<- предыдущая страница следующая ->

Иван Сергеевич Шмелёв
РУССКАЯ ПЕСНЯ
Рисунок Валерия Самойлова

Я с нетерпением поджидал лета, следя за его приближением по хорошо мне известным признакам.
Самым ранним вестником лета являлся полосатый мешок. Его вытягивали из огромного сундука, пропитанного запахом камфары, и вываливали из него груду парусиновых курточек и штанишек для примерки. Я подолгу должен был стоять на одном месте, снимать, надевать, опять снимать и снова надевать, а меня повёртывали, закалывали на мне, припускали и отпускали — "на полвершочка". Я потел и вертелся, а за невыставленными ещё рамами качались тополевые ветви с золотившимися от клея почками и радостно голубело небо.
Вторым и важным признаком весны-лета было появление рыжего маляра, от которого пахло самой весной — замазкой и красками. Маляр приходил выставлять рамы — "впущать весну" — и наводить ремонт. Он появлялся всегда внезапно и говорил мрачно, покачиваясь:
— Ну, и где у вас тут чего?..
И с таким видом выхватывал стамески из-за тесёмки грязного фартука, словно хотел зарезать. Потом начинал драть замазку и сердито мурлыкать себе под нос:
И-ах и тё-мы-най ле-со...
Дай йехх и тё-мы-на-ай...
Я старался узнать, что дальше, но суровый маляр вдруг останавливал стамеску, глотал из жёлтой бутылочки, у которой на зелёном ярлычке стояло "Политура", плевал на пол, свирепо взглядывал на меня и начинал опять:
Ах-ехх и в тёмы-на-ам-ле...
Да и в тё... мы-ны-мм!..
И пел всё громче. И потому ли, что он только всего и пел, что про тёмный лес, или потому, что вскрякивал и вздыхал, взглядывая свирепо исподлобья, — он казался мне очень страшным.
Потом мы его хорошо узнали, когда он оттаскал моего приятеля Ваську за волосы.
Так было дело.
Маляр поработал, пообедал и завалился спать на крыше сеней, на солнышке. Помурлыкав про тёмный лес, где "сы-тоя-ла ах да и со-сёнка", маляр заснул, ничего больше не сообщив. Лежал он на спине, а его рыжая борода глядела в небо. Мы с Васькой, чтобы было побольше ветру, тоже забрались на крышу — пускать "монаха". Но ветру и на крыше не было. Тогда Васька от нечего делать принялся щекотать соломинкой голые маляровы пятки. Но они были покрыты серой и твёрдой кожей, похожей на замазку, и маляру было нипочём. Тогда я наклонился к уху маляра и дрожащим тоненьким голосом запел:
И-ах и в тё-мы-ном ле-э...
Рот маляра перекосился, и улыбка выползла из-под рыжих его усов на сухие губы. Должно быть, было приятно ему, но он всё-таки не проснулся. Тогда Васька предложил приняться за маляра как следует. И мы принялись-таки.
Васька приволок на крышу большую кисть и ведро с краской и выкрасил маляру пятки. Маляр лягнулся и успокоился. Васька составил рожу и продолжал. Он обвёл маляру у щиколоток по зелёному браслету, а я осторожно покрасил большие пальцы и ноготки. Маляр сладко похрапывал — должно быть, от удовольствия. Тогда Васька обвёл вокруг маляра широкий "заколдованный круг", присел на корточки и затянул над самым маляровым ухом песенку, которую с удовольствием подхватил и я:
Рыжий красного спросил:
— Чем ты бороду лучил?
— Я не краской, не замазкой,
Я на солнышке лежал!
Я на солнышке лежал,
Кверху бороду держал!
Маляр заворочался и зевнул. Мы притихли, а он повернулся на бок и выкрасился. Тут и вышло. Я махнул в слуховое окошко, а Васька поскользнулся и попал маляру в лапы. Маляр оттрепал Ваську и грозил окунуть в ведёрко, но скоро развеселился, гладил по спине Ваську и приговаривал:
— А ты не реви, дурашка. Такой же растёт у меня в деревне. Что хозяйской краски извёл, ду-ра... да ещё ревёт!..
С того случая маляр сделался нашим другом. Он пропел нам всю песенку про тёмный лес, как срубили сосёнку, как "угы-на-ли добра молодца в чужу-даль-нюю сы-торонушку!.." Хорошая была песенка. И так жалостливо пел он её, что думалось мне: не про себя ли и пел её? Пел и ещё песенки — про "тёмную ноченьку, осеннюю", и про "берёзыньку", и ещё про "поле чистое"...
Впервые тогда, на крыше сеней, почувствовал я неведомый мне дотоле мир — тоски и раздолья, таящийся в русской песне, неведомую в глубине своей душу родного мне народа, нежную и суровую, прикрытую грубым одеянием. Тогда, на крыше сеней, в ворковании сизых голубков, в унылых звуках маляровой песни приоткрылся мне новый мир — и ласковой и суровой природы русской, в котором душа тоскует и ждёт чего-то... Тогда-то, по ранней моей поре, — впервые, быть может, — почувствовал я силу и красоту народного слова русского, мягкость его, и ласку, и раздолье. Просто пришло оно и ласково легло в душу. Потом я познал его: крепость его и сладость. И всё узнаю его...


Анатолий Митяев
СКАЗКА ПРО ТРЁХ ПИРАТОВ
Рисунки Наума Цейтлина

В одном доме жила семья: мама, папа и дочка. Был выходной день. Они позавтракали поздно и собирались мыть посуду на кухне. В это время постучали соседи и позвали всех к себе смотреть породистого щенка. Это было интереснее мытья посуды, и все побежали к соседям. А кран над раковиной забыли завернуть. Стоит ли говорить, что кран обязательно надо завёртывать, если уходишь, иначе будет беда.
Вода из крана бежала ровной струйкой. Вдруг струйка прервалась. Кран громко чихнул, и из него с брызгами выскочило что-то, потом ещё что-то и ещё что-то. Эти три что-то как раз и были три пирата: пират Синий Нос, пират Красный Нос и пират Нос Крючком. Их стукнуло о тарелки, которые лежали в кухонной раковине, на них лилась вода, поэтому они некоторое время валялись как попало, потом стали приходить в себя.
Первым пришёл в себя пират Синий Нос. Он втянул воздух в свой синий, как слива, нос и закричал:
— Тысяча чертей! Пусть сожрёт меня акула, если это не камбуз!
— Камбуз! Камбуз!— завопили Красный Нос и Нос Крючком. — Отличный камбуз, адмиральский камбуз. Ну и попируем мы здесь! На разведку, ребята!
Пираты выскочили из раковины и разбежались по кухне.
Синий Нос прикатил банку с перцем, Красный Нос притащил на спине вафлю, а Нос Крючком приволок ложку с остатками сметаны. Пираты намазали вафлю сметаной, посыпали перцем и начали есть её с трёх сторон, не разламывая. Ели они страшно быстро, через мгновение вафля исчезла в их животах, и они чуть было не откусили друг другу носы.
— А теперь,— сказал Нос Крючком, поглаживая круглый живот, — за мной! Я нашёл склад оружия.
В ящике кухонного шкафа лежали ножи. Они были острые и сверкали. У пирата Красный Нос от счастья закружилась голова, и он свалился в ящик с ножами. Однако ножи для пиратов были тяжелы и велики. Пираты приуныли. Но тут попался нож от мясорубки. Они его взяли один на троих и двинулись дальше.
Пока они идут с ножом от мясорубки, озираясь по сторонам, самое время сказать о них следующее.
Это были ужасные пираты. Когда-то очень давно их боялись на всех морях и океанах. Потом перестали бояться, и они от такого несчастья стали маленькими. В огромном море им нечего было делать. Они пробрались в речку. Там их всосала водопроводная труба. По ней-то они и попали на кухню.
Из кухни коридорчик вёл в прихожую. Пираты очень быстро достигли прихожей. Первое, что увидели они, — это вешалку, даже не саму вешалку, а одежду на ней.
— Осмотреть карманы!— отдал команду Синий Нос.— Возможно, там спрятаны клады золотых дукатов.
Красный Нос ухватился за полу мужского пальто и ловко, как обезьяна, стал подниматься к карману. Синий Нос забрался в карман женской шубки, а Нос Крючком — в карман детской курточки.
— В этих душистых мешках нет ни пылинки,— проворчал Синий Нос, скатываясь по скользкому меху на пол.
Из кармана мужского пальто слышалось сопение, пыхтение. Красный Нос вылетел оттуда, чихая. Зацепившись ногой, он вывернул карман, из него посыпалась жёлтая пыль. Синий Нос тоже стал чихать, нос у него стал фиолетовым.
— Тысяча чертей! Это же табак! — догадались Красный и Синий Носы.
Услыхав про табак, Нос Крючком, не куривший тридцать лет ровно, начал быстро спускаться по шерстяной нитке, торчавшей из кармана куртки. Нитка всё удлинялась. Когда Нос Крючком спустился почти до пола, нитка натянулась, и из кармана упала четырёхпалая перчатка — пятый палец весь распустился, пока пират спускался. Нос Крючком тоже стал чихать.
Начихавшись всласть, пираты занялись дальнейшим осмотром. Их внимание остановили галоши.
— Пусть меня проглотит кашалот!— заорал Нос Крючком.— Это отличные корабли. Без единой трещины, просмолённые как надо. Возьмём один из больших кораблей. Пусть у него меньше скорость, зато он поднимет больше груза.
Пираты уцепились за большую галошу и потащили её.
— Клянусь потрохами каракатицы,— закричал Синий Нос,— мы делаем бесполезную работу! Куда мы тащим корабль? Ни шагу дальше. Мы его загрузим здесь. Всем искать клад!
Пираты кинулись в детскую комнату. Синий Нос подбежал к кожаному сундуку с большим никелированным замком. Открыть замок — сущий пустяк пирату. Скоро Синий Нос скрылся в кожаном сундуке.
Красный Нос и Нос Крючком напали на кукол, которые сидели в уголке. Они отбирали у тех капроновые одежды и сваливали в вороха. Нос Крючком надел голубую юбку с кружавчиками. Красный Нос напялил на голову чепчик с бантиком. Пираты пригрозили голым куклам ножом от мясорубки и запихали их под тахту.
В это время вылез из кожаного сундука Синий Нос. За поясом у него было три кинжала — пёрышки, которые он нашёл в пенале. В руках он сжимал авторучку.
Синий Нос страшно рассердился, увидев друзей в кукольных нарядах: как они смели заняться дележом без него? Он отвинтил колпачок у ручки и, нажимая насосик, открыл стрельбу. Первую чернильную струю Синий Нос запустил в физиономию Красному Носу, и нос у того стал синим. Вторая струя ударила в физиономию Носа Крючком. У него нос тоже стал синим.
— Пусть меня задушит осьминог! — захохотал стрелок.— Мы все теперь Синие Носы — стало быть, братья! Давайте мириться.
Пираты обнялись, потом надели на настоящего Синего Носа кофточку. Синий Нос подарил им по кинжалу и отсалютовал в обои на стене несколькими очередями из авторучки.
— А теперь без промедления носить добро на корабль!— распорядился настоящий Синий Нос.
И только он распорядился, как за входной дверью на лестничной площадке послышались шаги.
— Клянусь омаром и кальмаром, — прошептал Нос Крючком, — это морская пехота врага! Надо удирать!..
Пираты бросили нож от мясорубки и, срывая на ходу награбленную одежду, кинулись на кухню. Мигом они забрались в раковину. Красный Нос попытался влезть в кран, но его тут же отбросило струёй на посуду. Он потёр спину и, сморщившись, проворчал:
— Очень сильный прилив. Надо ждать отлива. Иначе не попадёшь в трубу.
— Немедленно за мной, хромые кефали! — заорал Синий Нос.— Или мы погибли...
Он втянул в себя побольше воздуха и нырнул в отверстие раковины. За ним бросился Красный Нос — нос у него был уже красный, отмылся. Последним нырнул Нос Крючком. При этом он запутался в мочалке. Она потащилась за ним и заткнула отверстие в раковине.
Дверь открылась. Мама, папа и дочка вошли в квартиру.
— Хороший щеночек!— сказала дочка.
Папа и мама хотели сказать, что им тоже понравилась собака, что, может быть, стоит завести такую, но они ничего не сказали. Папа споткнулся о галошу, а мама попала ногой в ручеёк, бежавший в прихожую с кухни. Они только вздохнули и принялись за уборку. Да, задали им работу эти ужасные пираты...


Александр Базанов
ДВА ЛАДА

В далёкие языческие времена, когда наши предки-славяне поклонялись многим богам, любовь человеческая была отдана под покровительство богине Ладе. Вечно юная и прекрасная, она разъезжала по свету в колеснице, запряжённой белыми лебедями. Лада дарила людям великое счастье любви. И люди были так благодарны ей за это, что и любимых своих стали называть её именем. "Лада моя!" — шептал юноша своей избраннице. "Лад мой!" — с нежностью отвечала ему девушка.
Это у взрослых, а у ребятишек? Ребятишек звали ладушками. Помните, как вы играли с мамой и она при этом напевала:
Ладушки, ладушки!
Где были? — У бабушки! —
Что ели? — Кашку! —
Что пили? — Бражку!
Вы, наверное, думали, что ладушками зовут ваши ладошки? Впрочем, не очень-то и ошибались. Ведь слово "ладошки" тоже в родстве с именем богини Лады. Когда вы хотите кого-нибудь приласкать, что вы делаете? Гладите ладошкой. А если боитесь потеряться? Берёте друг дружку за руки — ладошка в ладошку. Когда взрослые хотят показать своё дружелюбие, они пожимают друг другу руки — ладонь в ладонь!
Испокон веку всё хорошее, доброе, красивое называлось на Руси ладным. Если дело спорилось, говорили, что оно идёт на лад. И наоборот, когда всё валилось из рук, ничего не получалось, когда все ссорились и не желали понимать друг друга, говорили, что в жизни наступил разлад. Так, к сожалению, порой бывает с каждым из нас... Но куда хуже, когда наступает разлад в жизни целого народа.
Случилось такое горе и на Руси. Ожесточились люди, обозлились друг на друга, затмение нашло на их души и настала великая смута. Вот тогда-то и решил большой русский художник Михаил Васильевич Нестеров помочь людям побороть разлад, понять ближнего своего, вернуться к миру и ладу. Так в 1905 году появилась картина "Два лада".
Мы не будем рассказывать о ней. Ведь картина это — тайна. Найти отгадку каждый должен самостоятельно. Дадим только маленькую подсказку: внимательно всмотритесь в репродукцию. Не просто озеро, не просто лес изображены на картине! Это прекрасная и величественная земля славянская, земля человеческая предстала перед нами во всей своей скромности, доброте и правде. Лад царит на земле. И это не только нежно прижавшиеся друг к другу юноша и девушка. Это лад между тонкими грустными берёзками и просторной гладью озера, лад между гордыми белыми птицами и человеком, лад между отцом-небом и матерью сырой землёй. Наконец, замечательный лад между вами, зрителями, и мудрой картиной большого русского художника. А сколько ещё ладов вы здесь найдёте, если не поленитесь и внимательно поразмышляете над чудесным творением! С каждой новой находкой вы будете становиться чуть-чуть мудрее, чуть-чуть взрослее — вы будете учиться жить в ладу с огромным, данным нам жизнью миром.

Два лада.
Художник Михаил Васильевич Нестеров


Дорогие ребята!
Перед вами стихи Александра Трифоновича Твардовского, русского поэта. Когда вы начнёте их читать, сразу почувствуете, с какой лёгкостью это у вас получается. Словно вы сами написали эти строчки. Такое ощущение рождается оттого, что поэзия Твардовского — часть русской природы, а значит, и часть нас самих. В стихах Твардовского нет ничего придуманного, в них всё естественно. Его поэзию можно сравнить с привольной рекой, отразившей нашу жизнь. Смотришь в это отражение — и видишь каждый раз что-то новое, но неизменно родное.
Александр Трифонович не писал специально для детей. Он не делил литературу на "взрослую" и "детскую", как не делали этого его любимые писатели: Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Некрасов, Никитин... Он говорил стихами для всех. Говорил о самом близком и дорогом: о родной смоленской деревне с её праздничными хороводами и нелёгкими крестьянскими заботами. На хуторе Загорье, где прошло детство поэта, как и повсюду на Руси, испокон веку превыше всего ценились в человеке трудолюбие, порядочность, смекалка, уважение к старшим и любовь ко всему живому на земле.
Не случайно первым стихотворением Саши стало стихотворение о мальчишках, разоряющих птичьи гнёзда. Он старался записать его, ещё не зная всех букв алфавита. С тех малых лет тяга к поэтическому творчеству уже не оставляла его никогда. И всегда — "во дни торжеств и бед народных" — ему было что сказать людям.

Александр Трифонович Твардовский
Рисунки Владимира Дугина
СЕЛЬСКОЕ УТРО

* * *
Есть обрыв, где я, играя,
Обсыпал себя песком.
Есть лужайка у сарая —
Там я бегал босиком.
Есть речушка — там я плавал,
Как бывало, не дыша.
Там я рвал зелёный явор,
Плётки плёл из камыша.
Есть берёза вполобхвата,
Та берёза на дворе,
Где я вырезал когда-то
Буквы САША на коре...
Но во всей отчизне славной
Нет такого уголка,
Нет такой земли, чтоб равно
Мне была не дорога.
* * *
Рожь, рожь... Дорога полевая
Ведёт неведомо куда.
Над полем низко провисая,
Лениво стонут провода.
Рожь, рожь — до свода голубого,
Чуть видишь где-нибудь вдали,
Ныряет шапка верхового,
Грузовичок плывёт в пыли.
Рожь уходилась. Близки сроки,
Отяжелела и на край
Всем полем подалась к дороге,
Нависнула — хоть подпирай.
Знать, колос, туго начинённый,
Четырёхгранный, золотой,
Устал держать пуды, вагоны,
Составы хлеба над землёй.

СЕЛЬСКОЕ УТРО
Звон из кузницы несётся,
Звон по улице идёт.
Отдаётся у колодца,
У заборов, у ворот.
Дружный, утренний, здоровый
Звон по улице идёт.
Звонко стукнула подкова,
Под подковой хрустнул лёд;
Подо льдом ручей забулькал,
Зазвенело всё кругом;
Тонко дзинькнула сосулька,
Разбиваясь под окном;
Молоко звонит в посуду,
Бьёт рогами в стену скот, —
Звон несётся отовсюду —
Наковальня тон даёт.
* * *
У дороги дуб зелёный
Зашумел листвой каляной.
Над землёю истомлённой
Дождь собрался долгожданный.
Из-за моря поспешая,
Грозным движима напором,
Туча тёмная, большая
Поднималась, точно в гору.
Добрый гром далёко где-то
Прокатился краем неба.
Потянуло полным летом,
Свежим сеном, новым хлебом.
* * *
Зашёл я в дом, где жил герой,
А нынче мать его осталась
Да с ней парнишка — сын второй,
Что стал опорою под старость.
Большому горю скоро год,
А мать по-прежнему украдкой
Нет-нет и снова перечтёт
Все те слова бумаги краткой.
Здесь, с каждым разом в том письме
Дороже буква ей любая.
Сидит, забывшись, как во сне,
Из рук платок не выпуская.
С пелёнок сына никому
Не уступили эти руки,
Кроили курточки ему,
Обнять спешили в день разлуки.
И вот молва гремит о нём,
Все почести ему отдали.
А здесь его, в селе родном,
Ещё по отчеству не звали —
Так молод был. Кому бы знать,
Что многих славою богаче
Он станет вдруг. А мать? А мать
И думать не могла иначе,
Что в самый кинется огонь,
Не струсит, знала без проверки...
Стоит в углу его гармонь
И стопка книг на этажерке.
И на меньшого смотрит мать:
Ничем тут, видно, не поможешь.
Ему играть, ему читать
И быть на старшего похожим.


Гималаи. Художник Николай Константинович Рерих

Виктор Ерёмин
КТО МЫ И ОТКУДА

Беседа первая
АРИЙЦЫ
Давным-давно, много тысяч лет тому назад, жили в предгорьях великих Гималаев люди по названию арийцы. Никто сегодня не знает, когда и откуда пришли они в те земли.
Это были сильные, мужественные люди, прославившиеся замечательными открытиями. Они дали начало многим народам нашей планеты. От арийцев ведём род и мы, русские.
Арийцев считают народом оседлым, то есть сидящим, живущим на одном месте. Свои жилища они строили из камня и глины и называли словом ДОМ. Дом должен быть крепким и надёжным, потому что служил многим поколениям одной семьи. В дом вело особое отверстие, закрывавшееся щитом из досок, его называли словом ДВЕРЬ. Как видите, слова далёких предков сохранились в нашем языке.
Именно арийцы придумали планировку городов и сёл. Так появились первые улицы. А поскольку арийцам приходилось много и часто воевать с соседними народами, то, чтобы защитить свои жилища, они стали окружать дома и улицы толстыми стенами. Так появились крепости, а по-русски — кремли.
Арийцы хорошо владели ОГНЁМ, это слово досталось нам от них по наследству. В каждом доме была печь, в которой пекли, варили мясо, готовили пшённую кашу. Пили арийцы молоко и МЁД — слово это тоже вошло в наш язык. В хозяйстве держали коров, коз, волов, свиней, собак. И слова ОВЦА и ПОРОСЁНОК остались у нас. Где есть дом, там есть и непрошеные постояльцы. Рядом с нами живут МЫШКА, МУХА, с такими же названиями жили они и рядом с арийцами.
Арийцы были знатными мореходами, слово МОРЕ тоже арийского происхождения. Посмотрите на карту: откуда арийцы могли знать о море, если возле Гималаев его нет? А дело в том, что много тысяч лет назад в центре Азии было большое, бурное море, которое долго и медленно высыхало, пока не остались от него лишь Аральское и Каспийское моря. Когда же центральноазиатское море ещё существовало, жители предгорий бороздили его просторы в ладьях и гребли вёслами.
Мореплавание требовало хорошего знания звёздного неба, и арийцы были отличными астрономами.
Но наибольших успехов достигли в математике — именно они создали десятичную систему счисления, которой мы с вами сегодня пользуемся. Это они придумали десятки, сотни, тысячи и миллионы! Даже в календаре у арийцев было десять месяцев (впоследствии их вытеснили двенадцать месяцев семитских народов). Арийские слова ДВА, ТРИ, ШЕСТЬ, СЕМЬ остались в нашем языке.
Арийцы были гордыми, независимыми людьми, само имя их переводится как "лучший", "самый лучший". В русском языке сохранилось слово ЯРЫЙ, то есть "наиболее арийский", "лучший". Отсюда и такие национальные имена, как Ярослав — "лучший славянин" или Ярополк — "лучший водитель полков". Когда вы будете читать нашу древнюю национальную литературу — былины, летописи, песнопения, — то наверняка обратите внимание, что там часто используется слово "ярый" со значением хвалы.
Главным в жизни арийцы считали сохранение домашнего очага и семьи, а высшей целью семьи признавалось продолжение рода. Поэтому у арийцев было много детей. И не удивительно, что такие замечательные слова, как ПАПА, МАМА, СЫН, ДОЧЬ, БРАТ, СЕСТРА — арийские. В переводе на сегодняшний язык они означают:
папа — защитник, господин;
мама — творящая, рождающая;
сын — рождённый, родной;
брат — держатель, несущий (брат считался покровителем сестры);
сестра — собственная, принадлежащая брату, покорная ему.
Арийского происхождения и такие слова, как СВЁКР и СВЕКРОВЬ, ДЕВЕРЬ, ЗОЛОВКА.
— Папа, — говорили арийцы, — главный человек в семье, он добывает для всей семьи пищу. Мама — его помощница и заместительница, она готовит для всех еду. Право на еду имеют все члены семьи, как и на одежду. Каждый обязан беречь и охранять дом и домашний очаг.
Свой дом арийцы считали храмом, посвящённым душам предков. Папа и мама были главными жрецами этого храма. Они строго следили за соблюдением семьёй девяти великих древних заповедей (которые впоследствии переняли у арийцев другие народы). Вот эти заповеди, хорошенько поймите и запомните их:
1. Чти богов.
2. Почитай родителей.
3. Почитай Отчизну.
4. Почитай гостя.
5. Держи себя в чистоте.
6. Не распускай чувств.
7. Не убивай.
8. Не кради.
9. Не лги.
Арийцы верили, что все предки человека являются его богами и защитниками. Поэтому самым дорогим для каждого было то место, где жили, трудились и умерли отец и мать, бабушка и дедушка, прадеды и прабабушки. Здесь человек должен трудиться сам и вырастить своих детей. В честь предков-защитников арийцы называли это место Отчизной или Родиной, то есть местом, где живут души РОДА, души отцов..
Арийцы первыми в истории человечества поняли, что самое страшное преступление — это убийство человека. Вначале их закон запретил убивать отца, потом учителя, потом родственников, потом сограждан и наконец любого человека, если он не угрожает Родине, семейному очагу или жизни другого.
А вот какой способ борьбы с несправедливостью придумали арийцы. Они верили, что душа убитого обязательно найдёт в аду душу убийцы и уничтожит её. Если кто-то совершал несправедливый поступок, обиженный садился перед домом обидчика и объявлял голодовку. В случае смерти голодающего обидчик считался убийцей...
Многие столетия жили арийцы по своим законам на земле предков. Но численность их постоянно росла, леса же постепенно вырубались, реки мелели, пропадала питьевая вода. От частого возделывания оскудевали поля. Прокормиться становилось всё труднее и труднее.
И тогда значительная часть арийцев была вынуждена навсегда покинуть родные места и уйти на запад. Шли они долго, преодолевали великие трудности, боролись со стихиями, воевали с враждебными племенами. По пути они дробились, удалялись друг от друга, смешивались с местными жителями. В результате этого переселения возникли немцы, датчане, шведы, норвежцы, исландцы, англичане, голландцы, фламандцы и другие народы, а также литовцы, пруссы, латыши и многие славянские народы, в том числе и русский.
Чуть позднее, вслед за первой ушла вторая группа арийцев в направлении юго-запада. От них произошли греки, древние италийцы, кельты, албанцы, итальянцы, молдаване, румыны и другие.
Третья, последняя часть арийцев отправилась на юго-восток и на юго-запад. Юго-восточные арийцы пришли к рекам Инд и Ганг и стали родоначальниками индийских народов, а юго-западные — иранцев. Небольшая группа арийцев поселилась на Кавказе. Их потомки — аланы, или осетины, и армяне.

<- предыдущая страница следующая ->