скачать журнал

<- предыдущая страница следующая ->

ВОКРУГ ЗЕМНОГО ШАРА

САМОЕ БЕЗОПАСНОЕ ТОПЛИВО. Оказывается, это не что иное, как... воздух. По крайней мере, так полагает изобретатель Карл Лаа. Больше того, он уверен, что пройдет всего несколько лет, и на продымленных «мерседесами» и «кадиллаками» улицах западноевропейских городов появятся грузовые и легковые... пневмоавтомобили. Заправив ночью сжатым воздухом «топливные» баллоны, их водители днем проедут не менее 70 км.
Австрийский умелец полагает, что его идея будет подхвачена специалистами хотя бы потому, что «пневмоавто» лишен целого ряда недостатков, свойственных машинам с двигателями внутреннего сгорания. Он бесшумен, не отравляет атмосферу отработанными газами, не нуждается в сложной системе охлаждения и не менее сложном передаточном механизме, а километр пробега на нем обойдется всего в полтора-два пфеннига.
Наглядным доказательством вероятного успеха своего замысла Лаа сделал действующую модель (в масштабе 1:3) «воздуходувного экипажа», которую продемонстрировал своим коллегам на Нюрнбергском съезде изобретателей (Австрия).

ЦВЕТОК - ВЫКЛЮЧАТЕЛЬ. Чего только не напридумают хитроумные изобретатели! Ну, скажем, выключатель. Чего, казалось бы, проще — подошел, нажал кнопку, и вспыхнул свет. Ан нет! Уже появились «самовыключатели», реагирующие на появление человека в комнате. Но, пожалуй, всех обошел Бин Чан из Белтсвилла (штат Мэриленд). Свое детище он назвал так: «Растительный выключатель для бытовых электро- и радиоприборов».
Устройство представляет собой небольшой блок, подсоединяемый к розетке электросети и электроприбору. Он также связан с датчиком, который запрятан в горшок с комнатным растением. Сам датчик выполнен в виде интегрального микроузла, настроечного на излучаемые телом человека электромагнитные волны. А все это сделано только для того, чтобы когда кто-нибудь из непосвященных гостей наклонится понюхать цветок или просто дотронется до него рукой, мгновенно включилась бы или выключилась электросеть. Чем не смешно?
Цена же этой игрушки немалая — 30 долларов (США).

НЕСГОРАЕМОЕ БРЕВНО можно получить, если обработать его специальным составом, разработанным сотрудниками Варненского института судостроения, — ему не страшна даже температура 750° С. Причем на свойствах древесины подобная обработка не сказывается. А понадобились такие бревна для предотвращения пожаров на судах, ведь многое, что там находится, сделано из дерева (Болгария).

МОНОРЕЛЬС СТАРЫЙ И НОВЫЙ. Когда в девяностых годах прошлого века немецкий инженер Ойген Ланген предложил воплотить свою смелую идею монорельсовой железной дороги в Берлине, отцы города прониклись сомнениями и сочли затею слишком сложной и крайне опасной. И они предпочли старый добрый трамвай.
Инженеру Лангену пришлось попытать счастья в другом месте. Таким местом оказался город Вупперталь, где из-за сложного рельефа местности обычный трамвай пустить было очень трудно. 1 марта 1901 года подвесная монорельсовая дорога в Вуппертале вступила в строй. Сначала ее длина составляла 4,5 километра, а двумя годами позже увеличилась до 13,3 км. Вагонный парк состоял из 30 вагонов, каждый на 130 пассажиров. Для строительства было использовано 19 200 тонн стали для рельсовых путей и 472 опоры...
Прошло много лет, а «вуппертальское чудище», как его вначале иронически называли, продолжало исправно служить. Тщательно продуманная конструкция рельсового пути и система движения подвижного состава позволили обеспечить максимальную безопасность. За все время существования дороги произошла лишь одна авария: в 1917 году по вине водителя (человеческий фактор!) один поезд наскочил на идущий впереди состав и слетел в реку Вуппер, причем никто из пассажиров не пострадал.
В 1972—1974 годах была произведена некоторая модернизация — вагоны заменили новыми, более современными. Энергию они получают от особого токонесущего рельса, куда подведено напряжение 600 В. Каждый вагон имеет четыре двигателя постоянного тока мощностью по 50 кВт. Применение промышленного телевидения улучшило контроль за движением и еще больше увеличило его безопасность.
А совсем недавно в Гамбурге вступила в строй монорельсовая дорога нового типа — двухэтажная. Она соединяет железнодорожный вокзал с торговым центром. Девять 12-местных вагончиков движутся со скоростью 40 км/ч. Управление движением полностью автоматизированное, с помощью ЭВМ. Пассажир, садящийся на одной из трех станций, после опускания монеты в автомат и нажатия соответствующей кнопки с указанием станции назначения получает билет с магнитным кодом и видит на информационном табло номер перрона, с которого должен отправиться поезд. Войдя на перрон, пассажир опускает свой билет в прорезь контрольного устройства, после чего свободный вагончик по сигналу компьютера подходит к станции. В вагоне следует нажать кнопку закрытия дверей, что является сигналом к отправлению. Во избежание шума, или, как теперь говорят, акустического загрязнения окружающей среды колеса вагонов обрезинены. Небольшие размеры эстакады и всех вспомогательных сооружений позволяют легко вписывать монорельсовую дорогу этого типа в существующую городскую застройку.
Вверху — монорельс в Вуппертале, рисунок начала XX века; внизу — монорельс в Гамбурге, фото 1980 г. (ФРГ).

ЛЕТАЮЩИЕ «ЗЕНИТКИ». Рваная рана на зеркально отполированной поверхности носа реактивного «старфайтера» — результат столкновения... с голубем. Еще два таких же истребителя, врезавшиеся на полной скорости в летящих уток, разбились. Их носовые «фонари» из бронированного стекла были пробиты насквозь словно зенитными снарядами.
Столкновение с птицами стало опасным для авиации с тех пор, как она вышла на скорости, близкие к звуковым. Пилот, даже заметив помеху на трассе полета, не в состоянии отвернуть в сторону. Но главное, обыкновенная ворона или чайка, вес которой не превышает 0,5 кг, при скорости столкновения в 800 км/ч наносит удар по корпусу самолета с силой в 33 тонны!
Статистики подсчитали, что зарегистрированная 1 тыс. случаев столкновений с пернатыми принесла авиакомпаниям убытки в 3 млн. марок. В Европе работает централизованная система из 50 радаров, оповещающая пилотов о скоплениях птиц на трассах полета. Созданы специальные службы по предотвращению столкновений, в районах аэропортов производится отстрел птиц, усиливаются лобовые стеклянные части самолетов. Но столкновения продолжаются. Современные самолеты могут выдержать удар килограммового «пушистого снаряда» лишь до скорости 500 км/ч. На скорости звука стограммовая пичуга пробивает лобовое стекло, словно полиэтиленовую пленку (ФРГ).

БЕРЕГИТЕСЬ, КОМАРЫ! С наступлением лета комары становятся настоящим бедствием для рыболовов, туристов, дачников, не говоря уже о тех, кому приходится работать в это время в тайге или тундре. Какие только методы не используются для борьбы с этими назойливыми насекомыми. Мази, защитные сетки, химические препараты — вот неполный перечень средств из антикомариного арсенала. Среди них оригинальное электрическое устройство — «Вейп-аир», выполненное итальянской фирмой Фумакилла. Новое устройство состоит из электроподогревателя, и специального порошка в брикете. Подогреватель, подключаясь к источнику постоянного тока напряжением 12 В, разогревает брикет, и через 10 мин тот начинает выделять вещество, которое отпугивает комаров. Срок действия — 8—10 ч, после чего брикет нужно заменить. Новое устройство надежно и удобно в обращении. (Италия).

«НОЧНЫЕ ВЕЛОСИПЕДЫ». Вряд ли езда в вечернее время по слабоосвещенным улицам безопасна для велосипедиста. Вынырнет откуда-нибудь запоздалая машина — и недалеко до трагедии. Ну а что делать, если вечерний моцион прописан врачом? Нужно как-то оборудовать бицикл, чтобы соблюсти элементарную технику безопасности. Умельцы предлагают следующее: на ободья колес наклеивается эластичная фольга, устойчивая к ударам и истиранию и не удерживающая грязи, способная отражать свет автомобиля на расстоянии до 150 м. Эксперименты показали, что водитель грузовика, мчащегося со скоростью 80 км/ч, видит отблеск своих фар на таком расстоянии, что дорожно-транспортное происшествие исключается (Канада).

СУДНО С КОМБИНИРОВАННОЙ ТЯГОЙ. Более 200 экспертов из многих стран приняли участие в международном симпозиуме, состоявшемся в Лондоне по инициативе Британской ассоциации судостроительных фирм. Основной темой, обсуждавшейся здесь, была перспектива использования парусных судов в составе торгового флота, получившая актуальность в связи со значительным ростом цен на дизельное топливо и бензин.
Предполагается, что уже в течение ближайших двух десятилетий приблизительно 50% судов дальнего плавания будут использовать паруса. Практическим же примером использования силы ветра может служить судно «Син Айтоку мару» водоизмещением 1600 т. На нем установлен двигатель мощностью 7500 л. с. и паруса размером 200 м2, закрепленные на металлических мачтах. «Управляются» они автоматически с помощью электронного ординатора, который выдает данные о силе ветра, морских течениях и курсе (Япония).

УБИРАЕМ ХМЕЛЬ. Знаменитое чешское пиво обязано своей популярностью не только мастерству пивоваров, но и особому сорту хмеля, необходимого для приготовления этого янтарного напитка. Много сил должны затратить земледельцы, чтобы вырастить хмель, но особенно трудоемка его уборка. Растение, переплетаясь, как лоза на виноградниках, образует длинные зеленые ряды высотой полтора-два метра. Собирать плоды хмеля, которые скрыты ветками и листьями, не так-то просто. Однако специалистам научно-исследовательского института сельскохозяйственных машин и конструкторам предприятия «Агрострой» удалось механизировать этот процесс. Ими разработана оригинальная хмелеуборочная линия, которая не только убирает эту сельскохозяйственную культуру, но и транспортирует хмель к месту упаковки, заменяя при этом труд 600 сборщиков (Чехословакия).

СОЛНЕЧНЫЕ ЧАСЫ. Для современных солнечных часов свет «всего лишь» источник энергии, заменивший традиционную заводную пружину или менее традиционную электрическую батарейку. Восемь встроенных солнечных элементов превращают обычный дневной или искусственный свет в электричество, которое и питает всю сложную электронную систему часов. Микрокомпьютер обеспечивает хронометру точность хода. Продолжительность непрерывной работы солнечных батарей — четыре года! (США).

ЕЩЕ ОДИН РЕКОРД. Не так давно 25-летний Джианни Маркола установил новый национальный рекорд, прокатившись по автотреку со скоростью, 172,245 км/ч на... роликах. Справедливости ради отметим, что сделать это ему удалось с помощью опытного водителя мощного автомобиля «Ламборджини», выступившего в роли лидера, приняв на себя львиную долю потока встречного воздуха. Марколе оставалось только покрепче ухватиться за задний буфер и постараться сохранить равновесие (Италия).


КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ
НА КОНКУРС

Продолжаем публикацию рассказов, поступивших на международный конкурс.
Геннадий Дмитриевич Мельников родился в 1936 году; по профессии он инженер, работает начальником отдела одной из волгоградских проектных организаций. Его первый рассказ — «Лекарство от автофобии» был опубликован в сборнике «НФ-19» в 1978 году. Небольшая юмореска «Жук на ниточке» была напечатана в № 10 «ТМ» за 1980 год. За рассказ «Ясное утро после долгой ночи» Геннадий Мельников отмечен второй премией на первом этапе конкурса.
Илия Джерекаров — болгарский фантаст. Его рассказы переводились на русский язык. Рассказ «Необъявленная встреча» был удостоен третьей премии на болгарском этапе конкурса.

ЯСНОЕ УТРО ПОСЛЕ ДОЛГОЙ НОЧИ
ГЕННАДИЙ МЕЛЬНИКОВ, (Волгоград)
Рис. Б. Сопина

Старик проснулся от гулких ударов сердца и не мигая смотрел в потолок, залитый холодной синевой рассвета. Ломило в висках, на лбу выступила испарина: все тот же сон в течение многих ночей, многих лет...
...Долговязый в зеленой помятой форме с засученными рукавами стоял в трех шагах от него и, ухмыляясь, целился «вальтером» ему в грудь. Он отчетливо видел темный кружок пулевого канала, который гипнотизировал, тянул к себе, и, кроме этого кружка, ничего в мире больше не существовало. Рука, как чужая, потянулась к кобуре, но это движение было неосознанным, машинальным и бесполезным. Ухмылка сползла с лица долговязого, и оно сделалось злым и красивым. Отрицательно качнув головой, долговязый нажал на спусковой крючок...
Диспетчер — Зоне С: факторизация по всем секторам.
Служба М — Первому: пульс сто шестьдесят.
Первый — Зоне С: нуль-позиция.
Старик проснулся во второй раз и был очень удивлен: обычно после этого сна он никогда больше не засыпал. В комнате, несмотря на сдвинутые портьеры, было светло. Солнце, наискось пробиваясь сквозь цветную ткань, освещало угол комнаты, где стоял старенький «Рекорд», на пыльном экране которого четко обозначились волнистые полосы. На серванте тикал будильник, который показывал десять минут восьмого, но старик знал, что на самом деле не было еще семи. Он не подводил стрелки уже двое суток.
Пора подниматься.
Зона С — Корректору: повысить уровень в секторе 5.
На кухне старик поставил чайник на газовую плиту, и, пока брился в ванной, тот закипел. Отключив газ, старик достал из подвесного шкафа жестяную коробочку из-под растворимого кофе, в которой он хранил чай, бросил щепотку в чайник для заварки, залил кипятком и укутал полотенцем. Затем достал из холодильника начатую пачку масла, хлеб, приготовил бутерброд — вот и весь завтрак. Он мог бы приготовить его с завязанными глазами, потому что вот уже десять лет, как умерла его жена, меню завтрака не менялось.
Позавтракав, старик убрал со стола и подошел к окну.
Диспетчер — Группе А орбит: факторизация.
Корректор — Диспетчеру: плотность потока падает.
Диспетчер — Зоне М: дать коразрез на Группу А орбит.
Из окна третьего этажа открывался вид на Вишневую Балку — небольшой островок зелени вокруг одноэтажных частных домиков, на которые со всех сторон наступали высокие блочные дома. Старик с сожалением отметил, что с каждым годом все дальше и дальше отодвигаются заросли сирени, белый дым цветущих вишен и что теперь уже не залетают весною на его балкон скворцы. Вишневая Балка отживала свой век, и старик понимал, что это необходимо, что город растет, но все-таки было жаль... Он отошел от окна и стал собираться в магазин за продуктами.
Зона С — Корректору: отсутствие индекса в секторе 8.
Корректор — Первому: отказ в блок-схеме ящиков.
Первый — Корректору: дать фон.
Старик сменил пижаму на серый летний костюм, взял хозяйственную сумку, обул в коридоре парусиновые туфли и, потрогав еще раз ключи в кармане пиджака, лишний раз убедившись, что они там, вышел на площадку. Захлопнув дверь, он не стал запирать ее на нижний замок потому, что выходил ненадолго.
Придерживаясь за перила, старик спустился вниз. На площадке первого этажа он достал связку ключей, выбрал самый маленький, подошел к простенку между первой и второй квартирой... и обнаружил, что открывать было нечего. Там, где висели почтовые ящики, выделялся серый четырехугольник незакрашенных панелей.
Сектор 8 — Диспетчеру: неполадка устранена.
Диспетчер — РТ-сети: факторизация шагов.
Где-то на четвертом этаже хлопнула дверь, и кто-то стал спускаться по лестнице. Стоять вот так и смотреть на пустую стену было неловко, и старик поспешил к выходу. А с почтовыми ящиками скорее всего ничего страшного не произошло — сняли, чтобы произвести ремонт или заменить на новые... Он открыл дверь подъезда.
Диспетчер — Зоне С: факторизация всех секторов.
Корректор — РТ-сети: понизить уровень записи.
Старик зажмурился от яркого, но еще по-утреннему прохладного солнца. Сейчас оно ласковое, как в детстве, когда летний день впереди — целая вечность. В полдень же оно для него одна и та же ассоциация: гимнастерка на спине накалена, как жесть, а пожухлые стебли полыни — плохое укрытие от низко летящих «мессершмиттов», трассирующие очереди которых похожи на знойные лучи...
Ему нужно было пересечь небольшой зеленый дворик, огороженный пятиэтажками, пройти под аркой между двумя угловыми домами, перейти через улицу — и там сразу направо гастроном. Он мог бы при желании уже давно не ходить за продуктами: ему неоднократно предлагали доставлять их на дом, но старик не хотел лишать себя одного из немногих удовольствий — пройтись утром по мягкому снегу или вот как сейчас... Ясное утро. Чуть-чуть прохладно — это от мокрой травы и цветников, которые совсем недавно полили из шланга, — все запахи приглушены, и тени еще не контрастны, расплывчаты, а в густых кронах деревьев, казалось, еще клубится темным туманом остаток ночи.
Через арку старик вышел на центральную улицу и остановился у перехода.
Диспетчер — Зоне А: зеленый.
Загорелся зеленый глазок светофора. Старик перешел улицу, повернул направо и вошел в магазин.
Людей было немного. Старик подошел к молочному отделу и подождал, пока продавщица не обслужила женщину.
— Мне две бутылки «Коломенского», — сказал старик, когда подошла его очередь.
Продавщица, которую раньше он здесь не видел, не поняла его.
— «Коломенского», — повторил старик. — Две бутылки.
Продавщица, молоденькая девушка, казалось, старалась что-то вспомнить, что-то важное, необходимое, но никак не могла. Старик увидел, как от волнения у нее на шее запульсировала жилка и побледнели щеки. «Что с нею?» — заволновался старик.
Зона М — Диспетчеру: неопределенность в РТ-сети.
Диспетчер — Корректору: заменить суперпозицию.
Корректор — РТ-сети: вариант отсутствия.
— Извините, пожалуйста, — наконец пришла в себя продавщица. — Но «Коломенское» еще не привезли. Могу предложить вам кефир, простоквашу, сырок с изюмом...
— Ничего, ничего, — чувствуя какую-то неловкость, торопливо проговорил старик. — Можно и кефир, какая разница...
— Платите, пожалуйста, в кассу пятьдесят две копейки.
Диспетчер — Зоне М: внимание! На кассе — пятьдесят две копейки! Сдача с рубля — сорок восемь!
Первый — Диспетчеру: спокойнее!
Старик подал кассиру деньги и, пока та выбивала чек и отсчитывала сдачу, обратил внимание, что кассир тоже новая и такая же молодая, как и продавщица. «Студентки торгового училища на практике, — подумал старик, — потому так и волнуются».
В хлебной секции старик взял батон за восемнадцать копеек, четвертинку круглого темного хлеба и вышел из гастронома. На сегодня больше ему ничего не требовалось: основные закупки продуктов на неделю старик производил по вторникам.
На обратном пути старик остановился возле деревянной ветхой беседки, в которой вечерами собирались любители домино. А что, если зайти сейчас к своему старому другу, который живет вот в этом доме и с которым он не встречался месяца два? Зайти и пригласить его на чашку чая...
Зона В — Диспетчеру: неопределенность вне системы.
Диспетчер — Зоне В: суперпозиция с колесом.
В этот момент зазвенел металл по асфальту — мальчик лет шести катил колесо. Такое старику давно не приходилось видеть — мальчик катил металлический обод, как, бывало, в детстве он сам, при помощи изогнутой проволоки, как катали колеса мальчишки до войны, во время войны и немного после, когда с игрушками было не то, что сейчас.
Малыш прокатил колесо мимо, а старик продолжил путь и, только зайдя в подъезд, вспомнил, что хотел зайти к другу...
Почтовые ящики были уже на месте, их успели повесить до того, как разнесли почту: сквозь отверстия белели газеты. Старик открыл свой ящик, достал две газеты — местную и центральную, закрыл дверцу и поднялся на свой этаж.
Диспетчер — Зоне С: факторизация секторов.
В коридоре старик снял туфли, надел шлепанцы и понес сумку на кухню. Там он вытащил из нее кефир и хлеб, протер влажной тряпочкой бутылки, поставил их в холодильник, хлеб завернул в целлофановый мешочек, положил в хлебницу. Пустую сумку поставил в шкаф на нижнюю полку.
До десяти старик читал газеты.
В одиннадцать пошел на кухню и приготовил себе обед из половины пакета «Суп вермишелевый с овощами».
В двенадцать старик пообедал, помыл посуду, начатую бутылку кефира закрыл пластмассовой пробкой и поставил на место.
До часу он стирал в ванной носовые платки и всякую мелочь, которую сдавать в прачечную с остальным бельем почему-то стеснялся.
В час, почувствовав усталость, старик прилег на диван. И заснул...
Первый — всем Зонам, кроме Зоны С: нуль-позиция.
Диспетчер — Зоне М: нуль-позиция.
И тотчас исчез пятиэтажный дом с гастрономом и сапожной мастерской на углу. Исчез, будто его вырезали ножницами из цветной фотографии, а саму фотографию положили на черный бархат...
Диспетчер — Зоне А: нуль-позиция.
Исчезла улица вместе с домами, автомобилями и пешеходами. Она словно погрузилась в темную непроницаемую субстанцию, лишенную протяженности и смысла.
Диспетчер — Зоне В: нуль-позиция.
Исчез зеленый дворик, пятиэтажки, кусты сирени, ветхая беседка. Исчез дворник, сматывающий поливочный шланг, мальчик с колесом...
Диспетчер — Группе А орбит: нуль-позиция.
Исчезли домики и зелень Вишневой Балки, трубы далеких заводов, лес на другом берегу широкой реки, сама река...
Исчезло небо вместе с тонким белым следом от пролетевшего самолета... Исчезло солнце...
Наступила первозданная тьма, в которой пространство, казалось, сжалось до размера точки, а секунда стала равна вечности.
Первый — всем Зонам, кроме Зоны С: свет.
Темнота сверху стала таять, светлеть, постепенно превращаясь в холодно-синюю, а затем серебристо-белую туманность, которая еще через несколько мгновений хлынула вниз потоками яркого света.
Пространство раздвинулось до границ, обозначенных сферой и диском, линия соприкосновения которых была подобна линии горизонта. На сфере не просматривалось ни одного элемента ее конструкции, и она воспринималась как серебристо-белая поверхность, источающая свет. Невозможно было определить расстояние до ближайшей ее точки — оно могло быть и десять метров, и десять километров. Поверхность диска, испещренная мелкими концентрическими бороздами, подобно грампластинке, казалась более темной, чем поверхность сферы, и его размеры тоже не воспринимались бы сознанием, если бы не одна деталь...
Метрах в ста пятидесяти от центра этого сооружения, где на поверхности диска начинала разворачиваться гигантская спираль, стоял дом, вернее, не дом, а фрагмент дома — всего лишь один подъезд, в окна третьего этажа которого светило солнце, подбираясь к дивану у противоположной стены, на котором спал старик...
Он не знал, что уже давно нет дома, в котором он прожил более тридцати лет, нет того зеленого дворика, по которому он шел сегодня утром, нет арки между домами, самих домов, улицы, гастронома...
Он не знал, что от города, с которым была связана вся его жизнь, остались одни лишь памятники...
Он не знал, что нет больше его фронтового друга, к которому собирался зайти, нет его знакомых по подъезду, нет вообще в живых всех тех людей, которых он знал или о которых когда-либо слышал...
Старик не знал, что и сам он умер давным-давно, в начале далекого двадцать первого века, когда люди не научились еще побеждать многие болезни, не научились бороться со старостью...
Он не знал, что люди, которых уже нет в живых, предоставили ему возможность еще раз увидеть солнце, землю, мокрую траву, серебристый волосок паутинки в прозрачном осеннем небе...
Он не знал, что пролежал сотни лет в тесной камере, по трубам которой циркулировал жидкий гелий, пролежал обезвоженный с физиологическим раствором вместо крови, пролежал до того времени, когда люди уже могли излечивать почти все болезни, могли бороться со старостью...
Но люди не знали, как он воспримет после реанимации резкий переход в незнакомый, совершенно для него новый мир. Они не имели права рисковать.
Поэтому они построили этот купол, под которым с помощью миллиардов тонких лучей, пакетов волн, сжатых, как пружина, сгустков силовых полей воспроизвели по старым фотографиям и кинодокументам уголок старого города, в котором жил старик. Воспроизвели все до мельчайших подробностей: дома, деревья, автомобили, пешеходов, белые облака, желтый лист на мокром асфальте, и все это ничем не отличалось от настоящего — можно было потрогать руками ствол дерева и ощутить его шероховатость, поднять камень и почувствовать его тяжесть, поговорить с продавцом в магазине или с мальчиком, катящим колесо, и не заподозрить, что это всего лишь пакеты волн, переплетенные жгуты света, связанные воедино силовыми полями...
Старик спал в однокомнатной квартире, на третьем этаже блочного пятиэтажного дома, и его сон охраняли: старенький «Рекорд» с пыльным экраном, будильник на серванте, тихо мурлыкающий холодильник — привычные вещи нехитрого бытия.
Ему еще предстоит знакомство с людьми нового мира, и эти люди хотят, чтобы он не почувствовал себя среди них лишним. Но это будет не сейчас, не сразу, постепенно.
Старик спал...
Последнему оставшемуся в живых солдату второй мировой войны снились изрытое дымящимися воронками поле и истребители с красными звездами, летящие на запад.

<- предыдущая страница следующая ->