, как лакмусовая бумажка, проясняет самые неприглядные стороны деятельности ЦРУ, хотя эта организация родилась почти на 20 лет раньше ЦРУ.
В истории случалось не раз: когда силы новые и могучие побеждали, жизнь для служителей пропащему делу останавливалась на том рубеже, где они потерпели поражение. Они продолжали влачить физическое существование, но реальную ценность для них имели только воспоминания.
В таком положении оказалась белая эмиграция после Великого Октября и разгрома в гражданской войне в России. Зализывая раны, эмигранты по понятной человеческой слабости были склонны представлять свои прошлые деяния в величественном и очень героическом плане. А рядом подрастало молодое поколение — дети эмигрантов. Отцы сумели воспитать в части эмигрантской молодежи лютую ненависть к родине. Отравленные ядом антисоветизма сыновья сочли, что отцы промотали не только Россию, но и приличные состояния, обеспечившие бы им безбедную жизнь. Так в бой за утраченное!
В первые годы эмиграции ненавистники Страны Советов объединились в Российском общевоинском союзе (РОВС). Они продолжали вооруженную борьбу против Советской власти в бандах, переходивших через советский кордон, засылали к нам террористов и диверсантов. Но безуспешно. Выступая в октябре 1977 года на ежегодной конференции НТС во Франкфурте-на-Майне, некий Чикарлеев напомнил: «РОВС вел борьбу своими методами, во в какой-то момент эти методы, может быть, не соответствовали условиям. И когда под ударами врагов РОВС стал терять силу, появились «нацмальчики» (их тогда так окрестили за молодость и национальную направленность), эти вот наши старшие товарищи из НТС».
Речь здесь шла о начале тридцатых годов. Тогда в Югославии скопилась масса эмигрантов. Полицейский режим в стране, дремавший под жарким балканским солнцем, был беспечно благодушен к правым, и борцы с коммунизмом без труда оформили свою организацию. На белградских пляжах, на тайных сходках в убогих квартирах молодые люди, не нюхавшие пороха на полях гражданской войны в России, быстро решили, что им под силу свалить Советскую власть.
На балаганных съездах в 1932 и 1934 годах был оформлен НТСНП (Национально-трудовой союз нового поколения), впоследствии переименованный в НТС (народно-трудовой союз российских солидаристов).
В теоретические программные тонкости пока особо не вникали. Сурово решили: основной метод борьбы — террор. Штаб-квартиру на Ранковой улице в Белграде обозвали «Ранка-Пуста» аналогично «Янка-Пуста» (так называлось гнездо террористов, убивших в 1934 году в Марселе короля Югославии Александра и министра иностранных дел Франции Барту). И дело завертелось. Началось составление самых сумасбродных прожектов, которые на бумаге выводили молодых антисоветчиков к желанной цели — уничтожению народной власти в нашей стране.
Но за словами последовали и дела. Единственный оставшийся ныне в живых от тогдашнего исполнительного бюро организации В. Д. Поремский в конце 1974 года с легко различимой тоской о минувшем вспоминал о временах до второй мировой войны: «Уже к концу тридцатых годов мы стали посылать в Россию наших лазутчиков. Они отправлялись туда не с туристскими визами: они шли через строго охраняемую границу, ползли под проволокой, бежали ночью по вспаханной полосе, посыпая свои следы перцем, чтобы избежать погони сторожевых собак. Шли вооруженные. Некоторые из них погибли от пуль погранохраны, другие были захвачены и расстреляны. Немногие смогли вернуться обратно через ту же границу».
Подпольщиков и террористов из энтээсовцев не получилось. Когда дело доходило до практических действий, нервишки сразу подводили, явственно обозначалась дрожь в коленках. Но ненависти к советскому строю не убывало. Правда, методы их борьбы зачастую рождались бессилием. На этот счет есть авторитетное свидетельство председателя НТСНП в 1930—1940 годах Дивнича.
Отдав организации более тридцати лет, в сущности, всю сознательную жизнь, Дивнич увидел свет незадолго до смерти и написал впечатляющую книгу-покаяние. Оглядываясь назад — зарубежье, связи с гитлеровцами в годы войны, работу на западные спецслужбы после нее,— Дивнич писал: «Много лет я пылал злобой ко всему советскому... Все, что мне удалось узнать положительного о советской системе, я, точно глухарь на току, пропускал мимо ушей. Мой мозг был приспособлен изыскивать во всем только теневые стороны советской жизни. Смешно вспомнить, до чего я был одержим ненавистью. Я взял себе за правило и прививал его своим единомышленникам, вставая утром, планировать, что я сделаю вредного для Советской власти, а вечером подводить итоги, чтобы «недаром» прожить день. Когда день ничего не приносил, я рекомендовал хоть плюнуть на портрет в газете кого-либо из руководителей... грозил худосочным кулачонком, пугал комариным писком и показывал фигу из кармана несущемуся вскачь не Медному всаднику, вздыбившему покой московской Руси, а стихии, зажегшей освободительный огонь в миллиардах душ. Точно слепой, бродил я в потемках, не подозревая, что сам гасил себе свет».
Еще в тридцатые годы НТС завязал связи со многими разведками — от польской до японской. Зоологический антисоветизм обеспечивал энтээсовцам великолепные верительные грамоты в дверях иностранных разведок. Но уже тогда профессионалы темных дел сообразили: между претензиями и возможностями НТС дистанции громадного размера. Разглагольствования энтээсовцев о том, что у них бездна сторонников в СССР, при ближайшем рассмотрении оказывались липой. Так они мыкались до начала сороковых годов. Звездный час «нацмальчиков» настал 22 июня 1941 года. Фашистская Германия напала на Советский Союз.
О том, что они делали в ту тяжкую для Советской страны годину, безудержно болтливые в других случаях энтээсовцы в наше время предпочитают помалкивать. Но концов не скрыть. В октябре 1974 года разразился очередной скандал на очередном шабаше НТС. 20 октября во Франкфурте собрались на расширенное заседание издательства «Посев» активисты НТС. Они учтиво поздравляли друг друга с тем, что являются врагами коммунизма и любят западные спецслужбы. Тут олово взял некий В. И. Файнберг, приехавший из Израиля. Он горячо поблагодарил НТС за прекрасные намерения и от всего сердца пожелал, чтобы эти намерения претворились в жизнь: ведь НТС необходимо как-то реабилитировать свое поведение в годы прошедшей войны.
В каких точно выражениях оформил эту свою светлую мысль Файнберг, неизвестно, но даже в пересказе «Посева» его выступление выглядит следующим образом: «Откуда пошел НТС, не знаю... Факт остается фактам, что во время второй мировой войны некоторые из членов НТС служили во власовской армии, а последняя служила немецкой армии. Русский человек знает, что во время войны было потеряно 20 миллионов, что немцы занимались геноцидом не только евреев, но и славян и других народов. Как вы сможете объяснить ему, что у членов НТС и власовцев были далеко идущие цели?.. Русскому человеку этого не понять. Окажу откровенно, мне тоже не понять... Поэтому я думаю, что если вы хотите, чтобы люди пошли за вами, вы должны отмежеваться от своих старых идей».
В то время, когда во Франкфурте собралась теплая компания энтээсовцев, нью-йоркская газета «Русский голос» дала беглый обзор послужного списка энтээсовцев в годы войны. Газета писала: «Подлинный «расцвет» организации падает на годы войны гитлеровской Германии против СССР. НТС становится филиалом различных немецких разведывательных и контрразведывательных служб, работает с ними рука об руку на оккупированной советской земле.
Как старые эмигранты, такие, как Околович, Ольгский, Поремский, Столыпин, Редлих, Рар и другие, так и «новые эмигранты» (изменники Родины в годы второй мировой войны) — Артемов, Крушель, Гаранин, Светланин и прочие, были в самых задушевных отношениях с гестапо, а многие из них запятнали себя кровью советских людей.
Один из руководителей НТС, Околович, в годы войны под разными фамилиями возглавлял группы гестаповских провокаторов в Смоленске, Витебске, Орше, Минске, Борисове, Бобруйске. Он много раз лично принимал участие в карательных акциях против партизан. Старые эмигранты, члены НТС, Ольгский — резидент гитлеровского контрразведывательного органа «Зондер-штаб Р» в Минске и Слуцке; Рар в Латвии сотрудничал с оккупантами, работал в секретариате «власовского комитета»; Артемов преподавал в школе фашистских пропагандистов, а по совместительству был гестаповским осведомителем, присматривал за руководством НТС. Вероятно, в этих же целях гестапо ввело его в составе «власовского комитета».
По сей День они испытывают ностальгию по 1941—1945 годам, когда фашизм вел вооруженную борьбу против советского народа. Орган НТС журнал «Посев» постоянно напоминает, что это — самое драгоценное наследие для врагов Советской страны. В статье Рара «Кто не слышал о власовцах?» дается самая хвалебная аттестация с нынешних позиций НТС презренным предателям. И тут же перекидывается мостик к современности: НТС объявил «героем» Буковского... осужденного советским судом за антисоветскую пропаганду и выдворенного за пределы страны. «Имя Андрея Андреевича Власова,— кривляется Рар,— служит подтверждением слов В. К. Буковского: «Бороться можно — бороться нужно. При всех, даже самых неблагоприятных, обстоятельствах». Что же, все верно. Буковский попытался расстрелять боеприпасы, оставшиеся недострелянными власовцами в советских людей. Некоторые власовцы и энтээсовцы, страшась справедливого возмездия за свои преступления, после поражения Германии скрылись за демаркационной линией и оказались в расположении американских войск. Там они распинались о своей ненависти к коммунизму, твердили, что являются «третьей силой», и выясняли возможности поступить на службу к новым хозяевам. Результаты встреч и бесед с американцами оказались тогда для предателей неутешительными.
Полковник власовской «армии» А. Г. Алдан (Нерянин), оказавшийся с группой изменников в американской зоне, испытал на собственной шкуре презрение и гнев, который питали сразу после войны простые американцы к тем, кто предал Родину. «При первых встречах с солдатами и офицерами РОА американские солдаты, узнав, что мы русские, немедленно расплывались широкой улыбкой. Хлопали по плечу. «О рашен, рашен», совали в руки сигареты, бисквиты, шоколад и вообще оказывали всякие знаки внимания. Но как только до их сознания доходило, что эти «рашен», то есть русские, не те русские, о которых они думали, как сразу их поведение резко изменялось. Они демонстративно повертывались спиной, перехватывали в руки оружие и, закурив сигарету, равнодушно сплевывали под ноги нашего солдата или офицера».
Оторопевшие предатели сначала списали это отношение за счет темноты рядовых американской армии, но как-то в лагерь приехали несколько американских офицеров. Выслушав дежурные излияния власовцев, они заявили: «Мы не понимаем и не поймем, почему вы, русские люди, пошли против своей страны в то время, когда она вела неравную борьбу против внешнего врага... Вы носите немецкую форму, имеете немецкое оружие, от немцев деньги, ибо ваши так называемые «договорные» отношения с немцами — пустая фикция, и вы сами отлично это знаете... Мы вашей линии поведения не понимаем и с ней категорически не согласны. Средние же американцы, которым в течение всех этих военных лет говорили о русских, плечом к плечу борющихся с нами против наци, вообще никогда не поймут вас».
Это отношение к предателям было порождено не только недавним боевым сотрудничеством советского и американского народов, но и четким осознанием: власовцы, энтээсовцы — фашистское отребье. Они разделяют ту идеологию, носители которой создали смертельную угрозу всему цивилизованному человечеству, в том числе Соединенным Штатам. Другими словами, являются фашистами. Какую бы окраску ни принимал в наши дни НТС, этого клейма не стереть.
Больше того, именно НТС оплодотворил фашистскими идеями безмозглых бандитов, пошедших за Власовым, дал им «идеологию». В лучших традициях геббельсовской пропаганды составители манифеста, оповещавшие в октябре 1944 года о создании власовской «армии», открывали его напыщенным заявлением: «Происходящая мировая война является смертельной борьбой противоположных политических систем. Борются силы империализма во главе с плутократами Англии и США, величие которых строится на угнетении и эксплуатации других стран и народов... Борются свободолюбивые народы (это фашистская Германия с сателлитами! — Н. Я.), жаждущие жить своей жизнью, определенной их собственным историческим и национальным развитием». Все эти глубокомысленные заявления не стоят и гроша, рядовые примеры военной пропаганды. Но о них полезно напомнить, учитывая нынешние ухищрения энтээсовцев, попытаться доказать, что они не имели-де ничего общего с гитлеровской Германией, смертельным врагом антигитлеровской коалиции.
Собственно говоря, почему такая настойчивость? Что, совесть взыграла? Дело объясняется много проще. После победы над фашистским рейхом НТС перешел на службу тем самым «плутократам», которых поносил в годы войны в угоду прежним хозяевам.
История о том, как НТС нанялся на службу британской разведке, еще ждет пера сатирика. В сумятице, последовавшей за крушением фашистского рейха, энтээсовские деятели сумели ловко втереть очки высокомерным гроссмейстерам дел тайных, каковыми с типичным для англосаксов снобизмом считали себя руководители Интеллидженс сервис.
Еще не отдышавшись от бега перед победоносным наступлением Красной Армии, энтээсовцы прерывающимися голосами стали рассказывать о том, какая агентура у них осталась там, в Советском Союзе. И облапошили Интеллидженс сервис! Английские разведчики сочли, что до них добежал только авангард могучей армии НТС, а остальные спят и видят, как бы приступить к выполнению предначертаний Интеллидженс сервис. В штаб-квартире Интеллидженс сервис, видимо, плохо знали историю НТС и просто не могли взять в толк, что беглые борцы с коммунизмом удивительно скоры на ногу и при малейшей опасности снимаются с места, улепетывая без оглядки. Коротко говоря, прибыл не авангард, а практически весь НТС.
Проходимцам крупно повезло. В обмен на их фантастические истории о бесчисленных сочувствующих в СССР последовала оплата в полновесных фунтах стерлингов, особенно на первых порах, до девальвации английской валюты в 1949 году.
(Продолжение следует).

<- предыдущая страница следующая ->