<- предыдущая страница следующая ->

ВАСИЛ НЕДКОВ
ПЕКИН НА МЕЖДУНАРОДНОЙ АРЕНЕ

Недавнее прошлое предано забвению
За 22 года во внутренней и внешней политике руководителей Китайской Народной Республики произошли такие повороты, что нынешний 1972 год кажется бесконечно далеким от 1949 года, когда она начала свое существование.
Короткий период нормального развития КНР выглядит теперь странным, если не парадоксальным — настолько ненормальна и абсурдна пекинская действительность. 1949—1958 годы были годами сотрудничества и взаимодействия молодой Китайской республики с другими социалистическими странами. Опираясь на решающую помощь Советского Союза, она завоевывала успех за успехом в экономическом и социальном развитии, рос и утверждался ее международный престиж. Мао Цзэ-дун говорил тогда: „Мы должны уметь учиться у идущего во главе Советского Союза, мы должны уметь учиться у стран народной демократии, мы должны уметь учиться у всех братских партий. Ни в коем случае нельзя допускать высокомерных великодержавных увлечений, ни в коем случае нельзя допускать, чтобы победа революции и некоторые успехи в строительстве кружили нам голову".
Сегодня эти слова кажутся каким-то далеким эхом.
На международной арене КНР была активным инициатором миролюбивых и конструктивных действий. В 1954 году Китайская Народная Республика и Индия совместно разработали пять известных принципов мирного сосуществования. Бандунгская конференция 1955 года открыла путь к тесному сотрудничеству КНР с развивающимися странами. Были сделаны первые шаги к расширению и углублению связей с Индонезией, Цейлоном, Бирмой, а также с рядом стран арабского Востока и Африки.
Выходя на мировую арену, КНР имела большие перспективы.

Попутный ветер маоизма
„Культурная революция" положила конец перспективам, вызвав внутреннюю анархию и изоляцию. В своих отношениях с внешним миром Пекин воздвиг „китайскую стену" между ним и собой, что привело к ухудшению отношений со многими государствами — дипломатические отношения с некоторыми из них были прерваны, все послы, за исключением посла в Каире, были отозваны из-за границы. Деятельность иностранных миссий в Пекине, и особенно миссий социалистических стран, была ограничена до крайнего предела. Представители социалистических стран и члены их семей подвергались унизительным и позорным процедурам.
В этот период было положено начало флирту между Западом и Китайской Народной Республикой. Пока пекинское руководство развертывало злобную кампанию против Советского Союза и других социалистических стран, на Западе стали поговаривать о необходимости „особого подхода" к КНР. В США такой подход был назван „прагматическим". И это не было досужим вымыслом американских правителей. Вашингтону не пришлось вспоминать прошлое просто потому, что ничего не было забыто. Уже в 1936 году Эдгар Сноу, с которым так любит беседовать Мао, советовал правительству США использовать Китай в качестве противовеса Советского Союза. И Вашингтон вместе со своими союзниками в Европе и Азии начал атаковать „пекинскую крепость". Крепость же сдалась предварительно и только ждала, чтобы ею завладели. К дипломатическому наступлению империалистических держав присоединились их друзья из Латинской Америки, Африки, Азии и Европы.
В конце 1970 года КНР поддерживала дипломатические отношения с 47 странами. Менее чем за год эта цифра достигла 68. Из стран — участниц НАТО первыми совершили прорыв Канада и Италия, за ними последовали Бельгия, Люксембург и Англия. Но эта „волна признания" КНР союзниками США не увлекла американское правительство. Почему? Потому что администрация Никсона не хочет терять голоса наиболее реакционных и консервативных элементов, которые не возражают против флирта с Пекином, но продолжают упорствовать против признания КНР. Знатоки американской действительности считают, что корни политики непризнания Китая лежат в политических настроениях американцев. Вопрос этот скорее внутренний, чем международный. Белый дом все еще полагает, что рано предпринимать шаг, который может вызвать брожение среди общественных слоев, всячески обхаживаемых Никсоном.
Что касается развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки, то нынешние китайские руководители изменили тактику и в отношении них. Они опять вспомнили о принципах Бандунгской конференции, о необходимости расширения контактов с другими странами, независимо от их политической ориентации. Чтобы дать толчок этой „новой" линии. Пекин убрал с пути основной барьер — снял требование полного разрыва отношений с Тайванем. Теперь он удовлетворяется признанием правительства КНР в качестве „единственного законного правительства Китая". И вот в истекшем 1971 году целый ряд стран — Руанда, Ливан, Иран, Кувейт, Камерун, Сьерра-Леоне, Гвинея, Эфиопия, Перу, Чили установили официальные дипломатические отношения с КНР.
Широкое дипломатическое наступление пекинских руководителей, направленное на устранение самоизоляции, — не самоцель. Выход на международную арену — необходимый Пекину плацдарм для его националистических, великодержавных, шовинистических, антисоветских действий.

Новая тактика, старые цели
Старые ультралевые лозунги „народной войны", необходимости максимального обострения международной обстановки, неизбежности ядерной войны были сняты с вооружения и отправлены в музей „культурной революции". Нечего было и ожидать чего-то другого, так как эти лозунги не помогли добиться ни одной из поставленных целей. Они не помогли разбить социалистическое содружество и международное коммунистическое и рабочее движение, не помогли Пекину взять в свои руки национально-освободительное движение народов развивающихся стран и прогрессивные движения в капиталистических государствах и, наконец, не помогли справиться с целым комплексом внутренних экономических и политических последствий „культурной революции", с отставанием экономики и политической неустойчивостью. Впервые были опубликованы официальные данные по отдельным отраслям хозяйства. Согласно им, лишь в 1970— 1971 годах были отмечены известные успехи в некоторых отраслях промышленности, например, сталелитейной, а в сельском хозяйстве — в основном в выращивании риса. Что касается политической обстановки, борьба за власть не прекратилась. Таинственное исчезновение Линь Бяо, официального преемника Мао, и некоторых его первых помощников в военном ведомстве, намеки в официальной прессе насчет „изменников" и „заговорщиков" показывают, что Пекин еще далек от политической стабилизации. Сдерживающую роль в данный момент играет, по-видимому, лишь культ Мао, а это дает возможность Чжоу Эньлаю с остервенением проводить политику антисоветизма под аплодисменты империалистов.
В настоящее время пекинская дипломатия усиленно продолжает проводить взятый после IX съезда Коммунистической партии Китая курс на широкое международное признание, делая упор на контакты с капиталистическими странами. Конечно же, антиимпериалистическая фразеология не заброшена, но она служит лишь фоном антисоветизму. Как и следовало ожидать, идеологи и пропагандисты пекинского внешнеполитического курса постарались облечь его в соответствующий „идеологический наряд. Десять лет назад, т. е. в начале 60-х годов, в Пекине считали, что основными противоречиями в современном мире являются противоречия между рабочим классом и монополистическим капиталом, между империалистическими государствами, между народами колониальных и полуколониальных стран и империализмом и неоколониализмом, между социалистическими и империалистическими странами. Несколько лет спустя на первом месте все еще стояли противоречия между пролетариатом и буржуазией капиталистическим блоком. IX съезд КПК сформулировал „четыре основных противоречия": между угнетенными нациями, с одной стороны, и империализмом и „социал-империализмом" — с другой: между пролетариатом и буржуазией капиталистических и „ревизионистских" стран; между империалистическими странами и „социал-империалистическими" странами и, наконец, между социалистическими странами, с одной стороны, и империализмом и „социал-империализмом" — с другой.
Совсем не трудно разгадать эти „принципиальные" положения внешнеполитической активности Пекина. Основная цель — противопоставить Советский Союз „третьему миру", народам развивающихся стран, насаждать раскол и поддерживать попытки контрреволюционных процессов в социалистических странах. А кроме того, Пекин хочет продемонстрировать, что у Китая противоречия не только с империалистическими странами — у Китая „непримиримые противоречия" с Советским Союзом и другими странами социалистического содружества.
Таким образом, пекинские руководители, жонглируя псевдореволюционной фразеологией, в действительности становятся союзниками империализма, его троянским конем. Но у концепции „четырех основных противоречий" есть продолжение. По мнению маоистов, „существование и развитие этих противоречий неизбежно вызовет революцию" и под эгидой Китая сплотятся „все силы, которые могут сплотиться" против монополии двух „сверхдержав". И здесь Соединенные Штаты и Советский Союз ставятся на одну доску. Но это только на первый взгляд. В действительности же антиамериканизм — тактический ход, маскирующий стремление пекинских лидеров к расширению всесторонних связей с США, тогда как антисоветизм врос в них.

10 000 лет
В апреле прошлого года американский журнал „Лайф" опубликовал беседу между вышеупомянутым американским журналистом Эдгаром Сноу и Мао. Встреча состоялась в конце 1970 года, но опубликовать ее пришлось позднее ввиду тайных зондажей между Вашингтоном и Пекином. Во время беседы Мао заявил, что в данный момент китайско-русские разногласия являются непримиримыми и что эти разногласия будут продолжаться 10 тысяч лет. А китайцы и американцы, сказал Мао, не должны с предубеждением относиться друг к другу, их должно связывать взаимное уважение на основе равенства. Последовавшая за этими „антиимпериалистическими" излияниями дипломатия „пинг-понга" стала увертюрой к визиту Никсона в Пекин. Следовательно, разговоры Мао насчет того, что Китай должен „с горы наблюдать за битвой двух тигров", — маскировка великодержавных планов Пекина. Не секрет, что. помимо территориальных претензий к Советскому Союзу, китайские руководи гели стремятся подчинить своему влиянию Восточную и Юго-Восточную Азию. Это и было одной из основных тем бесед пекинских лидеров с Никсоном. Именно этим и объясняется полный застой переговоров в Париже. Никсону нужно посредничество Пекина, чтобы выбраться из вьетнамской трясины с минимальным уроном престижа взамен кое-каких уступок пекинским лидерам. Но дипломатия Никсона плохо строит свои расчеты в этом отношении, так как в любом случае она должна будет вести переговоры с самими вьетнамцами.
Вот еще один пример, опять-таки в связи с Вьетнамом. В 1965 году Мао заявил Сноу: „Китайские войска не перейдут границу. Это совершенно точно. Только если США нападут на Китай, китайцы будут драться. Разве не ясно? Вьетнамцы сами могут справиться со своим положением". И что же последовало за этими заверениями Мао? Варварские бомбардировки американской авиацией Демократической Республики Вьетнам. Мао отверг предложение Советского Союза о совместных мерах защиты безопасности Демократической Республики Вьетнам, отверг он и предложение других социалистических стран об оказании более эффективной помощи вьетнамскому народу.
Итак, сбылись предвидения, что нынешнему китайскому руководству легче урегулировать отношения с США, чем с Советским Союзом. У маоистов и на это есть готовый ответ. Как было заявлено одному французскому корреспонденту в Пекине, „в конце концов, американцы — всего лишь противники, между тем как русские — предатели, а предателей никогда не прощают".

Наступление по всем линиям
В 1969 году Пекин спровоцировал на советско-китайской границе несколько крупных пограничных инцидентов. В то же время было положено начало так называемой „оттепели" в отношениях между КНР и США, что привело к теперешним „контактам". После того как Никсон вошел в Белый дом, Пекин дал понять, что сочтет хорошим жест, если США прекратят патрулирование американских военноморских сил в Тайваньском проливе. В ответ Никсон свел до минимума это патрулирование, которое сейчас совсем прекратилось. „Противники" сделали еще несколько „уступок": либерализовалась торговля США с КНР, был отменен запрет на поездки американских граждан в Китай, помощник президента по делам национальной безопасности Генри Киссинджер совершил вояж в Пекин, там же побывала и рабочая группа для уточнения последних подробностей визита Никсона. И, наконец, — „Триумфальное шествие" самого Никсона по красному Китаю.
Но это отнюдь не означает, что американские инициативы в деле так называемой нормализации отношений с КНР начались при Никсоне. Наряду с антиамериканской пропагандой и официальным отказом от американских предложений о расширении контактов, китайское руководство уже в 1964 году было склонно принять в КНР президента Джонсона.
Никто не питает иллюзий, что нормализация китайско-американских отношений бескорыстна и не затрагивает третьи страны. Разумеется, президент Никсон продолжает уверять, что новые отношения Америки с Китаем не направлены против какой-либо страны. Но так ли это в действительности? Не случайно американская газета „Нью-Йорк дейли ньюс" писала: „Надеемся, Никсон будет проводить хитрую, макиавеллистскую политику с дальним прицелом — натравливать красный Китай и красную Россию друг на друга".
После того как IX съезд Коммунистической партии Китая дал зеленую улицу линии на активизацию внешней политики и дипломатии, Пекин развернул и продолжает развертывать широкое наступление. В 1970 году КНР посетили 90 иностранных делегаций, а за границу, главным образом в страны Азии и Африки, было послано 50 делегаций. На следующий год размах не уменьшился. Одни государства видят в нормализации отношений средство дальнейшего сплочения всех революционных сил в борьбе против империализма. Другие считают улучшение отношений способом нейтрализовать вмешательство Пекина в их внутренние дела. Есть и такие страны, которые надеются получить взамен этого помощь от Китая.
Хотя тактика изменилась, стратегические планы остались теми же. Само собой разумеется, что Мао и его соратники давным-давно забыли документы первого московского Совещания коммунистических и рабочих партий. В принятом им Заявлении под которым стоит и подпись Мао-Цзэдуна, говорится, что страны, свергнувшие иго колониализма, отстаивают завоеванную свободу и борются за экономическую независимость. В своей справедливой борьбе они опираются на само существование социалистических стран, которые облегчают народы этих стран в деле защиты их национальной свободы и их движении к национальному прогрессу.
Но завуалированные цели Пекина не остаются скрытыми. Деятельность КНР в ООН дала повод к разоблачению линии китайского руководства. Бейрутская газета „Аш-Шааб" писала, что, по мнению представителей афро-азиатских стран в ООН, внешняя политика Китая направлена на установление гегемонии над другими государствами и наносит вред интересам развивающихся стран. В качестве примера бейрутская газета сослалась на американо-китайскую позицию по вопросу о национально-освободительной борьбе в Восточном Пакистане. Многие представители развивающихся стран, как пишет газета, приходят к выводу, что деятельность Пекина практически не отличается от действий американских империалистов.

„Уважающие друг друга противники" в одной лодке
Это выражение придумали не „враги" Китая. Американский наблюдатель Сульцбергер писал, что, стремясь сохранить свои позиции в Юго-Восточной Азии, США „начали возлагать надежды на Китай" и что это „очевидно, один из важнейших аспектов новой политики США в Азии".
Известно, что Китай не занимает категорической и твердой позиции по вопросу о защите народов Юго-Восточной Азии, и это способствует проведению американского агрессивного курса. В своем интервью корреспонденту „Нью-Йорк таймс" о внешней политике КНР Чжоу Энь-лай не поддержал требования правительства Демократической Республики Вьетнам об установлении сроков вывода американских войск. И Сульцбергер делает генеральный вывод, что постепенно политика США и политика Китая приобрели общую черту — враждебное отношение к Советскому Союзу. „Взгляды Китая и Америки по всем остальным вопросам могут отличаться, но по этому кардинальному вопросу они совпадают", — отмечает он. „Ни один посторонний, — продолжает Сульцбергер, — не в состоянии сказать, в какой мере учитывались эти факторы (сближение между Пекином и Вашингтоном)".
Не более благовидна и роль Пекина на Ближнем Востоке. Считается, что китайские руководители замешаны в сентябрьских событиях 1970 года в Иордании, результатом которых был разгром палестинских организаций. По этому поводу китайские лидеры открыто заявили, что „потеряли веру в палестинских партизан и впредь не собираются оказывать им поддержку". Кроме того, Пекин использует обстановку на Ближнем Востоке, чтобы набрасываться с обвинениями на Советский Союз и усиливать советско-американские противоречия по этому вопросу.
Египетский журналист Хейкал, который был очень близок президенту Гамалю Абделю Насеру, писал: „В июне 1965 годя Чжоу Энь-лай провел с Насером в Египте 12 дней. Насер говорил ему, что Советский Союз помогает Египту, на что Чжоу Энь-лай отвечал: „Они вам не помогают..." Когда обсуждалась вьетнамская проблема, Насер утверждал, что американцы должны уйти из Вьетнама и дать возможность вьетнамскому народу самому решать свою судьбу. Но Чжоу Энь-лай считал, что американцы не должны выводить свои войска. Наоборот, им нужно посылать во Вьетнам все больше и больше людей. „Мы боимся, — сказал он, — что американцы могут предпринять ядерную атаку против Китая. Присутствие американских войск во Вьетнаме — гарантия от такой атаки. Чем больше людей посылают они во Вьетнам, тем нам лучше. Они будут в нашей сфере действия и станут нашими заложниками".
Странно ли в таком случае, что еще до встречи Никсона и Мао парижский еженедельник „Трибюн де насьон" выступил со статьей, озаглавленной „Тайные соглашения между Вашингтоном и Пекином". В статье утверждается, что поездка Никсона в Пекин связана с намерением обеих стран заключить соглашение о распределении Азии на зоны влияния и о взаимной помощи. По сообщению газеты, тайные американо-китайские переговоры начались в конце марта 1971 года — как раз тогда, когда начались репрессии в Восточном Пакистане. При таком положении позиция Пекина во время двухнедельной войны в Индостане и, само собой разумеется, до войны вполне объяснима. Маоисты все время были против борьбы бенгальцев за гражданские права и свободы, они создавали и поддерживали напряжение на Индостанском полуострове, науськивали Пакистан на Индию. А поскольку эта политика потерпела крах, они сейчас еще яростнее ополчились против Советского Союза и Индии.
Китайские лидеры исходят из своих великодержавных и шовинистических интересов и по ряду других вопросов. Таков случай с предложением социалистических стран о созыве общеевропейского совещания по вопросам безопасности и уменьшения напряженности в Европе. В мае прошлого года Чжоу Энь-лай сказал итальянскому министру Загари: „Китай хочет создания объединенной (Западной) Европы, как можно более сильной, включающей и Великобританию. Каждому понятно, почему: если бы существовала мощная (западная) европейская федерация или даже конфедерация, русские меньше беспокоили бы китайцев. Из этих соображений китайцы не хотят распада НАТО".
Именно поэтому Пекин осудил советско-западногерманский договор, обвинив Советский Союз, что он дал „Западной Германии молчаливое согласие на аннексию ГДР". Хуан Чжень, китайский посол в Париже, открыто заявил: „Мы, китайцы, против советского проекта созыва общеевропейского совещания по проблемам безопасности. Этим Советский Союз хочет вытеснить американцев из Европы и усилить нажим на Китай, еще крепче привязав к себе своих сателлитов. Соглашение между Бонном и Москвой содействует осуществлению советских планов".
Изменение тактики, т. е. миролюбивая фразеология и заверения в стремлении к сотрудничеству на равноправной основе, не меняет по существу китайскую внешнюю политику, которая продолжает оставаться националистической, авантюристской, антисоветской. И не на последнем месте — антикитайской.

Перед началом учебных занятий.
„Слава великому кормчему!"
„С идеями Мао".
Генри Киссинджер рассматривает Великую китайскую стену. Фотография сделана во время первого посещения Киссинджера в Пекин с целью уточнения подробностей предстоящего визита Никсона в КНР.
Похороны советских бойцов — жертв китайской провокации на берегу Уссури.
Мао Цзе-дун и Ричард Никсон во время визита американского президента в Пекин.
Телефото АП-БТА


ВОПРОС, ВОЛНУЮЩИЙ МНОГИХ

• Успехи болгарских врачей в лечении ожирения
• Первый научный симпозиум
• Начало медицинского туризма
• Как питаться, чтобы не полнеть

В последние годы печать многих стран уделяет немало места вопросам правильного питания и ожирения. Рекомендуются диеты, даются советы, рекламируются лекарства для похудения. Много шума вызвала так называемая „точечная система", появились, конечно, модные увлечения, были и случаи злоупотребления доверием людей, которые страдают от ненормальной полноты. Многие западные фирмы выпустили на рынок „эффективные" таблетки для похудения, которые оказались намного вреднее самого ожирения и вызвали ряд судебных процессов.
Независимо от этого, проблема ожирения ставит все более сложные задачи перед современной медициной и обществом. Наукой доказано, что ненормальное увеличение веса — болезненный процесс, который может иметь опасные последствия. Полные люди гораздо чаще страдают гипертонией, диабетом, желчными, почечными и сердечно-сосудистыми заболеваниями. У них раньше наступает атеросклероз, в два-три раза чаще, чем у худых, встречаются инфаркты миокарда.
Болгария — одна из первых стран, поставившая на широкую социальную основу профилактику и лечение ожирения. По инициативе профессора Ташо Ташева, директора Института питания БАН и клиники гастроэнтерологии и диететики Института специализации и усовершенствования врачей, в стране открыты два санатория на берегу Черного моря, в Несебре и Китене, в которых лечатся слишком полные люди. Используются естественные физические факторы — правильное питание и активный двигательный режим. Из прошедших здесь лечение 800 человек сбавили всего лишь за два месяца по 15—17 килограммов, а некоторые — 30—33 килограмма. Резкое сокращение веса не сопровождалось вредными побочными явлениями. Наоборот, оно благоприятно повлияло на ряд заболеваний — гипертонию, диабет, язвенную болезнь. Кровяное давление понизилось у 150 гипертоников до нормальных границ. Особенно хорошо почувствовали себя страдающие неврозами, бронхиальной астмой и грудной жабой.
Накопленный опыт укрепляет специалистов в мнении, что идеальное лечение ожирения — не клиническое или медикаментозное, а санаторно-курортное. Большие преимущества в этом отношении имеет наше Черноморское побережье, где природные факторы дополняют разработанную нашим Институтом питания диету для похудения.
Этот опыт приобрел популярность за рубежом, и причем не только среди врачей. Многие иностранцы изъявили желание подвергнуться лечению в наших санаториях. В феврале открылся санаторий для похудения в гостинице „Интернационал" в Варне, Отели „Амбассадор" и „Шипка" тоже будут использоваться в зимние месяцы для этой цели. Этим положено начало медицинскому туризму в нашей стране.
О признании наших успехов и нашего вклада в разрешение проблемы ожирения свидетельствуют не только участие болгарских ученых в международных конгрессах и симпозиумах и публикации по вопросам питания в зарубежных изданиях, но и избрание профессора Ташева заместителем председателя Всемирного конгресса по вопросам питания, который состоится в сентябре этого года в Мехико.
В октябре в Болгарии будет проходить научный симпозиум по санаторно-курортному и диетическому лечению ожирения, в котором примут участие ученые с мировым именем. На нем будут сделаны доклады не только о практических результатах лечения ожирения, но и о причинах его возникновения и развития.
Главный секретарь симпозиума — д-р Лукан Балабанский, старший научный сотрудник Института питания, который непосредственно руководит работой санаториев и участвует в научной разработке диет и режима похудения.
— По вопросам питания опубликовано уже много статей. Но все же скажите, каковы главные факторы ожирения? От чего больше всего полнеет человек? — спросила я д-ра Балабанского.
— Во всех наблюдавшихся в стране и за рубежом случаях было установлено, что только один процент ожирения объясняется неправильным обменом веществ, дефектами эндокринной системы. В остальных 99 процентах случаев причиной являются чрезмерное питание и сидячий образ жизни. Наряду с улучшением материального состояния создаются возможности для нарушения режима питания.
— Что вы рекомендуете для поддержания нормального веса тела?
— Необходимо питаться регулярно, три раза в день, а в промежутках между завтраком и обедом и обедом и ужином, в 10 и в 16 часов, съедать что-нибудь легкое. Когда человек ест чаще, он не испытывает голода, привыкает к приему меньшего количества пищи. Некоторые почему-то считают, что если они не будут завтракать, то похудеют. Но это не так. Человек, который не завтракал, съедает за обедом гораздо больше, так как чувство сытости приходит к нему позднее.
Затем д-р Балабанский отметил значение для организма человека белков — мяса, молока, брынзы, сыра, яиц, овощей, фруктов, которые нельзя ограничивать и от которых не полнеют. Склонные к ожирению должны избегать мучных и кондитерских изделий, есть не больше трех кусков хлеба в день, причем ржаного или пшеничного грубого помола. Тот, кто не хочет полнеть, должен заниматься спортом, ходить пешком каждый день не менее пяти километров.
Я имела возможность беседовать по этим вопросам и с видными учеными из ГДР и Чехословакии. Профессор X. Хеннель, директор Центрального института питания в ГДР, сказал:
— Ожирение особенно опасно для пожилых людей, а они, к сожалению, едят больше, чем молодые. Некоторые считают, что от спиртных напитков не полнеют, но установлено, что один грамм спирта содержит 7 калорий. А выпивка обычно сопровождается обильной едой. Нужно помнить, что в 50 лет следует есть столько же, сколько и в 20 лет. Это особенно относится к женщинам, которые больше, чем мужчины, склонны к полноте.
Профессор Й. Машек, директор Института питания в Праге, заявил:
— По-моему, большое значение имеет вопрос о белках. Профессор Ташев совершенно прав, считая, что в детском возрасте нужно сокращать количество белков в пище и затем увеличивать их. Мы открыли антикоронарный клуб для людей, предрасположенных к инфаркту. Члены клуба, в большинстве своем люди полные, соблюдают предписанный нами режим. Этим я еще раз хочу подчеркнуть огромное значение правильного питания для здоровья человека.
Проблема ожирения будет решена, когда не только медицинские органы, но и каждый из нас осознает необходимость правильного режима питания и физической активности.

ЗОРКА КРЫСТЕВА


Встречи с Ильичом
„ВИЖУ ЕГО, КАК СЕЙЧАС..."

Прошло полвека с того морозного январского дня, когда человечество простилось с Лениным. Поэтому найти людей, и особенно в нашей стране, которые видели его и беседовали с ним, уже очень трудно

Когда вы, отделившись от человеческого потока, текущего по улице Раковского, зайдете в дом № 145, вас встретит старая женщина с седой головой и гостеприимно распахнет перед вами дверь. Пенка Атанасова начинает свой рассказ, и в нем оживают те далекие дни, когда вся планета, затаив дыхание, слушала мудрые слова того, кто открыл новую эру в истории человечества.
Пенка Атанасова родилась в Сливене, в семье коммуниста. Она одна из первых болгарских женщин, посланных партией в Советский Союз. Туда она перебралась по нелегальному каналу Варна—Одесса, которым руководили Григор Чочев и ее будущий муж, болгарский коммунист, сотрудник Коминтерна Боян Папанчев.
„В 1921 году, — продолжает рассказывать Пенка Атанасова, — с содействием Николы Пенева я поехала нелегально на лодке по Черному морю в Советскую Россию. Лодка называлась „Вера" и перевозила болгарских и Югославских делегатов III конгресса Коминтерна. Я была единственной женщиной. Поездка была опасной и рискованной, так как на Черном море продолжалась английская блокада.
После многих перипетий мы попали наконец в Москву, и мне выпало счастье присутствовать на III конгрессе Коминтерна. Здесь-то я и увидела впервые Ленина. Вижу его, как сейчас: сидит, подперев рукой подбородок, и сосредоточенно слушает выступления делегатов. Когда он поднялся на трибуну, в зале долго не смолкали овации, а потом наступила полная тишина, все обратились в слух.
Я поступила на курсы и по окончании их была назначена в Кремлевскую аптеку, которая находилась возле Оружейной палаты и обслуживала товарищей из ЦК партии и Совнаркома. Сюда приходили Калинин, Луначарский, Демьян Бедный, Крупская и многие другие. Нам неловко было видеть их ждущими в очереди за лекарствами, особенно Надежду Константиновну, которая ухаживала за заболевшим Владимиром Ильичом. Мы пытались давать ей лекарства вне очереди, но она упорно отказывалась от этого.
Однажды заведующий аптекой передал мне пакет с лекарствами и попросил отнести их на квартиру Владимира Ильича. Я очень разволновалась. Пройдя по длинным коридорам, я оказалась в вестибюле, постучала в массивную дверь, она открылась, и на пороге показалась Надежда Константиновна. Я протянула ей пакет с лекарствами, сказав, что это Владимиру Ильичу. „Зачем нужно было отрываться от работы? — спросила она.— Ведь внизу столько товарищей ждет лекарств. Я бы сама пришла за ними... Погодите минутку, я отнесу их Владимиру Ильичу. Он лежит..." И ушла. Немного погодя она показалась снова. В руке у нее была плитка шоколада. „Возьмите это. Владимир Ильич просит вас принять в знак благодарности..." Я отказалась, зная, как трудно было найти в то время шоколад, а он ведь болел. Но она перебила меня: „Что? Вы хотите, чтобы Владимир Ильич рассердился? Вы не русская? Какой национальности?". Я ответила, а она, провожая меня, предупредила: „В другой раз не отрывайтесь от работы, я сама буду приходить за лекарствами".
Потом Ильич поправился и стал выходить на прогулку в Кремлевский сад. Стоило ему выйти, как его тут же окружала толпа ребят. Он ласкал их, раздавал им конфеты, непринужденно разговаривал с ними...
В 1923 году моего мужа Бояна Папанчева перевели на работу в Одессу. В то январское утро 1924 года, когда с моря дул ледяной ветер и воздух разрывали протяжные гудки фабрик и пароходов, неся трудовому человечеству скорбную весть, вся Одесса вышла на улицы и площади, чтобы выразить боль, вызванную утратой любимого вождя. Многие плакали. Я тоже плакала, вспоминая о встречах с Ильичом..."

ЛЮБОМИР ЙОРДАНОВ

Пенка Атанасова с С. М. Мирным — одним из советских разведчиков, работавшим в Болгарии после 1919 года.

<- предыдущая страница следующая ->