скачать журнал

<- предыдущая страница следующая ->

Германской Демократической Республике — 30 лет.

МАРИЯ КРЮГЕР И ЕЕ НАСЛЕДНИКИ

В дни празднования 30-летия победы над фашизмом, в мае 1975 года, Берлинский окружной комитет Социалистической единой партии Германии устроил прием для почетных гостей. Среди приглашенных был и электромонтер 2-го Московского приборостроительного завода Петр Алексеевич Гусев. Ударник коммунистического труда, член парткома, активный общественник, он с полным правом представлял рабочую гвардию столицы. Но не только ее. Петр Гусев с таким же правом представлял борцов-антифашистов, тех, кто боролся с гитлеризмом во вражеском тылу.
Между членом Политбюро СЕПГ, первым секретарем Берлинского окружкома партии Конрадом Науманом и Петром Гусевым завязалась дружеская беседа. Крепко пожимая Гусеву руку, Науман сказал: «Как должна быть счастлива мать, имеющая такого сына!»
— А у меня две матери, — ответил Гусев, — самые прекрасные матери на свете.
— Две? — удивился Науман. — Разве бывает такое?
— Бывает, — совершенно серьезно ответил Гусев. — Одна русская — Анна Ильинична Гусева, другая немка — Мария Крюгер.
— Мария Крюгер из Равенсбрюка? — переспросил Науман. — У нас ее знают многие.
...Батрачка Мария и матрос Вилли Крюгер познакомились на рабочем митинге в 1920 году. Вилли уже тогда был коммунистом: в партию вступил в 18-м, в Севастополе, где стояла немецкая военная эскадра. Крюгер был одним из тех пролетариев-интернационалистов, кто сразу всей душой принял Октябрь. Принял и сражался за его победу в Красной Армии бок о бок с русскими большевиками. До конца своих дней он с гордостью называл себя красноармейцем.
Вернувшись на родину, Вилли продолжил дело коммунистов-интернационалистов. Страстный агитатор, активный деятель берлинских профсоюзов, он заслужил большое уважение трудящихся германской столицы. Вилли Крюгер был среди руководителей всеобщей стачки транспортников, которая в 1932 году потрясла Берлин.
Когда гитлеровцы захватили власть, Вилли перешел на нелегальное положение, руководил коммунистической ячейкой в районе Шёнеберг-Фриденау. Год спустя ищейкам гестапо удалось выследить «красного Вилли». Недолгий суд — и его отправляют за колючую проволоку нацистского концлагеря. Это о Вилли и его товарищах по каторге — «болотных солдатах» — страстно пел свою знаменитую антифашистскую песню Эрнст Буш.
Мария, тоже коммунистка с 1923 года, была и преданной женой и верным товарищем. Стойко перенесла она арест мужа, продолжала работу в рядах сражающейся подпольной Коммунистической партии Германии. А позже на передний край схватки с фашизмом встал рядом с ней единственный сын Курт. Высокий, сильный, веселый и добрый парень, Курт Крюгер в конце тридцатых годов становится чемпионом Германии по боксу. Ему предсказывают громкое будущее. Но, наверное, по-иному заговорили бы о нем, если бы спортивные фюреры узнали, что восходящая звезда ринга, раскатывая по городу на велосипеде, развозит антифашистские листовки и газеты, спрятанные под чемпионской майкой.
Курт был не только идеальным «почтовым ящиком». В годы войны он выполнял и другие опасные поручения руководителя крупной подпольной группы — Антона Зефкова, который, как и многие подпольщики, погиб потом в застенках гестапо.
Когда на берлинских заводах появились «цвангсарбайтеры» — русские люди, насильно угнанные в фашистское рабство, немецкие коммунисты решили создавать на военных предприятиях объединенные русско-немецкие боевые ячейки, способные к активным диверсионным актам. Но как найти контакты с молчаливыми, хмурыми людьми, носившими на груди знак каторжника «ост»? Как завоевать доверие тех, кто в каждом немце видел врага?
Рядом с Куртом Крюгером на авторемонтном заводе «Ленц и Бутенут» работал в числе других и «цвангсарбайтер» Андрей Черняев. Ровесники, они чем-то понравились друг другу. И все-таки долго, несколько месяцев каждый исподволь приглядывался к другому, прощупывал его надежность. Ошибиться никто из них не имел права: и тот и другой были связаны со своими подпольными группами.
И вот однажды, когда никого не было рядом, Курт, ткнув себя пальцем в грудь, произнес лишь одно слово: «Комсомол!» Слово прозвучало так страстно и искренне, что Андрей, не колеблясь, ответил, как пароль: «Комсомол!»
...Некой подпольщиков стала каморка Марии Крюгер. Опытный конспиратор, Мария устроилась консьержкой у богатого домовладельца почти в самом центре города. Работа тяжкая, изнурительная: надо содержать в чистоте все четыре этажа да еще топить уйму печей. И при этом улыбаться и быть любезной с высокими чинами СС и полиции, квартировавшими в доме. Но другой работы Марии Крюгер не надо. Дом угловой, из каморки, которую она занимает, есть три выхода. Кроме того, у нее свой подвальчик, откуда не доносятся звуки работающего гектографа. Да и кому придет в голову искать подпольщиков в таком благонадежном доме?
...Одна из наиболее крепких групп сопротивления сложилась в металломастерских Ауэрта. Возглавлял ее «цвангсарбайтер», бывший учитель географии 284-й московской школы, член партии с девятнадцатого года Михаил Андреевич Куницкий. Его ближайший помощник — шестнадцатилетний московский школьник Петя Гусев. В начале лета сорок первого поехал он на каникулы к бабушке в смоленскую деревню. Там и застала его война. Оттуда немецкий эшелон привез его на каторгу.
Жили «восточные рабочие» за колючей проволокой. Выход в город разрешался в исключительных случаях и то лишь на короткое, строго определенное время. И в этих условиях Петя Гусев как связной был просто незаменим. Верткий, находчивый, он успевал и выполнить поручения цехового начальства и побывать с заданием группы в каморке Марии Крюгер. Они привязались друг к другу — берлинская коммунистка и московский комсомолец. «Петья» стал для нее вторым сыном, а она для него — «мутти» (так в Германии ласково называют матерей). «Петьей» он остался для нее навсегда, даже когда стал дедом.
...На счету объединенного отряда Крюгер — Куницкого саботажи, диверсии, распространение антифашистской литературы, хищение оружия и боеприпасов. В конце апреля 1944 года подпольщикам удалась сверхдерзкая акция: в восточном пригороде Эркнере они подорвали эшелон с боеприпасами.
А осенью того же года в каморку Марии Крюгер нагрянула полиция. Угрозами, посулами, провокациями, насилием пытались следователи выведать у арестованных их связи, нащупать контакты с другими группами. Но Крюгеры не выдали никого. Без суда мать и сын оказались в лагерях смерти. Курт — на рабочей каторге Дора, Мария — в Равенсбрюке. Именно там она встретила и навсегда подружилась с русской девушкой. «Танья аус Ленинград» стала для нее дочерью, ее третьим ребенком.
— В конце апреля сорок пятого,— вспоминает Татьяна Анатольевна Сергеева, работница Главленинградстроя, — до бараков Равенсбрюка стал отчетливо доноситься грохот сражения. Было объявлено, что лагерь эвакуируется. В первую очередь приказали готовиться нам, русским.
За несколько дней до отправки я забежала в третий барак, чтобы попрощаться с моими немецкими подругами, поблагодарить их за все, что они для меня сделали во время пребывания в лагере. Сколько раз они спасали меня от неминуемой гибели! То отдавая свои пайки, когда я, больная и обессиленная, не могла подняться, то, используя скрытые связи, добивались перевода меня с непосильных работ на более легкие. Однажды, когда я отбывала наказание в карцере, они сумели передать мне старую открытку с видом моего родного Ленинграда. Более дорогого подарка я никогда в жизни не получала. Со мной был мой героический город. Он со мной — значит, и меня фашистам не осилить...
Всегда первой на помощь приходила Мария Крюгер. Она была организатором передач, доставала лекарства. В тот раз немецкие узницы, узнав, что под видом эвакуации готовится массовое уничтожение советских людей, рискуя собственной жизнью, спрятали меня у себя. Мария сама спорола с моей куртки красный треугольник с буквой «г» и нашила опознавательный знак немецких заключенных.
Рядом с Марией встретила Таня 30 апреля первые советские танки...
Вскоре после войны Мария и Вилли Крюгеры усыновили Хорста Фидлера, сироту, одного из миллионов обездоленных войной детей Германии. «Всем, абсолютно всем, — говорит сегодня полковник народной армии ГДР, доктор экономических наук, профессор дрезденской военной академии Хорст Фидлер, — я обязан семье Крюгеров. Именно здесь, у соратников Тельмана, «активистов первого часа», я учился трудолюбию, упорству в достижении поставленной цели и, самое главное, высоким идейным принципам пролетарского интернационализма».
...Четверо детей Марии Крюгер — Курт, Хорст, Петр и Татьяна живут в четырех городах — Берлине, Дрездене, Ленинграде и Москве. Но семья дружная. Они часто встречаются, переписываются. Теперь дружат и их дети.
В начале нынешнего года я по журналистской командировке уезжал в ГДР. Узнав об этом, Петр Алексеевич Гусев и Михаил Андреевич Куницкий (ныне он персональный пенсионер) попросили передать в Берлине два письма: одно — Марии Крюгер, другое — руководителям Комбината легких металлических изделий.
И вот я на Либерманнштрассе, 30. Современное народное предприятие выросло на месте металломастерских Ауэрта, где в годы войны действовала подпольная группа сопротивления, которой и руководил М. А. Куницкий. Нет на предприятии тех, кто помнил бы молодых Куницкого и Гусева. Но их имена знает весь коллектив. Лучшая бригада предприятия носит имя Михаила Куницкого. Познакомился я с руководителем этого коллектива, молодым инженером Вольфгангом Гётцем, с его товарищами по работе. Все до одного члены Общества германо-советской дружбы, активные проводники идей пролетарского единства.
...С особым волнением я шел в знакомую квартиру на Карл-Маркс-аллее, 59, в дом Крюгеров.
С Марией Крюгер и ее семьей я знаком более десятка лет. Не успел познакомиться лишь с Вилли Крюгером, он умер в 1960 году, будучи полковником народной армии ГДР. На смену ему пришли сыновья-офицеры Курт и Хорст. И у них теперь свои взрослые дети — юрист, механик, инженер, научный работник. И у этих детей — свои дети. Девять правнуков Марии Крюгер.
Я никогда не переставал удивляться ее неистребимому жизнелюбию, безграничной душевной щедрости, высоким моральным меркам, которые она прикладывает ко всем жизненным явлениям. Неискренность, фальшь были ее смертельными врагами.
В семьдесят пять и даже семьдесят восемь лет она отправлялась в дальние путешествия. Ей хорошо знакома наша страна — и Север, и Кавказ, и Сибирь, и Средняя Азия. А Москву она считает родным городом — много раз здесь бывала.
Мария не праздный турист. Как у заправского репортера, у нее огромная коллекция собственноручно отснятых слайдов. Они нужны ей для того, чтобы дома иллюстрировать свои рассказы о том, как живут и трудятся советские люди. А слушатели и зрители у нее самые разные: тут и пионеры подшефной школы, и ее сверстники, друзья, соседи, родные. Есть у Крюгеров свой домашний музей. В нем сувениры, кажется, из всех уголков нашей страны. И у каждого экспоната — своя история...
...В этот раз я шел на квартиру Крюгеров с тревожным чувством: знал, что Мария больна и почти не поднимается.
Дверь открыла жена Курта, Анна-Мария. Заслуженный врач республики, она была печальна: ничего утешительного. И все-таки Мария захотела со мной повидаться. И не просто обменяться двумя-тремя словами. Ее по-прежнему интересовало, как живут Петья Гусев и Миша Куницкий, как учатся и работают их дети и внуки, как Москва готовится к Олимпиаде, какие новые павильоны открыты на ВДНХ. Мария сказала, что к моему отъезду непременно напишет несколько строк своим русским детям и внукам.
Но впервые своего слова Мария не сдержала. Назавтра ее не стало.
Не стало. Если вдуматься, это не совсем так. Вернее, совсем не так. Разве то большое, светлое и честное, что вложила она в своих детей, а через них во внуков и правнуков, то, за что она, не задумываясь, жертвовала жизнью, ушло вместе с ней?
Человек жив своими добрыми делами. Значит, продолжается жизнь и Марии Крюгер.
Им. ЛЕВИН
Дрезден — Берлин — Ленинград — Москва.

Работа художника Вальтера Вомаки. (Выставка «Берлинские дни в Москве»).
Встреча всегда была радостной. Мария Крюгер, Петр Гусев (слева) и Михаил Куницкий.


У нас в гостях журнал немецких женщин «Фюр дих»

«Важнейшей исторической предпосылкой наших успехов в решении женского вопроса было использование революционного опыта, который дала нам эпоха перехода от капитализма к социализму, берущая свое начало с Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года. Под руководством Коммунистической партии советский народ впервые в истории человечества создал такой общественный строй, при котором осуществлено освобождение женщин и женский вопрос решен в социальном плане».
Из речи Инге Ланге, кандидата в члены Политбюро, заведующей женотделом ЦК СЕПГ, на международной конференции, посвященной 100-летию выхода в свет книги Августа Бебеля «Женщина и социализм».

ДЕНЬ РАСПИСАН ПО МИНУТАМ
Погожим утром, особенно летом, она часто идет на работу окольным путем — через безлюдный, дышащий свежестью Берлинский зоопарк. В дороге хорошо думать. В голове выстраивается четкий план предстоящих дел, поездок, встреч.
А вот и здание, где находится Берлинский окружной совет профсоюзов, Маргарете Экклофф уже 20 лет его секретарь. Должность эта выборная. В прошлом конторский работник, а ныне дипломированный специалист в области общественно-политических и юридических наук, Маргарете представляет в окружном Совпрофе интересы сотен тысяч членов профсоюза. А в Берлинском городском собрании народных представителей, куда ее избирают 12 лет подряд, она возглавляет постоянную комиссию по здравоохранению и быту.
Рабочий день Маргарете Экклофф расписан буквально по минутам. Вот, к примеру, один из дней. Утром побывать в клинике Бух — там слишком медленно сооружается новый корпус. Затем заседание комиссии, на повестке дня — устройство желающих в дома для престарелых. В прошлом году, например, Берлину было выделено туда 1121 место. После обеда заседание другой комиссии с участием представителей предприятий: распределение путевок в дома отдыха. Вечером встреча с женщинами-активистками: в Совпроф поступают сигналы, что качество питания детей в некоторых школах оставляет желать лучшего. Активистки помогут исправить положение.
Маргарете Экклофф не любит засиживаться за письменным столом. Ее место там, где трудятся, живут, отдыхают люди, где бурлит жизнь. Она считает, что на месте можно лучше, быстрее решить возникающие проблемы.
За годы работы на посту секретаря окружного Совпрофа Маргарете подобрала себе надежных помощников. Это профсоюзные активисты и члены их семей, специалисты в разных отраслях — работники сферы обслуживания, медики, учителя.
Депутат Экклофф много внимания уделяет организации питания рабочих на берлинских предприятиях. Вместе с магистратом и профсоюзами Маргарете добилась того, что количество мест в заводских столовых за последнее время значительно увеличилось. Вкуснее, разнообразнее стало питание, особенно для рабочих, занятых в ночную смену.
День пролетает быстро. А дома свои хлопоты. Маргарете с удовольствием и любовью готовит для семьи обед, следит за чистотой и уютом в квартире, словом, занимается всем тем, что составляет заботы любой семейной женщины.

Немного статистики
- 87 процентов трудоспособных женщин ГДР работают или учатся.
- 66 процентов всех занятых в народном хозяйстве женщин имеют специальное образование, полученное в профтехучилищах, школах мастеров, техникумах и вузах.
- Почти все занятые на производстве женщины являются членами профсоюза и составляют 50,7 процента их общего числа. Среди членов правления Объединения свободных немецких профсоюзов (ОСНП) 45 процентов — женщины.
- В рядах Социалистической единой партии Германии насчитывается более 2 миллионов членов и кандидатов в члены партии. 31,8 процента из них — женщины.
- 10074 женсовета объединяют 80968 членов. Женсоветы содействуют политической и профессиональной подготовке женщин, повышению квалификации и удовлетворению их социальных запросов.
- 60,1 процента детей в возрасте до 3 лет устроены в ясли, свыше 90 процентов всех дошкольников ходят в детские сады. По последним данным статистики, 77,4 процента учащихся 1—4-х классов после уроков находятся в группах продленного дня.
- С 1 января 1979 года в ГДР введена единая система медицинского обслуживания детей и подростков до 16 лет. Она обеспечивает регулярное наблюдение за их здоровьем и своевременное лечение независимо от того, живут они в городе или деревне, воспитываются дома или в детских садах и яслях.

УЧИТСЯ ВСЯ СЕМЬЯ
Разрешите представить вам семью Бервиндт. Отца зовут Карл-Хайнц, ему 44 года, по профессии он механик-наладчик. Мать — Зигрид, 37 лет, работница химического производства. Сыну Уве 17 лет, учится на механика-наладчика. Все трое работают на комбинате химических волокон «Шварца». Все трое учатся, причем тут же, на комбинате.
Зигрид пришла на комбинат десять лет назад. У нее уже была профессия, но не по профилю этого предприятия. Поэтому она училась здесь, осваивая вторую специальность. Вскоре на комбинате заметили, что она может так же заботливо и бережно обходиться с людьми, как и со своей дорогостоящей установкой. Сдав специальные экзамены, Зигрид стала сменным мастером. Теперь на ней лежит ответственность за коллектив, кстати, целиком женский.
Карл-Хайнц пришел на «Шварца» вслед за женой. Привлекла его добрая слава комбината. Вообще-то он не «летун», хотя и говорит, что любит перемены. В его понимании — это никогда не стоять на месте, раз от разу решать все более масштабные задачи. Здесь, на комбинате, есть где Карлу-Хайнцу развернуться. Предприятие современное, передовое, техника сложная. Все время приходится учиться. Сейчас Карл-Хайнц готовится стать инженером химического машиностроения.
Младший Бервиндт пошел на комбинат не только потому, что здесь работают его родители. Еще во время учебы в школе он приходил сюда раз в неделю на занятия по основам производства. Свою будущую профессию механика-наладчика Уве находит увлекательной.
Как совмещает семья Бервиндтов свою работу, учебу и домашнюю жизнь? Родители заняты на производстве, работают два дня в первую смену, два — во вторую, два — в ночную смену, затем у них два выходных. Они втянулись в этот трудовой ритм. В соответствии с ним и организуют свою жизнь. Строгое распределение обязанностей по дому себя оправдало, и каждый выполняет необходимую работу, которая есть в данный момент. Мужчины самокритично признают: у мамы все равно больше хлопот. Оба помогают Зигрид в учебе. Она, правда, предпочитает заниматься не с мужем, а с сыном, потому что он терпеливее объясняет. Вся семья бывает в сборе за обеденным столом. Разговор идет обо всем — и о новом аппарате, что установили в цехе Зигрид, и об очередном экзамене, что предстоит сдать Карлу-Хайнцу, и о покупках, что поручается сделать Уве...
Семья Бервиндтов, где все учатся, не исключение на «Шварца». На комбинате каждый третий учится — на курсах, в техникуме, институте.
Зиглинде ХАММЕР
Фото Кати ВАРХ
Семья Бервиндтов готовится к занятиям.
Ежедневные купания малышей в бассейне.

ПРАКТИКА УБЕДИЛА
Беседа корреспондента журнала «Фюр дих» профессором, доктором медицинских наук Аннелизой ЗЕЛЦЛЕР, директором Берлинского института гигиены детского и юношеского возраста.
Корр. Уже первая Конституция ГДР (1949 г.), а затем и Закон об охране материнства и детства (1950 г.) предусматривали создание в городах и при предприятиях детских садов и яслей, чтобы открыть женщинам путь к участию в общественно полезном труде. Какие трудности встретились при решении этой социальной задачи на первых порах?
Проф. Зелцлер. Поначалу у нас не было почти никакого опыта ухода за детьми в возрасте до 3 лет, собранными в коллектив. Мы воспользовались тем, что был накоплен в детских клиниках. Ухаживать за младенцами поручили медсестрам. Ведь в заботе о таких маленьких главное — это медицинское обслуживание, гигиена.
Корр. В то время создавались преимущественно круглосуточные ясли?
Проф. Зелцлер. Да. В ходе экспроприации и земельной реформы в наше распоряжение передавали виллы богачей. Находились они, как правило, за городом, куда неудобно добираться городским транспортом. Родителям трудно было возить детей туда и обратно ежедневно. К тому же мы опасались инфекций. Потому и стали создавать круглосуточные ясли.
Корр. Это отвечало пожеланиям матерей?
Проф. Зелцлер. Не всегда. Многие родители были против длительного отсутствия малышей в семье. Поэтому мы взяли ориентир все-таки на дневные ясли.
Корр. Удалось ли в этих условиях уменьшить различие между домашним и ясельным воспитанием?
Проф. Зелцлер. Мы долго изучали эту проблему. Следили за процессом развития детей в яслях и в домашних условиях. Сравнивали, анализировали, перенимали некоторые методы домашнего ворпитания. Постепенно складывалась система работы с ясельными детьми. Определился и профессиональный облик их воспитательниц. В 1965 году после принятия «Закона о единой социалистической системе образования» ясли были признаны педагогическими учреждениями. С 1968 года работа в яслях ведется по единой программе.
Корр. Сегодня за нашими детьми ухаживают в яслях образцово. Матери перестали относиться к яслям с предубеждением, наоборот, многим хотелось бы получить место для своего ребенка. Какие же теперь проблемы стоят перед дошкольными учреждениями?
Проф. Зелцлер. О, проблем хватает. Например, много хлопот из-за частых простуд. У нас существует целая система закаливания детей — душ, сон при открытой форточке, прогулки при любой погоде. Но надо еще много работать с родителями, чтобы и они то же самое делали дома. Только общими усилиями можно добиться успеха. Или проблема адаптации — привыкания детей к яслям. Облегчить переход от домашних условий к ясельным — над этим работает сейчас наш институт вместе с воспитателями и медицинским персоналом яслей.
Мы пересматриваем программу воспитания детей ясельного возраста. В разработке программы принимают участие педагоги по искусству, музыке. Ребенок должен гармонично развиваться и прийти в детский садик хорошо подготовленным, чтобы оттуда перейти в школу и успешно учиться.

<- предыдущая страница следующая ->