<- предыдущая страница следующая ->

продовольственная программа - всенародное дело

ОБ УПАКОВКЕ, ПРОСЫПАННОМ САХАРЕ И БЕСХОЗЯЙСТВЕННОСТИ

ЧИТАТЕЛЮ ОТВЕЧАЕТ УЧЕНЫЙ

УВАЖАЕМАЯ РЕДАКЦИЯ!
На страницах печати, в том числе и в вашем журнале, не раз приходилось читать о борьбе с расхитителями и растратчиками народного добра. А разве нельзя назвать растратой то, что иногда приходится наблюдать в магазинах? Посмотрите, как из дырявых пакетов или порванных картонных упаковок высыпаются крупы, макароны, сахарный песок. Больно смотреть на такую картину. Это же настоящая бесхозяйственность, которая приводит к потерям ценнейших продуктов питания.
Уж не знаю, по чьей вине происходят подобные «утечки»: то ли фасовщиков в магазинах, то ли — промышленных предприятий, но ясно, что бороться с этим надо,
А то еще: приходишь в магазин за томатной пастой, а тебе предлагают трехкилограммовую банку. Ну, что хозяйке с ней делать? Естественно, значительная часть ее пропадает, покрываясь плесенью, даже если хранится в холодильнике.
Выходит, где-то на колхозных, совхозных полях, на предприятиях пищевой промышленности люди борются за сбережение каждого грамма, а тут непростительное расточительство, даже, на мой взгляд, преступное. Надо же, в конце концов, что-то предпринять!
С уважением, Л. ЧУМИЧЕВА
г. Ульяновск
Получив это письмо, несомненно поднимающее весьма важную проблему, редакция попросила ответить на него заведующего кафедрой экономики торговли Заочного института советской торговли, профессора Я. Л. ОРЛОВА.
Уважаемая Любовь Александровна!
Я с большим интересом прочитал Ваше письмо. Тем более, что волнующий Вас вопрос уже давно привлек мое внимание и как специалиста, и как человека, выступающего в печати. И в конце концов как покупателя. Скажу сразу: Ваш подход к делу, Ваша озабоченность имеющимися еще фактами бесхозяйственности понятны и близки мне. Уверен, что описанную Вами неприглядную картину могли наблюдать и другие читатели.
А бывает подчас и так. Подходит покупатель к отделу, где обычно лежат пакеты с сахаром-песком, но его там нет. Несколько человек тем не менее, переминаясь с ноги на ногу, сердясь и громко выражая свое недовольство, ждут, пока продавец доставит сюда в корзине, ящике или тележке пакеты со сладким продуктом.
Магазин, однако, не виноват. Большая часть сахара привезена ему не в расфасованном виде, а в огромных мешках. Вот и приходится отрывать продавцов и иных работников от их прямых обязанностей и заниматься расфасовкой. А подсобные помещения для этого не приспособлены, в них тесно, особенно не развернешься. Да и людей свободных нет: снимешь с одного участка — там прореха образуется, жди справедливых жалоб. Работа ведется нередко вручную и в условиях, весьма далеких от идеальных, что приносит ощутимые потери продукции. Неприятно и покупателям. Попробуй объясни каждому, почему и отчего он вынужден тратить свободное время зря, вместо того чтобы прийти и сразу, без задержки взять на полке необходимый ему продукт. Объясни, почему нет рафинада в полукилограммовой пачке, и хочешь не хочешь покупаешь его в килограммовой.
Случается, впрочем, и иное. В магазине расфасованного сахара и иного сыпучего товара много. Вот он лежит на стеллажах, в ящиках, в специальных контейнерах. Пожалуйста, подходи, бери. Но, боже мой, в каком он виде! Пакеты с мукой или крупой разодраны, а из мягких пачек с вермишелью по каким-то таинственным каналам высыпается содержимое. Вокруг разбросано немалое количество продуктов, и муторно становится на душе при виде этих россыпей. Сколько человеческого труда потрачено, чтобы все это вырастить, переработать, перевезти, распределить, а они, можно сказать, под ногами валяются...
Кое-кто, не очень сведущий в такого рода делах, может сказать: подумаешь, проблема — фасовка продовольственных товаров!.. Подумаешь, мелочь какая. К сожалению, не мелочь. Речь о сотнях и тысячах тонн потерянной продукции. Потому что успешное осуществление Продовольственной программы СССР, улучшение снабжения трудящихся продуктами питания во многом будет зависеть от того, насколько бережно мы относимся к уже произведенным товарам, насколько эффективно боремся за их сохранность на промышленных предприятиях, при перевозке, хранении, в торговле и даже дома. Пока же практика показывает, что потери ценных продовольственных товаров еще до конца не изжиты. А причины этого коренятся нередко в бесхозяйственности, безответственном отношении некоторых руководящих и неруководящих работников к общественному продукту. И фасовка играет здесь далеко не второстепенную роль.
Действительно, в наше время уже не приходится никого убеждать, что совершенствование торгового обслуживания населения требует перевода работы предприятий торговли на индустриальные рельсы. А эта задача, в свою очередь, связана с расфасовкой товара: ведь именно в заранее взвешенном и упакованном виде он придает самообслуживанию определенные преимущества, которым не обладают обычные магазины. Самообслуживание прежде всего сокращает общественные затраты труда, на сорок процентов уменьшает время для совершения покупки, способствует росту товарооборота, сохранности товаров, повышению культуры торговли и так далее. К сожалению, такая столь прогрессивная, все более входящая в силу форма торговли сдерживается главным образом нехваткой фасованных товаров, ибо предприятия промышленности производят их в явно недостаточных количествах. Сошлемся на такие данные.
В 1981 году предприятия министерства пищевой промышленности дали торговле в расфасованном виде менее 50 процентов от общей поставки продукции, министерства мясной и молочной промышленности — несколько меньше 40 процентов, министерства заготовок — 10 процентов, министерства рыбного хозяйства — чуть более 30 процентов. Удельный вес товаров, расфасованных самими производителями, составляет в розничной торговле: сахара — 11 процентов, кондитерских изделий — 24, макаронных изделий — 25, растительного масла — 26, сметаны — 25, круп — 70, крахмала — 3, масла животного — 9,5, сыра — 34 процента. Ненамного лучше выглядят показатели 1982 года, ибо до сих пор промышленность фасует в общем менее половины продуктов питания, поставляемых в магазины.
Не боясь утомить читателя цифрами, заметим, что нормы потерь при реализации в розничной торговой сети весовых товаров больше, чем в расфасованном виде: по муке — в 9 раз, крупе — 8, макаронным изделиям — 15, сахару — в 4 раза. Иными словами, если наладить фабричную фасовку только сыпучих товаров, то ежегодная экономия от сокращения естественной убыли составила бы до 80 тысяч тонн сахара-песка, более 100 тысяч тонн крупы, 34 тысячи тонн макаронных изделий, свыше 200 тысяч тонн муки. Думается, цифры достаточно впечатляющи.
Нечего и говорить, что затраты на фасовку в торговле значительно выше, нежели в промышленности. Но если еще учесть, что и сама промышленность далеко не безгрешна в отношении качества упаковок, из-за чего тоже образуются потери, то станут ясными размеры ущерба.
Словом, положение кое-где и впрямь неблагополучное. С одной стороны, в магазины поступает ограниченное, явно недостаточное количество фасованных товаров, а с другой — низкое качество упаковки дает нередко такую убыль ценнейших продуктов питания, которая значительно превышает допустимые нормы.
О том, что это не голословные утверждения, свидетельствуют итоги проверок, регулярно проводимых работниками Госторгинспекции. И, скажем прямо, итоги эти бывают удручающими. Возникает некая цепная реакция. Плохо склеенные, порванные коробки, пачки, пакеты уже сами по себе предопределяют будущие потери не только в момент нахождения продуктов на промышленных предприятиях, но и при их транспортировке, а также в процессе движения в торговой сети.
Возьмем, к примеру, макаронные изделия. В отличие от сахара-песка, который упаковывается в бумажные пакеты (а с бумагой чего не бывает), они расфасовываются в картонные пачки. Казалось бы, уже сам материал гарантирует от всяких неприятностей: ведь картон — не бумага, так просто не рвется. На деле порой никаких гарантий нет. Особенно если на предприятии плохо отлажено оборудование, используются тароупаковочные материалы низкого качества, не соблюдается технология склеивания, отсутствует контроль как на стадиях расфасовки и выхода готовой продукции, так и при транспортировке ее, погрузочно-разгрузочных работах, хранении и реализации.
В 1981 году Госторгинспекция Министерства торговли РСФСР проверила 272 тысячи упаковок с макаронными изделиями. 37 тысяч из них оказались забракованными из-за недовеса массы нетто, порванных коробок, высыпания содержимого. Если полученные результаты распространять на все реализованное количество этой продукции, то сверхнормативные потери исчислялись бы многими тоннами.
По некоторым предприятиям картина была до того неблагополучной, что у них приказом Госторгинспекции даже прекращалась приемка продукции. Так было с Волгоградской макаронной фабрикой, где из-за отсутствия специальной эмульсии ПВА для склеивания коробок на автомате склейка осуществлялась вручную, небрежно, особенно на боковых клапанах, что не обеспечивало сохранность продукта — он высыпался. На макаронной фабрике Ленинградского пищевого комбината Минпищепрома РСФСР в один из месяцев того же 1981 года было забраковано 840 килограммов макаронных изделий килограммовой расфасовки, в том числе и по причине нарушения упаковки (неплотно заклеены верхние и боковые клапаны пачек). Такая же участь и по тем же причинам постигла изделия Уфимской и Щекинской макаронных фабрик, значительное количество продукции которых оказалось в плохо склеенных, мятых и деформированных коробках. Все из них вываливалось, просыпалось. Дойди они до магазинов, покупателям достались бы товары с весьма солидным недовесом.
Не лучше обстояло дело и при проверке круп. Из 191 тысячи просмотренных пакетов 32,2 тысячи штук пришлось забраковать. Одни из них были порваны, другие — плохо склеены, а результат тот же: высыпание содержимого, сверхнормативные потери. Лопнувшими, расклеившимися пакетами «порадовали», в частности, Владимирский крупозавод управления хлебопродуктов Министерства заготовок РСФСР, Хабаровское хлебоприемное предприятие краевого производственного управления хлебопродуктов и комбикормовой промышленности и другие.
Кстати, с крупой связана и такая проблема. О ней знает каждая хозяйка. Прежде чем варить, она вынуждена очищать ее от всяких примесей либо путем мойки и многократных сливов, либо вручную, чуть ли не разглядывая каждую крупинку. Выполняя эту работу, она, вероятно, и не догадывается, что виноват тут Госстандарт СССР, который в последние годы систематически разрешает предприятиям Министерства заготовок СССР выработку и реализацию круп с повышенным против ГОСТов содержанием испорченного ядра и сорной примеси от 0,4 до 1,5 процента.
Эта на первый взгляд безобидная кухонная операция обходится не так уж дешево и государству. Ведь все собранное или слитое хозяйкой безвозвратно уходит в мусоропровод и в канализацию. А могло бы при тщательной отсортировке на заготпунктах послужить кормом для животных. Вместо этого — пропадает, и в немалых количествах. Если, предположим, за год продано 1500 тысяч тонн крупы и в ней содержится в среднем на один процент больше против ГОСТа испорченного ядра и сорной примеси, то в отходы уйдет 15 тысяч тонн весьма полезного корма. Можно ли и дальше мириться с этакой мягкостью, которая практикуется организацией, призванной в подобного рода делах быть непоколебимо стойкой и жесткой в требованиях?..
Особого разговора заслуживает проблема расфасовки молока. О том, что еще велики порой его потери, писалось уже немало. Нельзя сказать, что меры не приняты. Однако вопрос в том, достаточно ли они результативны, ибо молока продолжает вытекать из пакетов более чем достаточно. Об этом опять-таки свидетельствуют результаты проверки. В сентябре — октябре 1981 года работники Госторгинспекции побывали на 68 предприятиях в 24 краях, областях и автономных республиках РСФСР. Проинспектировано было 1600 тонн молочной продукции. Забраковано — 86 тонн, что составило 5,3 процента от проверенного количества при предельно допустимых 0,5. Пакеты оказались плохо загерметизированными. Из них могли потечь буквально реки молока.
Чтобы пресечь потери, создать заслон «протечкам» на пути продажи молока в пакетах, Госторгинспекция вынуждена была прекращать приемки продукции и ввести особый режим приемки от 11 предприятий, в том числе от Челябинского гормолзавода № 1, дважды — от Златоустовского гормолзавода Челябинского объединения, Горьковского гормолзавода № 1 Горьковского объединения, Грозненского молкомбината Чечено-Ингушского объединения и других. А за выпуск молока и молочных изделий, расфасованных в бумажные пакеты, не отвечающие требованиям стандарта, к предприятиям применялись экономические санкции с исключением из плана производства продукции и отчислением в бюджет полученной прибыли.
Негерметичные пакеты с молочными изделиями, поступившими в торговую сеть, имели такие дефекты: непровар или пережог поперечного и продольного швов, замины, заломы, надрывы углов, изменение каркасности, увлажнение и загрязнение поверхности и прочее. Причины заключались не только в том, что на предприятиях работали на неотрегулированных, физически и морально устаревших автоматах, не обеспечивавших надежную герметизацию пакетов, не только в отсутствии специальных устройств для контроля герметичности или в иных технических неполадках. Сплошь и рядом в дело шли упаковочные материалы низкого качества, неисправные корзины. Сказывались также бесхозяйственность, отсутствие дисциплины и надлежащего контроля за соблюдением технологического процесса, за погрузкой и выгрузкой готовой продукции, отсутствие специализированного транспорта. Словом, причины технического порядка, помноженные на нерадивую эксплуатацию оборудования, на недостатки в снабжении высококачественным упаковочным материалом, запчастями и многое другое, привели в итоге к плачевным результатам, к значительным потерям молока.
Неважно обстоят на иных предприятиях дела с контролем за отправляемой продукцией. Отбраковка дефектных пакетов с видимой течью перед отгрузкой в торговую сеть происходит порой настолько небрежно, что немалое количество их все-таки оказывается в магазинах. Поэтому тысячами исчисляется количество телефонограмм-претензий на течь молока, поступающих от торговых организаций. И тысячами литров исчисляются потери его. Текут молочные ручейки из магазинов, образуя в масштабах города, области, страны молочные реки — свидетельство бесхозяйственности, безответственного отношения к народному добру, равнодушия, недисциплинированности, небрежного исполнения служебных обязанностей.
И еще одно, на что Вы, Любовь Александровна, тоже обратили внимание. Проблема фасовки связана не только с излишними потерями, но и с рациональным потреблением продуктов питания. Ведь разложенный в наиболее удобную и качественную тару товар нужен не производителю, а потребителю. Между тем создается порой такое впечатление, что промышленность в погоне за выполнением плана, за пресловутым валом вовсе не интересуется тем, какого веса или объема упаковка лучше всего подходит покупателям, достаточно ли она экономична.
Судите сами. Более половины выпускаемых плодоовощных консервов закладывается почему-то в тару емкостью от двух до... девяти литров. В продажу поступает около десяти тысяч банок майонеза в полукилограммовых банках, которые хозяйки вынуждены брать, хотя им порой требуется не более ста, максимум двухсот граммов. Остальное надолго залеживается и портится. Но ведь не существует практически никаких проблем с обеспечением промышленности двухсотграммовыми баночками — их производят в достаточном количестве. Тогда в чем дело? В бесхозяйственности, в ведомственном подходе к решению общегосударственных задач. Лишь бы «сделать» свой план, а что там дальше произойдет — неважно.
Не всякой семье нужна трех- или того более — пятикилограммовая банка с маринованными или солеными огурцами. Одинокому человеку и вовсе достаточно полукилограммовой. Но, поставленный перед дилеммой: приобрести огурцы или не приобрести,— покупатель скрепя сердце вынужден купить здоровенную банку в надежде, что авось ее содержимое удастся сохранить. К сожалению, не всегда удается: оно попадает не на стол, а в мусорное ведро. Так образуются не только потери, но и искусственный дефицит.
Да что там огурцы? Яблочный и томатный сок выпускается в... трехкилограммовых банках. А их, между прочим, в один присест не выпьешь, даже если семья состоит из четырех человек. Так что урон и тут неминуем. Уже не говоря о том, как нелегка для женщины, впрочем, и для мужчины, подобная ноша и как нелегко потом сдать такую тару.
Очевидно, в целях охвата больших групп любителей выпить стали с недавних пор снабжать магазины трехлитровыми стеклянными банками... вина. Пейте, дескать, не только на троих. Разумно ли это?
Конечно, с этим злом борются. В ход идут экономические санкции. Предъявляются претензии, наказываются порой виновные. Но, думается, мало еще ведется борьба с конкретными виновниками бесхозяйственности на каждом предприятии, на каждом рабочем месте.
Между тем в арсенале советского законодательства имеется достаточно эффективных средств борьбы с бракоделами, халтурщиками, нарушителями договорных обязательств, с людьми, допускающими бесхозяйственность. К сожалению, не всегда применяются предусмотренные законом меры воздействия. Порой ограничиваются уговорами, разъяснениями, даже в тех случаях, когда воспитательная работа с виновными лицами уже не дает никаких результатов. Есть такая категория людей, которых не мучают угрызения совести.
Полное удовлетворение потребностей советского народа в продуктах питания требует, как это указывалось на XXVI съезде КПСС, принятия решительных мер для резкого сокращения их потерь, улучшения качества, обеспечения максимальной сохранности выращенного и произведенного. Причем на всех этапах — от поля до прилавков магазинов. «Экономика должна быть экономной». Это не только лозунг, не только призыв, а и программа действий, в том числе и для всех тружеников агропромышленного комплекса и торговли.
В 1981 году ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «Об усилении работы по экономии и рациональному использованию сырьевых, топливно-энергетических и других материальных ресурсов». Оно, как известно, нацеливает на то, чтобы результаты производства росли быстрее, чем затраты на него, чтобы при меньших ресурсах добиваться всемерного роста выпуска продукции, на воспитание бережливости и воспитание бережливостью.
Стержень экономической политики — хозяйское отношение к общественному добру, умение полностью и целесообразно использовать все, что у нас есть. На это, в частности, нацелены экономические и правовые рычаги, призванные повысить материальную заинтересованность в снижении потерь, а также ответственность за убыток, нанесенный обществу. На передовых предприятиях торговли и промышленности достигнуты неплохие результаты не только в снижении сверхнормативных потерь, но и в уменьшении до минимума допустимых. Вот это по-хозяйски, по-человечески, по совести!
Можно сослаться, например, на опыт Литвы. Известно, что мясо при заморозке теряет 0,7 процента веса. В республике решили до 85 процентов мяса поставлять в магазины и столовые не в замороженном, а в охлажденном виде и соответственно упакованным, что принесло значительную экономию.
С 1 марта 1982 года сокращены предельно допустимые нормы негерметичности бумажных пакетов и пакетов из полиэтиленовой пленки с молочной продукцией при транспортировке, хранении и реализации этого продукта в торговой сети. И здесь результат не замедлил сказаться — убыль молока уменьшилась.
Ну, а потери картофеля и овощей? Можно ли их значительно сократить? Факты показывают, что можно. Это прекрасно доказали ленинградцы. Два года назад в городе были созданы первые унифицированные комплексы по разгрузке и обработке картофеля. В итоге от нелегкого физического труда было высвобождено более 2500 человек, а главное — в 4-6 раз снизилась и механическая повреждаемость клубней при выгрузке. Реальный экономический эффект превысил четыре миллиона рублей.
Теперь здесь приступили к проектированию следующего комплекса, предназначенного уже для переработки и подготовки картофеля к продаже населению. Эти работы ведутся специалистами с учетом новейших достижений науки и техники и в полном соответствии с требованиями Продовольственной программы СССР. Комплекс должен вчетверо-впятеро снизить потери продукции. Он будет гарантировать продажу трудящимся Ленинграда качественного картофеля в мытом и хорошо расфасованном виде, что, в свою очередь, резко сократит потери у самих потребителей.
Хороший опыт обеспечения сохранности плодоовощной продукции накоплен в Кургане и городе Волжский Волгоградской области. Здесь, как и в Ленинграде, базы превращены в современные механизированные предприятия, на которых поступающая продукция обрабатывается и фасуется с минимальными потерями.
Недавно Государственный комитет СССР по науке и технике совместно с Госпланом СССР разработал программу внедрения технологических процессов приготовления продукции общественного питания промышленным способом и создания комплектов оборудования по производству, хранению, транспортировке полуфабрикатов с применением различных типов унифицированной тары. Причем по этой программе уже началась конкретная работа в некоторых районах Москвы, Киева и в городе Орехово-Зуево Московской области.
Как видите, уважаемая Любовь Александровна, опыта успешной борьбы с потерями у нас немало. Дело за его повсеместным внедрением. Именно на это нацеливают нас решения XXVI съезда КПСС. Он, в частности, поставил и такую как бы двуединую задачу: с одной стороны, всячески поощрять бережливость, поощрять коллективы и отдельных тружеников, чтобы экономия сырьевых и иных ресурсов была всем выгодна, с другой — повести решительную, бескомпромиссную борьбу с небрежным отношением к делу. Этому призвана содействовать тщательно взвешенная, оправданная система морального и материального поощрения и обязательно строго дифференцированная, с учетом тех или иных специфических особенностей производства или местности.
Как всякая полезная инициатива, экономия, бережливость и производительный труд должны материально и морально поощряться, а расточительство — подвергаться не только общественному и административному осуждению, но и наказанию рублем. Об этом шла речь и на ноябрьском (1982 года) Пленуме ЦК КПСС. Обычно говорят о материальной заинтересованности. Но там, где заинтересованность, там и ответственность. Последняя — не менее действенная мера для повышения эффективности производства, чем поощрение. Почему бы, например, при подведении итогов соревнования не называть цифры прямого ущерба, в том числе из-за плохой упаковки, перерасхода сырья, материалов, из-за халтуры? Почему бы не называть также и реальных виновников небрежного отношения к народному добру? Насколько бы это повысило действенность соревнования.
Строжайшая экономия во всем и везде — дело большой государственной важности. Как ни в одной области, здесь открывается широкий простор для инициативы, смекалки, творческого поиска. Вместе с тем экономия, бережливость — не самоцель. Они призваны способствовать рациональному ведению хозяйства, достижению наибольших результатов при наименьших затратах. Таково требование жизни, и именно так проблема должна регулироваться нормативными документами министерств и ведомств.
Вот примерно то, что мне хотелось сказать в ответ на Ваше письмо, Любовь Александровна.
С уважением,
Я. ОРЛОВ


ОТВЕЧАТЬ СПОЛНА

Бережное, рачительное отношение ко всему, что произведено сельскими тружениками, своевременное и полное возмещение ущерба, связанного с недостачей и гибелью скота, недостачей или порчей мяса и молокопродуктов,— одно из важнейших условий претворения в жизнь Продовольственной программы СССР. Этими проблемами озабочены работники сельского хозяйства, правоохранительных органов, ученые-юристы. Одно из решений предлагается в публикуемом материале. Кому-то оно покажется спорным, кому-то — бесспорным. Редакции оно показалось заслуживающим обсуждения.
Кого-кого, но увидеть в краевом суде Героя Социалистического Труда А. И. Майстренко, хорошо известного не только в крае, но и в стране директора крупнейшего рисосеющего совхоза «Красноармейский», я не ожидал.
С Алексеем Иссаевичем мы знакомы давно. Несколько раз я бывал в его совхозе, читал лекции на юридические темы. Хорошо знал это хозяйство, где все, начиная с внешнего вида людей и кончая трудовой дисциплиной, говорило о крепкой авторитетной руке его директора. Здесь не только из года в год выращивают высокие урожаи риса, но и достигли больших успехов в животноводстве и коневодстве. Кстати, отличная ферма имеет триста дойных кобылиц, каждая из которых дает по 2400 килограммов молока в год. На этой базе в хозяйстве функционирует единственный в крае завод по приготовлению кумыса. Это не только несет людям здоровье, но и дает до пятидесяти тысяч рублей в год прибыли.
Успешное управление многоотраслевым хозяйством немыслимо без строжайшего соблюдения действующего законодательства, без надлежащей правовой культуры. Алексей Иссаевич это прекрасно сознает. Он хорошо разбирается в основных отраслях права, некоторые из которых ему приходится часто применять по работе. Следит за новым законодательством. Уделяет большое внимание совхозной юридической службе. По сложным вопросам директор часто консультируется у районного прокурора, в народном суде. Но на этот раз и они, видать, не смогли его убедить...
Почти одновременно на ферме совхоза «Красноармейский» и на соседнем хуторе Трудобеликовском у гражданки Н. были украдены коровы. Обе дойные, местной красной степной породы. Через месяц преступника задержали. К этому времени он продал животных неустановленным лицам. Удовлетворяя гражданские иски потерпевших, народный суд взыскал с вора в пользу совхоза «Красноармейский» полуторную стоимость коровы по закупочной цене — девятьсот тридцать рублей, а в пользу гражданки Н. за ее корову по рыночной стоимости — 2800 рублей.
— Вот я приехал разобраться,— обратился ко мне директор,— сколько же в действительности стоит корова? И почему даже для преступника наша совхозная корова обошлась дешевле, чем такая же корова индивидуального владельца?
Это был не случайный вопрос. В нем чувствовалась не только озабоченность очевидной несправедливостью, но и горячая заинтересованность в ее устранении. И что особенно важно, вопрос этот поднимал передовой представитель сельских тружеников, которые практически решают одобренную майским (1982 года) Пленумом ЦК КПСС Продовольственную программу. А ведущее место в ней занимает дальнейшее развитие животноводства.
Для Алексея Иссаевича мелочей не бывает, он умеет считать и беречь государственные деньги. Умеет разглядеть в хозяйстве даже самую маленькую щель, через которую они могут потеряться. Для него, как для любого крестьянина, бычок, телка, дойная корова, стельная корова не обобщаются словом «мясо», да еще по заготовительной цене.
Мне было трудно что-либо возразить директору совхоза на то, что корова, конечно, дороже быка, что потеря, к примеру, дойной коровы несравненно тяжелей для хозяйства, чем потеря бычка, предназначенного на убой. И когда суды за дойную корову взыскивают как за мясо, то это прямой убыток хозяйству. Ведь один из главных резервов подъема животноводства — стопроцентное сохранение поголовья от гибели и тем более — от расхищения. Этому призвано служить и наше законодательство.
Однако отдельные нормы гражданского права, а именно те, которые определяют размер материальной ответственности за ущерб, причиненный животноводству, по моему мнению (и не только моему), устарели, но, к сожалению, продолжают действовать, вызывая, мягко говоря, откровенное недоумение не только у юристов, но и работников сельского хозяйства. Мало того, что нормы эти не предусматривают полного возмещения материального ущерба лицами, причинившими вред животноводству, но они еще и отрицательно сказываются на воспитательной работе по повышению ответственности животноводов за порученное дело.
В настоящее время материальная ответственность за ущерб, причиненный животноводству, регулируется известным постановлением Совета Министров СССР от 17 февраля 1954 года «О материальной ответственности лиц, виновных в гибели или хищении скота, принадлежащего колхозам и совхозам». Этим постановлением установлен специальный порядок определения суммы убытков, подлежащих взысканию с виновных лиц. При гибели, недостаче или хищении крупного рогатого скота, свиней, овец, коз, принадлежащих государственным хозяйствам и колхозам, сумма убытков должна определяться исходя из стоимости скота по закупочным ценам, а в отношении племенного или местного улучшенного скота — по ценам на этот скот. При гибели лошадей ущерб определяется исходя из стоимости лошадей по ценам, установленным исполкомами областных, краевых Советов народных депутатов и Советами Министров союзных и автономных республик, а при гибели племенных лошадей — по ценам на них.
При хищении лошадей, крупного рогатого скота, свиней, овец, коз сумма убытков должна устанавливаться в размере полуторной стоимости животного по приведенным выше ценам.
Как видите, этот нормативный акт ограничивает ответственность виновных размером закупочной цены лишь в отношении государственного и колхозного скота.
Что же касается скота, принадлежащего гражданам на праве личной собственности, то размер ущерба в случае его хищения или гибели по вине частных лиц или организаций регулируется статьей 444 Гражданского кодекса РСФСР и определяется не по закупочным ценам, а по ценам, сложившимся на рынке. Естественно, закупочные цены существенно отличаются от рыночных цен на скот — первые значительно ниже. Отсюда и неоправданная, с точки зрения руководителей хозяйств, особенно таких знающих и рачительных, как А. И. Майстренко, разница в суммах возмещения материального ущерба совхозу и индивидуальному владельцу скота. Собственно, эта узаконенная несправедливость и привела его ко мне в суд. Увы, я мог ему только посочувствовать.
Серьезное положение сложилось с возмещением материального ущерба хозяйствам в связи с хищением и недостачей лошадей. Разрыв между ценами на лошадь, установленными исполкомами областных, краевых Советов народных депутатов и Советами Министров союзных и автономных республик, с одной стороны, и ценами на рынке — с другой, еще больший, чем между ценами на скот. Например, в Краснодарском крае цена на лошадь установлена крайисполкомом в 250—350 рублей, а рыночная стоимость лошади в крае — до 1000 рублей. На грустные мысли наводит тот факт, что ни одно решение народных судов края о взыскании с виновных стоимости недостающих лошадей (по отдельным искам недостачи лошадей исчисляются десятками) при полном удовлетворении исков не обжаловалось в вышестоящие суды. Не стало ли выгодным для отдельных нечестных работников закрывать глаза на «недостачу» лошадей?..
Трудно не согласиться с директором совхоза, что существующий порядок далеко не возмещает государству ущерб, причиненный общественному животноводству не только нерадивыми людьми, но и преступниками. Замечу попутно, что отмечалось и на одном из Пленумов Верховного Суда СССР.
Хочется обратить внимание еще на один момент. Вышеприведенное постановление рекомендует хозяйствам предоставлять возможность лицам, виновным в недостаче лошадей, крупного рогатого скота, свиней, овец и коз, возмещать причиненный ущерб путем сдачи равноценного скота в натуре, например из своего собственного. Допуская такой вид компенсации причиненного ущерба, очевидно, преследовали цель стимулировать максимальное возмещение вреда. Однако и на моей памяти, и на памяти А. И. Майстренко такого ни разу не бывало. И это не случайно. Зачем, к примеру, виновному в ущербе сдавать в совхоз свою корову взамен погибшей, если, продав ее на рынке, он с лихвой возместит ущерб по закупочной цене, да еще и самому останется добрая половина денег. Вот что такое «ножницы» между закупочной и рыночной ценой на скот.
Отдельными нормативными актами была сделана попытка отрегулировать этот вопрос. Например, в случаях возмещения хозяйствам стоимости окота, незаконно переданного другим организациям бесплатно или по явно заниженной цене, ущерб исчисляется не по закупочной цене, а по государственной розничной. При отсутствии таковых — по ценам, существующим на рынке.
Своевременно принято решение, что стоимость похищенного, недостающего или утраченного мяса и мясопродуктов должна определяться по двойной государственной розничной цене. Эта мера, как показала судебная практика, не только упорядочила хранение мясных продуктов, торговлю ими, но и поубавила пыл околомясных «жучков».
К сожалению, все эти меры служат пока что слабым утешением опытному директору совхоза, успех хозяйствования которого прежде всего объясняется законами экономики, которым, как он уверен, должны полностью соответствовать и нормы юридические.
— Разве вопрос до конца решен? — сказал он задумчиво.— Ведь существующий порядок не отвечает теперь тем задачам, которые поставлены перед всеми нами Продовольственной программой СССР.
И он напомнил о заседании Президиума Верховного Совета СССР 31 мая 1982 года, на котором шла речь о том, что в законодательстве придется кое-что изменить, приспособить к положениям Продовольственной программы. И уже изданы несколько новых нормативных актов, связанных с выполнением Продовольственной программы, готовятся и другие.
Я не мог не согласиться с А. И. Майстренко. Он прав, считая, что виновные лица должны отвечать сполна. По его мнению, Госкомцен СССР целесообразно было бы подумать над тем, чтобы при возмещении ущерба в связи с недостачей и гибелью скота, принадлежащего колхозам, совхозам и другим государственным организациям, вводился коэффициент кратности, как это предусмотрено при возмещении стоимости недостающего или испорченного мяса и молоко-продуктов. Мысль здравая, вполне отвечающая велению времени.
А. БЛЕХ,
член Краснодарского краевого суда

<- предыдущая страница следующая ->