<- предыдущая страница следующая ->

ОЛИМПИЙСКАЯ ДЕРЕВНЯ

КАК КУЗЬМИЧ МЕСЬЕ ВАЛЕРИ ПОБЫЛ
Сергей МИКУЛИК

Для начала у Кузьмича ограбили виллу. Он в принципе знал, что это может произойти, не знал только, что так скоро. Так уж было заведено в этом аристократическом квартале Яунде — заезжий миллионер обязан был обзавестись сторожем-африканцем. (Это Кузьмич-то, с его семью сотнями долларов в месяц! Сторож высасывал бы из них треть, не меньше — так эти чертовы аристократы разбаловали местное население.) Но, задерганный делами, сразу этого не сделал, и ему вскоре намекнули, по-африкански, что он не прав. Кузьмич намек понял, и в Камеруне это оценили. Признали за умного человека.
Затем он заболел малярией, но болеть ему было катастрофически некогда, и он перенес ее на ногах. Желтый весь, нашпигованный лекарствами, он мотался по стадионам страны, высматривал нужных игроков, проводил тренировки, ругался с ассистентами, согласовывал сроки сборов — все как ни в чем не бывало. И это тоже не могли не оценить. Признали за человека трудолюбивого.
Потом он собрал-таки команду, в которой играли только те, кого в ней видел он сам. Ни президент страны, ни министр по делам молодежи и спорта, ни председатель футбольной федерации, дававшие ему массу настоятельных рекомендаций,— только он. Признали жестким и принципиальным.
Ну а когда он с этой командой начал все выигрывать — сначала в Африке, а потом размахнулся и шире,— признали уже талантливым. Фантастически талантливым человеком.
Африканцам на распознание этого букета замечательных качеств Валерия Кузьмича Непомнящего понадобился ровно год. Мы же начисто отказывали ему в этом много лет и, насколько я могу судить, мало изменили свое мнение и теперь.
На итальянском чемпионате мира летом прошлого года он произвел со своей командой фурор, равный которому не сразу припомнили и старожилы футбольного мира. Шутка ли, команда маленького африканского государства, где с трудом наберется два десятка стандартных футбольных полей и на матчи национального первенства люди выходят играть босиком, вошла в восьмерку лучших и была в полушаге от попадания в четверку! Сборную Камеруна ввел парадным шагом в элиту мирового футбола человек, о котором на его родине не слышали ровным счетом ничего. Свои первые в жизни интервью он давал на французском языке.
А не будь в его жизни Камеруна, так бы запросто всю жизнь и промолчал. Кто б у нас его, интересно, интервьюировал, какого-то провинциального детского тренера? Есть же Лобановский, Бесков. Малофеев всегда что-нибудь свеженькое про искренность футбола скажет — ну и достаточно. Это же бумаги не хватит — всех по футбольным деревням опрашивать. Что он сделал-то такого, этот Непомнящий, к сорока пяти своим годам?
Но он совершал, между прочим, поступки. Дважды подавал в отставку с поста старшего тренера команды «Колхозчи» из Ашхабада, что выступала и выступает во второй лиге нашего футбола. Сам уходил, хоть и уговаривали его остаться. Первый раз — в Высшую школу тренеров, второй и последний — к детям своим, в секцию, где мальчишки совершенно еще не знали, как пишется слово «коррупция».
Взрослый футбол толкового детского тренера отпугивал. Девятая зона второй лиги, в которую входили команды Кавказа и Средней Азии, как-то не вполне соответствовала его принципам. Ибо игры в ней большей частью не игрались, а «расписывались». Футбол ведь — как жизнь, бал на которой правят богатые. И когда Кузьмич вслед за мальчишками пришел-таки во взрослую игру, из бедных он никого выше себя не пропустил. Только «Гурию» из Ланчхути, «Котайк» из Абовяна да динамовские команды Сухуми и Батуми. С такими акулами тягаться Кузьмичу с его неиспорченной ребятней было никак не под силу.
Пробился в Высшую школу, уговорив перед отъездом в Москву ребят не разбегаться за те два года, что он будет учиться, но в школе ведь игровым премудростям — не финансовым — учат, и, вернувшись, поработав еще год, благословил повзрослевших своих мальчишек на отъезд туда, где денег наверняка не меньше, а футбола явно побольше, и набрал себе новых пацанов. И их тоже вырастил.
На это у него ушло двадцать два года жизни. Я спрашивал Непомнящего, не чувствовал ли он, что она проходит, и проходит мимо, а он отвечал, что нет. Если дважды обжегся на другой жизни — значит, она не его. А в этой, окончательно как будто избранной, он чувствовал себя на своем месте. Учил людей тому, что умел сам. И выучивал. Агашков, Анашкин, Мухадов — фамилии достаточно известные. И то, что фамилию их первого тренера никто, за редким исключением, не знал, самого тренера отнюдь не смущало. Вовсе не чувствуя себя обиженным или обделенным, он был настроен еще кое-кого нам вырастить. Но тут его взяли и отправили за границу.
Постойте-постойте. У нас же есть Лобановский, Бесков, Малофеев. Им вроде бы и карты в руки. Как же за кордоном оказался Непомнящий? А по разнарядке. Пришло «место» на республику — отправить кого-нибудь в какую-нибудь из развивающихся стран, помочь там таланты местные порастить-поискать. Задарма — а то из других стран спецы для третьего мира сильно дороги. Вот Кузьмичу и предложили скататься на пару лет помочь. Он сначала согласился, а потом спросил, куда. Жди, ответили. Наша-твоя помощь в самых разных странах понадобиться может. Учи язык и будь готов.
Он добросовестно учил. Английский, как было рекомендовано. И его, как водится, отправили через всего-то три года сидения на чемоданах во франкоязычную страну. Вместе с другим таким же незадачливым тренером, но футболистом в прошлом поизвестнее, Львом Броварским из Львова, полетели они тренировать, как было оговорено принимающей стороной, молодежную сборную Камеруна. Но то ли оговорили что-то не четко, то ли оформляли что-то не быстро — на момент их прилета бесхозной оказалась национальная сборная. И наш дуэт вместе с местным трио бывших помощников не оправдавшего надежд и расходов француза по фамилии Ле Руа с ходу бросили на работу с ней. Пять дней они впятером готовили команду к крупному международному турниру, в котором Камерун занял затем второе место. Все те игры наблюдал лично президент страны, он же частью следил и за тренировками, и он же специальным декретом назначил вскоре одного из пятерых — Непомнящего — техническим директором национальной сборной, а чтобы семьсот долларов не показались тому слишком высокой платой — еще и координатором всех сборных команд страны.
А судьбе следует покоряться. Что уж тебе на роду написано... На второй буквально день по прибытии в экзотическую страну Кузьмичу безудержно захотелось ущипнуть себя побольнее — это надо же было пролететь полмира, чтобы приземлиться аккурат в той же системе, где ни шагу нельзя ступить без подношений и где каждый мнящий себя начальником считает своим святым долгом на общественных началах руководить футболом. Камерун оказался до безобразия похож на ту страну, из которой Кузьмича выпроводили за ненадобностью. Первым словом, выученным им по-французски, было «cadeau» — подарок. Воистину от судьбы не уйдешь.
Кузьмич с его натурой был обречен на конфликты на новом месте. И он не уклонялся — искал их. Конфликт номер один вышел у него с генеральным секретарем президента страны — так в Камеруне именуется должность второго в государстве человека.
Непомнящий провел к тому времени уже одну игру отборочного итальянского цикла — дома против ангольцев, где едва «уполз» от поражения в самом конце игры. И второй матч — с Габоном на его попе — надо было выигрывать, ибо третий, самый главный соперник по группе — нигерийцы, стартовал очень резко и отпускать его далеко было никак нельзя, И вот за три дня до той игры Кузьмича вызвали на ночное (!) совещание под предводительством генсека, где второй человек лично продиктовал ему восемь фамилий, которые должны быть в стартовом составе. Остальных Кузьмич, он же месье Валери, мог запросто добавлять по своему усмотрению.
Не учел генсек, что месье из той же системы прибыл. А то ему в Ашхабаде состав никогда диктовать не пытались. И всегда он в ответ называл свой. Как и на этот раз. Уязвленный его строптивостью второй в Камеруне человек перенес совещание по тому же вопросу на следующую ночь, любезно предоставив Кузьмичу сутки на размышление. Непомнящего в этой ситуации беспокоил лишь один момент — как бы команда не застоялась, ведь из-за этих дурацких и таких знакомых вмешательств отлет переносился на день. А профессионалы — те, что играют во французских футбольных дивизионах, — прямиком должны прибыть в Габон, теперь уже, получается, раньше. И когда их всех «состыковывать»...
Другой ночью упертый месье Валери вконец разобидел генсека, и тот пообещал лишить его всех семисот долларов довольствия, случись только что в Габоне. Возвращенный к команде, месье сказал игрокам: «В нас не верят, поэтому мы должны выиграть». И игроки вышли биться насмерть за себя и того человека, который отстоял их перед начальством — и каким! Выиграли.
Потом месье Валери, обыгравший уже и нигерийцев и ставший немножечко великим, пошел на конфликт с народом. Да-да, взял и совершенно сознательно восстановил против себя весь Камерун.
Для окончательного попадания на финалы в Италию ему требовалось пройти команду Туниса, победителя другой отборочной африканской группы. Дома камерунцы выиграли — 2:0 — и теперь отправлялись в гости. Собрались накануне утреннего отлета в гостинице, и бдительный месье Валери засек, что два человека из команды, едва появившись, куда-то исчезли. Не ночевали. Утром они появились и, поняв, что отлучка их уже не тайна, принялись наперебой рассказывать месье, как поехали они отдать в прачечную свою форму, та оказалась закрытой, поехали искать другую — заблудились, да и машина еще сломалась. Забыли, словом, что месье из той же системы, вырос в стране восточных сказок и в Ашхабаде от ребят такого понаслушался, что камерунская версия беглецов не показалась ему даже смешной. Выпроводил грешников, вызвал ассистента и объявил, что эти двое могут возвращаться домой. Ассистенту стало дурно. Ведь один из двоих был великим М'Бидой.
Сборная Камеруна уже раз участвовала в финалах мировых первенств. Было это в 82-м. Не проиграв ни одного матча, камерунцы не прошли дальше первого этапа лишь благодаря худшей, чем у других, разнице мячей — на редкость удачно обороняясь, в трех играх провели они лишь один мяч. И забил его именно М'Бида. В ворота великого итальянского вратаря Дзоффа. Гол, правда, был плохонький, случайный — М'Бида бил после розыгрыша штрафного в правый угол. Дзофф среагировал, но мяч задел ногу защитника и тихонечко вкатился в левый, мимо беспомощного уже вратаря. Такое исполнение удара не помешало, впрочем, стать М'Биде национальным героем и оставаться им на протяжении восьми лет, пока не будет забит следующий гол. М'Бида олицетворял в стране футбол, и вот этого человека-легенду Непомнящий гнал сейчас из команды.
Придя в себя, ассистент попытался прояснить непонятливому (а еще слывущему за умного) русскому ситуацию. М'Бида — это уже не человек, это не принадлежащий самому себе, а только нации символ. Тысячи школьников писали восемь лет сочинения, в которых обещали вырасти и быть похожими на М'Биду. Полнаселения страны носит прически под М'Биду. М'Бида звонит президенту, как к себе домой, к генсеку открывает дверь ногой, а министры считают за честь побывать у него дома. Сейчас он как раз позвонит, и его оставят, а выгонят как раз нас. Это Африка, месье, и у нее свои законы. «Будем их переписывать...»
Команда съежилась от страха. Если пошарили самого, страшно сказать, М'Биду... Все знали, что человек-легенда звонил-таки президенту, а тот затем попросил к телефону месье Валери. Но команда с Непомнящим вылетела в Тунис, а великий М'Бида остался в Камеруне. «Раз мы делаем общее дело, у нас не должно быть случайных попутчиков...» В Тунисе они сделали его блестяще. И месье Валери удержался на пьедестале великого — результат-то он дал. Правда, страна еще надеялась, что тренер и игрок помирятся. И внимательно следила за развитием их отношений. Если не пол-Камеруна, то уж пол-Яунде точно видело, как М'Бида подходил к охраняемой не хуже, чем у людей, вилле Непомнящего. Чего бы не отдал любознательный народ, чтобы оказаться в тот момент внутри ее! Сторож передал затем соотечественникам слова их божества.
— Спасибо за урок, Коуч. Я все понял. Но Массинг, который был со мной, ни в чем не виноват. Это я втянул его в авантюру. Я вас прошу, попробуйте его еще раз — футболист-то с головой. Он пригодится вам в Италии, вот увидите. Дай вам всем Бог там удачи...
С того дня М'Бида и Непомнящий начали потихоньку меняться местами под камерунским солнцем.
Команду — разными, как видите, методами — месье Валери сплотил. Легенды низверглись, работа продолжалась. А с ней и конфликты. Следующий из них вышел именно с командой. Звали конфликт Роже Милла.
Первый раз Непомнящий заговорил с ним в самолете, который вез команду с Кубка Африки, из Алжира. Милла проводил там свой отпуск. Было это прошлой весной, и питомцы месье Валери отнюдь не вселили своим выступлением радости в сердца своих почитателей. Непомнящий, впрочем, считал, что невпечатляющий результат на этом этапе не страшен, он даже планировал место, далекое от пьедестала. Но вот сама игра родила некоторые сомнения. И Непомнящий поделился ими с подсевшей к нему еще одной легендой камерунского футбола. «У вас классная команда, Коуч,— услышал он в ответ на свои размышления вслух.— Не хватает двух вещей: не держится мяч при переходе к атаке и нет второго нападающего. Один Омам Бийк чемпионат мира вам не вытянет — не тот турнир, Коуч».
Каких-нибудь два-три года назад оба недостатка можно было исправить одним махом — вот он, второй форвард, рядом сидит. От Бога. При нем бы и мяч держался, и острота бы в атаке появилась. Но сейчас Роже уже тридцать восемь, еще, правда, поигрывает — но уже в общем-то для себя, последний год провел на атоллах Реюньона, а тамошний чемпионат — что первенство какой-нибудь нашей области.
Но как помощник Роже, конечно же, был хорош. И Непомнящий чуть не с трапа самолета отправился к генсеку. И узнал, что Милла в знак признания выдающихся его футбольных заслуг перед Камеруном включен в состав делегации, отправляющейся в Италию. Так что проблем нет. Кроме одной — второго нападающего. «Неужели наш Омамчик будет в одиночку биться против этих волков-защитников из Аргентины, Румынии и — ничем не хочу обидеть, месье Валери — вашей страны? Мальчику едва за двадцать. Ему бы дядьку какого-нибудь в пару... А что, по-вашему, Роже совсем уже разучился играть?..»
Два человека, отвечавшие на тот момент за камерунский футбол, решили попробовать. В тот же день Непомнящий объявил своим ассистентам, что на предитальянский сбор в Югославию поедет Роже Милла. И услышал, что это никак невозможно, потому что тогда Роже поедет один. Без команды.
Потому что футболист он, конечно, великий, хотя и это, похоже, в прошлом, но человек совершенно невозможный. Эгоист до мозга костей. Когда он был в сборной, она всегда делилась на тех, кто с ним, и тех, кто против него. Интриги, склоки, скандалы. Мы же с таким трудом создали сегодняшнюю атмосферу работы и взаимопонимания. И вы в одночасье хотите ее разрушить? Ради чего? Призрачной надежды на то, что прошлое обратимо? Кстати, тренеров он тоже ни в грош не ставит.
Непомнящий все это выслушал и повез Миллу в Югославию. Вместе с Массингом. Команда перед первой же тренировкой предъявила ему ультиматум — вместе с заносчивым Роже они на одно поле не выйдут. Уехал он в свой Реюньон — туда ему и дорога. Не надо искусственно оживлять эту скандальную мумию.
— Искусственно ничего не будет. Если этот человек — как игрок! — нам не подойдет, это будет первая и последняя его тренировка с нами. Но то, что он нам не подходит, вы должны мне доказать не разговорами, а на поле. Идите и готовьтесь. Сегодня у нас по плану двусторонняя игра — первый состав на второй,— так он сказал команде.
«В худшем случае, если ничего с Роже не получится, проверим лишний раз нашу защиту,— так думал про себя Кузьмич-психолог.— Старый он, конечно, но неординарный игрок. Да и их я раззадорил — на полную отработают».
Милла вышел вместе с другими на поле — тихий, скромный. Встал во второй состав. И — разорвал защиту первого. «Месье Валери, он, конечно, неудобный человек,— пришли повечеру ходоки.— Но, похоже, он нам очень нужен...»
Роже Непомнящий сказал, что тот отныне — один из них, но не более. И работать будет на общих основаниях. Они ударили по рукам.
С неделю Роже держал слово. Но как-то раз Непомнящему нужно было срочно уехать с тренировки, и не успел он дойти от центра поля до бровки, как услышал зычный лидерский голос. Месье Валери достаточно хорошо уже знал французский, чтобы понять, что и кому говорит его с президентом протеже. Обернувшись, он подозвал Роже жестом к себе, и между тренером и игроком состоялась педагогически изумительная беседа.
Непомнящий: «Как ты мог сказать такое тренеру, Роже?!»
Милла: «Помилуйте, Коуч, я ничего вам не говорил!»
Непомнящий: «Но мои помощники — такие же тренеры для тебя, как и я».
Милла: «Они не тренеры, Коуч. Они жалкие, завистливые люди, которые всю жизнь держались в футболе тем, что чистили мне бутсы и стирали трусы. И вот теперь, когда я чуть состарился, один из них выговаривает мне, что я дал неточный пас. А я не даю неточных пасов, Коуч. И через две недели, даст Бог, я это докажу. А если нет — извинюсь перед ними...»
...Маленькое воспоминание для футбольных гурманов. В матче Камерун — Румыния выходит на замену Милла (такая у них была с Непомнящим договоренность — усталость во втором тайме защиты уравнивала ее со старым Роже в «физике», и его превосходство в мастерстве плюс невыразимые амбиции должны были сказать свое слово) и с ходу забивает классный гол. В одиночку. Если сохранить теперь достигнутое преимущество, то Камерун первым из всех мировых футбольных стран досрочно выходит в одну восьмую. Фантастика! Но румыны бросаются отыгрываться.
В один из моментов мяч отбивается на их половину поля, и его подхватывает Милла. Вытягивает на себя одного защитника и набрасывает высокую навесную свечку на Омама Бийка. Но того в момент прыжка чуть осаживает защитник. Грамотно, профессионально — ровно настолько, чтобы он не достал мяча. И передача получается неточной.
Полмгновения Роже смотрел за мячом и понял, что Омам его не достанет. А потом побежал. Это невероятно, невозможно, нереально, но это было, и все это видели. Обогнув длинными вкрадчивыми шагами своих и чужих, он успел к собственной передаче, лишь раз дав мячу коснуться земли. Элегантный вратарь румын Лунг и по сей день не может объяснить, откуда взялся перед его воротами этот старый негр. И пробил так, будто в воротах и не было никого. «Роже, наш великий Роже!» — завопили ассистенты. Непомнящий в этот момент потирал левое плечо — уж очень сильно отдавало в нем колотившееся сердце.
Все остальное вы, собственно, видели. Видели, как работал на чемпионате с десяток команд, как пыталась работать, да жалкими оказались потуги, сборная Советского Союза и как играла команда Непомнящего. И на нее хотелось смотреть и думать, что жив еще футбол, что рационализм может быть отброшен в сторону, что можно радоваться на поле и радовать других. И полземли плясало ламбаду вместе с Роже Миллой.
Мы оказались в затруднительном положении. Ведь творцом этого неповторимого чуда был наш человек, о котором мы ничего не знали. Кто он, откуда? Сначала телекомментаторы сказали, что из Самарканда. Как мне объяснил сам Непомнящий, на Центральное телевидение оттуда позвонил кто-то руководящий и пожурил за незнание. Ну, как же, это же наш, самаркандский товарищ. Ведущий в прошлом нападающий ведущей команды, отличный семьянин, любит животных, за что и был послан за границу. Передайте ему привет с исторической родины. Передали. Эфирно. На следующий день ЦТ забросали телеграммами истинные земляки Непомнящего из города Кизыл-Арвата, что под Ашхабадом: «Не отдадим! Наш, ведущий...»
И вообще, чем выше взбирался со своей командой Валерий Кузьмич, тем значительнее, героичнее становилось его прошлое. К самаркандскому «Динамо» его близко не подпускали — ну что поделаешь, если его уровня хватало лишь для армейской команды по имени «Спартак»! Но о ней же никто никогда ничего не слышал, а это не укладывалось в схему. Мало того, что Непомнящего задним числом ввели в состав — само «Динамо» в первую лигу вывели, где оно в жизни не играло! Ну, и Туркмения, надо отдать ей должное, не отставала.
Непомнящий и проиграл красиво. С каким великолепным самомнением вели камерунцы игру против англичан! И в счете вели, и наверняка удержали бы его, если бы тем только и озаботились. Но они играли. И месье Валери не мог, не смел им помешать. Он сидел сбоку и тихонечко гордился — футболом, командой, собой. Они вместе переживали звездные минуты. Холодные, рациональные англичане на этом их и поймали. Но какой бы настоящий игрок не отдал многих своих побед за такое вот прекрасное поражение?..
Погодите-погодите. А как же результат? Что для нас, советских спортсменов и их почитателей, какая-то там игра?! У нас на такие крупные турниры не играть, а обеспечивать результат люди посылаются. При помощи технико-тактических взаимодействий. Не слышали, что ли?
Да слышали, слышали. Потому-то и чуть ли не единственный неубитый наш романтик работал на том первенстве с командой другой страны. Пусть зеркально во многих ракурсах отражающей, как выяснилось, нашу, но все-таки другой. Вы помните, одного из больших футбольных начальников спросили, может ли Непомнящий взять под свое начало сборную нашей страны, благо этот пост был на тот момент вакантным. «Он никогда не тренировал команду высшей лиги» — был ответ. И комментариев он, пожалуй, не требует. Куда ему, вправду, до высшей, если он со второй два раза соскакивал! Детей, видишь ли, учить уходил. И африканцы его как дети были. Ни жестких схем тактических, ни четких построений. Так, просто в футбол играли...
«Повезло, фортуна, их недооценивали, он и сам не объяснит, как это получилось», — суммирую я общее мнение о Непомнящем в нашем советском футбольном мире, где так не любят выскочек, тем более необъяснимых. «Посмотрим,— это с явным злорадством,— что-то он дальше сотворит. Два раза камешек счастья ведь в одну воронку не заскочит». Что ж, вполне по-нашему. Когда в ноябре у Кузьмича закончился контракт и он, перестав быть месье Валери, отбыл в Союз, где до конца февраля может наслаждаться законным за два феерических года отпуском, никаких конкретных предложений в стране ему не последовало. Ни одного. Так, намекнули в российском Управлении футбола (хотя живет он, напомню, в Ашхабаде): «Приходите, коли проблемы будут. Чем-нибудь поможем».
К счастью, за границей удачливым людям не столько завидуют, сколько пытаются чему-то у них научиться. И сейчас Непомнящий в стране, где его талант (который, как выяснилось, надо еще объяснять) никому не нужен, прорабатывает кое-какие предложения. Конкретно он их пока не расшифровывает, больше из суеверия, чтобы не спугнуть удачу. Но скоро вновь уедет от нас, это точно.
И правильно сделает.

P. S. За выступление на чемпионате мира Валерий Кузьмич Непомнящий сверх причитающихся ему по контракту семисот долларов в месяц не получил ничего (кроме почетного ордена, который дает массу льгот тем, кто живет в Камеруне) — такой уж у него был контракт, в котором премиальные не оговаривались — нашей, между прочим, стороной. Правда, когда президент с генсеком давали в честь месье Валери прощальный прием, они посоветовали ему оставить в посольстве доверенность на получение своей доли от тех отчислений, что скоро должны прийти в их страну из Международной федерации футбола: они попробуют найти лазейку — кабальные условия контракта к тому времени ведь уже закончатся. Дисциплинированный месье Валери отнес бумагу в посольство, где человек, ставивший на нее печать, успокоил: «Раз контракт истек, все деньги пойдут в доход государства. Вы настоящий патриот, Валерий Кузьмич...»

Фото Анатолия БОЧИНИНА

<- предыдущая страница следующая ->