скачать в djvu

страница следующая ->

КОСТЁР
8
АВГУСТ 1983

БОЙ ЕЩЕ НЕ ОКОНЧЕН
Ребята, с которыми я познакомился в дворовом клубе «Орленок», жили в этом же микрорайоне и пять лет назад, когда клуб начинал существовать. Только звали их тогда по-другому. Витя Долженко, например, был Франтом. Витя Животневый — Лысым. Были здесь и Худой, и Босс и т. д. Сейчас об этом вспоминают с улыбкой. А тогда от воинственного мальчишеского безделья звенели разбитые стекла, визжали кошки и пухли синяки на собственных же физиономиях.
Однажды у подъезда одного из домов появилась вывеска: «Детский дворовый клуб «Орленок». Домоуправление отдало «Орленку» двухкомнатную квартиру на первом этаже. Организатор клуба Екатерина Викторовна Бондарева, в отличие от многих взрослых, постаралась увидеть не «трудных» ребят десяти-двенадцати лет, а людей активных и самостоятельных. Первым делом был создан совет клуба. И тогда инициатива полностью перешла к ребятам. Прием новых членов проходил всегда строго, но справедливо. Некоторым пришлось срочно исправляться — вставить стекло в разбитое окно, извиниться перед учительницей за глупую выходку на уроке, а кое-кому даже бросить курить.
В клубе появилась своя библиотека, собранная общими силами. Организовали фотокружок, секцию настольного тенниса и свою хоккейную команду. Оказалось, все может получиться, если взяться за дело всем вместе, а не быть посторонним наблюдателем. Даже летом, когда большинство уезжает из города и в отряде остается 30—40 человек, жизнь не становится менее интересной. Так, однажды совет клуба решил озеленить свой микрорайон, находящийся в зоне крупных промышленных предприятий и выглядевший не очень-то симпатично. Все лето копали ямки, разрыхляли твердую землю, поливали. И вот постепенно появилось 300 зеленых елочек и 26 цветочных клумб. О том, как доставали саженцы, как выпрашивали в теплицах цветочную рассаду, и председателю совета клуба Ире Сухопаровой, и даже разговорчивому Вите Долженко рассказывать уже неинтересно. «Чего рассказывать? Ходили каждый день к директорам, надоедали. А потом немного поработали».
После этого дела авторитет «Орленка» сильно вырос. Когда я, слабо еще ориентируясь в незнакомом городе, спросил дорогу в клуб, одна старушка ответила:
— Это орлятки-то? Да вот туда пойдешь, а за тем вон домом свернешь налево, во двор. Там они и заседают. Давеча были у меня, такой порядок навели, загляденье прямо!
Продолжение смотри на стр. 6


ЗНАТЬ, ЧТОБЫ ЛЮБИТЬ

Беседа корреспондента «Костра» с заведующим Зоологическим музеем Академии наук СССР, доктором биологических наук, профессором Донатом Владимировичем НАУМОВЫМ
Корреспондент: Донат Владимирович, Вы заведуете Зоологическим музеем Академии наук СССР. Какую роль играет музей в деле охраны природы?
Наумов: Прежде всего, просветительную. Наш музей посещает за год около одного миллиона гостей — согласитесь — цифра немалая. Посетители имеют возможность увидеть, как выглядят животные, которым сегодня грозит опасность исчезновения — под многими экспонатами установлены таблички: «Красная книга мира», «Красная книга СССР»...
Мы стараемся показывать животных в их естественной среде обитания — в лесу, в воде, в пустыне.
Вот, например, змеи. Что значат они для человека? Мне уже приходилось однажды со страниц «Костра» призывать школьников охранять ядовитых змей. Хочу воспользоваться случаем, чтобы подчеркнуть еще раз: польза от змей велика. Змеи уничтожают вредных грызунов, переносчиков страшных болезней, таких, как чума, желтуха. Из их яда изготовляют ценнейшие лекарства. Опасность ядовитых змей явно преувеличена, они никогда не нападают первыми, а смертельные случаи от укусов (единичные!) объясняются чаще всего неправильным или слишком поздно начатым лечением. Все ядовитые змеи, обитающие в нашей стране, представлены в музее. Пора не только прекратить их бессмысленное истребление, но уже следует позаботиться о размножении этих полезных животных.
Корреспондент: Для того чтобы охранять природу, ее надо любить. Донат Владимирович, как Вы понимаете значение слов «любить природу»? В последнее время мы все чаще и чаще произносим эти слова, но всегда ли осознаем их смысл?
Наумов: Действительно, трудно в наше время найти человека, который бы сознался, что природу не любит. Природу любят все. И никто не спорит — природу надо беречь. А вот как беречь? Что должен сделать каждый человек для ее сохранения? На это ответят далеко не все. Видимо, слишком оторвались люди от природы, утратили то традиционное отношение, которое наши деды и прадеды впитывали с молоком матери. Нельзя любить, не зная, а городской житель природы, увы, не знает. Многие школьники прекрасно разбираются в магнитофонах, различают марки автомобилей, но птиц по голосам распознать не могут. Конечно, всем известны ворона, кукушка, соловей...
Корреспондент: Воробей, сорока...
Наумов: Вот, пожалуй, и все. А много ли знают деревьев? Дуб, сосна, береза... Далеко не каждый городской школьник сегодня отличит ольху от осины. Вот и получается: все говорят, что любят природу, и мало кто знает ее...
Нельзя любить заочно. Из-за отсутствия знаний любовь у многих показная. Думают, что проявляют любовь, а природе такая «любовь» не нужна. Иногда от нее бывает один вред.
Некоторые понимают природу только как спортивную площадку. Конечно, играть в волейбол на полянке и приятно, и полезно для здоровья, только не надо называть это «общением с природой».
А вот тех, кто пытается сделать из соснового бора большой концертный зал, я уж понять никак не могу. Зачем же брать с собой в лес магнитофоны и транзисторные приемники? В лесу надо слушать лес. Здесь своя музыка — голоса птиц, насекомых... Более того, весной, когда прилетают птицы, шуметь в лесу просто преступно. Птицам нужно гнездиться, выводить птенцов, а тут... Конечно, птицы пугаются.
Есть такие, у кого вся любовь к природе проявляется в страсти к собирательству. И опять-таки по незнанию губят грибные и ягодные места. Ведь собирать и грибы, и ягоды надо умело. Нельзя, например, разрывать моховой покров над грибницей. А пользоваться маленькими грабельками, почему-то сегодня входящими в моду, просто недопустимо. Еще нужно помнить, что грибы не будут расти в вытоптанном лесу — следовательно, ходить по возможности следует по тропинкам...
А рвать полевые цветы? Конечно, букет цветов украсит любую комнату. Но когда походы за цветами, особенно весной, приобретают массовый характер, это наносит огромный вред природе. Растение без цветка уже не может плодоносить, семян в этом году больше не будет. Есть «любители», которые вырывают цветы прямо с корнями...
Корреспондент: Загрязнение окружающей среды тоже часто происходит из-за обыкновенной небрежности...
Наумов: Конечно! С каждым годом леса все больше и больше засоряются. Знаете, мы хотим в нашем Зоологическом музее сделать такую фотовитрину — один квадратный метр поверхности среднеевропейского леса. Сколько здесь бумажек, консервных банок, стекла! Давайте же, гуляя в лесу, придерживаться элементарных правил. Если мы принесли с собой бутылку пепси-колы, унесем пустую обратно. Стекло не портится, оно навечно уходит в землю, вонзается в корни растений, ранит зверьков, копающих норы.
Небрежность, неряшливость, равнодушие в отношениях с природой недопустимы. Если минеральные удобрения не разбросали по полю, а свалили в одну кучу, то расти вокруг ничего не будет. И дикие животные — зайцы, лоси, кабаны, привлеченные солями удобрений, будут только травиться.
Вывод один. Необходима длительная и кропотливая работа по воспитанию действительной любви к природе. И достичь этого можно только путем овладения знанием. Любить не заочно и заботиться, только зная!
Корреспондент: Сохранение природы... Что сделано в этом направлении?
Наумов: Не так давно в нашей стране был принят Закон об охране и использовании животного мира. Охрана природы, таким образом, приобрела государственное значение. И действительно, с каждым годом растет число заповедников и заказников, все новые животные и растения берутся под охрану государства.
Но защита природы — это проблема общечеловеческая. Недаром в 1948 году был создан Международный союз по охране природы и природных ресурсов, который координировал работу общественных и государственных организаций во всем мире. Специальная международная комиссия, действовавшая в начале пятидесятых годов, провела огромную работу по сбору информации о состоянии животного и растительного мира планеты. Итогом этой работы стала знаменитая «Красная книга». Ее популярное издание вышло в 1969 году с тревожным подзаголовком: «Дикая природа в опасности».
А в 1978 году в нашей стране увидела свет «Красная книга СССР». Нельзя спокойно перелистывать ее страницы. Леопард, белый журавль, выхухоль — все они под угрозой исчезновения. Количество гепардов на территории страны исчисляется единицами. На грани исчезновения замечательный цветок — альпийский эдельвейс. Практически он сохранился лишь в местах, трудно доступных для человека. Но даже в такое солидное издание, как «Красная книга», не вошли те представители флоры и фауны, состояние которых еще недостаточно изучено. Например, совсем нет беспозвоночных. Поэтому сейчас ведется работа по осуществлению нового, дополненного и уточненного издания советской «Красной книги».
Корреспондент: Каких животных удалось спасти?
Наумов: Соболь и сайгак не так давно у нас были почти полностью истреблены. Сейчас их численность восстановлена. Более того, сегодня соболь — это промысловое животное. Стал обычным зверем в наших лесах некогда почти исчезнувший лось. Больше не угрожает опасность исчезновения как биологическому виду зубру. Вольные стада зубров появились в Беловежской пуще... Думается, когда-нибудь в «Красную книгу» мы включим и «зеленые» страницы — на них будут печататься сведения о тех животных и растениях, которых удалось спасти в результате своевременно принятых мер.
Корреспондент: Донат Владимирович, как Вы считаете, что должен знать каждый школьник, для того чтобы стать настоящим защитником природы?
Наумов: Прежде всего, каждый школьник обязан знать все, что написано в учебниках биологии и зоологии. Без этого необходимого минимума знаний разумного отношения к природе быть не может.
Но нельзя, конечно, охранять природу, только обладая одним знанием. Необходимы еще и поступки. Пионерские операции «Живое серебро», «Зеленый наряд Отчизны» — это важные и полезные мероприятия всесоюзного масштаба. Пионеры уже сегодня вносят значительный вклад в дело защиты природы.
Через несколько лет юные читатели «Костра» станут взрослыми, и уже от них будет впрямую зависеть все, что произойдет с природой, — погибнут ли птицы и звери в лесу, сохранится ли сам лес, не умрет ли река?
Перед каждым — большая жизнь и большая ответственность.
Записал С. НОСОВ


СТАРЫЙ ЯСТРЕБ

П. ПОЛОНИЦКИЙ
РАССКАЗ
Рисунок Л. Епифанова

Лето в этот год было настолько дождливым и прохладным, что походило скорее на осень, которую природа преждевременно втиснула в календарь.
Сентябрь принес долгожданное тепло.
Паучки-путешественники готовились к своим полетам, а солнце после вынужденного безделья почти до кипения доводило лужи на тротуарах.
В выходные дни ошалевшие от тепла горожане заполняли окрестные леса, вытаскивали из них корзины опят и груздей, вязанки рябины и рюкзаки с орехами.
Теплыми вечерами свои кровопивские пиршества справляли комары. До поздней ночи в парках свиристели цикады. А днем можно было загорать. Настала чудная пора — бабье лето.
Однажды рано утром меня разбудили воробьи.
Солнце несмело заглядывало в щель между портьерами. Вставать не хотелось. Но воробьиный шум становился громче и тревожнее.
Пришлось выяснить, в чем дело.
Пичуги кричали под окном, в середине густого сиреневого куста.
Сбившись в комок, они словно по команде метались из стороны в сторону, тормошили куст и роняли перья. Невидимая сила бросала воробьев по живой сиреневой клетке, держала цепко, заставляла беспомощно биться о прутья...
Вот стайка в очередной раз, отчаянно закричав, метнулась в середину куста и я заметил, как с противоположной стороны в сирень ударил ястреб.
Это был небольшой, плешивый ястреб-перепелятник, который из-за старости не смог позавтракать в лесу и теперь охотился на городской окраине.
Ослабевший, голодный и злой, этот разбойник не сумел взять добычу с лёта и загнал воробьев в сирень. Теперь же, бросаясь на куст с разных сторон, перепелятник выпугивал их на простор. Но страх держал воробьев в сирени и вытащить их оттуда можно было только силой или хитростью.
Ястреб выбрал хитрость.
Он сделал еще пару выпадов в сторону куста, потом взлетел на забор и замер.
Ястреб слился с потемневшим деревом забора и даже веки прикрыл, чтобы своим пронзительным взглядом не спугнуть добычу. Он словно одеревенел. И только легкая напряженность позы да чуть согнутые для толчка лапы выдавали в нем хищника, готового к нападению.
Мало-помалу успокаивались его пленники.
Настороженно чирикал лишь один — видимо, пожилой, воробей с черной бородой. Он возбужденно дергал хвостиком, вертел головой и, склоняя ее набок, зорко следил за ястребом. Это, наверное, был как раз тот самый стреляный воробей, которого невозможно провести на мякине. Он кое-что знал о повадках перепелятника.
А тот, устав от голода и погони, терпеливо ждал. Старый ястреб стерег свою удачу.
Воробьи осмелели.
Вот один громко чирикнул, долбанул для храбрости ветку и выпорхнул в сторону дома, под спасительную крышу.
Ястреб не шелохнулся.
Еще два воробья бросились вон из куста.
И снова разбойник не дрогнул.
Но когда остальные птицы разом рванулись из сиреневого плена, перепелятник сделал свой выбор. Он сорвался с забора и, настигая беглецов, пронесся мимо окна...
Я кинулся во двор.
На землю вертолетиком опускалось одинокое перышко, а в сторону леса, устало набирая высоту, медленно летел старый ястреб.
Он летел без добычи.


ЗАСУХА
Алексей СТАРИКОВ

Жара стояла желтою стеной,
земля страдала от глубоких трещин,
не тучи ветер гнал, а пыль и зной
все дни — с однообразием зловещим.
Просили пить деревья и трава,
поникшие и серые от пыли,
и ящерицы, двигаясь едва,
по каплям воздух раскаленный пили.
Тень испарялась прямо на глазах,
дрожащий воздух искажал предметы.
Как нужен дождь был нам! Но о дождях
молчали все народные приметы.
Но билась жизнь и в выжженной степи,
и перепел, совсем по-человечьи,
Ронял свое: «Тер-пи! Тер-пи! Терпи!..»
И ждать и верить становилось легче.

ПОЛЕТ
Владимир СТЕПАНОВ

Как пластинка,
Круг за кругом —
Сколько раз уже подряд —
Друг за другом,
Друг за другом
В небе голуби летят...
Серый,
Белый,
Голубой
Проплывают надо мной.
Невысоко,
Недалеко
Их дорога
Пролегла.
Потянусь я вверх
Немного
И — коснусь рукой крыла.
Провожаю,
Ожидаю
Птичью стаю
У ворот.
Долго голуби летают —
Не кончается полет.
Опуститесь,
Отдохните,
Я вам зерен
Дам из рук.
Только вы
Меня возьмите
Хоть один бы
Сделать круг...
Серый,
Белый,
Голубой
Не берут меня
С собой.

Рисунки Н. Корниловой


БОЙ ЕЩЕ НЕ ОКОНЧЕН

Начало на стр. 1
«Орлятки», — повторил я про себя. Не всем дано заслужить такое ласковое звание.
...Прошлым летом ребята отправились в поход. Была мечта обойти по берегу все озеро Щучье, о чистоте которого в народе сложили легенды. Сфотографировать новые места. Посидеть вечером у костра, где так хорошо говорить обо всем на свете. Но только поход длился недолго. То, что они увидели, ни в путеводителях, ни в книгах не значилось. А увидели они автобусы, подъезжающие прямо к воде, толпы людей, разжигающих костры и раскладывающих закуски, девушек, моющих шампунем голову прямо в озере, шоферов, загнавших в него свои машины, от которых расходились маслянистые пятна. Слышали они треск ломаемых в лесу берез, брань в ответ на упреки и замечания.
Большинство машин приехало из соседней Целиноградской области. К одной из них подошел Боря Городицкий. Несколько мужчин, жуя шашлык, уставились на него.
— Разве вы не знаете, что это озеро заповедное? Сюда нельзя на машине.
— А мы картофелеводы, паря! Знаешь, как мы вкалываем! Мы, может, минуту отдохнуть хотим по-людски.
— По-людски так не отдыхают. Воду из этого озера весь наш город пьет, а вы автобус в озере мыли.
— Ты, паря, вот что. Ты иди отсюда. Иди по-хорошему. Не то...
Самое страшное — это ощущение своей беспомощности. Беспомощности перед несправедливостью, подлостью, бедой. Два года назад нечто подобное ребята уже пережили. На областном финале «Золотой шайбы» их матч судил судья, допуская грубые ошибки явно не в пользу «Орленка». Когда после матча они выразили свое недоумение по поводу судейства, их просто-напросто дисквалифицировали — «за наличие в команде подставных игроков». Это была ложь. Но доказать правду было невозможно — никто их не слушал. Рушилась вера во что-то очень, очень важное, без которого трудно и пусто жить. И все же тогда справедливость была восстановлена. Их Екатерина Викторовна добилась пересмотра решения главного судьи...
Вот почему и здесь, у озера, ребята смотрели на Екатерину Викторовну с отчаянием и надеждой. Но что могла поделать маленькая женщина с необузданными людьми, уничтожающими Щучье? Одно лишь она знала твердо: нельзя сдаваться, опускать руки. «Давайте вместе думать, как быть дальше», — произнесла она.
Долго молчали. Наконец, Ира Сухопарова сказала:
— Надо идти в горком.
Других предложений не было, и на следующий день секретарь Щучинского горкома ВЛКСМ внимательно слушала ребят, заполнивших кабинет. Тут же позвонила директору городского бюро по путешествиям и экскурсиям. Оказалось, что директору тоже известно о непорядке на озере, что и рад бы он помочь, да нет средств на сторожей. Начались звонки, переговоры... Ребята вышли из кабинета в надежде, что озеру помогут. Казалось, все, что от них зависело, они сделали. Но у них все же осталось беспокойство. А вдруг средства не изыщутся? Вдруг затянутся переговоры с неведомыми начальниками? Вдруг двух-трех обещанных сторожей не хватит на 22 километра побережья? Слишком уж спокойны взрослые. Слишком уж морщатся, когда их беспокоят...
Уезжая из Щучинска, я просил ребят сообщить в редакцию, что изменилось за этот год на озере Щучьем. Ребята обещали обязательно написать.
В «Орленке» в тот день было особенно оживленно. На столе лежали справочники и книжки, посвященные родному краю. Боря Городицкий рассказал, что еще не так давно горожане все вместе отправлялись к родникам и прозрачным ключам, впадающим в озеро. Каждый брал с собой лопату или кирку. Люди чистили от камней, грязи, мусора эти живительные источники, которые даже зимой не замерзали. А теперь этот мудрый обычай забыт. Многие родники повысохли. На озере появились острова, вода в некоторых местах ушла на километр от прежних берегов. А русло речки Копинки, вытекавшей из Щучьего, ныне на пять метров выше уровня озера. Боря предложил возродить старый обычай оберегать чистые ключи и родники.
Ира Михалец сообщила, что мясокомбинат, стекольный и маслобойный заводы сбрасывают в озеро промышленные отходы.
Значит, бой за озеро еще не окончен. Значит, необходимо снова доказывать свою правоту. Потому что такое правило в «Орленке» — спокойно жить нельзя, когда рядом кому-то плохо.
С. ЧИГАРЕВ
Кокчетавская область


БРАКОНЬЕРЫ

Анатолий СТЕРЛИКОВ
Рисунок И. Ворошилова
1
Летом я странствовал по Балхашу, изучая экологию озера, а «душегубку», узкую и верткую плоскодонку, мне на время отписал Николай Васильевич Тер, известный в тех краях промысловик-ондатролов.
Однажды вечером я причалил к необитаемому острову, окруженному топями да водами. Выйдя на берег, пошел вперед по глухой тропе, петляющей в гущине тростников. Надвигалась ночь. Дул ветер. Нагоняя жуть и тоску, шумели камыши, раскачиваясь и размахивая острыми кинжалами листьев. Но я шел вперед, полагая, что тропа выведет на чистое место.
И на самом деле, через какое-то время камыши вдруг расступились и я увидел огонек на песчаном бугре и темные тени людей. Я остановился: вдруг браконьеры! Да и встреча с незнакомыми людьми в таком диковатом урочище, как этот Самсоновский остров, не радует.
Поколебавшись, я решительно взошел на бугор и чуть не расхохотался. У кизячного костерка с вытаращенными глазами стояли какие-то мальчишки. Один из них держал в руках хорошо наточенный серп. Ну и браконьеры! Одному, чернявенькому, было тринадцать, не больше, а другой, белобрысый, был пошире в плечах и казался чуть постарше.
Я сказал ребятам, кто я такой, откуда и с какой целью путешествую по Балхашу. И тогда чернявенький признался простодушно:
— А вы нас крепко напугали...
— Что ж я такой страшный?
— Дело не в том. Ведь у нас по озеру на моторках да на баркасах плавают. Слышно, если кто подгребает к острову. А вы как-то неожиданно появились из камышей... Так на чем вы приплыли?
— На «душегубке», — коротко ответил я, отламывая ветвь тамариска, похожую на хвойную лапу, чтобы подвесить над кизячным жаром котелок с водой. Мой ответ, видимо, еще больше озадачил ребят, но они прекратили расспросы и стали о чем-то шептаться.
Однако, в ожидании чая мы познакомились и разговорились. Белобрысого звали Колей, он и был постарше, а чернявого — Аликом. Ребята рассказали мне, что живут они в Чиганаке. А здесь косят молодой камышок — корове на зиму. Потому что на той стороне Балхаша каменистая пустыня и там нет никакой зелени. Одна только полынь, обглоданная и выбитая скотом.
— Накосим, подсушим да увезем на баркасе. Он стоит как раз там же, где вы причалили, только в камышке припрятан, — пояснил Коля и спросил, отчего я плаваю на «душегубке» один, а не на катере с директором заказника.
Что я мог сказать этим ребятам, которые, наверное, привыкли считать достойным внимания лишь то, что движется с помощью винта и мотора?
...Уже опустошился котелок с чаем, уже опрокинулся ковш Большой Медведицы, а мы еще бодрствуем. Ребята расспрашивают меня о том о сем, и сами охотно рассказывают о Балхаше, без которого они, по их же словам, просто жить не могут. Коля, например, состоит в «голубом патруле», помогает егерям охранять заказник. Он даже похвастался пропуском в пурпурной обложке с золотыми буквами. Мы с ним договорились, что он покажет гнездовья пеликанов, а также места обитания камышовой косули-елика. Разумеется, не сегодня-завтра, а после того как они с Аликом выкосят камышок для коровы. Тут ребята почему-то посмотрели друг на друга, и Алик отвернулся.
2
На рассвете я проснулся от холода. Косарята же мои сладко посапывали в двухместной палаточке.
Как обычно, я решил не терять времени. Сел в лодку и поплыл просеками и проточками на ближайший залив. По пути считал ондатровые кормушки (задание директора заказника), наблюдал за зверьками, которые, что называется, за обе щеки уплетали белую хрусткую сердцевину рогоза, придерживая ее передними лапками, как руками.
Отложив шест, беру путевой дневник и записываю впечатления и наблюдения. И в этот момент слышу стук дизельного мотора, который то приближается, то удаляется. Кто-то курсирует по Самсоновской протоке рыбоходной. Это меня настораживает. У богодуховского егеря, стерегущего заказник, на катере не дизель, а два «вихря». Но они не стучат, а воют и стенают. Посторонним же лицам въезд в государственный заказник — не иначе, как по особым разрешениям. Может Алик с Колей? У них на баркасе как раз и стоит дизелек. Но они жнут камыш, и что им делать на протоке?
3
Шагая по тропе к биваку (солнце еще не село), я заметил что-то, замаскированное в зарослях. Протиснувшись сквозь камышовую крепь, обнаруживаю пачки с солью. Причем половина из них была пуста. Вот это да! Значит, где-то рядом браконьеры орудуют? Иначе кто же? Ведь рыбная ловля нынче запрещена по всему Балхашу — сазан икру мечет. Нельзя здесь ловить рыбу. Но кто же такой, кто браконьерствует?! Тут снова из глубины памяти всплыл мерный стук дизеля. Припомнилось и другое: мои косарята (так я окрестил ребят про себя) почему-то не ложились спать, а утром я заметил свежую грязь на резиновых сапогах. Вчерашняя бы высохла. Значит, что-то делали в камышах, пока я спал, сморенный переходом из Богодуховки к берегам Самсоновского острова. Выходит, косарята?! Чушь! После ночной беседы в такое не хотелось верить.
— Вы браконьеры или косари? — строго спросил я мальчиков, они как раз варили уху на бугре под кустами тамариска.
Алик отвел глаза и промямлил:
— Дело не в том... Мы на уху, только для себя... Дело в том, что жать камыш — тяжелая работа, на консервах не потянуть. Вот и поймали на закидушку. — Алик кивнул в сторону котелка, из которого торчал плавник, шириной в ладонь дюжего дяди. И повторил: — Дело не в том, а только для себя...
Мне стало неловко. Ну, подумаешь, поймали одного-двух сазанов. Без родителей и заботливых пионервожатых ребята днюют и ночуют на совершенно необитаемом острове. И ведь не прохлаждаются, не бездельничают, а сено для буренки заготавливают. (А пачки с солью в тот момент у меня из головы вон!) Приходилось и мне жать камыш, знаю, что это такое. Конечно, рыбная ловля запрещена, даже для закидушек нет исключений. Но все же закидушка — это не сеть браконьерская, которой если перегородить протоку, то ни один икряной сазан не пройдет. Желая смягчить разговор, я спросил совсем уже не строго:
— А много ли сегодня камыша заготовили?
— Да не очень, — смущенно пробормотал Алик и, поглядев на угрюмо молчавшего Колю, сказал: — Вчера поздно легли и проспали до обеда. А потом жара началась. Вы ж нас не разбудили...
4
Возвращаясь в Богодуховку, я повстречал Николая Васильевича Тера. Он направлялся в камыши на свой участок. Собирался хатки ондатры поправить да ловецкие просеки прокосить. Заметив мой парус, уже как следует выбеленный ветром и солнцем, Тер свернул с привычного курса. В свою очередь, я сам взял мористее, опасаясь, что его моторка, груженная всяким промысловым снаряжением, прихватит винтом грунт, а то, чего доброго, и сядет. Заливы ведь мелководны.
Тер стал расспрашивать, что я видел в заказнике. Я ему рассказал про ондатру, и он меня слушал с большим интересом, иногда, правда, посмеиваясь над моими выводами. Но при упоминании о жнецах (в разговоре я их назвал косарятами), он в лице изменился:
— Не косарята, а шакалята они! Это ж надо, уже на Самсоновской протоке промышляют. Уже в заказнике шкодят!
— Шкодят?!
— Вот именно. Очень шкодливые и шакалистые пацаны! И хитрые! Колька рассказывал тебе, что он природу любит и охраняет? Вот-вот. Это он умеет. Как же, лю-у-бит... Да только ради корысти... Не одного тебя он вокруг пальца обвел. Он вот так же наговорил с три короба Михаилу Наумову, егерю, а тот ему пропуск в заказник выписал. Теперь не знает, как отобрать... Прошлой осенью эти камышатники даже ко мне на участок наведывались, в капканы заглядывали. Ловят потихоньку рыбу и ондатру да браконьерам сбагривают... Ха, косарята! Придумал же такое... Ты вот что: жми в Богодуховку на всех парусах да скажи Наумову, чтобы он их турнул с острова. Наверняка на протоке сеть-пятерик стоит. Я бы их и сам шуганул, да мне на участок далеко ехать, жалко на этих камышатников день терять. И мелководье там вокруг, а лодка у меня видишь как сидит... — С этими словами Тер дернул за шнур стартера, двигатель зарокотал, и вскоре его моторка растворилась среди мутных хлябей моря-озера.
Я был прямо-таки потрясен сообщением Николая Васильевича, а он слов на ветер не бросает. Вот как бывает...
Поставив парус, я снова взял курс на Самсоновский бархан.
Заглянув в тайник, я увидел там только пустые пачки. Никаких снопов камыша для буренки я не нашел, зато обнаружил другой тайник, в земле, аккуратно вымощенный тростником, — яму для хранения соленой рыбы. Ее здесь можно упрятать больше центнера. Вот для чего жали камыш «косарята»!
Разумеется, на острове уже никого не было.
* * *
Я не сомневаюсь, что егеря в конце концов отберут у Коли пропуск и, возможно, поставят на прикол его баркас. Во всяком случае, именно так грозился поступить Наумов. Но эта мысль — слабое утешение. Мне жалко слов, которые я тратил в беседах с Аликом и Колей. Не те были слова! Я призывал их плавать под парусами по Балхашу, искренне восхищался их смелостью и отвагой, а говорить надо было совсем не об этом.
Вот что меня тревожит: ребята хотят стать егерями. Нельзя им доверять природу! Да, они смелые, решительные и самостоятельные ребята, не боятся пересекать на стареньком баркасе Балхаш, где редко бывает штиль, хорошо ориентируются в лабиринте камышовых проточек, ночуют под открытым небом в диких необитаемых урочищах. Природу знают не по книгам. И все же нельзя им доверять ее охрану. И не только потому, что они рано привыкли шкодить на чужих промысловых участках и ловить рыбу в заказнике. Как любит выражаться Алик, «дело не в том».
Невозможно быть защитником природы и обманщиком, плутом в то же время. Разве тот, кто обманывает людей, посчитается с природой? Люди-то ведь могут постоять за себя, наказать даже могут за обман, а природа — беззащитна и безъязыка, она страдает и гибнет безмолвно.
Нет слов, достойны восхищения отвага и самостоятельность (я повторяю эти слова) чиганакских школьников. Но, может быть, гораздо важнее для тех, кто оказывается один на один с природой, быть добрым и порядочным. Во всяком случае, решивший стать егерем должен усвоить, что природу нужно не только знать, но и любить бескорыстно. Я подчеркиваю, БЕСКОРЫСТНО, а не так, как ее любят мои знакомцы из Чиганака.
Слышите ли вы меня, Коля и Алик? Эти слова я вам адресую. Я призываю вас под голубые и зеленые стяги и вымпелы защитников природы. Еще не поздно вашему баркасу изменить курс, еще не поздно...

страница следующая ->