скачать журнал

<- предыдущая страница

Жизнь и смерть Мелиды Монтес
Коллаж В. ВАНТРУСОВА.

Враги давно охотились за ней. Обещали убийце большие деньги. Она была одним из командующих повстанческой армии Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти, участвовала в разработке боевых операций против правительственных войск, а ими руководили американские советники. Известны были и ее резкие суждения по поводу того, что Вашингтон вмешивается во внутренние дела Сальвадора. Популярность ее в народе была огромной.
Она приезжала в нашу страну на празднование 60-летия СССР, мы с ней встречались. Запомнились блестящие карие глаза, крепкое рукопожатие. Она представилась: Мелида Анайя Монтес. И хотя я знал, что Ана Мария — ее подпольная кличка, настоящее имя звучало непривычно. Ведь и в Сальвадоре и в Никарагуа ее знали как команданте Ану Марию.
В тот день я многое узнал не только о легендарной героине, а и о реальной Мелиде Монтес.
Она не думала, что ей придется когда-нибудь взять в руки автомат. С детства хотела стать учительницей — сказалось влияние матери. Та окончила всего два класса, но изо всех сил стремилась дать образование дочери. А прогрессия учительницы, по ее мнению, была самая уважаемая. Учение же стоило денег, и немалых... Отец, поденщик на кофейных плантациях, не понимал, зачем вбивать детям в головы несбыточные мечты. Но мать экономила каждый сентаво, убирала и стирала в богатых домах — собирала деньги Мелиде на учебу.
В местечке Тексакиангос, где жили Монтесы, была лишь школа-двухлетка, и Мелида успешно ее окончила. Чтобы продолжать учебу, надо было ходить в школу за два километра. Путь туда лежал через густой лес, а в лесу, как говорили, водилась ведьма (сигуанаба), ворующая детей... Каждый день, замирая от страха, девочка проходила свой путь по лесной тропе. И, наверное, это тоже была для нее школа. Школа, в которой она училась побеждать страх...
Получив аттестат с отличием, Мелида решила поступить в педагогическое училище. Но как это сделать, если училище находится далеко, в столице, а жить там негде, и денег на дорогу нет? На счастье, объявился у Монтесов дальний родственник, живущий в Сан-Сальвадоре; он пригласил Мелиду поселиться у него, пока она будет учиться.
Времена были трудные. Шла вторая мировая война, и, хотя Сальвадор остался вдали от ее фронтов, нужда, голод поселились и во многих домах этой страны.
В 1943 году Мелида получила право преподавать в младших классах и поехала в сельскую школу департамента Ла-Пас. Пройдет время, и она окончит высшую педагогическую школу, станет в ней заместителем ректора и вступит в ассоциацию учителей средних школ столицы.
В начале 50-х годов у власти в Сальвадоре находился очередной диктатор — полковник Оскар Осорио. При нем бесправие народа усилилось, а экономическое положение ухудшилось. Ассоциация, членом которой была М. Монтес, потребовала повысить зарплату учителям и прекратить репрессии. Мелида выступала на собраниях, и люди охотно ее слушали: она умела о сложном говорить просто, ясно, доказательно. И уже тогда поняла: люди могут добиться успеха, только объединяясь, а потому предложила создать ассоциацию учителей всей страны. «Объединившись, мы будем сильны, и тогда наши законные требования будут иметь значение», — настойчиво повторяла Мелида.
Студенткой она познакомилась с основами марксизма-ленинизма (по советским учебникам, которые тогда еще можно было достать в библиотеках некоторых вузов). Прочитала несколько книг советских писателей, из которых особенно интересными показались ей «Тихий Дон» Шолохова и «Педагогическая поэма» Макаренко.
— Эти книги, — рассказывала Мелида, будучи в СССР, — изменили мое представление о вашей стране. Ведь буржуазная печать лжет: пишет, например, будто в Советском Союзе коммунисты насильно отнимают детей у их родителей и отправляют на воспитание в колонии, похожие на тюрьмы... Представьте же себе, с каким чувством я читала книгу Макаренко, какая истина открывалась мне!
Она использует потом идеи Макаренко в своих научных исследованиях, в частности, полностью примет его критику реакционной буржуазной педагогики с ее догмой о «низменной» природной сущности человека. Еще одна книга — «Поднятая целина» Шолохова — убедит Мелиду в том, что, освобождаясь от частной собственности, люди создают тем самым условия для подлинно творческой жизни...
В 70-х годах она защитила диссертацию и получила звание доктора педагогических наук, затем стала директором высшей педагогической школы. Даже министр просвещения вынужден был теперь считаться с ней. Однако, когда возглавляемая ею ассоциация преподавателей страны организовала вместе с рабочими несколько антиправительственных акций, власти изменили к ней отношение. Сама же доктор Монтес все отчетливее понимала, что мирными средствами никаких существенных перемен добиться нельзя.
В Сальвадоре появились первые революционные организации, действовавшие в глубоком подполье. В одну из них — она называлась Народные силы освобождения (НСО) имени Фарабундо Марти — вступила Мелида Монтес. Но в подполье она ушла не сразу, еще некоторое время оставалась на посту председателя ассоциации преподавателей.
В 1972 году, с приходом к власти диктатора Армандо Молины. страна была переведена на осадное положение, а университет Сан-Сальвадора объявлен «рассадником подрывной деятельности». Тогда ассоциация преподавателей провела митинг протеста против фашизации страны и усилившихся репрессий...
Ассоциацию преподавателей подвергли гонениям, столичный университет был занят войсками. Легальная работа потеряла смысл. Мелида решила уйти в подполье. С тех пор она стала Аной Марией...
В НСО Ана Мария возглавила отдел пропаганды. Помогала укреплять низовые ячейки, создавать подпольные вооруженные отряды. Скоро она стала вторым человеком в руководстве НСО.
А с организацией Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти (ФНОФМ) наступил новый период в революционной деятельности Аны Марии. Ее включили в состав верховного командования ФНОФМ — и с этого момента называли «команданте». Она разрабатывала тактику операций и сама участвовала в них.
Однажды отряд повстанцев возле города Перкин, нанеся урон одному из вражеских постов и захватив оружие, попал в окружение. И Ана Мария сумела вывести отряд из опасного положения, причем даже без жертв. Команданте сама тогда ходила в разведку, чтобы точнее оценить обстановку. «Сложить голову никогда не поздно, — часто говорила она повстанцам, — революционер должен сохранять свою жизнь, чтобы сокрушить диктатуру».
На территории, отвоеванной у врага, Ана Мария организовала школы. А когда случалось свободное время, сама проводила занятия с детьми и молодыми бойцами.
По поручению верховного командования она выезжала за границу, участвовала там в митингах солидарности с народом Сальвадора, рассказывала о жертвах геноцида, о доблести бойцов, о том, как империалисты США помогают диктатору душить свободу Сальвадора.
Неотложные дела привели ее в Никарагуа. Тем временем наемные убийцы следили за каждым ее шагом. Рано утром 6 апреля 1983 года они проникли в дом, где остановилась команданте, и перебили охрану. Ворвавшись в комнату, в которой спала Ана Мария, озверевшие бандиты нанесли ей семьдесят ножевых ран, а потом отрубили голову...
Когда в Сальвадоре узнали, как погибла команданте. верховное командование Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти объявило о начале нового наступления повстанческой армии, посвященного памяти героини: «Команданте Мелида Анайя Монтес, клянемся победить!»
Боевая операция началась в департаменте Ла-Уньон. Повстанцы уничтожили пограничный пост в местечке Аматильо, разрушили шесть мостов, в том числе стратегически особо важный — через реку Гоаскоран, — связывающий Сальвадор с Гондурасом, и с ходу захватили город Санта-Роса-де-Лима. Вторая операция проходила в районе фронтов Чалатенанго и Серро де Гуасапа. Бойцы штурмом взяли город Синкера и уничтожили оборонительную систему противника, которая проходила недалеко от главной гидроэлектростанции страны «Серрон Гранде». Наступление шло одновременно и в департаментах Санта-Ана, Сан-Мигель и других.
...Ану Марию похоронили на одной из центральных площадей столицы Никарагуа и назвали эту площадь ее именем. Десятки тысяч людей пришли сюда на траурный митинг и поклялись сражаться за свободу.
За год до гибели, в Москве, Ана Мария сказала: «Я знаю, что подвергаю свою жизнь опасности. Много моих товарищей погибло, это может случиться и со мной. Но встанут новые бойцы. Народ, который сражается за свободу, нельзя победить».
Вот и все об учительнице и команданте, о Мелиде Монтес и Ане Марии.
А. ПЕТРУХИН, корр. АПН.


ОТСТОИМ МИР

ИЗ ПОЧТЫ КОМИТЕТА СОВЕТСКИХ ЖЕНЩИН
Женсовет села Саратовка Алтайского края (от имени тысячи односельчан).
«Мы полны решимости выполнить все то, что наметила партия, понимаем, что каждый дополнительный центнер молока, килограмм зерна — все это будет нашим вкладом в дело решения Продовольственной программы, в дело защиты мира...»
Коллективное письмо народных депутатов Алаботинского сельского Совета Омской области (20 подписей).
«Мы, матери и девушки совхоза «Алаботинский», горячо поддерживаем Заявление Юрия Владимировича Андропова. Наше стремление к миру неизменно, мы будем настойчиво бороться против угрозы ядерной войны, за обуздание гонки вооружений.
Мы будем своим добросовестным, самоотверженным трудом крепить экономическое и оборонное могущество Советского Союза».
Таисия Митрофановна Мишина, село Боринское Липецкой области.
«Я вырастила и воспитала четверых детей, дала им высшее образование, имею внуков. Жить бы только, радоваться на детей, на внуков... Но не покидает душу тревога, сложившаяся в связи с тяжелой, напряженной обстановкой в мире. Страшно подумать, что может произойти, если мы не сумеем отстоять мир на земле».
Надежда Павловна Бурма, пос. Тавричанка Приморского края.
«Я, русская женщина — мать, бабушка, — обращаюсь к женщинам-матерям Америки, Великобритании, Японии, и всех стран мира. Мы, женщины-матери, рождаем человека на свет... И мы должны защитить человека. Женщины-матери всех стран, пока не поздно, не молчите, остановите осуществление планов Рейгана. Пройдите по улицам своих городов и сел маршем женщин-матерей и бабушек, потребуйте уничтожения всех военных баз и ракет».
З. В. Ментурусова, пос. Родники Донецкой области.
«...За мир мы постоим так, что не пожалеем своих сил и труда, а если понадобится, то и жизнь отдадим. И пусть империалисты нас не пугают!»


ПИСЬМО С ДОРОГИ

Сергей ВОРОНИН, лауреат Государственной премии РСФСР
Сергей ВОРОНИН — давний друг журнала «Крестьянка». Немало читательских конференций, обсуждений состоялось в селах и деревнях по его повестям «Ненужная слава», На своей земле», «Деревянные пятачки»...
Близка Сергею Воронину и тема любви, тема нелегких испытаний, которые проходит это драгоценное чувство в жизни, в судьбах наших современников...
Рис. В. ФЕДОРОВА.

"Раннее утро. В купе все спят. И только я, склонившись над маленьким столиком, пишу.
За окном в сыром сумраке мелькают унылые поля, тянутся сумрачные леса. Предрассветным утром, да еще осенним, всегда немного грустно.
Я и смотрю и не смотрю в окно. Осенняя грусть так подходит к моему сегодняшнему состоянию. Но и только. Уныния нет.
Ты, наверное, очень удивился, когда я ушла из дома, оставив всего-навсего крохотную записку. Это чтобы ты напрасно не тревожился, не ждал меня, не искал. Я бы, конечно, могла оставить письмо, а не писать его сейчас, но, поверь, тогда у меня на это просто не было сил.
Итак, я ушла. Единственное, что меня как-то утешает, так это то, что ты не будешь сходить с ума, не будешь бродить потерянным, не станешь грустить так сильно, как грустил бы еще недавно. Это немного утешает. Горько, когда кто-то страдает из-за тебя.
Да, жизнь проходит, и каждый день незаметно уносит кроху любви. Так незаметно оголяется дерево. Падает один лист, потом еще, еще. Подул ветер — и ствол без листьев, торчат голые сучья. Осень.
Я не говорю, что у нас не было любви. Она была. Какая чудесная была у нас любовь! Я от всего сердца хочу такой же любви нашему Игорю. Если когда-нибудь он встретит хорошую девушку, а он, конечно, встретит, то пусть будет таким же безумно счастливым, каким был ты... Пусть ты разлюбил меня, но то время, Время Больших Радостей, не вычеркнешь, и это я принесла тебе эти радости... Но время проходит, оно уже прошло, и незачем бередить прошлое.
Уходя, я не могла тебе оставить такое письмо еще вот почему, — не знаю, но иногда бывает так, что если молчишь, если никому не говоришь, не растрачиваешь себя, то принятое решение легче выполнить. И куда труднее, если с кем-то поделишься. Еще хуже плакать, слезы — предатели. Облегчится душа, и то, что на протяжении какого-то времени мучило, кажется уже не таким значительным, чтобы стоило ломать жизнь себе и другим. Все, мол, обойдется. А не обходится, еще хуже становится. Еще сложнее. Это я по себе знаю. И плакала и делилась. Но на этот раз все обошлось без слез — и это помогло мне решиться...
Конечно, можно было с тобой поговорить. Но ты бы ведь не стал слушать. Ты всегда был диктатором. Только ты прав. Только ты!
Это удивительно, почему у тебя такое самомнение? Откуда? Если бы я была неграмотна или, допустим, только домохозяйка, завязшая в своих кухонных делах... А ведь я всю жизнь работаю. Меня уважают, со мной считаются. Только ты почему-то всегда подавлял меня, считал, что я несу «ересь» — твое любимое определение. Или это потому, что ты разлюбил меня? Неужели оттого, что человека перестают любить, надо сразу зачислять его в разряд глупцов?
Я не могла с тобой говорить. Ты бы не понял меня, посчитал бы все за каприз, нашумел бы, прикрикнул — ведь я же несу «ересь». Кстати, последнее время ты все чаще стал кричать на меня. Не замечал? Нет, я не к тому, чтобы упрекать тебя. Просто это лишний раз подтверждает, что время проходит, уносит любовь, и уже не наступит такой день, когда ты прибежишь под старый клен, и пусть идет дождь, пусть отгремит последний трамвай, а ты будешь со мной стоять, согревать мои руки в своих и говорить, говорить, говорить. И слушать меня. Слушать! Ведь тогда я была умной, глупая девчонка! Что ни скажу, все приводило тебя в восторг.
А как мы мечтали! Впрочем, больше мечтал ты. «Вот окончу институт, и мы поженимся...» И я ждала, пока ты окончишь институт. Целый год ждала. И мы поженились. «Вот стану работать инженером...» И стал инженером. «Вот стану начальником отдела...» И стал начальником отдела, появились подчиненные, даже секретарь. Но дома-то, дорогой, ничего не изменилось: ты как жил только своими интересами, так и продолжал жить. Не до меня тебе было, не до сына... Ой, все не о том я, не о том. А впрочем, мне важно сказать тебе, почему я ушла, чтобы ты не считал меня легкомысленной, неспособной оценить свои поступки. Вот, мол, сумасбродка, чего от нее еще ожидать? Нет, милый, все не так. Я не могла оставаться, потому что стала безразличной тебе. А если так, как же мне жить с тобой, глядеть на тебя, говорить каждый день, делать вид, что все хорошо, когда хорошего-то и нет? Когда и говорить-то нам, собственно, не о чем? Как же жить-то вместе? Вот ты умный, ты и скажи и рассуди. Вот, мол, так и так надо делать, и тогда все будет хорошо. Но ты ничего не можешь сказать, ведь ты живешь сам по себе... Тебе я нужна только как деталь твоего устроенного быта — чтобы снести в прачечную белье, чтобы прибрать в квартире, чтобы приготовить обед. Так тебе удобнее. А почему? Почему, позвольте вас спросить, я должна все это делать, если вы перестали меня уважать, ценить, любить? Почему? К тому же вы ведь меня не кормите. Я сама себя содержу и кормлю. И сама одеваюсь на свои деньги и одеваю Игоря. Между прочим, и в первые годы отчуждения зарабатывала не меньше вашего, а порой и побольше, Николай Степанович, так почему же я должна быть так унижена?
Теперь меня рядом с вами нет, а есть это письмо, которое вы, конечно, можете выбросить, но вы этого не сделаете, вы до конца его дочитаете, знаю я ваши слабости, знаю. А потом начнете думать... что это я вдруг перешла на «вы»? Отчего это? А, понятно, маленькая ирония.
Ну вот, как видишь, я так же самостоятельна в жизни, как и ты. Так почему же ко мне такое отношение? Ну, если бы любил, может быть, стерпела бы. Но ведь не любишь... А почему? Потому, что годы? Ну, а что же мне делать, тут я бессильна. И хотелось бы снова стать такой, которую ты впервые увидел, да ведь время свое берет. Конечно, для вас, мужчин, годы совсем не то, что для нас, женщин. Случается, и старик может жениться на молодой. Но ведь кошмар, если старуха выйдет замуж за юнца! Нет, что ни говори, а материнское целомудрие охраняет нас от подобного...
Итак, не все, но кое-что уже сказано. Согласись, я права. Знаешь, мне даже доставляет удовольствие все это высказывать тебе. Говорю, а ты не можешь заставить меня замолчать, перебить, осмеять. Больше того, в силу своего любопытства ты даже не можешь бросить читать. Брось, не читай! Но ты читаешь. И дочитаешь до конца: надо же тебе все узнать, и главное, почему я ушла.
Так вот, прежде чем решиться, я подумала: «А что меня ждет впереди, если я не уйду?» И мне стало страшно. Страшно оттого, что впереди ничего светлого не видно. Видно другое — безрадостное доживание до старости, при старости — до смерти. Брррр! И тогда я придумала другое. Пожить одной. С моей специальностью и опытом в любом месте найти работу не проблема. Попробую-ка я поработать так, чтобы весь фосфор ушел на творчество. Кто знает, может, еще и не вечер и не последний шанс...
Ну, и, конечно, об Игоре. Как мне теперь одной, без него? Он, как и ты, сам по себе. А дальше совсем отойдет. Сыграет эгоизм молодости, своя семья и т. д. и т. п.
Впрочем, может, я ошибаюсь?
За окном светает. Впереди весь Дальний Восток. Прощай"
В Свердловске женщина опустила это письмо в почтовый ящик. Была она стройная, в легком плаще, с непокрытой головой. Постояла, глядя в высокое, чистое небо, и неторопливо направилась к своему вагону.
Через несколько минут поезд пошел дальше.


КРОССВОРД

ПО ГОРИЗОНТАЛИ: 5. Низкие широкие сани. 8. Величина, характеризующая отношение затрат труда к доходам. 11. Известный рассказ А.П.Чехова. 12. Отдельная вещь. 17. Персонаж сказки А.Н.Толстого «Золотой ключик». 18. Большая дорога. 19. Глубокая пахота. 22. Твердыня, надежная защита. 24. Великий русский поэт. 26. Дикая утка. 27. Кочан капусты. 28. Герой рассказа М. Горького «Старуха Изергиль». 29. Детеныш домашнего животного. 30. Житель крупного населенного пункта. 31. Первая буква греческого алфавита. 34. Одна из крупнейших рек США. 35. Наиболее деятельная часть коллектива. 36. Образ мыслей, обыкновение, привычка. 39. Достоверность, несомненность. 40. Количество шерсти, полученной с овцы. 43. Общее название художественной прозы. 44. Съедобный гриб.
ПО ВЕРТИКАЛИ: 1. Литературное произведение. 2. Группа людей, сопровождающих важную особу. 3. Плавкий металл. 4. Карликовое государство в Европе. 6. Популярный советский киноартист. 7. Сарай, навес для повозок и скота. 9. Отрасль земледелия. 10. Пастбищное растение. 13. Шелковая ткань. 14. Уплотнение почвы при посадке дерева, куста. 15. Часть слова. 16. Лекарственное растение, жимолость душистая. 20. Мясной продукт. 21. Химический элемент. 23. Дерево с ценной древесиной. 24. Широкий овраг. 25. Озеро в Турции. 26. Приток Волги. 32. Стихотворение из восьми строк. 33. Выступление на собрании по поводу недостатков, 37. Многоярусные полки для книг. 38. Строительная смесь цемента и песка. 41. Природная зона. 42. Плодовое растение.
ОТВЕТЫ НА КРОССВОРД, ОПУБЛИКОВАННЫЙ В № 2
ПО ГОРИЗОНТАЛИ: 5. Воронка. 7. Хоровод. 9. Гончаров. 10. Заболонь. 12. Клест. 14. Щеколда. 15. Вилка. 19. Экзамен. 20. «Нос». 22. Роднина. 23. Манок. 25. Сенокосилка. 27. Навет. 29. Строчок. 30. Лад. 31. Автобус. 34 Формат. 35. Левитан. 36. Табак. 39. Антилопа. 40. Барбарис. 41. Октябрь. 42. Картина.
ПО ВЕРТИКАЛИ: 1. Горностай. 2. Скворец. 3. Команда. 4. Головизна. 6. Опал. 8. «Овод». 11. Боронование. 13. Лакомство. 16. Канталупа. 17. Перевод. 18. Морковь. 20. Накал. 21. Сосед. 23. Мон. 24. Кит. 26. Косметика. 28. Ротапринт. 32. Леопард. 33. Барабан. 37. Шлея. 38. Сбыт.


ПЕРЕД НОВОЙ ВЕСНОЙ

(Окончание. Начало см. на 25-й стр.)
Экий кусок пирога!
До последней минуты не мирилась, не принимала душа. Своей пашни под две тысячи гектаров. Теперь «чужой» землицы, пустой, неухоженной, тысячу гектаров подваливают. Самое крупное в районе будет хозяйство. Будь готов, председатель, что высокие твои урожаи упадут, надои убавятся. Если в Кукшеве неблагополучие копилось годами, то годами и выправлять его.
Стоял Богданов, как на распутье, принимать под крыло Кукшево или нет... Надо полагать, сомнений уменьшилось бы, зайди он в Кукшевскую школу, где в единой комнате ютятся три класса и девять учеников, зайди к Дурягиным, чтобы взглянуть на их дочерей, из которых самой старшей нет и четырех, — от того, какое он, председатель, примет решение, во многом их жизнь зависеть будет...
— Особо мы не форсируем, насильничать не хотим, — говорил мне Прилежаев. — Будут голоса «за» и будут, разумеется, «против». Но в целом, надеюсь, колхозники нас поймут. Конечно, на первых порах объединение отбросит Богданова назад. Как временное явление это неизбежно. А дальше, я уверен, начнется движение вверх. И мы должны пойти на такой шаг. Обязаны. Нельзя, преступно мириться, чтобы пустовала земля. Надо, чтобы гектар работал полнее. Чтобы эффективность была. Так Продовольственная программа, сама жизнь так требует.
В этот момент раздался телефонный звонок.
— Да, да, — машинально ответил Прилежаев. Но по тому, как изменился тон, как стал он говорить дальше, я догадался, что на проводе Богданов. Должно, Леонид Михайлович был возбужден и говорил горячо. Прилежаев, склонившись над аппаратом, лишь изредка находил возможность вставить словцо.
— Да, да... Конечно, риск. Как не риск? Но люди любого объединения боятся, даже когда семью строят. Разве не так? Это только молодежь как головой в омут... Нет! Нет! Никакой это не намек. Успокойся.
Верно. Богданову было не по себе. Скоро собрание колхозников, а он раздваивается, не знает, за что людей агитировать. Тут еще у Прилежаева ни к месту про омут сорвалось, и Богданов эти слова, должно, воспринял болезненно, как намек.
— Да нет же, нет, — убеждал Прилежаев, и широкая его ладонь зажимала трубку, словно прятала птенца, который выпал из гнезда, а летать еще не умеет. — Это к слову пришлось... Да... Ноша, говорю, тяжела. И ответственность. А как же? Но главное — не бояться. Мы поможем. Успокойся... Да, и патриотизм... Это дело чести...
Я слушал рваный монолог и невольно вспоминал старика Феофанова, которого в течение жизни укрупняли шесть раз. Значит, те шесть неудачны были, если возникла необходимость в седьмом? Так понимать? А, наверное, и тогда, укрупняясь, всякий раз убеждали друг друга в сплошных выгодах и пользе. Как без выгод? Но семнадцать-то деревень уронили. А земли сколько выпало из оборота? Пока держался колхоз в Старине — земля там была под приглядом. Укрупнили — превратилась в окраину другого хозяйства и как бы на задворках очутилась, никакого внимания окрайкам, ни дороги туда, ни электричества... Оставим уже не существующее Старино. Возьмем Воздвиженье и Ануфриево, бывшие «Красный берег» и «Комсомольскую правду»...
Современное сельское производство немыслимо в рамках мелких хозяйств, карликовые колхозы себя изжили. Это очевидно. Но каждое укрупнение — как взрыв. Высвобождается огромный заряд энергии. И конечный итог — быть добру или худу — зависит от того, насколько с умом, не формально будет оно проводиться. Само по себе механическое слияние положительных результатов не даст, разве что вывеска обновится...
Сеть дорог в первую очередь! Добавочные грузовые машины, поскольку плечо рейсов вырастет. Колесные трактора! Разработка торфяника! Средняя школа для детей колхозников! Строительство жилья на бригадах и в центре! Это минимум. Иначе, не подкрепленное материально, укрупнение, с какими бы благими намерениями оно ни проводилось, останется голым административным актом. И пользы не жди. Так можно весь район объединить в один колхоз. Бумага стерпит.
Наверняка раздумья на сей счет занимали Богданова. И. без сомнения, пока было не поздно, пока еще длилась стадия «сватовства», он непременно изложил все это секретарю райкома. Иначе он не мог...
— Ну что? — сказал Юрий Александрович, опуская трубку на рычаги. — Ясна более менее обстановка? Вот так. И если мы хотим жить, и жить в достатке, мы обязаны учесть, что говорит председатель. Он прав.
Юрий Александрович застегнул рабочую папку и встал.
— А теперь в Кукшево. Едем. Как они там, не скисли?
Машина шла ходко. Поля слепили. Холодно сиял простор Белого озера. Потом у Глушкова мы свернули с Кирилловского тракта на проселок и долго еще колыхались узким коридором, пробитым бульдозером в снегу. Колодино, Тимонино, Харшино, Кожино — проезжали места, где Прилежаев с детства рос. Здесь пахал землю его отец, погибший на станции Мга в боях под Ленинградом. И здесь его собственная первая борозда... Места, которые было совестно бросить и обмануть...
И думалось о том, что события последней осени и зимы в жизни района всего лишь частица в ряду бесконечных забот. А в большой хронике всего Нечерноземья объединение двух колхозов пройдет как незамеченный эпизод. Но реки Белозерья питают три моря — Белое, Балтийское и Каспий, — считай, полстраны. И очень важно, чтобы земля здешняя колосилась, чтобы не редели стада, не пустели деревни, чтобы родники ее стали чище.
И вовсе не малость события те для Богданова, председателя, для бригадира Семенова, для Лили Дурягиной, у которой растут — и вырастут! — три дочери, для тех девяти малышей из крохотной школки с огромной картой бескрайнего мира на бревенчатой стене. Для них событий тех важнее нет.
Наша жизнь — большая и единственная правда. Ее ничем не прикрыть и не подкрасить. Прожить ее надо в работе. И чем меньше останется неродящей земли, чем тяжелей твоя ноша и колос, тем богаче Родина.
Белозерский район,
Вологодская область.


ПО ВАШИМ ПИСЬМАМ МЕРЫ ПРИНЯТЫ

«Наша деревня маленькая — всего тридцать дворов. Но наша ферма — лучшая в районе. И очень обидно, что нас обходят вниманием работники торговли. Почему-то закрыли однажды магазин, и никому нет до этого дела... Мы хлопочем, убеждаем: нельзя же ездить за коробком спичек или пачкой соли за пятнадцать километров в район. Но все остается по-прежнему...
Жители деревни Май».
Уватский район, Тюменская область.
— После того, как редакция направила это письмо в районный Совет народных депутатов и жалоба была там внимательно рассмотрена, положение в деревне Май изменилось. Как сообщила нам заместитель председателя Уватского райисполкома Н.Долгушина, магазин снова открыт, причем на работу туда направлен квалифицированный продавец, которому уже выделена квартира.
***
«Строительство жилья всегда радует людей. Но у нас в хозяйстве оно ведется медленно и плохо. Недавно, например, стали возводить новый дом. Выросли стены, крыша, осталась самая малость — закончить. И вдруг стройка замерла — ее бросили. Пошли дожди, снег. Штукатурка обваливается, дом разрушается...
Семья СЛИЗКИХ».
Совхоз «Заря», Тарасовский район, Ростовская область
— Как сообщил редакции председатель Тарасовского райисполкома А. Зубков, строительство дома, о котором идет речь в письме читателей «Крестьянки», задержалось из-за отсутствия необходимых материалов. Теперь совхозу оказана помощь в их приобретении. Установлен также жесткий срок окончания строительства.


ВЫ СПРАШИВАЛИ

О семье Зайцевых
С многочисленными откликами читателей на очерк «Такая большая семья» («Крестьянка» № 9 за прошлый год) редакция познакомила героя этого очерка Вениамина Вениаминовича Зайцева. Оставшись вдовцом, он один воспитал 12 детей, а потом еще и внуков. Вот что он написал в ответ:
— В жизни семьи всегда что-нибудь происходит. Вот сегодня прибегает из школы дочка: «Пап, у меня мальчишка (называет имя) все время ручку отнимал...» Понимаю, понравилась мальчишке ручка, а может, и дочка... Только он по-другому выразить это не может. Объясняю: ты на него не сердись, но и строгой будь, обижать себя не позволяй. Приласкал дочку. А как же? Она же волновалась...
Но это так, маленький кусочек нашей жизни, повседневной, неприметной, что ли. А вообще-то со дня опубликования очерка у нас произошло много событий. Семья моя прибавилась. У дочери Нины родился сын — мой внучек. Совсем недавно женился Миша. Свадьба была небогатая, но съехались все родные, и прошла она весело, интересно. Младший. Паша, сказал: «Мы сильны, когда вместе».
Молодые живут сейчас с нами. Я уступил им свою комнатку и перешел в залу, к ребятам. Дети меня подначивают: «Папа переехал в общежитие...» Я говорю им: «Каждому свой черед, в тесноте, да не в обиде». Они смеются. Миша с женой работают на конном заводе. Им нравится. Живут они дружно, оба с интересом работают и не отделяют своих забот от общих, семейных.
Есть перемены и в жизни Машеньки. Пансионат, где она работала, закрылся на ремонт. Многие увольняются, а Маша нет. Она решила перейти временно в строительные рабочие. И я ее поддерживаю. Зачем бегать с места на место? Трудности надо переживать вместе с коллективом.
Теперь о самом волнующем, радостном, необыкновенном в моей жизни. Меня это просто всколыхнуло, будто на высоту подняло, и я увидел всю страну и людей наших. Как только вышла «Крестьянка» с очерком обо мне, к нам посыпались сотни писем от незнакомых людей. Сколько доброты пришло в дом: нами восхищались, нас поздравляли, что мы такие дружные, нас приглашали в гости, предлагали помощь и поддержку... Так что теперь своих сыновей и дочек я воспитываю и с помощью читателей «Крестьянки». Я очень благодарен им и журналу за эти письма и чувства. И искренне радуюсь, что люди могут так хорошо понять меня, а я их.
Многие жалуются, что не сложилась жизнь в их семье, как хотелось бы. Я считаю, что главное зависит от самого человека: как поставишь жизнь в семье, так и будет. Есть письма от мужчин с обидами на жен, есть — от детей, с обидами на мам. Мне кажутся эти обиды незрелыми. И я, вспоминая свою жену Шуру, пишу им в ответ: «Берегите маму, она одна, неповторимая. Другой не будет. И не может быть».


Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
КРЕСТЬЯНКА
№ 3 • 1984
ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ И ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ МОСКВА. ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»
ОСНОВАН В ИЮНЕ 1922 ГОДА
Главный редактор Г. В. СЕМЕНОВА
Редакционная коллегия:
И. П. АЛЕКСАНДРОВ (ответственный секретарь), Г. Е. БУРКАЦКАЯ, Е. Г. ГРИГОРЬЕВ, Р. Ф. КАЗАКОВА, О. П. КОЛЧИНА, Л. Е. ПИШЕНИНА, Л. Ф. СЕРГИЕНКО (заместитель главного редактора), Л. В. ХАНБЕКОВ, В. Я. ЧИСТЯКОВА, Л. И. ШВЕЦОВА, И. Ф. ШКУРАТОВ.
РЕДАКЦИЯ
• секретариат:
Г. С. Ронина. С. Ю. Орлова;
отделы:
• публицистики
Т. А. Блажнова, А. П. Мацаев;
• сельской жизни
А. Э. Головков, Н. К. Корина, С. С. Макаров;
• науки и передового опыта
И. В. Норкина;
• воспитания
В. И. Дашко, Л. И. Арефьева;
• культуры и искусства
Э. Б. Маркин;
• литературы
Л. В. Ханбеков;
• иллюстраций
В. В. Федоров, Е. Г. Новикова, Б. Л. Задвиль;
• быта и массовой работы
Н. А. Семкина, Н. Л. Проторская;
• писем
А. И. Перхов, Л. В. Журавлева, Т. И. Перевозчикова, М. В. Грецкая;
• заведующая редакцией
Р. В. Фомина;
• секретарь
И. В. Белоцерковская.
Оформление номера В. В. Федорова, Е. Г. Новиковой.
Технический редактор Т. А. Новрузова.
Присланные рукописи, фотографии и рисунки редакция не возвращает.
Адрес редакции: 101460, Москва, ГСП-4, Бумажный проезд, 14. Телефоны для справок: 212-20-79, 212-12-39.
Сдано в набор 13.01.84. Подписано к печати 16.02.84. А 09921. Формат бумаги 60x90 1/8. Глубокая печать. Усл. п. л. 5,50. Уч.-изд. л. 8,77. Усл. кр.-отт. 14,00. Тираж 10600000 экз. (1—9091991 экз.). Изд. № 622. Заказ № 2201.
Ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции типография газеты «Правда» имени В. И. Ленина. 125865, ГСП, Москва. А-137, ул. «Правды», 24.
НА 1-Й ОБЛОЖКЕ: ФОТОЭТЮД Б. РАСКИНА.


СВЕТ ОТЕЧЕСТВА
С. Д. ЭРЬЗЯ. Портрет русской женщины. 1945 г. Квебрахо
Директор художественного училища посмеялся над 24-летним деревенским парнем, желающим сесть за одну парту с подростками. Но уже через несколько лет весь мир узнал работы выдающегося скульптора нашего времени Степана Дмитриевича Эрьзи (1876—1959). Критики писали о нем: «Несмотря на славу, приобретенную им. он остался русским крестьянином, каким был и есть этот великий артист».
Квебрахо — дерево, крепкое, как кремень, как сталь. Такой материал понадобился художнику, чтобы сделать «Портрет русской женщины». А уж талант выявил и нежность, и благородство, и пленительную чистоту.

<- предыдущая страница