<- предыдущая страница следующая ->

Новые книги для подростков

Оксана КАБАЧЕК,
заведующая отделом социально-психологических проблем детского чтения Российской государственной детской библиотеки

Книжные книжки, или Бесконечное и конечное
О КН. КОРНЕЛИИ ФУНКЕ «ЧЕРНИЛЬНОЕ СЕРДЦЕ»

«Разве есть на свете что-нибудь прекраснее букв?
Волшебные знаки, голоса умерших, строительные камни чудесных миров... И более того: знаки-утешители, избавители от одиночества. Хранители тайн, провозвестники истины».
К. ФУНКЕ

Немецкая писательница Корнелия Функе издала недавно роман «Чернильное сердце»; и сейчас его экранизирует в Голливуде режиссер, который снял фильм «Властелин колец».
Самое лучшее в этой книге — эпиграфы, посвященные книгам и героям книг. Но как их экранизировать?
« — Я почитаю тебе. Для настроения.
— А о спорте там есть?
— О фехтовании. Схватках. Пытке. Яде. Истинной любви. Ненависти. Мести. Великанах. Охотниках. Злых людях. Добрых людях. Прекрасных дамах. Змеях. Пауках. Хворях. Смерти. Храбрецах. Трусах. Силачах. Погонях. Избавлениях. Лжи. Правде. Страстях. Чуде.
— Звучит заманчиво, — откликнулся я» (У.Голдман. Принцесса-невеста).
Еще в романе привлекает сюжетный ход (его-то как раз и собираются перенести на мировой экран): герои книг, прочитанных вслух талантливым чтецом, переходят из своего мира в наш.
И злые, и добрые.
А люди нашего мира так же нечаянно попадают туда, в прочитанную сказку.
Возникает большая путаница и даже трагедия. Вот жена переплетчика книг, который любил читать вслух, внезапно исчезла, оставив неутешного супруга и маленькую дочь.
Но если в шедевре соотечественника К. Функе, сказке М. Энде «Бесконечная книга» мальчик Бастиан Балтазар Букс попадает в страну, описанную в книжке, которую он читает, и несколько лет путешествует по волшебной стране, и попадает в разные передряги, и проходит через многие испытания, прежде чем ему удается возвратиться в наш мир, то в романе «Чернильное сердце» на первый план выходят те, кто попал из сказки в наш мир, в двадцать первый век.
Читатель ждет, когда же они, наконец, покинут нашу реальность — негодяй Каприкорн и его подручные бандиты, а также хитрый Сажерук.
Впрочем, последнего даже жалко: он обманывает, чтобы вернуться домой.
Это он уговорил безутешного переплетчика Мо отправиться с дочерью Мегги в дальний путь.
Кто ж думал, что попадут они прямо в лапы головореза Каприкорна, обосновавшегося в приморской деревне!
И что именно гимнаст Сажерук поможет им бежать из плена. (Ведь он тоже не рад, что связался с компанией Каприкорна. Ведь он надеется, что Мо — Волшебный Язык сможет отправить его назад с помощью магической книги.)
Но оказалось, что малышка Мегги — тоже прекрасная чтица. Вот она вызвала к жизни Стойкого оловянного солдатика из сказки Андерсена. А потом вернула его назад — также с помощью чтения.
И, представьте, сделала это в тюрьме Каприкорна.
Разве она не убежала оттуда?
Убежала. А потом с отцом, Сажеруком и мальчиком Фаридом из «Тысячи и одной ночи» вернулась за книгой. Той самой волшебной книгой, которая способна все вернуть на свои места.
Но, может быть, и Фенолио, автор сказки про бандита Каприкорна, поможет? Перепишет свою книгу? (Он и сам не рад, что герой его оказался слишком живым.)
Мегги очень на это надеется: «Пусть Призрак в твоей истории убьет его! — Она сама испугалась своих слов. Но не взяла их обратно».
А Фенолио отвечает ей: «Я должен все-таки додуматься до бескровного решения».
Молодец, Фенолио!
Он додумался?
«Разве есть на свете что-нибудь прекраснее букв? Волшебные знаки, голоса умерших, строительные камни чудесных миров... И более того: знаки-утешители, избавители от одиночества. Хранители тайн, провозвестники истины», — гимн книге и писательству.
Вот слова Фенолио, которые прочитала Мегги-узница на празднике в присутствии сотни людей: «И Каприкорн пал ниц, и черное сердце его остановилось, и все, кто жег, грабил и убивал вместе с ним, исчезли, как пепел, развеянный ветром».
Бескровное решение?
Но это еще не все слова — надо решить судьбу страшного Призрака, который был вызван словами Фенолио: «...Он поник, опустился на колени, его огромная, чудовищная фигура распалась, и вдруг все те, из чьего пепла он был создан, воскресли: женщины, мужчины, дети, собаки, кобольды, феи и еще много разных существ... Они словно проснулись после дурного сна, и всё наконец стало хорошо».
А писатель Фенолио исчез. Ушел в свою книгу.
А где же гимнаст Сажерук?
«Он все видел, Сажерук — не участник, а зритель». Ведь это «была не его история».
И теперь он корит себя: «Трус ты был, трусом и остался. Почему не ты стоял рядом с Каприкорном? Почему ты не решился явиться на праздник? Тогда, может быть, исчез бы ты, а не старик».
Справедливые слова.
Остается только забрать волшебную книгу у Мо. Что он и сделал. «Теперь, когда книга у меня, я найду кого-нибудь, кто сможет вчитать меня обратно, пусть это будет хоть заика вроде Дариуса, который отправит меня домой хромоногим или с расплющенным лицом».
Понятно, откуда расплющенные лица появляются?
Сажерук — самый сложный герой романа. И этим интересен читателю.
Он запоминается — в отличие от схематической положительной троицы: большой и сильный папа Мо, блондинка-красавица мама (которую, конечно, нашли-таки в нашем мире), любознательная дочь Мегги. Таких плакатных пап, мам и дочек слишком много в детских книжках.
А в этой книжке много приключений, подходящих для Голливуда, но не нагруженных нравственным выбором (ведь все, что делают главные герои, продиктовано обстоятельствами: посадили их в тюрьму — бегут, нужна книга, чтобы вызволить из сказки маму, — разыскивают).
Подлинно нравственный выбор — когда один мотив тянет тебя в одну сторону, другой — в другую, а побеждает благороднейший.
У Сажерука не всегда побеждает благороднейший из мотивов, но, по крайней мере, всегда есть дилемма. За его выборами интересно наблюдать. И если читатель захочет читать продолжение «Чернильного сердца» (ведь заявлена трилогия), то не в последнюю очередь из-за желания узнать, как сложится судьба Сажерука.
Пока он ушел искать чтеца вместе с Гвином (ручной куницей) и мальчиком Фаридом, привязавшимся к гимнасту.
А что же происходит с остальными героями — и с теми полчищами фей, кобольдов и прочих сказочных существ, которые вызвал в мир людей новый текст Фенолио?
Они поселились в усадьбе Элинор, тетки Мегги, которая «настойчиво предупреждала их об опасностях, подстерегающих их за садовой изгородью, но вскоре феи уже летали по ночам к озеру, кобольды пробирались в спящие деревни по берегу, а стеклянные человечки исчезали в высокой траве, покрывавшей склоны соседних гор».
Бедная Элинор все вздыхала: «А если феи залетят в высоковольтные провода? И охотников с ружьями, которые стреляют просто так во все, что движется, там тоже не было». Там — в сказочном мире фей.
Ведь Элинор — или автор? — продолжала считать: «Мир ужасен, жесток, безжалостен, мрачен, как дурной сон. Жить в нем нельзя. Книги — единственное место, где можно найти сочувствие, утешение, счастье... и любовь».
Сиди за садовой изгородью, а еще лучше — живи в книжке, — и ничего с тобой не случится.
И Мегги решила писать книги.
Так заканчивается первая часть «Чернильной трилогии».
Возникают вопросы: а изменились ли герои? Что они вынесли из своих испытаний?
С героем «Бесконечной книги» Бастианом Балтазаром было по-другому: он не просто страдал, но менялся; он совершал ошибки, терял друзей из-за собственного высокомерия, и затем — испив чашу забвения, пытался исправиться. Он падал, он поднимался. Учился трудиться, терпеть и надеяться. Он переосмыслял многое — и взрослел. И вместе с ним, Бастианом Балтазаром, переосмыслял жизнь и взрослел читатель.
Поэтому «Бесконечная книга» М. Энде будет нужна еще многим поколениям. Трудная и метафорическая книга.
Насколько долог век будет у романа «Чернильное сердце»?

Подлинно нравственный выбор — когда один мотив тянет тебя в одну сторону, другой — в другую, а побеждает благороднейший.


Читайка

Н. ИЛЬИНА
Герочкины дети

Дорогие друзья! Мы заканчиваем публикацию рассказов Н. Ильиной о собаке Герочке и чудесной, любящей семье, в которой счастливо живет Герочка.
А для тех, кто впервые открыл наш журнал, приводим слова из письма автора:
«Много лет я проработала учителем русского языка. Слава Богу, со взаимной любовью. Ребятам нравились мои правдивые рассказы о животных для устных изложений. Они и вдохновили меня записать их. Меня пугает, что взрослые (живу в последнее время в деревне) стараются воспитать в детях жестокость: считают, что так им сейчас будет легче жить.
Хотелось бы помогать им в доброте».

Щенята едят, спят и растут. Очень быстро и заметно. И становятся совершенно разными не только по цвету, но и по поведению, по характеру — это уже разные личности!
Вот Пеночка — тигровая с белой, будто измазанной молочной пенкой, мордочкой.
Чудный, жизнерадостный, легкий характер. Она всему радуется, ни на кого не обижается. Объевшись, заваливается спать на спинку, где придется, раскинув по сторонам лапки и выпятив белое брюшко, посапывает и улыбается во сне.
Потом этот легкий характер спасет ее от огорчений и стрессов. Хозяевам, которые купили ее, показалось тяжело и хлопотно выгуливать щенка, кормить особыми смесями, вытирать лужицы. И они вернули ее, считавшую их уже своими, родными.
Любое живое существо чувствует обиду и унижение и страдает от этого. Тем более умный щенок.
Но весь вид Пенки говорил нам: «Ну-ну, ничего страшного! Все равно жизнь прекрасна!»
И новые хозяева — добрая семья с двумя дочками — вознаградила ее за неунывающий характер. Когда через полгода мы катались вместе с ними и Пенкой на санках с гор, все вокруг улыбались и завидовали хозяевам этого чуда, а Пенка, счастливая и гордая красавица, улыбалась веселее всех!
Борей (в честь северного ветра Борея) — светло-серебристый, почти голубой с голубыми глазами — сама невозмутимость. Очень крупный, с широкой грудью и крепкими ногами. Он стоял непоколебимо и доброжелательно, словно не замечая, как его более мелкие родственники набрасываются на него, толкаются, тявкают.
Ему ничего не стоило стрясти с себя эту «кучу-малу», но он был всегда снисходителен и терпелив к их бестактным играм.
А вот маленькая Герочка (точная копия мамы) и ее братик Гераклик (тоже очень похож внешне на маму) — совсем другие — хитрющие озорники.
Света и Оля стали жаловаться мне, что те на них набрасываются из-за угла и кусают за щиколотки — голые местечки между тапочками и брюками, в которых мы обычно ходим дома. Я не поверила — такими послушными были эти полосатики с умильно-угодливыми мордочками.
Я сделала вид, что иду на кухню, а сама тихонько стала возвращаться в комнату. И что же? Вижу, притаились, спрятались вдвоем за дверью. А потом на моих глазах весело набросились на ноги Светочки!
«Ах, вот вы какие тихони!» — я сделала сердитое лицо. Они с тараканьей прытью брызнули под диван, и только четыре хитро ожидающих (что будет?) глаза сверкают из укрытия. Мы вытаскиваем озорников, сажаем на диван и начинаем «отчитывать» строгими голосами, грозя пальцем перед носом: «Так делать нельзя, нельзя набрасываться на людей и грызть им ноги! Хорошие и умные собаки так не делают, вы поняли!?»
Они опять принимают умильно-послушное выражение «лица», и мы верим, что они так больше не будут.
И вправду, полосатые озорники набрасываются теперь только на своих собратьев — тоже неожиданно, тоже вдвоем, тоже весело. Но теперь и нам это смешно!
А у «блондинки» Весты (она светло-палевая) гордый и обидчивый нрав. Мы стараемся кормить ее одной из первых, почаще ласкать, оберегаем от излишне назойливой толкотни братьев и сестер. Передавая ее в новые руки, предупреждаем об этом.
Но через несколько месяцев тревожный звонок: «Приезжайте, спасите Весту! Она уже несколько дней ничего не ест. Мы возили ее по врачам, все сказали, что она здорова, но у нее нервный срыв!»
Оказывается, кто-то из их знакомых возмутился, что любимая собака сидит во время обеда у стола, да еще лакомства получает. Вот они и настояли, чтобы собака «знала свое место» — привязали ее у двери и поставили миску с ненавистной манной кашей — «захочет есть — съест, а то совсем собаку избаловали».
Весточка покорно легла у двери, но есть кашу не стала, и вообще ничего ни есть, ни пить не стала. Потом ей предлагали все ее любимые блюда: мясной фарш, бульон, печенку — все напрасно! Хозяева плакали и просили помощи.
Я рассказала свою историю с ее мамой, когда только моё «Прости! Я люблю тебя!» и подействовало.
Поверите ли, но эти слова подействовали и на дочку нашей собаки! Она лизнула заплаканное лицо в нос и начала кушать.
Она ни над кем не издевалась! Она и вправду была смертельно несчастна от предательства, от унижения и нелюбви!
Чтобы быть здоровыми и счастливыми, собакам, как и людям, нужна уверенность в любви тех, кого они любят.

ЩЕНКИ ПОВЗРОСЛЕЛИ
Когда им перевалило за месяц, из нежных и беспомощных щеночков они превратились в вечно голодный табун озорников, которые нещадно преследовали бедную высосанную Герочку с жутким топотом и лаем.
Кроме молока своей мамы, молочных детских смесей, каш, мясного фарша, эти энергичные толстяки ели все, что можно съесть, но что невозможно и представить для щенячьего вкуса! Они сметали сырую морковку, свежие огурцы, капусту, виноград, яблоки. А на сладкий красный арбуз набрасывались, как стая волков!
И мы, не представлявшие себе, как будем отдавать наших малюток в чужие руки, не представляли теперь, как выдержим их хоть несколько дней.
А тут еще и этот неэстетичный, неприятный (а для меня так просто жуткий) эпизод.
Речь пойдет, простите, о глистах. Все собачники и кошатники знают, что это такое. Но я в ту пору и представления не имела — Бог миловал.
Вдруг мои веселые толстые обжорки погрустнели, перестали играть и шкодить, у них расстроились желудки, и они стали постоянно зевать — их тошнило.
Я перепугалась и позвонила в ветлечебницу, описала нашу страшную эпидемию. А они мне: «Это глисты!».
Я не поверила — такие страшные признаки, а они мне такую гадкую ерунду говорят о моих стерильных щенках! Я — в другую, в третью лечебницу. А они везде, как сговорились: «Собака с улицы на себе яй-цеглист принесла».
От отчаянья мы решили попробовать дать им декарис. Хуже не будет, а завтра уж повезем к платным профессорам... Прочитали инструкцию, высчитали дозировку и скормили на ночь с кашкой.
И мои любимцы исцелились!
Разобрали наших красавцев-здоровяков очень быстро. Все они попали в хорошие, любящие руки. И, конечно, не раз слышали они от своих хозяев: «Я люблю тебя!»

КОШКА МУСЯ И ДРУЖБА С СОБАКОЙ
Все любят маленьких котят, многим приятно погладить мягкую, пушистую кошечку. Но для нас, уже несколько лет живущих с самой лучшей в мире собакой Герой, не существовало никаких кошек. В доме, считали мы, может царствовать только одно животное. У нас это Герочка. Хотя кошки все равно лезут через забор и выпрашивают себе пропитание.
В то лето особенно нахально заявлялась к нам зеленоглазая черная кошка наших соседей, добрых хороших людей, которые любили и кормили своих животных.
Что ей у нас было нужно? И перед соседями неудобно. Я так настойчиво прогоняла ее, как она настойчиво лезла к нам. От других своих соседей, которые, оказывается, наоборот старались заманить, прикормить ее всякими вкусностями, я узнала, что, кроме изящества и красоты пантеры, она славилась и практической пользой — замечательно ловила мышей и даже крыс.
Но она, беззастенчиво все съев, удалялась от них к нам, не чувствуя ни благодарности, ни неловкости.
Те опять и опять старались заманить ее. И все повторялось сначала: наевшись у них, она снова пыталась влезть в наш дом!
Прошмыгнув в приоткрытую дверь и боясь нашей собаки, пробиралась по стеночке на согнутых лапах, поминутно останавливаясь, оглядываясь. Но все же шла, лезла в чужой дом!
Мы кричали, прогоняли, пугая взмахами веника, брали на руки и выносили на улицу, бросали назад, через забор... Она будто не понимала нас и возвращалась с поразительной настойчивостью, как в свой собственный дом.
Почти половину лета мы боролись с ней. Я извинялась перед соседями, переживала.
А как-то раз она, зажмурившись от страха, прошла между лап удивленной собаки в комнату, запрыгнула на сервант и замерла там. Мы сдались. Нам просто некуда было от нее деться!
Она стала есть из Герочкиной миски и спать на серванте. Первое время она еще притворялась, что боится собаку и прячется от нас. Мы как бы не видели ее, надеясь, что ей надоест и она уйдет. Но потом ей все-таки удалось «втереться» в наше доверие, даже Герочка стала доверять ей как своей.
Нельзя сказать, чтобы они любили друг друга, но доверяли совершенно. Если кто-то из них задерживался на улице, а мы, смотря телевизор, не замечали этого, то та, что была дома, поднималась и шла открывать дверь, впуская родственницу».
Иногда без нас Муся сбрасывала что-нибудь вкусненькое со стола. И всегда делилась этим с Герочкой. Мы потом «чуяли» пропажу по запаху от их морд, когда они лезли с нами целоваться.
Муся, играя со своими друзьями кошками и котами, любила показать свое превосходство перед ними, дразнила их, задиралась. И, если чувствовала опасность, сразу бежала под Герочкину защиту, вызывающе гордо вставала рядом и всем своим видом как бы хмыкала им в «лицо»: «Ну что, съели!?»
Обожала защищать Герочку от ее собачьих ухажеров. Так осмелела, живя у нас с нашей собакой, что перестала бояться всех собак. Садилась в проеме ворот, где мог пролезть непрошеный кавалер, и била лапой со всего маху по собачьей морде. Деликатная Герочка смущалась, но не возражала.
А однажды Муська... Так трогательно, наверно, не поступала ни одна кошка.
Когда у нее появлялись котята, мы обычно оставляли только одного. Но Муська боялась и за этого, поэтому всегда пыталась спрятать его. И спрятала...— под Герочку. Ей это казалось самым надежным местом.
А Герочка лежала напряженно, чуть приподнявшись, боясь раздавить «ребенка». И на «лице» у нее была тревога и смущение, будто она стыдилась того, что обманывает меня.
Мы растрогались и рассмеялись. Я обняла Герочку за ее благородство, а Мусю за доверие к собаке, за ум и изобретательность. Я сказала ей: «Не волнуйся, мы оставили тебе этого ребенка!» И она поняла, унесла котенка в свою коробку и успокоилась.
После того, как не стало нашей Герочки (недавно она умерла от старости), Муся долго искала ее по дому, по саду, ждала — может, приедет из Москвы... Потом, видно, что-то поняла и перешла с серванта на ее кресло. И как будто ожесточилась — больше не играет с друзьями-кошками, безжалостно изгоняет их со своей территории — нашего участка. И дружит теперь только с нами.

<- предыдущая страница следующая ->