<- предыдущая страница следующая ->

РАЗЛУКИ НЕ БУДЕТ
В. ИВАНОВА

Как весело все это начиналось! Бегство куда-нибудь за город, на речку, на озеро, на какой-нибудь заброшенный прудишко, лишь бы подальше от зорких взрослых глаз! Какое томительно сладкое ожидание, когда с утра только и живешь тем, что вечером наконец снова будет он (она)! Какие немыслимые рассветы — такие, словно ночи и вовсе не было. Да, какое сплошное сладкое головокружение — и какое стремительное и грубое пробуждение... в унылых коридорах нарсуда. Развод. Мучительное, дотошное до боли выяснение — что да кто виноват, да как, мол, случилось, что «любовная лодка разбилась о быт»...
С любимыми не расставайтесь — какой отчаянный и яростный призыв в этих словах. С любимыми! Не расставайтесь! Если, конечно, они любимые...
Впрочем, вся эта любовная патетика в фильме не показана. Но угадывается. Сюжет сразу заставляет нас спуститься на «грешную землю», обратиться к суровой прозе событий в нарсуде. Что ж, судебные коридоры, оказывается, не такие уж унылые, а судья — просто-таки очаровательная женщина (Р. Нифонтова).
Судья не просто даже очаровательна, но еще и сурово добра, она гуманна, она отнюдь не понимает своей задачи только как непременно развести или непременно помирить в течение двух месяцев. Такой именно срок просит у нее одна из разводящихся. И сколько горького сочувствия в словах судьи: «Но ведь он же не любит вас!» Ну как, в самом деле, производить это обязательное и ритуальное примирение, если нет для него никакой основы? Но она должна, и она дает эти никого не спасающие, а только лишь кратко утешающие два месяца.
Какая драматическая и многоликая череда бывших супружеских пар проходит перед нами на экране! Кажется, что это и не актеры (хотя перед нами как раз актеры и даже популярные), но режиссер П. Арсенов очень жестко призывает их играть «под документ». Он мог бы, наверное, снять все это действительно в зале суда (что нынче модно) или взять непрофессиональных актеров (как будто только они могут убедить зрителя в достоверности происходящего!), но он снял эти сцены как игровые и пригласил известных актеров. И, надо сказать, эти эпизоды в суде, занимающие в фильме добрую треть его не очень долгого метража, пожалуй, лучшее, что в нем есть. Мы потом постараемся объяснить, почему лучшее и почему они представляются принципиально важными для этой картины.
Мы увидим самые разные разбившиеся «лодки» и самых разных выброшенных из них на берег одиночества пассажиров. Вот бойкая особа, ярко и безвкусно накрашенная (Л. Полехина), которая во что бы то ни стало решила удержать при себе мужа, открыто заявляющего, что он любит другую женщину, а ее ненавидит. А вот еще одна женщина (Е. Васильева), муж которой, когда-то усыновивший ее сына, тоже полюбил другую и которая тем не менее просит совсем о другом: ради бога поскорее освободите мужа от этого ставшего мертвым для обоих брака и пусть он будет свободен в своем выборе (эта пара производит, пожалуй, наиболее сильное и глубокое впечатление той гуманностью по отношению друг к другу, которую нельзя, невозможно терять даже в самых горьких ситуациях).
Только в самом конце этого длинного эпизода, а вернее, серии эпизодов в суде, перед нами возникают, наконец, главные герои. Это Катя и Митя Лавровы, совсем еще зелененькие молодожены, такое впечатление, что они вообще только вчера поженились.
Ну что ж, это тоже все по жизни. Известно, как много юных пар не добредают даже до первой заветной вешки на своем пути — до росписи в загсе: три-четыре месяца становятся для них роковыми. А сколько таких, которые, пройдя эту вешку, разводятся в первый же год супружества! Хотя, правда, социологи последнее время выступают, кажется, за ранние браки, но брак браку рознь. Как потом выясняется, Митя и Катя развелись-то из-за чистой ерунды, из-за взаимного упрямства: он приревновал, а она — она никак не хотела признаться, что ничего у нее ни с кем другим не было и не могло быть. Просто считала недостойным для себя — признаваться или не признаваться. Они оба очень милые, очень симпатичные, эти Митя и Катя (А. Абдулов и И. Алферова), и нам искренне жаль, что брак их чуть не погиб. Но, кажется, все-таки не погибнет...
Вообще — и здесь мы подошли к наиболее уязвимому месту картины — ее заявка оказалась шире и глубже исполнения. Если бы вся она могла остаться на уровне тех начальных эпизодов, о которых сказано выше! К сожалению, этого не произошло. Нам показывают, в общем, казус — историю из-за пустяка: кто-то кого-то не пустил ночью домой, кто-то кого-то разыграл. Могут возразить, вы же автор рецензии, сами только что доказывали: вся драма-то порой в том, что разводятся из-за пустяков. Но ведь пустяк в жизни и пустяк в искусстве не одно и то же. За «пустяком» в искусстве должно стоять серьезное исследование — и заявка на него есть в картине. Но обидно, что при этом линия Кати и Мити идет как бы стороной.
Картина «С любимыми не расставайтесь» притягательная, хотя не во всем осуществившаяся. Но она должна понравиться тем, кто захочет услышать размышления создателей о нынешнем общественном состоянии любви, как бы ни парадоксально казалось это сочетание слов — «общественное состояние» и «любовь». Да, обществу небезразлично это нынешнее состояние любви, ее тонус, ее веяния, одним словом, понимание ее современным человеком, отношение к ней, чутко уловленное и переданное автором сценария А. Володиным.
И вот вся эта, казалось бы, необязательная и случайная связь эпизодов и персонажей, вдруг возникающих и исчезающих, словно бы исключительно по прихоти автора, взрывается в конце концов неожиданным криком Кати: «Я скучаю по тебе, Митя! Я скучаю по тебе!..» И так много, много раз. Этот крик несется нам вслед, когда уже гаснет экран и мы выходим из зала,— крик пусть неожиданный и непонятный с обыкновенной житейской точки зрения, потому что, казалось бы, никаких таких особенных чувств она как будто к Мите и не испытывала. Но вот, оказывается, испытывала, и крик этот рождается откуда-то из самых затаенных глубин ее существа, быть может, ей самой неведомых.
Этот крик осеняет и нас и словно бы всех тех, кого мы только что видели на экране,— еще молодых и красивых, как Митя, как его новая подруга Ира, как удачливый красавец фотограф, к которому приревновал он свою Катю. Потому что была ведь она, была любовь, было это томительное ожидание и стремительные, короткие, как вскрик, встречи и долгие, долгие, никогда не кончающиеся рассветы. Было это, было, и нельзя, чтобы ушло в никуда, исчезло, растворилось в мелочах. Нельзя...
Вот об этом фильм.

Катя (И. Алферова), Митя (А. Абдулов)


СКОЛЬКО ЧЕЛОВЕКУ НАДО?
И. РУДЕНКО

Вопрос сегодня отнюдь не риторический, а ответ на него не столь однозначен, как в стихах «Человеку надо мало...», которыми открывается эта документальная лента.
Не мудрствуя лукаво, авторы назвали свой фильм обнаженно просто: «Воспитание потребностей». И столь же обнаженно представили нам в первую очередь две полярные точки зрения на эту, быть может, одну из самых больных и спорных сегодняшних проблем.
Противостояние начинается с первых кадров фильма. Перед нами два человека. Одного камера находит за тюремной решеткой и будто рада тому обстоятельству, что ей не разглядеть подробно скрытого в темноте лица. Другой — весь на свету, на шумной московской улице. Черная и светлая фигуры. Черный человек только брал: «крупа гречневая — пять мешков, коньяк — восемь ящиков, кофе в зернах — тридцать шесть килограмм»,— звучит голос за кадром. И еще — броши, кулоны, браслеты, и еще деньги десятками тысяч, и золотые монеты... Другой отдавал: зарабатывая не бог весть сколько, водитель московского автобуса Олег Шишков сдал сэкономленные на собственную машину тысячу триста рублей в Советский фонд мира.
Будь фильм художественным, такое черно-белое противопоставление показалось бы нам плоским и в чем-то даже наивным. Но фильм документальный, перед нами реальные люди, и хочется думать уже не о том, как это противопоставление сделано в фильме, а как оно СДЕЛАЛОСЬ в жизни, как стало возможно? Почему люди, выйдя в детстве на одну и ту же дорогу, так потом разошлись? Где та развилка, на которой один пошел дальше, прямо, а другой так круто свернул в сторону?
Камера пытается ответить на этот вопрос и ведет нас и в институт, и в школу, и в семью, и в детский сад — формирование человеческих потребностей процесс, а не одномоментное действие. Увы, даже в детском саду мы видим не процесс, а снова результат. И снова он очень разный: маленький Костик огорчен, что выигранный им приз — плюшевый мишка: «мишка старенький, без ноги» и «с ним стыдно ходить». А маленькая Женя огорчена, что этого же самого мишку не выиграла: «Мне его жалко, я бы его вылечила».
Почему даже у маленьких детей такие разные потребности? В фильме есть прямые публицистические — и даже научные — размышления на эту тему. Каждую увиденную нами сценку жизни, каждый сюжет смотрят, а потом анализируют сидящие за большим круглым столом известные люди: академик Н. Амосов и народная артистка УССР И. Молостова, депутат Верховного Совета УССР В. Шатилова и художница Т. Яблонская, доктор экономических наук Р. Михнев и доктор исторических наук И. Бестужев-Лада.
Они размышляют, даже особенно не споря друг с другом, но тем не менее снова достаточно полярные проясняются позиции. «Мы против аскетизма... Аскетизм нам не нужен»,— говорит Бестужев-Лада, ушло в прошлое то время — оно проходит перед нами в хроникальных кадрах,— «когда простая рубаха была событием», «новые ботинки праздником», а патефон «невиданной вещью». Наиболее полное удовлетворение материальных потребностей людей не забота одиночек. Это сегодня государственная политика.
Но вот мы видим на экране аскетически-серьезное лицо академика Н. Амосова. Он говорит: «На современном уровне состояния планеты воспитание потребностей состоит в том, чтобы научить людей довольствоваться малым. Я глубоко уверен, что люди потребляют больше, чем это им необходимо для счастья. И больше едят, и больше имеют одежды, и ездят на личных машинах вместо трамвая... Без всего этого можно совершенно спокойно обойтись и не быть при этом несчастным».
Мысль эта в фильме не иллюстрируется, не подкрепляется, не подхватывается, но входит в сознание, как завязь твоих собственных, зрителя, раздумий.
...И все-таки: неужели проблема, поставленная фильмом, читается так: аскетизм или стяжательство? Неужели чем у человека меньше материальных потребностей, тем больше духовных, и наоборот? Разве ценности духовные и материальные в противостоянии, а не в союзе?
Не крайностями движется все же жизнь. И, видимо, понимая это, авторы ленты «Воспитание потребностей» через весь фильм неким контрапунктом пропускают историю, на первой взгляд не содержащую в себе никаких крайностей.
История эта мне хорошо известна, началась она с письма двух молодых людей, мужа и жены, которое я однажды получила. Они писали о том, что сами без выходных и праздников возводят в деревне «роскошный полированный рай», уже есть и кухня в кафеле и гараж, машины еще пока нет, но скоро будет, писали они, а потом будет и ребенок — так они распланировали. Письмо опубликовала «Комсомольская правда», в которой я работаю, пришла океанская волна писем — некоторые из них звучат в фильме. И как это часто бывает, обсуждалось уже не само письмо, а проблема, встающая за ним. Да, эта самая — воспитание потребностей. И вдруг новое письмо спустя год. О том, что особняк достроен, но пуст, они разошлись, жена взяла дочку и только нужные вещи, мало вещей, и ушла...
Какие сюжеты преподносит нам иногда жизнь! Ну, чем не фильм-притча эта удивительная история о доме: чем прочнее возводились его стены, тем шире в дом проникал холод. Поучительная история о молодых людях, которым казалось, что они наполняют день работой, быт — вещами, а время — отказом от выходных и даже праздников, и которые однажды увидели, что окружены пустотой. Эта печальная история о двух любящих — они потеряли друг друга, не уходя в ссоры, не встретив измены, не попрощавшись, быть может, с самой любовью...
Но вот эту историю в фильме комментируют собравшиеся за круглым столом, и снова мы слышим полярные мнения. «Чем они отличаются от обычных кулаков?» — одна точка зрения. «Настоящие трудяги, все были бы такими!» — вторая.
Неужели в фильме нет той самой золотой середины, которую мы чаще всего принимаем за истину? Думается, в данном случае посредине, между двумя полярными точками зрения лежит не истина — проблема. И фильм «Воспитание потребностей» эту проблему ставит, в чем большая заслуга кинодокументалистов. Можно было бы авторов фильма упрекнуть в том, что, по сути, они сделали ленту не «Воспитание потребностей», а «Проявление потребностей». Но под силу ли одному фильму показать не результат, а процесс?
...Хотели того авторы фильма или нет, подчеркивали они сами или просто так вышло, но та черная фигура держалась уверенно-дерзко: «Плакать я не собираюсь». А вот водитель автобуса — тот, на свету,— был смущен и даже скован. Вот еще почему, подумалось мне после того, как погас экран, надо разговор, начатый авторами этого фильма, продолжить. Пусть тому, темному, станет неуютно и одиноко. И не только за решеткой, но и на шумной дневной улице, по которой нас везет в своем автобусе скромный бессребреник Олег Шишков.

Академик Н. М. Амосов. Кадр из фильма «Воспитание потребностей»


РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА ИЗ НЬЮ-ЙОРКА

Р. СОБОЛЕВ,
кандидат искусствоведения

Постановщик «Вестсайдской истории» Роберт Уайз — наши зрители уже знакомы с ним по фильму «Звуки музыки» с участием обаятельной Джули Эндрюс — считался режиссером профессиональным, но не более того; множество его ранних лент имели успех, но отнюдь не шумный. В рекламе, предшествовавшей «Вестсайдской истории», также не было ничего, что позволяло бы ожидать появления шедевра. Да и делала-то картину фирма не знаменитая, а второстепенная, малоизвестная — некая «Бета-фильм». В общем, все говорило за то, что снимается очередная невыразительная музыкальная драма, хотя, может быть, и не лишенная некоторых достоинств, поскольку в основу ее положена расхваленная критиками театральная бродвейская постановка.
Вопреки всем предположениям «Вестсайдская история» оказалась именно шедевром — в том разделе фильмов, которые называются мюзиклами. Зрители увидели зрелище на редкость яркое, динамичное, эмоциональное, блистательно соединяющее выразительные средства кино с разнородными художественными элементами других искусств — музыки, песни, танца, вплоть до клоунады и гротеска. Фильм имел большой успех, и национальная киноакадемия США присудила ему десять Оскаров — рекордное число.
Славу приходилось делить между многими: велики заслуги режиссера, хореографа и балетмейстера Джерома Роббинса, композитора Леонарда Бернстайна, великолепного оператора Даниэла Фэппа, многих молодых актеров, костюмеров, технических работников. В единстве усилий коллектива одаренных художников и кроется одна из причин успеха «Вестсайдской истории».
Однако, анализируя причины успеха этого фильма, прежде всего надо отметить жизненность и социальную значимость его содержания, иначе — говорить о писателе Артуре Лорентсе и сценаристе Эрнесте Лемане, которые никаких наград не получили. Именно они раскрыли через вечный сюжет печальной повести о Ромео и Джульетте неискоренимые пороки Америки — раскол поколений, насилие как образ жизни, не имеющие решения в условиях капиталистического общества проблемы молодежи с городских окраин, расовую дискриминацию...
Как известно, мюзикл в жанровом отношении всеяден он может быть и комедией, и драмой, и трагедией. «Вестсайдская история» — трагедия; не такая, какую раскрыл Теодор Драйзер, но тоже чисто американская. Жертвы ее не только Тони, юноша польского происхождения, и пуэрториканка Мария, жертвы и враждующие банды подростков — белых американцев и пуэрториканцев, «ракет» и «акул». Вражда Монтекки и Капулетти, как бы перенесенная в современную Америку.
Поначалу кажется, что спор идет из-за пустяков — кому считаться первыми на общей улице. Но скоро понимаешь, что за этой враждой подростков скрывается естественная для Америки борьба за существование. И «ракеты» и «акулы» равно ограблены обществом и равно лишены надежд на будущее. Но выходцам из Европы кажется, что их несчастья проистекают из-за того, что эмигранты из Пуэрто-Рико захватывают их места, а пуэрториканцам представляется, что их ограбили белые...
Банды не только банды, в этом фильме они еще и классические хоры — иногда в фигуральном, а чаще в буквальном смысле слова: Противоборство хоров-банд не только определяет горькую судьбу Тони и Марии, но и комментирует главное содержание фильма. Так, когда девушки-пуэрториканки вспоминают свои бедствия на родине, то Бернардо и его «акулы» иронично поясняют, что никаких оснований для восторгов нет:
Жить очень мило в Америке...
Если ты сильный в Америке!
Что хочешь делай в Америке...
Если ты белый в Америке!
Здесь все горды и свободны...
Здесь каждый третий голодный!..
Фильм, естественно, не буквально повторяет сюжет Шекспира. В картине Роберта Уайза трагизм определяется не столько смертью Тони, сколько тем фактом, что ничто не примирило ребят из разных банд. И в то время как одни «ракеты» и «акулы» уносят тело вестсайдского Ромео, другие, мрачно взглянув друг на друга, расходятся в разные стороны. Завтра вражда вспыхнет вновь, и снова засверкают ножи — таков трагичный в своей безысходности финал.
Говорят, что у кино, мол, такая судьба, что его произведения быстро стареют. Жизнь показывает, что стареют фильмы-«однодневки», ремесленные по исполнению, поверхностно отражающие действительность. Умным же и художественно ярким картинам, правдиво воплощающим серьезные социальные явления, суждена долгая жизнь, как всем произведениям подлинного искусства. А «Вестсайдская история», несомненно, относится к числу именно таких фильмов.

Мария (Натали Вуд) и Тони (Ричард Беймер).


о нас — за рубежом

«НЕСКОЛЬКО ИНТЕРВЬЮ ПО ЛИЧНЫМ ВОПРОСАМ»

Лана Гогоберидзе умело избежала стереотипа. Героиня фильма (ее роль исполняет Софико Чиаурели) работает в отделе писем в газете и, таким образом, сталкивается со многими людьми. Но ее помощь не всегда действенна, потому что нельзя остановить время, заставить кого-либо любить, нельзя преодолеть преграды, разделяющие людей, изменить их натуру...
Мастерство постановщицы проявляется в том, как она раскрывает образ главной героини. Она наблюдает не только за фактами, событиями, поступками, но также исследует чувства, мысли, душевное состояние героини.
Это очень красивый и современный во всех смыслах фильм.
«Фильм» (Польша).

Фильм «Несколько интервью по личным вопросам» — еще одно свидетельство жизненности и самостоятельности кинематографа Грузии. Его отличают несомненная свежесть и изобретательность.
Благодаря чередованию планов, продуманной связи формы и содержания создается калейдоскоп ситуаций, объединенных в гармоническое целое. Режиссер Лана Гогоберидзе тщательно анализирует, казалось бы, частные проблемы. Но искусство этого художника как раз и состоит в том, что рассказ о личном приобретает в ее творчестве интересный общественный резонанс.
«Гадзеттино» (Италия)

Естественная живость и свежесть, с которыми в фильме рассматриваются различные вопросы,— вот основное достоинство картины Ланы Гогоберидзе. С большой искренностью анализируются все те проблемы, с которыми сталкивается женщина на работе и в семье. Рассказывая о журналистке, которая берет интервью у разных людей, режиссер с завидной искренностью, мастерством и реализмом рисует картины жизни современного советского общества. Софико Чиаурели тонко создает очень интересный образ своей современницы. Средства, которыми пользуется актриса, говорят о ее высоком мастерстве, тонком понимании замысла кинопроизведения.
«Секоло» (Италия)

<- предыдущая страница следующая ->