<- предыдущая страница следующая ->

ВОЗВРАЩЕНЕЦ
Ирина ПЕТРОВСКАЯ

АВТОРСКОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ ЛЕОНИДА КРАВЧЕНКО
Телевизионщикам можно посочувствовать: годами, десятилетиями живут они исключительно надеждой на доброго и справедливого царя, то бишь председателя, приспосабливаются к вкусам, привычкам, симпатиям и антипатиям очередного своего правителя.
Вспоминают, что Сергей Георгиевич Лапин, например, терпеть не мог бородатых, евреев и умных. Бородатые при нем брили бороды, евреи меняли фамилии и старались не попадаться на глаза, умные маскировались или уходили с телевидения — вместе с бородатыми и евреями...
Сменивший Лапина Аксенов... Впрочем, эта фамилия вызывает в памяти цитату из пролетарского классика: «А был ли мальчик?» Большинство телевизионщиков его никогда в глаза не видели, а в Гостелерадио периода Аксенова все вершилось именем его первого зама Леонида Петровича Кравченко, так что даже закрадывалась крамольная мысль: ««Аксенов» — псевдоним Кравченко или ««Кравченко» — псевдоним Аксенова? О привычках и вкусах Кравченко речь впереди, а пока далее — по списку.
Михаил Федорович Ненашев, по его собственному признанию, питал слабость к людям творческим, но решительно не понимал, чем ТВ отличается от газеты, мечтал перестроить оное по типу крупной газетной редакции. Телевизионщики прощали ему, потому что Михаил Федорович был открыт для диалога: его можно было переубедить, он иногда даже признавал свою неправоту. Прощали, потому что знали из собственного опыта: бывает хуже.
Очередное перемещение произошло, что называется, в одночасье. Еще вчера Михаил Федорович, созвав журналистов газет и журналов на пресс-конференцию, делился с ними планами коренного переустройства Гостелерадио, говорил: ««Мы предполагаем в ближайшее время...», ««Мы намерены и далее...». Несколько камер снимали это историческое событие, программа «Время», сообщив о нем, пообещала показать отчет. Михаил Федорович (вот она, великая выучка номенклатурной конспирации!) ни словом, ни намеком не дал понять, что эта пресс-конференция — его прощальная, лебединая, так сказать, песнь на ТВ. Через день все газеты опубликовали Указ Президента о назначении Ненашева на его дотелевизионный пост председателя Госкомпечати (в годы правления Ненашева он назывался Госкомиздатом). А в Гостелерадио вернулся Леонид Петрович Кравченко. Полтора года назад на телевидении острили: взяли нашего и дали Ненашева. Теперь же, наоборот, забрали Ненашева и вернули «нашего».
Как всегда, ни работникам Гостелерадио и Госкомпечати, ни журналистам других изданий, ни тем более зрителям объяснять ничего не стали, предоставив всем нам право самостоятельно гадать на кофейной гуще. Это что — Ненашев плохо руководил телевидением? Но тогда почему его отправили не на пенсию, а в Госкомпечать? Или Кравченко так успешно директорствовал в ТАССе, что ему доверили еще более ответственный идеологический участок? Для кого из наших героев новое назначение — понижение, а для кого — повышение по службе?
На одной из первых встреч с подчиненными Л. Кравченко сказал: «Мне приятно, что меня здесь многие помнят». Леонид Петрович не ошибся: память о нем надолго сохранилась во многих телевизионных сердцах.
Его наверняка помнит известный телережиссер Игорь Беляев, чей фильм «Процесс» по воле Кравченко пролежал на полке около года. Беляев был первым, кто перед объективом съемочной камеры проинтервьюировал вдову Бухарина Анну Ларину, она пересказала широко ныне известное предсмертное письмо мужа. Пока фильм выдерживался и вылеживался, письмо опубликовали, Ларину расспросили все, кому не лень, а редчайшие кадры кинохроники, найденные Беляевым, растиражировали его бойкие и более пробивные коллеги.
Помнят Леонида Петровича создатели «Взгляда», помнят, в каких муках рождались первые передачи, как изымались и корежились безобиднейшие по нынешним временам сюжеты, как отстранялись от эфира ведущие... И это все — о нем, точнее, при нем, Леониде Петровиче Кравченко.
Каждый новый правитель на Руси начинал с амнистии. Эта добрая традиция сохранилась и до наших дней. Так, Михаил Федорович Ненашев, заняв в 1989 году телевизионный престол, сразу же «амнистировал» публицистический фильм молодого журналиста Леонида Парфенова «Дети XX съезда», положенный на полку его предшественником. Телевизионщики тогда восприняли это как добрый знак: может, будет и на их улице праздник? Может, дождались наконец хорошего и справедливого? Однако всего через два месяца тот же Михаил Федорович запретил выдавать в эфир сюжет из передачи «Пресс-клуб» того же Леонида Парфенова и Киры Прошутинской, посвященный первому заседанию межрегиональной депутатской группы. Кира Прошутинская ослушалась и под собственную ответственность выдала в эфир «крамольный» сюжет, заработав... всего лишь выговор «за нарушение производственной дисциплины».
Сегодня, немногим более года спустя после происшедшего, этот выговор наверняка кажется ей чем-то вроде легкого отеческого шлепка. Посудите сами: нарушила высочайшую волю, а «Пресс-клуб» не закрыли и сама Кира Александровна осталась на посту заместителя главного редактора молодежной редакции ЦТ и вскоре возглавила новое творческо-производственное объединение под названием «Авторское телевидение» (АТВ). Либерал был Михаил Федорович, что бы там ни говорили!
Кравченко, придя на ЦТ, либеральничать не стал и тотчас же заявил: «Я пришел выполнить волю Президента». Конечно, телевизионщики мечтали услышать другое, скажем: «Я пришел дать вам волю!» Но давно ожидаемую «вольную» они так и не получили, более того, Леонид Петрович немедленно репрессировал новый телевизионный канал «Авторское телевидение», решив, очевидно, искоренить вольнодумство в зародыше.
Идея АТВ — свободное творчество свободных талантливых людей — не очень нравилась и Михаилу Федоровичу. Какая еще свобода творчества на государственном телевидении? Первые передачи АТВ появились при нем, но каждый выход в эфир сопровождался дикой нервотрепкой «свободных и талантливых», отстаиванием рубрик и программ, пробиванием эфирного времени и т. д. и т. п. Тем не менее на той самой «лебединой» пресс-конференции Ненашев посоветовал журналистам обратить внимание на новое телевизионное объединение, а один из его сподвижников, Всеволод Богданов, только-только утвержденный тогда генеральным директором первого канала, пообещал, что передачи АТВ будут выходить по первой программе и в новом году.
Михаил Федорович, уходя, мог обещать что угодно. А вот когда был искренен Богданов: когда выступал на пресс-конференции или когда нетрепетной рукой вычеркивал АТВ из сетки вещания на будущий год? Кравченко же, не дрогнув, утвердил эту сетку вещания, лишив АТВ эфира, а нас, зрителей, нового, яркого и самобытного телевидения, успевшего доказать, что ТВ многокрасочно и многопланово, что ТВ не только бесстрастный фиксатор жизни, но и искусство, способное эту жизнь по-своему интерпретировать и конструировать.
Он выполнял волю Президента? Но скажите на милость, чем не угодили Президенту развлекательные и увлекательные программы: «Гиннесс-шоу» (своеобразный телевариант знаменитой книги), «Театральная гостиная» (возрождавшая традиции театральных капустников), религиозный «Благовест» (вообще ни разу не увидевший эфира), лихая, веселая, по-настоящему авангардная «Оба-на», остроумные информационные выпуски «Намедни», по-своему, оригинально комментирующие события недели (с ведущим Леонидом Парфеновым. Не везет прямо парню: за четыре года работы на ЦТ он умудрился не угодить трем председателям!).
А может быть, Президент, отдыхая от государственных и партийных дел, увидел «Шок-шоу», в котором речь шла также и об эротике, ныне подвергнутой государственному остракизму?
Первый, он же, видимо, и последний, выпуск «Шок-шоу» не стал творческой удачей, хотя судить о нем сложно, ибо вышел он в эфир сильно порезанным. Но мыслимо ли из-за одной, не самой удачной программы громить с такой одержимостью? Леонид же Петрович заявил, что ему совершенно не важно, где пролегает граница между эротикой и порнографией. Его задача — защитить телезрителей от непотребства, бесстыдства и т. п. Что ж, в таком случае на наш экран заказан путь многим произведениям мировой киноклассики, ибо великие Феллини, Антониони, Форман, Бергман и другие прекрасно понимали, где пролегает эта граница, и снимали эротические сцены. Хотя... их и вырезать недолго, что и делалось в недавнем прошлом: для руководителей государственного ТВ не существует понятия «авторское право», даже по отношению к мировой классике. Вспомним, как выстригалась из любой киноленты рюмка или упоминание о кружке пива, не говоря о «Шотландской застольной». Зритель, безусловно, восполнит недостающее ему — в видеосалонах, на домашних видеопросмотрах. Но то, что это бывает еще и восхитительным искусством, он, увы, может никогда и не узнать, потому что на то — воля Президента, которому это — по крайней мере в трактовке Кравченко — в принципе не нравится. И что? Маме моей, а она примерно одного с Президентом возраста, тоже не нравится. Она и не смотрит, переключает телевизор на другую программу. Такое поколение, иначе воспитано. Новое поколение выбирает... А что оно может выбирать? За него уже выбрал председатель Гостелерадио.
Программам АТВ (а их всего 12) не дали даже дожить до конца года. Не вышел в эфир очередной «Пресс-клуб» — единственная из передач АТВ, не удостоенная первой программы и регулярно слетающая со второй из-за многочисленных трансляций съездов, сессий и т. п., к тому же страдающая еще одним существенным недостатком, с которым также намерен бороться Кравченко, — «политизированностью». Не вышла в декабре и другая «политизированная» передача — «Знакомый незнакомец»,— об Илье Заславском. День, когда был назначен эфир, к несчастью, совпал с началом Съезда народных депутатов, где одним из первых выступил герой передачи. Очевидно, и его — не только АТВ — наказали за это выступление отлучением от эфира.
Тогда же, в конце декабря, состоялась коллегия Гостелерадио, на которой обсуждались планы молодежной редакции и судьба АТВ. Газета «Советская Россия» поместила отчет с этой коллегии, уверив читателей, что борьба АТВ за свободу и место в эфире не что иное, как миф, мыльный пузырь, раздутый безответственными изданиями (демократическими, конечно), выступившими в защиту АТВ. А факты таковы, как сообщает «Советская Россия»: «Первый общесоюзный телеканал, особенно по вечерам, намечено отдать в основном художественным передачам... И, стало быть, АТВ со своими предельно политизированными программами... должно будет уступить место в первой программе концертам, спектаклям, фильмам...»
Помните знаменитое булгаковское: «Поздравляю вас, гражданин, соврамши!..» Только вот не знаю, кого поздравлять первым: руководителей Гостелерадио, придумавших такую замечательную отговорку, или знаменитую газету, без малейшего сомнения ее растиражировавшую. Из 12 программ АТВ всего две можно назвать «политизированными». Остальные — именно художественные, или развлекательные, или познавательный, не имеющие ничего общего с политическими страстями, от которых, если верить «Советской России», хочет уберечь зрителей Л. Кравченко. «Что касается АТВ,— сказал он на коллегии,— то, возможно, мы будем ставить его на втором канале...» Обратите внимание на это прелестное «возможно». То есть, возможно, будем, а возможно, и нет. Хозяин — барин. Леонид Петрович, тонкий политик, умело обошел главный вопрос: возможно, второй канал вообще скоро не будет принадлежать Гостелерадио, так как именно на него претендует (абсолютно обоснованно) Российская телекомпания. Возможно, 31 марта станет днем рождения Российского ТВ, чему Кравченко в основном всячески противодействует.
А может быть, у нас, зрителей, стоило бы спросить, чего нам хочется видеть по первой программе? И нужно ли нам АТВ? Вдруг зритель, искренне откликнувшись на призывы «Пишите нам!», возьмет да напишет: «Нужно. Очень нужно». Что тогда делать Кравченко с Богдановым, уже постановившим: не нужно? Потому и не спрашивают, сами решают — Лапин, Аксенов, Ненашев... Теперь вот Кравченко. Воистину наше телевидение — самое независимое в мире. Оно не зависит от своего зрителя. Так что прощай, АТВ!
И «Взгляд», прощай! Причем все произошло по знакомому сценарию. 21 декабря в программе были сделаны значительные купюры — цензорские ножницы поработали над выступлением Н. Травкина, целиком вырезали пародийное «Письмо народа к своему президенту» «Веселых ребят». Создатели программы почувствовали: руководство Гостелерадио в панике, поскольку не знает, что еще можно, а чего уже нельзя. Однако поволноваться толком они не успели: новогодний «Взгляд» отменили. Зато заволновалась печать. Высказывались предположения, что причина запрета — обсуждение в передаче отставки министра иностранных дел СССР Э. Шеварднадзе.
Леонид Петрович лично вышел в эфир и объявил: никакого запрета нет, передачу просто не подготовили, там и запрещать было нечего. Тут даже неискушенный зритель, вероятно, догадался, что быть такого не могло. 4 января «Взгляд» снова не вышел, а 9-го в Гостелерадио появилось замечательное письменное распоряжение, из которого следовало, что производство и выход в эфир «Взгляда» приостановлены. Надолго ли? До решения двух неожиданно возникших проблем: уточнения творческой концепции программы и разработки условий контракта, предусматривающего права и взаимную ответственность руководства Гостелерадио и «указанного коллектива» за содержание и качество программы. Уточнить концепцию и взаимную ответственность в ближайшее время явно не удастся. Ведущие передачи намерены подать в суд на руководство ТВ. Группа народных депутатов России и Ленсовета в письме, адресованном Комитету по вопросам гласности, прав и обращений граждан Верховного Совета СССР, заявила, что они будут добиваться отставки Леонида Кравченко, определив то, что он намерен показывать на экране, как «развлекательно-успокоительную баланду, сваренную мастерами информационного насилия».
«Зритель устал от политики, он хочет развлечений»,— заявил Кравченко в своем телевизионном выступлении. «Сиди и смотри» — так назвали новогодний бал в Останкине, и это название стало своего рода символом новой концепции государственного телевидения в наступившем году. Сиди себе, зритель, и смотри: фильмы, шоу, конкурсы. Не переживай, отвлекайся и отдыхай от политики. Не переживай, даже если в твоей стране льется кровь и десантники «по просьбам телезрителей», недовольных содержанием программ, штурмуют телецентр в Вильнюсе. В то кровавое воскресенье, 13 января, когда люди в тревоге прильнули к радиоприемникам, стремясь постичь, что же происходит в Литве: когда в прибалтийских республиках был объявлен траур: когда Литва оплакивала погибших, а многие из нас навсегда прощались с иллюзиями, по первой программе Центрального телевидения, в разудалом «Александр-шоу», кафешантанные девицы отплясывали канкан, и давнишний любимец публики Александр Масляков целовал ручки эстрадным дивам, раздаривал подарки и поднимал бокал с шампанским за любовь, дружбу и согласие.
В эти трагические дни на ЦТ торжествовала порнография — порнография духа. Журналист Дмитрий Бирюков, только что вернувшийся из Вильнюса, вечером 13 января в программе «Время» уверял нас: дескать, ничто не предвещало кровопролития. (Союз журналистов Литвы принял решение никогда больше не пускать его на литовскую землю.) «Неистовый репортер» Александр Невзоров восславил «подвиг» «доблестных десантников — спасителей Литвы», штурмовавших телецентр (правда, так и не сумевших внятно ответить на вопрос, зачем его понадобилось штурмовать). Невзоров угодил Кравченко: его «героический» репортаж, прошедший по ленинградскому каналу, был дважды показан на следующий день по первой программе ЦТ.
И только ведущие Телевизионной службы новостей (ТСН) все эти дни, как могли, противостояли безудержному руководящему диктату, пытаясь прорвать информационную блокаду. Именно в ТСН мы впервые увидели танки на улицах Вильнюса, несмотря на категорический запрет руководства Гостелерадио. Ведущим ТСН было запрещено давать в эфир репортажи из Литвы и собственные комментарии.
Тогда же, предваряя показ репортажей из еще мирного Багдада, дикторы неизменно уточняли: съемки ведутся под наблюдением иракских властей, материалы подвергаются цензуре. Иракские власти можно понять: они хотели убедить мир. что в Багдаде все спокойно. Они мир хотели убедить... Наши идеологические вожди, в то время как весь мир смотрел кадры, снятые в Литве литовскими, латвийскими и зарубежными корреспондентами, изо всех сил убеждали своих же сограждан: мол, и у нас, как в Багдаде, все спокойно. На сессии Верховного Совета Литвы был заявлен протест против необъективного комментария литовских событий в программе «Время», а Союз журналистов Москвы в своем заявлении отметил, что откровенно тенденциозная подача информации ТАСС и ЦТ не способствует урегулированию конфликта, а ведет к его углублению и разжиганию национальной розни.
...После заседания парламента, на котором речь шла о гласности и необходимости представления различных точек зрения на Центральном телевидении (помните полковника Петрушенко, кричавшего с трибуны: «Руки прочь от Кравченко!»), корреспондент «Московского комсомольца» попытался взять интервью у Леонида Петровича. Народный депутат СССР, глава Советского телевидения отреагировал по-парламентски изысканно: «Да идите вы...» Послал, попросту говоря. Послал всех нас, зрителей, послал АТВ, «Взгляд», ТСН... Кто следующий? С чем и с кем еще простимся мы в наступившем году?
Телевидение последним из средств массовой информации вступило в свое время на путь демократизации. Кажется, на сей раз оно будет первым, поворачивающим время вспять. Возвращенцем.


ПРЕМЬЕРА РУБРИКИ

ЛЕКАРСТВО ОТ ДВОЕМЫСЛИЯ

Рубрика «Человек месяца», конечно, не относится к оригинальным журналистским находкам. Но при всей своей очевидности она не могла появиться раньше, в плановом государстве, где заранее известно не только, чего и сколько нужно производить, но и кто должен быть наиболее любим и уважаем народом. Все знали, кто есть человек месяца, года, пятилетки. Им был Первый. Первый означало «самый». И если социологические службы выявляли, что «самым» является не Первый, то под сомнение ставились компетентность социологов и душевное здоровье опрашиваемых.
Нелепость, даже какая-то несоциалистичность названия рубрики раньше ощущалась всеми. Что значит «человек месяца»? Понятно, когда говорят о «водителе месяца», «победителе ежемесячного соцсоревнования», но вот что можно написать о человеке... Писать действительно было нечего, поскольку он был обобществлен, как земля и средства производства, и не принадлежал сам себе. Война против частной жизни, заранее считавшейся порочной и аморальной, велась на всех фронтах. Достоинство определялось не личными качествами, а тем, на сколько процентов перевыполнялся план. Герои труда пришли на смену святым, доски почета — иконостасам. Под холодным светом «комсомольских прожекторов» и «общественных советов» маленький человек прятал свое личное как можно дальше.
В то же время власть и все окружение представляли собой «черный ящик», непроницаемый для посторонних взглядов. Она считалась священной, а ее жрецы — непогрешимыми. Любое, сведение их на «землю» расценивалось как кощунство. Максимумом нетактичности, которую могли себе позволить журналисты, был вопрос о последней прочитанной книге или фильме. Он давал возможность номенклатуре показать кругозор и в то же время пожаловаться на чрезмерную занятость и нагрузки. Дом, семья, досуг, друзья — все скрывалось.
Остался ли сегодня еще кто-нибудь, верящий, что из скромности?
Они говорят, что работали, не жалея себя. Может быть, действительно они не жалели не только нас, не только свою страну. Хотя какой смысл в этом самооправдании, ведь мотор, в котором они «горели», как подшипники, работал вхолостую.
Вера высыхала по каплям. Ее исчезновение и привело к кризису. Кто-то видит укрепление власти в восстановлении порядка и дисциплины. Мы тоже за дисциплину, но с небольшой приставкой «само». А она невозможна без веры в честность и компетентность руководителей, будь они политики, хозяйственники или военные. «Огонек» готов, если вы, дорогие читатели, нас поддержите, способствовать узнаванию «в лицо» людей, на которых ориентируется наше общество. Мы хотели бы сделать прорыв из производственной сферы, которая, считалось, единственная могла дать смысл жизни, к личной. Возможно, наши вопросы не вызовут удовольствия у тех, с кем вы захотите познакомиться поближе. Как-никак вмешательство в личную жизнь. И все же нашим лидерам придется поступиться скромностью, смириться с этой раздражающей и неприятной частью популярности. Для общества же такой «рентген» может стать своего рода противоядием от двойных стандартов, от двоемыслия, свидетельством того, что слова и образ жизни избранников не расходятся.
Собеседников мы хотели бы определять с вашей помощью. В своих письмах указывайте нам, кто был наиболее «заметен» в прошедшем месяце. Причем причины известности могут быть разные. И если появятся не только титаны духа и апостолы новой веры, но и свои Геростраты и сальери, было бы интересно исследовать обстоятельства, приведшие к их появлению. Наверное, «человеком месяца» может стать не только политик, повлиявший на судьбы страны, но и знаменитый руководитель предприятия, новый миллионер, писатель, ученый, выдающийся спортсмен или даже эстрадный певец и т. д.
Мы просили бы указывать в письмах, что именно вас интересует, а если когда-либо удавалось встречаться с нашими героями, то поделиться впечатлениями. Редакция будет отбирать десять наиболее часто упоминающихся фамилий и передавать их Службе изучения общественного мнения — VP, возглавляемой профессором Б. А. Грушиным. для определения их рейтинга в широком общественном мнении.
Сейчас VP заканчивает наше первое исследование, определяя «человека января». В одном из ближайших номеров «Огонька» вы сможете с ним познакомиться.
Отдел морали и писем

ДВА СЛОВА О СЛУЖБЕ VP
Служба изучения общественного мнения — VP — была учреждена Фондом социальных изобретений СССР, газетой «Московские новости» и Союзом кинематографистов СССР в середине 1989 года со статусом независимой общественной организации, действующей на основе самофинансирования, коммерческих и бесплатных заказов советских и иностранных клиентов.
Основные формы работы Службы: всесоюзные, российские и локальные опросы общественного мнения и экспертов, изучение аудиторий средств массовой информации, а также содержания их текстов. Главный метод проведения опросов — персональное интервью в технике «лицом к лицу» на основе случайных репрезентативных выборок населения. Объем выборок: всесоюзной — 2500 человек, российской — 2000 человек, московской — 1250 человек. Количество пунктов опроса во всесоюзной выборке — 30 (16 городов и 14 сельских районов), во всероссийской — 23 (12 городов и 11 сельских районов). В сравнении со стопроцентным опросом взрослого населения используемые выборки гарантируют точность результатов, при которой ошибка не должна превышать ±3 процента.
Главные темы опросов общественного мнения: политика, экология, культура, социально-экономические отношения, рынок.
Служба приступила к работе с 1 января 1990 года и за минувший год провела 11 всесоюзных исследований общественного мнения, в том числе «Каким быть Союзу кинематографистов СССР?», «Молодежь в процессе перестройки», «Представления населения об экологической проблеме в стране», «Герои перестройки от А до Я», «Состояние и перспективы информатизации общества», «500 дней: информированность и ожидания населения», «Использование советских и иностранных источников информации» и др.
Борис ГРУШИН, доктор философских наук, профессор


ПОЧТА «ОГОНЁК»

• ДЕНЬГИ: ОБМЕН ИЛИ ОБМАН?
• ПО СЧЕТУ СОЦИАЛЬНОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ
• ...Я ВОРОВАЛ В НЕМЕЦКИХ ОГОРОДАХ

Слушали всей семьей выступление по телевизору председателя правления Госбанка СССР В. Геращенко. Лихо он давал на отсечение правую руку, затем левую, уверяя, что 25-рублевки «гореть» не будут, как горят нынче кровные наши сотенки. И вспомнилось мне другое заявление, когда в январе же министр финансов В. Павлов (через несколько дней он стал премьером) высказался, что о подготовке к денежной реформе не может быть и речи. И, бац, через несколько дней он же на всю страну: мы эту реформу готовили год.
Жалко мне Геращенко, трудно жить без обеих рук, даже если ты председатель правления Госбанка.
В. ПЕТРЕНКО, инвалид войны
Киев

Пишет вам дезертир из Советской Армии. Дезертировал я не только потому, что в течение десяти месяцев каждый день меня как новенького били «старики». А потому что мне вдруг стало ясно, что от этой службы никому пользы нет — ни моей Родине, ни мне. Что та служба, которую проходил я, может озлобить до предела.
Зовут меня Сергей, в армию я попал в ноябре 1989 года. Служил в ГДР в десантных войсках. В первые же три дня «старики», или «черепа», объяснили, как мне лучше жить: «по уставу» или «не по уставу». «По уставу» — значит два года вкалывать за всех, бить тебя, правда, не будут, но создадут такую атмосферу, что останется только повеситься, будут посылать в самые унизительные наряды, воровать портянки, посылки, белье, мыло. Жить «не по уставу» — девять месяцев быть прислугой «старикам» и остальным, а после этого стать «ветераном», то есть заставлять новоприбывших вкалывать на себя и за себя.
За что же тебя, новичка, бьют? А за все. Слова «нет» не существует: хоть роди, хоть с того света достань. Достань и принеси сигареты и спички, иголки и нитки, «подшиву» — белый материал под внутренний воротник гимнастерки (приходилось воровать простыни). За «стариков» надо выполнять все наряды, мыть уборные и коридоры, стирать их личное белье, а то прямо ночью достать где угодно картошку и на чем угодно пожарить ее. Не скрываю, приходилось идти воровать в немецкие огороды и сады, однажды забрался в чей-то подвал и украл окорок и консервы. Не выполнишь — по скулам, в грудь. Грудь была постоянно синяя, и ни один врач не спрашивал почему. Били табуреткой, били по почкам, это называлось «выпить пивка». Из 28 марок, которые я получал, 20 отдавал «старикам».
Никогда не проходило чувство голода, и не только у меня. Кормили в основном мешаниной — кашей из перловки, пшена, «секи» (не знаю, что это такое). Иногда бросали кусок вонючего сала. Несмотря на голод, у многих после «еды» начинался понос, резь или рвота. В бане разрешалось мыться раз в неделю, это после того, когда каждый день надо было бежать в полном обмундировании по 6 километров. Для справки: в немецкой армии солдаты принимают душ утром и вечером. За последние два месяца я расчесал тело до крови, после побега, в Берлине, врач обнаружил у меня чесотку.
Офицеры все это видели, но делали вид, что ничего не происходит. Последние четыре месяца спали в лесу, в палатках, так как казармы закрыли на ремонт, ночью в палатках было два-три градуса тепла. Весь близлежащий лес был загажен. «Красная звезда» служила туалетной бумагой. По воскресеньям закапывали испражнения, а с понедельника лес загаживался опять.
Я никогда не читал в советской прессе, сколько солдат гибнет ежегодно в армии в мирное время, сколько кончает жизнь самоубийством. По сообщению немецкого телевидения, только за одну неделю из Советской Армии (на территории Германии) убежали 150 человек, 57 попросили убежища в немецкой полиции, а остальные прячутся в лесах. Кстати, солдат сейчас очень хорошо охраняют, как зеков.
О своем поступке не жалею, иначе не выжил бы. Пользуюсь случаем и передаю привет родителям, живущим в Эстонии. А родом я из-под Костромы, вырос на русской печке и ходил в ночное... В моей жизни сейчас много изменений, а вот будут ли они в Советской Армии? И кто несет ответственность за армию? Или, как всегда,— никто?
Сергей МИРОНОВ
ФРГ
P. S. Чтобы вы поверили в подлинность рассказанного, вкладываю мое удостоверение, выданное немецким Красным Крестом, принимающим беженцев.

В последнее время многие политические деятели КПСС, от Генерального секретаря до руководителей горкомов и райкомов, в качестве аргумента для сохранения своего положения взяли на вооружение ссылку на «силы, рвущиеся к власти». Это выражение, наверное, приемлемо в политической перепалке. Но, на наш взгляд, оно совершенно недопустимо в речах людей, обладающих государственной властью. Всплыл, этот словесный оборот, помнится, во время чехословацких событий 1968 года. Тогда нашей официальной пропагандой он использовался как ярлык для сторонников «социализма с человеческим лицом», как называла себя оппозиция. Сегодня же использовать его для обоснования «вины» политических движений, стремящихся в рамках закона реализовать свои цели, по меньшей мере нелогично. Мы полагаем, что предметом осуждения (не обсуждения!) могут быть только способы взятия власти, если они противоречат Конституции и угрожают правам граждан. Тогда возможно и судебное разбирательство. Стремление же прийти к власти конституционным путем является нормальной задачей политического движения.
Но если для М. С. Горбачева и бывшего главы союзного правительства Н. И. Рыжкова их отношение к оппозиции было вопросом политической этики, то для В. А. Крючкова — это уже вопрос государственной ответственности. Заявление руководителя КГБ в декабре прошлого года по телевидению заставляет усомниться в его стремлении утверждать нормы правового государства. Тут ссылка на «стремящиеся к власти силы» без конкретного упоминания об имеющихся в виду политических организациях, без указания, что речь идет о тех, кто действует вне рамок Конституции, придает заявлению зловещий смысл. Остается впечатление, что руководство КГБ готово противодействовать каждому, кто стоит в оппозиции к КПСС, к ее руководству. Это впечатление укрепляет и упоминание о защите социалистического строя.
Но после того как мы отказались от догм «реального» социализма, когда партия, построившая такой социализм, меняет свои идеологические установки со скоростью, за которой не поспевают многие из ее же идеологических работников, манипулировать термином, не получившим признанного определения, может быть, и допустимо на митинге или партсобрании. Но когда такое исходит от человека, призванного защищать безопасность всего общества, а не отдельной политической группировки,— это не только странно, но и страшно.
В. ДМИТРИЕВ, председатель клуба «Гражданская инициатива», А. БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ, член совета клуба
г. Октябрьский Башкирской АССР

Позвонили мне 28 декабря по телефону: приходите ровно в пять в РЭУ-4 получить подарки из Вены, учтите, что весит подарок 9 килограммов. В РЭУ пришло более 50 человек таких, как я, инвалидов. Многие привели помощников, так как сами поднять такой груз не смогли бы.
Организатор или ответственный за эту милосердную операцию некто Анатолий Григорьевич сказал, что машина задерживается, так сообщили из исполкома. Ждали мы на улице до восьми вечера. Дали команду расходиться и прийти утром к девяти. Утром установили очередь. Машина не пришла. Объяснения мы не получили. То же самое повторилось и 30 декабря. Анатолия Григорьевича я не виню, мы видели, как он старался, ждал вместе с нами.
Если вдуматься, то все страшно. Вызвать столько народу за милостыней... И не кого-нибудь, а инвалидов, стариков. Продержать три дня на улице — и все вроде бы ради благого дела.
М. В. ПОМИНОВА, инвалид II группы
Москва

Денежный обмен. Первая и решительная мера нового премьер-министра. Наверное, эти деньги войдут в нашу жизнь под названием «павловки».
Так вот, о наших интересах. Дельцы теневой экономики заранее, уверена, вложили свои миллионы в материальные ценности, деловые бумаги (в те же акции Менатепа, например), недвижимость. На то они и дельцы. Я не экономист, но элементарные подсчеты (беру сведения из выступления В. Павлова и из сегодняшних газет) говорят, что государственная казна обогатится всего-навсего на каких-то 7—10 миллиардов рублей. Плюс те сотенные, которые за границей. Мне, промаявшейся бесполезно целый день в очереди в Сбербанке, стало ясно, что в казну потекут в основном денежки инвалидов, стариков — из заветных узелочков, «покойничьи». Ну, может быть, «накроют» неопытного кооператора или начинающего фермера, который с трудом добился кредита и, нате вам, влип. Жестокое лицо у нового Указа, и первый день показал, что страдают, как всегда, работяги и нищие.
И еще. Принял Президент свой Указ, когда танки и пули в Вильнюсе и Риге общественность поставила ему в вину. Настоящий политик наш Президент, выбрал время, ошеломил, да так, что об очередной трагедии в Цхинвали мало кто услышал.
Т. КУЗНЕЦОВА
Ленинград

В Центральном Доме художника в декабре 1987 года был вечер памяти и однодневная выставка картин Романа Семашкевича. Возможно, именно эту дату следует взять исходной в определении второго рождения одаренного живописца.
Теперь стало обычным делом писать о репрессированных: судьба такого-то сложилась трагично. Разве дело в одной отдельно взятой судьбе? Трагична история многомиллионного народа, от которого отсекли одну треть. Но любой тоталитарный режим оказывается беспомощным: из миллионов выжили тысячи, из этих тысяч пришли одиночки, которые рассказали миру и сохранили для истории живое свидетельство сопротивления и противостояния. Солженицын, Домбровский, Шаламов, Гинзбург — только их свидетельских показаний достаточно для любого, даже Божьего суда. В так называемом деле художника Р. Семашкевича показания на редкость скудны: обвиняемый, по свидетельству матерого служителя лубянских застенков, немотивированно и категорически отказался давать показания. На Лубянке поняли: из этого не выбьешь. В ноябре 1937-го арестован. В декабре расстрелян. Ему было 37 лет.
На выставке «Творчество в лагерях и ссылках» я впервые увидел лицо Р. Семашкевича. Высокое человеческое достоинство, редкая сила, чуткость, талант — все есть в лице Романа Матвеевича, выросшего на белорусских лугах и болотах. Он воспитывался в крестьянской семье, в которой было 16 детей. От зари до зари работали дети с отцом.
Работы Семашкевича сразу же становятся мечтой коллекционеров.
Вдова художника Надежда Мироновна Васильева всю жизнь отдала восстановлению его доброго имени и наследия. Дело в том, что во время ареста без описи, без понятых была увезена машина с живописными работами. Сейчас Третьяковская галерея открыла выставку Семашкевича. Просьба ко всем, кто что-либо знает о судьбе художника, у кого сохранились его работы или сведения об их участи, сообщить по адресу: 103001. Москва. Вспольный пер., 17, кв. 9. Васильевой Н. М.
Гр. АНИСИМОВ, искусствовед
Москва


В «Огоньке» № 4 в рекламе СП «КОЛУМБ» был указан неверный телефон. Просим звонить по тел. 963-24-22.

<- предыдущая страница следующая ->