скачать журнал

<- предыдущая страница

Е. КОРОЛЕНКО. МУЗЫКА И ТРУД.
И. РЕПИН. В ОДИНОЧНОМ ЗАКЛЮЧЕНИИ.


МАЛОИЗВЕСТНАЯ КАРТИНА РЕПИНА
Л. ЗИНГЕР

С картиной «В одиночном заключении» советские зрители познакомились в 1957 году на проходившей в то время в Москве выставке произведений И. Е. Репина.
Полотно, принадлежащее Национальной галерее в Праге, было написано художником в 80-е годы прошлого века — пору наивысшего подъема его творчества, когда был создан цикл картин, посвященных революционной борьбе народников. Репин горячо верил в них, в их жизнь, «...трепещущую добром,.. свободой и борьбой против неправды, насилия, эксплуатации и всех предрассудков». Вера художника в благородный подвиг народничества особенно страстно запечатлена в образе революционера из картины «Отказ от исповеди». Но наряду с героем-борцом в работах этого цикла появляется и герой-жертва, герой-страдалец: от проницательного взгляда Репина не укрылась слабость народничества.
Глубоким душевным надрывом проникнуты образы ссыльного из известной картины «Не ждали», умирающего сына из навеянной казнью первомартовцев картины «Иван Грозный и сын его Иван», портреты писателя Гаршина. Образ страдающей русской женщины создал Репин в двух портретах известной трагической актрисы П. А. Стрепетовой, обликом, духом и особенно искусством своим близкой революционерам-демократам. На одном из портретов она изображена в роли доведенной до отчаяния Лизаветы из «Горькой судьбины» Писемского. На другом актриса предстает перед зрителем в момент сильного внутреннего возбуждения. Этот превосходно написанный портрет — одно из лучших созданий Репина. Художник, хотя и называл его этюдом, очень дорожил им. Об этом свидетельствует письмо его к Третьякову, датированное декабрем 1884 года: «...относительно же этюда Стрепетовой — он останется у меня еще долгое и, может быть, очень долгое время. Не в том дело, что он мне понадобится, а он бывает нужен мне очень часто. Может быть, он поступит к Вам в Галерею, когда меня уже не будет в живых».
Из этого письма следовало, что «Стрепетова» должна была помочь Репину в работе над какой-то сюжетной композицией. А что это за композиция, долгое время оставалось загадкой.
В 1948 году в первом репинском томе «Художественного наследства» была воспроизведена картина, которую автор публикации И. Зильберштейн назвал «Революционерка перед казнью», датировав ее 1884—1885 годами (местонахождение оригинала в ту пору было неизвестно). Плохая тоновая репродукция, переснятая с редкого, изданного в 1900 году в Праге каталога, к сожалению, не давала возможности с полной определенностью судить об этом произведении, как-то выпавшем из поля зрения исследователей творчества Репина. И тем не менее можно было предположить, что это и есть та композиция, ради которой Репин удерживал у себя этюд Стрепетовой.
Выставка 1957 года, на которой была представлена картина «В одиночном заключении», не только подтвердила мысль о близости этой работы к портрету Стрепетовой, но и дала возможность с полным основанием сказать, что и само по себе это произведение интересно и значительно.
...Во мраке тюремной камеры, освещенной тусклым мерцанием светильника, на узкой железной койке сидит молодая женщина. Широко раскрытые, горящие лихорадочным блеском глаза, нервный, плотно сомкнутый рот, бледность свидетельствуют о трагической участи этой женщины. В ее облике нет того гордого презрения к смерти, которое выражали глаза революционера в «Отказе от исповеди». Лишь мучительная тоска да глубокое отчаяние, вызванные крушением дела, которому была отдана жизнь.
Как и в «Стрепетовой», художник отказывается здесь от передачи второстепенных деталей внешности героини. Все предельно обобщено, выделено лишь самое существенное.
Образ замкнувшейся в своих переживаниях, отрешенной от мира женщины требовал особого решения. Ничто не нарушает впечатления гнетущего одиночества заключенной. Все окружающие ее предметы тонут в тревожной мгле. И тем отчетливее предстают перед зрителем, как бы высвеченные, ее лицо и руки.
Удивительно выразительны руки женщины: тонкие и нервные, они лежат на коленях, сжимая полотенце.
Высокий эмоциональный накал образа усиливается контрастностью живописного фона: зловеще-черный, он приобретает огненно-красный оттенок в верхней части холста — над головой революционерки.
Картина «В одиночном заключении», написанная в тяжелые годы реакции, была одним из несомненных нравственных и творческих подвигов художника-демократа, существенным звеном в цикле его революционных картин.
И. Репин. Портрет А. Стрепетовой


ПОЭТИЧЕСКАЯ ТЕТРАДЬ

Лариса РОМАНЕНКО

Деревенская скрипка

Деревенская скрипка добра.
Забывает совсем про усталость,
Чтобы только плясалось, плясалось
Нам в просторной избе до утра.
Пляшет пламя печи и свечи,
Пляшем пиво хмельное в бочонке,
Скачут в польке поэт и девчонка,
Словно леший с русалкой в ночи!
А изба-то — сама лепота,
Половицы белеют холстами.
И я вижу своими глазами:
Солнце нашей души — доброта!
Без нее, что ни делай, не впрок.
Без нее ни родства, ни веселья,
Даже скрипки и те бы немели,
Как бы ни ухитрялся смычок.
Говорю я суровой судьбе:
— Разве так уж грешно веселиться?
Не гостить здесь хочу, а родиться
Снова
В этой счастливой избе.
На крестинах пускай в добрый час
Деревенская скрипка играет,
И мне имя мое выбирает,
И весельем поит про запас.
Так, чтоб даже во время страды
Забывалось совсем про усталость,
А по праздникам так мне плясалось,
Словно я не знавала беды.
И когда расставанье придет
С жизнью...
Мне утешенья не надо.
Пусть за то, что страдала, в награду
Деревенская скрипка поет.

Алена

Как прежде, по-детски глаза голубы,
А взгляд не по возрасту часто серьезен:
Пятнадцать счастливейших, солнечных весен,
Зимы ни единой у этой судьбы.
Мой ангел-хранитель мне дарит цветы,
Печальные флоксы осеннего лета,
И водит к дубам вековой высоты,
И руку мою укрывает от ветра
В ладонях своих, что легки и нежны.
И хрупкость защиты его принимая,
Я думаю: ангелы людям нужны,
Когда припечалит дорога земная.
Не то чтобы ношу твою понесут,
Но что-то застенчиво, ласково скажут,
И зернышко солнца — подсолнух — покажут
Средь мороси дымной
И душу спасут.


Читатель продолжает разговор

ДОЛГОЕ ЭХО

Пишу впервые. Меня очень взволновала статья «Как птица без стаи» в четвертом номере вашего журнала за этот год. Дело в том, что я выросла в очень религиозной семье и на себе познала всю страшную силу религиозного воспитания. Согласна с автором статьи, религиозные родители желают счастья своим детям. Но счастье они понимают по-своему. По христианской вере на земле мы живем временно и надо, значит, всю жизнь себя готовить к загробной жизни. Что и делали мои родители. Главной их заботой было приучить детей не искать счастья в этом мире. До четвертого класса я слепо повторяла молитвы и верила в сверхъестество.
Благодаря школе я поняла, что в религиозных догмах нет никакой логики, и стала протестовать против религиозного культа.
Вот тут-то и началось самое страшное. Мать была вне себя. Как же так я посмела ослушаться ее! На мою голову посыпались проклятия, угрозы, мол, ждет меня кара небесная. Меня били, грубо наказывали. К сожалению, рядом не оказалось ни одного взрослого, кого бы заинтересовала моя судьба.
Я много раз пыталась написать в «Пионерскую правду», что жить так больше не могу. Но мне помешала моя нерешительность (а росла я, как, наверное, дети всех религиозных родителей, робким, беззащитным ребенком).
Мне запрещали читать книги, слушать радио, ходить в кино. Одним словом, оградили полностью меня от интересной жизни, от всего того, что делает человека духовно богатым, любознательным, развивает его. Я уже понимала, что отстаю в развитии от своих ровесников, и очень этого стеснялась. У меня был ограниченный запас слов, характер необщительный, радости и красоты жизни я не воспринимала, ведь каждый день только и слышала разговоры о загробной жизни, о чем-то страшном и мрачном. И вдобавок, к моему несчастью, я росла болезненным ребенком. В три года я заболела пневмонией, и она перешла в хроническую. Мать все время повторяла, что пока я нахожусь на ее иждивении, то должна жить так, как она хочет. Свою власть (а точнее, насилие) она осуществляла надо мной до восьмого класса. Наказывала, даже не давала есть по утрам, перед школой. Мотивировала эту жестокость тем, что я не молюсь, не верю в бога, а ведь родителям придется отвечать перед богом за детей. Мое здоровье ее нисколько не волновало. Вернее, она считала, что это бог меня наказывает за мое безверие.
После окончания восьмого класса я поступила учиться в техникум. Как и у всех, студенческие годы были прекрасными. Жила я в общежитии. Тогда-то я и узнала радость человеческого общения, радость жить в коллективе, радость познания мира. После окончания техникума я поступила работать на завод. Там познакомилась с юношей, молодым специалистом, и вышла за него замуж. С ним мы уехали на Украину. Сначала жить пришлось трудно, на частных квартирах. В 1973 году у меня родился сын — Андрюша. После родов мое здоровье ухудшилось. В 1975 году мне дали вторую группу инвалидности. Свою жизнь я решила посвятить сыну. Коли уж я росла запуганным человеком, то, естественно, я хотела, чтобы ребенок не был моим повторением. Мне хотелось вырастить Андрюшу умным, сильным, смелым и, конечно, добрым. Я много занималась им, старалась развить в ребенке любознательность, наблюдательность и очень радовалась, когда сын обнаружил хорошую память. Все детские стихи, которые я ему читала, он очень быстро запоминал и пересказывал.
Я знала, что родительская любовь должна быть строгой и требовательной, но, видно, что-то упустила в воспитании. Ребенок рос капризным и не очень послушным. На становлении характера сказались и семейные взаимоотношения. Супруг упрекал меня постоянно в том, что он со мной несчастлив, что я безрадостная, мрачная. Каждый человек хочет быть счастливым и имеет на это право, а разве расскажешь ему, что для счастья меня не готовили? Что в зрелости откликнулось эхо моего страшного детства? Муж встретил другую женщину и ушел к ней. Это его право.
Но самое страшное в этой истории, что ребенку пришлось пережить душевную травму. Мальчик очень любит отца и привязан к нему. Прошлым летом, когда я находилась на лечении в санатории, отец увез Андрюшу без моего согласия к своим родителям. После я забрала ребенка, затем отец увез Андрюшу в свою новую семью. Нельзя, чтобы с ребенком обращались, как с вещью, не думая о последствиях. Поэтому я решила оставить Андрея у отца. И не только поэтому. Брать на себя ответственность за дальнейшую судьбу ребенка, мне кажется, я не имею права. Не чувствую себя сильной и радостной.
Пишу свою горькую исповедь не для того, чтобы меня кто-то пожалел, посочувствовал. Просто я не хочу, чтобы у кого-то повторилась моя судьба, чтобы из-за религиозных родителей они лишились счастья жизни. Ведь наше государство проявляет большую заботу о каждом подрастающем человеке. А религиозные родители наносят непоправимый вред, уродуют своих детей. Меня возмущают западные крикуны, которые кричат о гонениях на верующих в нашей стране. Наоборот, у нас с ними обходятся весьма гуманно.
В. К.
г. Новочеркасск,
Ростовской области


Письмо не опубликовано, но....

НАРУШЕНИЙ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ

Редакция получила письмо от работниц новгородской швейной фабрики «Салют» — филиала Ленинградского объединения по выпуску детской одежды. «Дело в том, — писали работницы, — что мы часто вынуждены работать в неплановые субботы, а за невыход в субботу нас лишают прогрессивной оплаты. Администрация фабрики объясняет эти нарушения тем, что плохо обстоят дела с выполнением плана».
Председатель Ленинградского областного комитета отраслевого профсоюза тов. Громоздова сообщила редакции, что факты подтвердились. Дирекции дано указание выплатить работницам премию за май с. г. Фабкому поручено впредь строго контролировать соблюдение режима труда и отдыха на фабрике.


ПОЧТА "РАБОТНИЦЫ"

РАДОСТЬ ОБЩЕНИЯ

По выходным дням во дворе веселая суета. Бегают, играют малыши. Родители с особой надеждой всматриваются в лица, глаза своих мальчишек и девчонок. Да, с каждой неделей, месяцем от ребят, потерявших слух, отступают замкнутость, отчужденность. Здесь, в Реутовском детском доме, они начинают понимать и чувствовать мир.
Детский дом был открыт в 1920 году, когда рабочие нашей Реутовской хлопкопрядильной фабрики приютили у себя сирот из голодного Поволжья. Текстильщики делились с ребятами последним куском хлеба, согревали их своей заботой и вниманием. Потом здесь воспитывались сироты военного времени. Одним из организаторов детдома был рабочий, участник гражданской войны, коммунист И. Е. Жуков. Его именем назвали детский дом, и увековечили это на мемориальной доске.
В шестидесятых годах детдом из старого деревянного помещения переехал в новое современное здание. С 1972 года здесь воспитываются дети, потерявшие слух. Их направляют сюда по путевкам Мособлоно из районов Подмосковья.
С трехлетнего возраста малышей учат читать и общаться с миром, по движению губ понимать собеседника, разговаривать между собой. День за днем с помощью учителей, дефектологов и воспитателей дети готовятся к поступлению в общеобразовательную спецшколу.
Учебные занятия чередуются с играми, прогулками, участием в самодеятельности. Дети находятся на полном обеспечении государства. Содержание каждого ребенка обходится ежегодно примерно в 1500 рублей.
Ю. ГРИНБЕРГ
г. Реутово, Московская область.


Вниманию Минлегпрома СССР

Моей малышке одиннадцать месяцев. И с первых дней ее рождения мы безуспешно ищем обыкновенные детские кубики. Их нет не только в Сыктывкаре, но и в других городах.
Пирамидки удалось купить, и Наташа долго их складывает и


отсутствуют страницы 27-32


Платки, вышитые гладью.
Работа Аллы ЧЕРНОМОРЕЦ.


Автограф для "РАБОТНИЦЫ"

МИР, НАПОЛНЕННЫЙ ЦВЕТОМ

Мир этот ярок и многообразен, Здесь и природа, и люди, и плоды, и фрукты, и, наконец, хлеб — как итог человеческих усилий, символ жизненного благополучия.
Труд в представлении художницы является главным призванием человека, залогом его физического и духовного здоровья.
Она и сама любит работу, и не только связанную с холстами и красками. Любую. Даже повседневные заботы по дому. Все-таки муж, два сына, а теперь еще внуки...
— Многие считают, что домашние хлопоты отвлекают от творчества, — говорит Евгения Алексеевна. — Никогда с этим не соглашусь. Человек непременно должен кого-то любить, о ком-то заботиться. Это помогает и работать и жить.
Евгении Малеиной дан от природы счастливый дар делать предметом искусства все, что ее окружает.
Натюрморты ее, как правило, просты — черный хлеб и чеснок, чищеная картошка в прозрачной воде, киргизские румяные лепешки в красном платке, чайник на плите; но в каждом из них, кроме мастерства, точного ощущения цвета и правды натуры, невозможно не почувствовать радости. Радости, с которой художница переносит на холст все эти дорогие ее сердцу приметы бытия.
Евгения Малеина родилась под синим ташкентским небом, среди ярких даров щедрой среднеазиатской земли. Не отсюда ли ее любовь к живописности, к цвету, которой помогли развиться такие известные мастера живописи, как Кончаловский, Лентулов, Фальк, Машков, Древин, руководившие занятиями в мастерских Вхутеина, где Малеина и ее будущий муж Семен Чуйков создавали свои первые полотна. Надо сказать, что любовь к среднеазиатской природе Малеина сохранила на всю жизнь. И хотя у Евгении Алексеевны есть работы, посвященные неброской красоте Подмосковья, на большинстве ее картин — синие горы и выжженные солнцем равнины Киргизии, прозрачные воды Иссык-Куля.
Интересно, что среди огромного количества пейзажей, показанных мне художницей, не было ни одного зимнего, хотя Малеина уже много лет живет в Москве. По-видимому, все же первые волнения от встреч с природой в раннем детстве остаются в душе и памяти на всю жизнь. Впрочем, Малеина почти каждое лето проводит несколько месяцев в Средней Азии.
Что бы ни писала Евгения Алексеевна — неудержимый бег облаков, знойное солнце над скошенным полем, краски закатного или предрассветного часа, — в каждой ее работе утверждение красоты окружающего мира и собственная завороженность тем или иным состоянием природы.
Портретов у Малеиной сравнительно немного. Она убеждена: прежде чем написать человека, надо проникнуть в его внутренний мир. К тому же первое впечатление порой бывает обманчивым. Потому художница предпочитает писать людей хорошо знакомых. Есть у нее и несколько автопортретов. Чаще всего она изображает себя с кистью в руке, задумавшуюся перед началом новой работы.
— Когда не пишется — беру глину и леплю, — рассказывает Евгения Алексеевна, ставя передо мной то кувшин, то чашу, то вазу, то декоративное блюдо.
Керамика сравнительно недавнее ее увлечение. Но и эти выполненные в глине работы отличает та же цветовая гармония, которой отмечена и вся живопись Малеиной.
Е. ТАРАСОВА

Розы.
Осень в горах.
Лепешки.
Девушка с зеркалом.


Цена 15 копеек. Индекс 70770

<- предыдущая страница