скачать в djvu

<- предыдущая страница следующая ->

БУДЬТЕ ЗДОРОВЫ

САМОЧУВСТВИЕМ МОЖНО УПРАВЛЯТЬ
В. ИВАНОВ, кандидат медицинских наук, заслуженный врач РСФСР
БЕСЕДА ПЕРВАЯ
У вас плохое настроение... Все валится из рук, болит голова, нет аппетита, вы плохо спите, раздражаетесь по пустякам. «Возьмите себя в руки!» — советуют окружающие. Вы бы и сами рады, но как это сделать? Конечно, можно принять таблетки, успокаивающие нервную систему. Но действие лекарств такого рода временное, скоро вы снова почувствуете себя неважно. К тому же одно и то же лекарство действует на каждого индивидуально: кому-то помогает, а кому-то не подходит, вызывает аллергию.
Кое-кто пытается «снять напряжение» с помощью крепкого кофе, чая, сигареты, а то и спиртных напитков. Наверное, нет нужды говорить о том, что такие «способы» не только не помогают, но, напротив, окончательно расшатывают здоровье.
Между тем выход есть. Знать свой организм, уметь самостоятельно и вовремя восстановить гармонию в нем. нормализовать его жизнедеятельность — вот задача, которую может — и должен! — решить каждый для себя.
В наших беседах мы постараемся дать конкретные советы, как, активизируя защитные силы самого организма, без помощи успокоительных или возбуждающих средств избавиться от неприятных ощущений, повысить работоспособность, улучшить настроение. Активизировать эти защитные силы помогут физические способы: гимнастика, правильное дыхание, массаж. Только не лечебный массаж, назначаемый врачом, не специальный — спортивный, а просто гигиенический, — известное еще с седой старины средство укрепления здоровья, ухода за телом, сохранения работоспособности, предупреждения преждевременного старения.
— Я не знаю, — рассказывала мне абсолютная чемпионка мира по спортивной гимнастике Елена Мухина, — смогла ли бы я без массажа добиться высоких результатов в спорте. Массаж вливает в мышцы силу, придает мне уверенность и снимает напряженность.
А вот как отзывается о гигиеническом массаже летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза Светлана Савицкая:
— Он необходим каждому! Из кабинетов поликлиник, санаториев, больниц гигиенический массаж должен «войти» в жилые квартиры, на заводы, в колхозы, институты, школы, детские сады как неотъемлемая часть физического воспитания советских людей.
В чем же целительная сила гигиенического массажа? В его благоприятном воздействии на нервную систему, на центральное и периферическое кровообращение, на другие системы жизнедеятельности организма. Под влиянием массажа повышаются тонус и эластичность мышц, возрастает их сила, суставы становятся подвижными и гибкими, более устойчивыми к травмам и переохлаждению, более выносливыми к нагрузкам.
Иными словами, под влиянием массажа активизируется вся система жизнедеятельности организма. Вы начинаете ощущать бодрость, прилив сил. Настроение улучшается. Прекращается головная боль. Вы вновь чувствуете себя отлично! Это и есть управление своим самочувствием.
Должен пояснить: рекомендуя читателям «Крестьянки» физические методы поддержания здоровья, я ни в коем случае не противопоставляю их лекарственной терапии! Речь идет лишь о тех случаях, когда эту терапию можно легко заменить простым массажем, теплым душем, дыхательными упражнениями... О двух последних всем хорошо известно, а вот о массаже — в сочетании с ними — мы и поговорим в наших беседах.
Гигиенический массаж может быть общим — когда массируется все тело (сеанс продолжается 20—25 минут) — и частичным, направленным на какой-то определенный участок (10—15 минут). Утренний массаж хорошо подкрепить физическими упражнениями (о них речь впереди), вечерний — прогулкой перед сном.
При выполнении гигиенического массажа используются приемы поглаживания, растирания, легкого разминания и вибрации. Процедура выполняется ритмично, в медленном темпе, без большой нагрузки на кожу и ткани под нею.
Чтобы массаж принес пользу, необходимо на время сеанса расслабить мышцы. Направление массажных движений должно соответствовать току лимфы к ближайшим лимфатическим узлам: так, при массаже рук — от кончиков пальцев к локтевому суставу и выше, к подмышечной впадине: при массаже ног — от кончиков пальцев к подколенной ямке и выше к паховым областям; массируя грудную клетку, верхнюю часть спины, направляйте движения к подмышечным впадинам: массируя нижнюю часть спины, поясницу, крестец — к паховым областям. Голову и шею массируйте по направлению роста волос. Обратите внимание: сами лимфатические узлы — они расположены в основном в паховых, подмышечных, подчелюстных областях — массировать не рекомендуется!
Понятно, что не всегда, особенно в условиях сельской местности, можно пройти курс массажа у опытного, квалифицированного специалиста этого дела. Что ж, тогда советую прибегнуть к самомассажу!
Перед сеансом протрите руки мягким, влажным полотенцем и смажьте питательным кремом, следите, чтобы на руках не было ранок, трещин, ссадин. Массируемый участок кожи можно посыпать тальком, намазать борным вазелином, чтобы руки лучше скользили.
Примите положение, при котором массируемые мышцы будут полностью расслаблены.
Самомассаж выполняется по такой схеме: голова — шея — руки — грудь — спина — живот — ноги — область таза. При этом на массаж ног отводится 8 минут, рук — 6 минут, столько же на массаж туловища.
Самомассаж помогает организму подготовиться к трудовой деятельности, войти в рабочий ритм. Поэтому он подразделяется на 2 вида: предварительный и восстановительный.
Предварительный делается в течение 4—6 минут перед началом работы, причем массируются те участки тела, которые принимают наиболее активное участие в предстоящей работе. Например, дояркам, у которых основная нагрузка приходится на руки, рекомендую предварительный самомассаж плеч, предплечий, кистей и особенно пальцев рук.
Восстановительный самомассаж проводится в середине рабочего дня — во время производственной паузы, а также через 2—3 часа после окончания работы, чтобы снять утомление. Его приемы должны подбираться индивидуально, с учетом характера физической нагрузки, состояния нервной системы в течение рабочего дня.
В дальнейшем мы подробнее поговорим о самомассаже, точечном массаже и т. п. Пока же главное требование: прежде чем приступать к применению массажа или самомассажа, обязательно посоветуйтесь с лечащим врачом.

НАУКА — СЕЛУ

КОСМОС — ДЛЯ ХЛЕБОРОБОВ
Человек на орбите! Мы хорошо помним день, когда известие об этом потрясло мир: «Это надо же!..» Но вот прошло два с лишним десятилетия, и космические полеты стали довольно будничным явлением. Ныне очевидно и то, как велика практическая польза исследований, проводимых на орбите, для народного хозяйства, в том числе и сельскохозяйственного производства.
Довелось мне в Звездном городке услышать такую историю. Делегация космонавтов выступала перед жителями Заполярья. Встреча подходила к концу, когда один из космонавтов достал снимок, сделанный им на орбите, и подарил его полярникам со словами:
— Так ваш район выглядит из космоса...
Снимок пошел по рядам. Все заинтересованно рассматривали его. Вдруг со своего места поднялся один из присутствующих и спросил:
— А этот снимок можно дешифровать? Узнать, в какое время, с какой высоты он сделан?
— Да, конечно, все это зафиксировано в бортовом журнале.
— Спасибо. Вы только что подарили нам два миллиона!..
В такую сумму оценивались затраты на аэрофотосъемку и картографирование данного района с помощью авиации. Космические корабли и спутники позволяют снизить подобные затраты по крайней мере в 10 раз...
В нашей стране образован Госцентр «Природа», одной из задач которого является оценка природных ресурсов, состояния окружающей среды с помощью космических средств наблюдения и фотографирования. Метеорологи и картографы, геологи и мелиораторы, работники лесного и сельского хозяйства получили в свое распоряжение инструменты с уникальными возможностями.
Какие именно? Сейчас вы узнаете об этом.
Юрий Алексеевич Гагарин первым описал вид нашей планеты из космоса. «Отчетливо вырисовываются горные хребты, крупные тени, большие лесные массивы, пятна островов, береговая кромка морей...» — передавал он по радио, глядя в иллюминатор.
Г. С. Титов впервые сфотографировал нашу планету из космоса, а каждая следующая экспедиция стала привозить с орбиты новые фотоснимки, десятки метров отснятой кинопленки.
Поначалу Землю снимали обычными фото- и кинокамерами. Но вскоре стало ясно: нужна специальная аппаратура, которая бы надежно работала в условиях космоса — не боялась стартовых перегрузок, требовала минимального обслуживания, а главное, давала бы как можно более четкие фотографии.
Кроме того, изучая космические снимки, ученые пришли к выводу, что фотографирование земной поверхности надо вести сразу в нескольких участках спектра. Тогда, сравнивая снимки между собой, можно будет увидеть даже то, что, казалось бы, надежно скрыто от людских глаз десятками метров земной толщи. Да, не удивляйтесь, уже первые эксперименты показали, что на космических снимках зачастую отчетливо прослеживаются геологические структуры, которые никак не обнаруживались специалистами с поверхности планеты. Как говорится, «лицом к лицу лица не увидать...».
Словом, для космической съемки нужен был специализированный фотографический комплекс, который и фотоаппаратом-то можно назвать с большой натяжкой. И такая аппаратура была создана.
Летом 1976 года будущие члены экипажа корабля «Союз-22» В. Быковский и В. Аксенов начали тренировки с камерой, названной МКФ-6, — это многозональный космический фотоаппарат с шестью объективами. В сентябре того же года «Союз-22» отправился в полет. За четверо суток космонавты сделали свыше 2000 снимков. Некачественными среди них оказались 4.
А вот пример совсем недавний. За один только июль 1983 года космонавты В. Ляхов и А. Александров с борта орбитальной станции «Салют-7» отсняли 800000 квадратных километров территории страны — часть Украины. Молдавию, Северный Кавказ, районы Волги и Каспия, Казахстан, Сибирь, Дальний Восток.
Какую пользу приносит такое фотографирование?
В жаркое время года, когда начинаются лесные пожары, над лесными массивами нашей страны ежедневно патрулирует свыше 500 самолетов и вертолетов. И все-таки этой техники не хватает. Снимок с самолета охватывает примерно 5 квадратных километров, а снимок с борта орбитальной станции «Салют» — до 20 тысяч километров. Четкость таких снимков феноменальна: на них не только отчетливо видны районы пожаров, но можно также выделить из общего массива еловые, сосновые и березовые леса, отметить районы, где на деревья напали вредители, определить, правильно ли ведется вырубка леса...
Космонавт Г. Береговой наблюдал с орбиты образование пыльных бурь, сфотографировал участки земной поверхности, подверженные ветровой эрозии. Это позволило уточнить не только карту эрозированных районов, но и привело специалистов к выводу: пыльные бури наносят вред не только почве, но и всей планете в целом. Поднимающаяся высоко в воздух пыль задерживает проникновение солнечных лучей сквозь атмосферу, приводит к изменению погоды и даже климата.
Метеорологические спутники типа «Метеор» передают на Землю информацию каждые полтора-два часа. Анализируя полученные данные, метеорологи составляют уточненные прогнозы погоды, на основании которых корректируются планы уборочных работ, графики вывоза зерна на элеваторы... Космическая техника может оказать ценную помощь хлеборобам и в период созревания хлебов, потому что с орбиты отчетливо видны изменения в цвете посевов. В хозяйства поступают оперативные сведения о том, как наливается зерно, что позволяет более четко маневрировать техникой при уборке урожая.
Зондирование с орбиты облаков позволяет оценить запасы влаги над полями в летнее время, а измерение снежного покрова — судить о накоплении влаги зимой. Более того, взгляд с орбиты может, оказывается, помочь в отыскании подземных водохранилищ! Вот что, к примеру, рассказывал об этом директор Госцентра «Природа» Ю. П. Киенко:
— На космических фотоснимках пустынного района Каракумов было отмечено необычное для этих барханных мест пятно. Оно появлялось на короткое время весной и вскоре исчезало. Сравнивая его оптическую плотность с другими снимками, мы нашли, что она соответствует определенному типу растений пустыни, которые растут лишь в местах, где грунтовые воды близко подходят к поверхности. Это необычное пятно было оконтурено, а карта передана для поискового бурения. Мы наметили для скважин три точки: одну — за границами пятна, другую — на самом его краю, третью — в центре. Первая скважина, как и предполагалось, не дала результатов, из второй извлекли сырой песок. Из третьей, с глубины всего 8—12 метров, хлынула пресная вода... Это позволило, в частности, развивать животноводство в этом районе...
В августе 1982 года историки советской да и мировой космонавтики отметили знаменательное событие: через 19 лет после старта В. Терешковой снова в космос отправилась женщина. Экспедиция посещения станции «Салют-7» в составе Леонида Попова, Светланы Савицкой и Александра Сереброва вместе с основным экипажем провела серию исследований биотехнологического характера. Вот что рассказал летчик-космонавт СССР А. Серебров:
— В эксперименте «Таврия» требовалось разделить биологическое вещество на отдельные фракции. Это, кстати, общая проблема, характерная не только для данного эксперимента. Макромолекулы, клетки, ферменты, столь необходимые для медицины, фармацевтики, биологии, животноводства, очень трудно разделять на Земле. В невесомости легче. Здесь на помощь исследователям можно призвать, например, электрофорез. В основе этого метода — свойство различных веществ с различной скоростью двигаться в электрическом поле в зависимости от размера молекулы и величины заряда, которым она обладает. На Земле в распределение вносит свою долю и земное тяготение. Составляющие распадаются по удельному весу, возникают паразитные (мешающие) конвективные токи... Ничего этого нет в космосе. Здесь можно получать в десятки раз более чистые вещества, в сотни раз увеличить производительность процесса разделения... Все это может оказаться весьма ценным для генной инженерии, скажем, для выведения новых, еще более продуктивных пород крупнорогатого скота, овец, птицы...
А вот вам описание эксперимента другого рода. На бортовой биологической установке «Оазис» космонавтами были высеяны семена сортов пшеницы, предназначенные для выращивания в условиях засушливого климата. Цель эксперимента — выявить и понять суть происходящих в растениях изменений вплоть до клеточного и генетического уровней.
Почему эксперимент проводился не на Земле, а в космосе? Дело в том, что космонавты-исследователи заметили: под действием невесомости, а возможно, и слабого радиоактивного фона (более подробно о действии радиации на растения см. «Крестьянку» № 12 за 1983 год) растения развиваются быстрее и могут дать очень интересные видоизменения своих свойств.
Ученые смотрят в будущее. Они хотят, чтобы спутник или космический корабль, пролетевший над полем, мог не только сообщить о состоянии посевов или количестве грунтовых вод под ними, но и прогнозировать величину будущего урожая, оптимальные сроки уборки.
Сложная задача? Безусловно. Ведь для ее решения необходимо разработать математическую модель формирования урожая с учетом всех составляющих: и погодных условий, и точного анализа почв, и особенностей развития растений данного вида и сорта... А ведь эти величины все время меняются: как говорится, год на год не приходится. Зато, решив такую проблему, мы получим возможность выращивать гарантированные урожаи, планировать их с такой же точностью, с какой сегодня планируется продукция заводов и фабрик.
Специалистам поможет самая современная техника, в том числе и космическая. Руководитель подготовки космонавтов, генерал-лейтенант авиации В. А. Шаталов, выступая на пресс-конференции, посвященной завершению самого продолжительного в истории человечества космического полета, сказал:
— Пилотируемая космонавтика... проделала большой путь. Практически все эти годы и весь опыт, который мы накопили при полетах на кораблях «Восток», «Восход». «Союз», на орбитальных станциях «Салют» первого поколения — все это было направлено на то. чтобы создать постоянно действующую систему, которая могла бы принимать новые экспедиции специалистов разных профессий, могла бы служить базой для их постоянной вахты...
Так что однажды, включив радио, мы вполне можем услышать, что на работу в космос отправился и космонавт-агроном. Ничего невозможного в том нет. Ведь специалисты по космической медицине, биологии у нас уже есть...
Станислав ЗИГУНЕНКО
Василий Белов — известный советский писатель, лауреат Государственной премии СССР.
В 1961 г. вышел первый сборник его стихов, посвященный красоте его родной Вологодчины, ее людям. Затем, уже будучи студентом Литературного института имени А. М. Горького, Белов обратился к прозе. Всенародное признание и любовь читателей принесли ему повести «Привычное дело», «Плотницкие рассказы», роман «Кануны» и другие произведения, неизменно правдивые, глубоко оптимистичные, пронизанные любовью к людям.



ГОГОЛЕВ

Василий БЕЛОВ, лауреат Государственной премии СССР
Рис. Е.ФЛЕРОВОЙ
Рассказ

— Соль есть?
Я только продрал глаза и почти ничего не соображал, спускаясь к реке, чтобы умыться.
— Иди к нам, ухой накормим!
Чертовщина какая-то. Разбудили да еще и фамильярничают...
Вчера летняя ночь настигла меня в дороге. Я решил не ходить в деревню, заночевать здесь, над рекой, на этом красивом бугре. Кособокий сарай, наполовину заполненный нынешним сеном, вполне мог соперничать с гостиницей районных масштабов. Отсутствие буфета с лихвой окупалось тишиною и чистым воздухом. Я вспомнил, как ночью с некоторой опаской приближался к сараю. Боялся, но отнюдь не пьяных бродяг и не змей, которые водились в здешних местах. Гадюки нередко забираются на ночлег в эти сухие, прогретые солнцем сараи, поэтому, прежде чем занять даровую гостиницу, я постучал камнем по стене. Днем змеи не переносят стука и уползают. А как они поведут себя ночью?
Смешно говорить, но я боялся больше не настенных змей, а настенных... надписей. К этому виду графомании с недавних пор я почему-то испытываю неодолимое отвращение. В самом деле, кто не знает подобного словотворчества? Кажется, еще Пушкин, правда, с подобающим гению добродушием, очень точно определил это явление как: «...незрелые плоды народного ума».
Дощатые будки на нынешних автобусных остановках и многие другие места вкривь и вкось изукрашены надписями вроде: «Здесь загорали столько-то и такие-то», «Светка, роспеля, целовалась с таким-то», «Кто писал сама такова».
Вчера я при свете луны осмотрел сарай, ничего не обнаружил, зарылся в сено и крепко, словно в детстве, уснул. Жаль, что эти балбесы разбудили слишком рано.
Но откуда у них рыба? Обычно у транзитных шоферов не бывает ничего, кроме хлеба и консервированной салаки. Ездят неделями и питаются в редких придорожных столовых, которые закрываются на обед как раз тогда, когда от голода начинает сосать под ложечкой. Провинциальный шофер предпочитает не останавливаться в больших городах, не желая иметь дела с местной ГАИ, и обычно питается всухомятку.
Я надул сам себя, делая вид, что никогда не давал себе слова купаться по утрам. Почистил зубы и лениво помылся с ладоней. Комары, падкие на мокрое, облепили лодыжки. Мне показалось, что в сарае кусались другие, более вежливые.
— Да, — согласится пожилой шофер, — комары тут хорошо кушают.
И добавил:
— Племенные, яровизированные.
Мое раздражение сразу пропало. Я взглянул на него с удивлением и любопытством. Он был высок, тучен и лысоват, двигался экономно, несуетливо. От дорожных дождей и ветров, от солнца волосы оказались непонятно какого цвета, лицо потеряло всякую выразительность. Морщинистый лоб, шея, уши, небольшой, и как у нас говорят, «девушкин» нос — все куда-то скрывалось, будто под пеплом. Только глаза светились удивительно ярко, сине, с добродушием, какого я не видел очень давно.
Второй водитель — совсем еще школьник — молча помешивал в котелке деревянной ложкой. Он был не в настроении, непроспавшийся и усталый. По-видимому, дорога оказалась для него нелегкой. Выяснилось, что они гнали машины в лесопункт из капремонта.
— Что ж вы на сено ко мне не залезли?
— Да не стали беспокоить, — серьезно сказал пожилой. — Кто тебя знает, может, ты там с сударушкой. Подошли, глядим — пиджачок висит. Николаха, чего у тебя рыба-то? Больно долго варишь.
Николаха не отозвался.
Огонь под котелком стал еле заметен, всходило солнце. Большое малиновое полукружье обозначилось над сизым заречным лесом. Небо голубело с каждой минутой. Ветер нарождался за тихим, все еще спящим кустарником, но речной туман не спешил исчезать. Сонная чайка, взлетевшая над излучиной, невразумительно пискнула, свихнулась в сторону и пропала на том берегу.
Впервые я был здесь нынче весной. Какая светлая и доступно-величественная была эта река, несмотря на все человеческие старания сгубить ее! Теперь, когда сплав прошел и черные топляки, не преодолев собственной тяжести, покорно легли на дно, вода опять стала чиста и спокойна. Кругом тишина и безлюдье. Только дорога изредка рычала моторами да высокие холмистые берега хранили следы исчезнувших деревень: торчали кой-где то дом, то сарай, то рябиновый садик, а то и просто какие-то сбитые из еловых жердей полевые ворота. Люди переселились в райцентр, в леспромхоз и на совхозные участки, выросшие около животноводческих комплексов.
— Дураки, такие места побросали, — угадывая мои мысли, сказал шофер. — Чего не жилось?
Молодой с презрительным удивлением посмотрел на товарища.
— Что, Колюха, глядишь?
Тот хмыкнул.
— Вру, что ли?
Не было никакого сомнения в том, что Колюха именно так и думал.
— Ну, тогда давай рыбу хлебать.
Уха, сваренная из сушеных маслят, и впрямь чем-то напоминала подлинную уху. Пожилой шофер (я все еще не знал, как его звать) дунул на ложку и заявил:
— Отъедим и поедем.
Молодой не повел и бровью. Он словно бы из нужды ел «уху». Мол, ничего не поделаешь, приходится есть, поскольку утро. И вообще всем людям положено завтракать, иначе умрешь.
— Ан нет, Коля, отдохнем, не поедем! — передумал старший. — У меня уже мозоль на левом глазу. Сколько, думаешь, за ночь намотали? Километров триста, наверно.
Парень опять ничего не сказал.
— Давно ездите?
Вопрос был глупым, но пожилой, словно бы выручая меня, ответил просто:
— Давно.
Уха, даже из грибов, видимо, сближает самых отдаленных людей. А, может, сближало росистое утро, запах травы и дыма, большое теплое солнышко и река-красавица, спокойно и нежно обнявшая наш зеленый бивак.
— ...матушка мне поет: «Отступись, весь дом пропитал мазутой. Сапогов не напасти. В тюрьму охота?» — Нет, говорю, неохота. Туда и без меня кандидатов хватает. Только трактор новый получил — бэмс! Война. Малешко повоевал. Приезжаю домой, трактор в канаве. Рылом в землю уперся и спит.
— Ранило, что ли?
— Трактор-то?
— Да нет... Приехал, говоришь, домой?
— Ранило. Из ляжки полфунта мяса высадили вместе с осколком. А тут весна как раз, надо пахать. Вызывают в МТС: «Принимай тракторную бригаду!» В две смены пахали. А бригада — три колесника да шесть девок. Хорошие девки, да все скороспелки, в технике ни уха, ни рыла. Панька, та, правда, немножко петрила. Бывало, под машину полезет, застыдится. Юбки хоть и носили не чета нынешним, длинные, а больше и ничего. «Александр Иванович, отойди, не гляди!» Александр Иванович сам уж до ушей покраснел. Отойдешь метров на десять и давай команды давать. На дистанции. То отвинти, это продуй. Другая бежит с ревом, не знает, чего делать. По полю-то, как заяц, туда-сюда...
— Женился?
— Не успел я в тот раз жениться.
— Почему?
— Панька моя умерла.
Он как бы не услышал моего следующего вопроса. Сложил в котелок ложки и хотел идти к воде, но парень отобрал посуду и пошел сам.
Александр Иванович угостил меня крепчайшей «Примой», прищурился:
— Ты не из милиции?
— Нет. А что?
— Да так. Милицию вспомнил. Сохло в ту весну на глазах. Надо бы боронить, а мои керогазы все стоят. Ни один не заводится. Искра бьет, а не берет, керосин-то худой. До этого мы заливали бензин под свечи, заводили кой-как. Этот бензин я в кармане носил, во флакончике. До чего мы докрутили этими ручками, бог ты мой! А трактора — хоть бы один для смеху чихнул. До МТС сорок пять километров. Панька бутыль на спину — пошла. Туда полтора суток, обратно полтора. Пустая пришла, ничего не дали. Я, значит, иду сам. Первым делом на нефтебазу. Директор поглядел на меня как на пленника и говорит: «Не было, нет и не будет!» Весь день бегал я по организациям, нигде ничего. Вечером захожу к знакомому в военкомат. Витька, лейтенант, домой пригласил. Чай сели пить, у меня кусок в горло не лезет. «Ты чего?» — дружок спрашивает. «Бензина бы, — говорю, — хоть литра три. Трактора стоят, не заводятся». «Ничего не выйдет, — говорит. — Только у начальника милиции. А к нему не подступишься». «Где, — спрашиваю, — живет?» «Да живет-то, — Витька говорит, — рядом. Сосед...» Я долго не думал, в магазин. Денег было, хоть и немного. Вина принес. «Зови», — говорю. Витька пошел, привел. Начальник, как сейчас вижу, Корчагин по фамилии, стопку выпил, а за стол — ни в какую. Потом все-таки сел. Мы одну бутылку решили... Витька снял со шкапа гармонь. Корчагин голенища подтянул, со стула — фырк! Не усидел, пошел плясать, Витька играл хорошо. Ох, мастер был плясать Корчагин! По полу его как ветром носило.
Напарник Александра Ивановича вернулся с реки и лег на траву. Солнце всходило быстро, становилось жарко. Комары исчезли.
— Ну и как? Дал бензину?
— Сплясал, вызывает меня. Я выходку показал, он, вижу, на меня косится. Плясал-то я не хуже его. «Давай, — говорит, — на спор. Кто кого? Ставлю литр, ежели перепляшешь». Я говорю: «Давай! Только не на литр, а на десять литров! Бензину...» Он горячится: «Двадцать! Тебе меня все равно не переплясать». «Виктор, будь в свидетелях!» — Гармонь заиграла, я ремень снял...
Александр Иванович замолк, глядя на освобождающуюся от тумана реку. Я кашлянул и спросил, что было дальше.
— Три часа молотили. Витька уже играть не может, сходил за другим гармонистом. Утолкли и того. Трынкает кой-как, на одних басах — пляшем. Я уж и свету не вижу — пляшем. Под утро, гляжу, сел на корточки, пальцем по воздуху водит. Я вокруг него, не останавливаюсь. Он за штанину меня ловит. Тут гармонист гармонь кинул на койку. Только тогда я остановился. Корчагин говорит: «Пиши расписку — твоя взяла. Да не на меня пиши, едрена вошь, пиши на директора нефтебазы!» Я, конечно, этого директора кой-как про себя обматерил, даже язык не действовал. Расписку накорябал, ворона набродила. Утром два бидона бензина несут с нарочным. Я двое суток с этими бидонами до колхоза плюхался. Докостылял. Трактора завели, яровое заборонили. Посеяли. Потом неделю пластом. Да и Корчагин полтора месяца в больнице вылежал. У обоих дураков раны открылись.
— А от чего Панька-то?
— Помню, пригнали первую полуторку. Я как посмотрел на нее, сразу решил: будет моя. Двадцать второй год шоферю и ничего. Машина она, что жена, внимания требует днем и ночью.
— Ночью-то чего?
— На тормоза надо ставить, вот чего! — прикрикнул на меня Александр Иванович. — Укатится, не найдешь. Либо товарищи подведут. У меня вон сменщик один был. Только освободился, его — бэмс! — ко мне на перевоспитание. У воспитателя у самого образование шесть классов, седьмой коридор. Бывало, на ремонте придет в гараж и сидит. Я говорю, чего сидишь, начинай. Он кувалду возьмет и давай по скату лупить. Искру, говорит, выгоняю, в баллон ушла. У меня на заднем борту надпись: «Не уверен, не обгоняй». Он, черт, приписал мелом еще одно слово. Я не посмотрел, поехал в город за продуктами. Ну и загремел прямиком в ГАИ. Премии на работе как не бывало, за правами ездил четыре раза. Во какой!
Александр Иванович восхищенно засмеялся.
— Уехал?
— Увезли. Ампичмант устроили.
— За что?
— А барак спалил. Начальник лесопункта его выселил. Три дня прошло, он опять по поселку бродит. Мне, говорит, отступать некуда. Пришел ко мне домой: «Гоголев, пусти ночевать!» Я его чаем напоил, матрац с простыней постлал. Он среди ночи выскочил в окно. Убежал к медичке. А медичка без него замуж вышла, уехала. Только новая медичка спирта ему все равно налила. Шельмы, не девки! Он с пьяных глаз полез в пруд купаться, напоролся на какую-то проволоку. Чего не насмотришься у нас в лесопункте! В колхозе теперь намного лучше.
— Чего ж не живешь в колхозе? — Я, по его примеру, тоже перешел на «ты».
— Я бы переехал, не едет жена.
В это время второй шофер проснулся в траве и сонно огляделся:
— Чего мы тут торчим? Надо ехать.
— Успеешь к своей Катьке, — сказал Александр Иванович.
Парень снова ткнулся в траву.
— У меня баба хорошая, — сказал сам себе Александр Иванович. — Вот теща, эта местами. Помню, холостяком был. Купила она мне мотоцикл как раз перед самой свадьбой. Я женился, уехал в командировку. Приезжаю, сарайка пустая. Один кобель Бурко. Спрашиваю, где мотоцикл? Он как взвоет.
— Жена продала?
— Теща. Денежки забрала и в Северодвинск. А с женой нет, пятнадцатый год живем — ни разу конфликтов не было. Да и с тещей у нас дружно.
Он размял новую сигаретину.
— В семьдесят первом в Болгарию ездила.
— Теща-то?
— Да нет, жена. Приходит, помню, домой: «Гоголев, покупаю террористическую путевку! На Золотые Пески, двенадцать дней без дорог». Пожалуйста, говорю. Почему не съездить? Деньги есть. Приехала домой, бабу не узнаю. Все мои трусы на тряпки изорвала. В баню пойдешь — подает плавки, то голубые, то красные. А я их век не нашивал. Обтянуло все, никакого простору...
— Привык?
— Вроде стал привыкать. Начала за каждым обедом эту самую кислятину ставить. Сухое вино, чтобы по-культурному. Я говорю: какое оно сухое, оно тоже мокрое.
— Тоже привыкнешь...
— Нет, парень, к этому-то меня, пожалуй, не приучить. Да и в магазине оно редко. Одна с него водополица. — Он лег в траву. — Вон нынче племянницы гостить приехали. Одной четыре годика, другой два. У нас квартира хоть и порядочная, а спать я все равно в сарайку. Люблю свежий воздух. Девчушки заревели в голос: мы с дядей, мы с дядей! Ну с дядей, так с дядей. Пошли. Уклались, одна с одного боку, другая с другого. Обе почирикали да и уснули сразу. А ночью мне снится сон, будто бы в баню пришел. Вот полощусь, вот окачиваюсь. То слева, то справа, водичка такая теплая. Пробудился, мать честная, с обеих сторон мокрый, хоть выжимай. Вот так добро уделали! Двое-то.
Александр Иванович опять засмеялся и с кряхтеньем поднялся на ноги. Он походил по пригорку, посмотрел на густоголубое, в золотых блестках, стремя реки. Сказал:
— Радикулит проклятый. А так все нормально. Живи да радуйся, насколько совесть чиста.
На бугре еще валялись догнивающие остатки срубов и большие подугольные камни. Гоголев задумчиво постоял, потом обошел вокруг моего сарая, зачем-то постучал по стене кулаком. Я вывел его из задумчивости:
— Ну, а что тогда случилось?
— А? — Гоголев обернулся ко мне. — С кем?
— Да с Панькой-то...
— У нее кровь горлом пошла. Такая девка была, из-под трактора не вылезала. А земля весной — сам знаешь... — Гоголев крякнул. — Колька, давай подъем! Поехали.
Он предложил подвезти, но я отказался, автобусная остановка была совсем рядом. Машины взревели. Гоголев пропустил Колю вперед и вырулил на дорогу. Я тоже пошел к сараю за пиджаком.
Всегда как-то грустно расставаться с хорошим ночлегом!
Напоследок я мимолетным взглядом окинул внутренние стены сарая. На одном из бревен по высоте моего небольшого роста была топором вырублена звезда и три примечательные буквы: ГАИ.
Ах, Александр Иванович! Ты тоже оставил след своего отрочества. Здесь, в этом сарае...
Первый автобус вынырнул из подорожных берез, и я бегом припустил к остановке. Ведь я тоже должен был ехать дальше. Но синие глаза Гоголева весь день ясно и весело светились в моей памяти.

<- предыдущая страница следующая ->