<- предыдущая страница следующая ->

— Прошу простить за беспокойство,— начал Кэйн.— Дело не займет и пяти минут...
— Почему вы считаете, что это она?
— Это действительно она,— подал голос Буковский.— Но надо, чтобы ее опознал именно ты. Ты видел ее последним.
Карлсена повели в загородку. Тело было накрыто одеялом. Можно было угадать под ним разведенные ноги и раскинутые руки.
Убрав одеяло, Карлсен включил фонарик. Кроме зеленого нейлонового халата и накидки на ней не было ничего. От шеи до коленей тело было испачкано кровавыми пятнами. Под лучом фонарика на коже виднелись глубокие следы укусов.
— Одежду она взяла в шкафу уборщицы,— сказал Кэйн.
— Сколько времени прошло с момента гибели? — осведомился Фаллада.
— Где-то около девяти часов.
— Иными словами... Она была убита примерно через час после того, как выбралась из здания ИКИ. Просто невероятно... В вашем районе все спокойно? Не орудует ли какой-нибудь сексуальный маньяк?
— У нас не значится. Последний подобный случай был в Мэйдстоне, примерно год назад.
Карлсен выпрямился и медленно повернулся к Фалладе.
— Она вся искусана. Почему?
Фаллада пожал плечами.
— Случай не первый. Сексуальное извращение, называемое «вампиризм».

Проснулся Карлсен в темноте. Светящийся циферблат часов показывал: «2.30». Дня или ночи? Потянувшись, он щелкнул выключателем. В соседней комнате слышался ребячий смех. Значит, день. Карлсен оделся и позвонил Фалладе.
Ответила секретарь:
— Он сейчас в Скотланд-Ярде, сэр. Но тут вам от него информация. Вы должны срочно приехать. Когда будете готовы?
— Минут через пятнадцать.
Через полчаса «шершень» привез Карлсена к Психосексуальному институту, где его нетерпеливо поджидал Фаллада.
— Мне нужна ваша помощь. Спустимся в лабораторию.
Они двинулись по лестничному пролету и подошли к двери с табличкой «Лаборатория С». Запахло химическими препаратами, особенно явно чувствовался запах йодоформа. Карлсен оторопело смотрел на голое тело мужчины средних лет, лежавшее на металлической тележке возле двери. Одетый в белое ассистент склонился над микроскопом.
— Я вернулся,— отвлек его Фаллада.— Через полчаса Скотланд-Ярд подошлет еще одно тело. Брось все и начинай работать с ним. Как только подвезут труп, зови меня.
— Хорошо, сэр.
Фаллада закрыл дверь.
— Прошу сюда, мистер Карлсен.
Он первым подошел к кабинету напротив, с табличкой «Г. Фаллада, директор».
— Кто это был?
— Мой ассистент, Норман Грей.
— Нет, я о мертвом.
— Какой-то идиот повесился.— Фаллада открыл створки бара.— Если предложу виски, не рановато?
— Не откажусь.
— Прошу, садитесь. Ваше здоровье.— Фаллада поднял стакан и присел на край стола.— Несколько часов назад я осматривал тело. Девушка. Ее нашли на железнодорожном переезде возле Путни Бридж.— Он передал Карлсену сложенную вдвое бумагу: отпечатанный на принтере листок. Сверху жирным шрифтом название: «Показания Альберта Смитерса. Адрес: Путни, Фоскетт-плэйс, 12.
Примерно в половине четвертого я увидел, что жена забыла положить мне термос с чаем, поэтому отпросился у бригадира, чтобы сбегать за ним домой. Я пошел коротким путем вдоль линии, минут через пятнадцать тем же путем возвращался назад. Подходя к мосту, я увидел на рельсах молодую женщину, лежавшую лицом вниз. Я подбежал к ней и тут услышал шум приближающегося товарняка из Фарнхэма. Я схватил женщину за ноги и стянул с рельсов. Когда потрогал ее пульс, оказалось, что она не дышит...»
Карлсен поднял глаза от бумаги.
— Как она погибла?
— Задушена.
— Понятно.
— Показатель ламбды у нее был всего ноль целых четыре тысячных,— заметил Фаллада.
— Да, но... Но, собственно, и что в этом? Я считал, любой, кто погибает насильственной смертью...
— Да, разумеется. Это могло быть совпадением.— Фаллада посмотрел на часы.— Еще час, и мы будем знать все досконально.
— Каким образом?
— С помощью разработанного нами теста. Потому-то я, честно сказать, и просил вас прибыть сегодня. Хочу кое-что показать. Пожалуй, вам не мешает об этом узнать.— Фаллада открыл ящик письменного стола и вынул оттуда небольшую жестяную коробку. Сняв крышку, поставил ее на стол.— Что это, по-вашему?
Карлсен, наклонившись, стал разглядывать. Какие-то малюсенькие красные шарики, размером с булавочную головку.
— Какие-нибудь подслушивающие устройства?
— Надо же, с первого раза! — Фаллада рассмеялся.— Только с такими, я думаю, вы встречаетесь впервые.— Закрыв жестянку, он опустил ее себе в карман.— Ну что, пройдем?
Небольшим коридорчиком они прошли в соседнюю комнату, и Фаллада включил свет. Тоже лаборатория, только размером поменьше. На длинных скамьях стояли клетки и аквариумы. В клетках обитали кролики, хомяки и белые крысы. В аквариумах плавали серебристые карасики, каменели угри, осьминоги.
— То, что я собираюсь сейчас рассказать, не известно никому за стенами этого здания. Я знаю, что могу положиться на вас — Фаллада остановился перед клеткой с двумя кроликами. — Перед вами самец и самка. У самки сейчас период гона.— Протянув руку, Фаллада щелкнул выключателем. Сверху зеленоватым светом засветился монитор. Фаллада нажал на соседнюю кнопку, и по экрану поползли волнистые черные линии, напоминающие синусоиду прыгающего мяча.— Это показатель ламбды самца.— Фаллада нажал на вторую кнопку; появилась еще одна линия, белая. Ее амплитуда вскоре перекрыла черную.— Это показатель самки.
— Я не совсем понимаю. Что она показывает?
— Жизненное поле кроликов. Красненькие шарики — микроскопические измерители ламбды. Они не только измеряют интенсивность ламбда-поля у животных, но и пускают радиосигнал, который подхватывается и усиливается на этом экране. Что, на ваш взгляд, можно сказать об этих двух сигналах?
Карлсен пристально вгляделся в волнистые линии.
— Они, похоже, идут более-менее параллельно...
— Точно. Наблюдается эдакий любопытный контрапункт, вот здесь и здесь. Помните высказывание: «Два сердца бьются как одно»? Оказывается, это не такое уж пустое двустишие.
— Давайте-ка еще раз, чтобы не было недопонимания,— предложил Карлсен.— Вы вживили эти малюсенькие красные «жучки» кроликам, и теперь мы наблюдаем их сердцебиение, так?
— Нет, нет. Не сердцебиение, а пульсацию их жизненной силы. Эти зверьки, если можно так выразиться, живут сейчас душа в душу. Они могут чувствовать настроение друг друга.
— Телепатия?
— Да, в каком-то смысле. Теперь приглядитесь к этой крольчихе.— Он подошел к соседней клетке, где одиноко сидящий зверек с флегматичным видом грыз капустный лист. Фаллада включил над клеткой монитор. Белая линия очертилась, но взлетов у синусоиды было меньше, и те какие-то вялые.— Эта крольчиха предоставлена сама себе, и ей, вероятно, скучно.
— Иными словами, показания ламбды у них возрастают соразмерно половому влечению?
— Совершенно верно. Вот вы спросили, возле сердца ли вживлены им измерители? Нет, они вживлены возле половых органов.
— Интересно.
Фаллада улыбнулся.
— И даже более, чем вам кажется. Понимаете,— сказал он, выключая монитор,— при половом возбуждении у кроликов повышается не только жизненный тонус, но, как видите, начинают взаимодействовать их жизненные поля. И еще одна интересная деталь. В данный момент, как видите, у самца поле слабее, чем у самки. Это потому, что у самки гон. Но, когда самец влезет на самку, его жизненное поле становится сильнее, чем у нее. И вершина синусоиды у самки как бы повинуется синусоиде самца, а не наоборот.— Фаллада положил ладонь на руку Карлсену.— А теперь я покажу вам кое-что еще.
Он прошел в конец комнаты, к скамье, сплошь уставленной аквариумами. Постучал по стенке одного из них. С каменистого дна поднялся небольшой осьминог сантиметров пятидесяти в ширину и грациозно заскользил вверх к поверхности, чуть кружась, словно завиток дыма.
— Если приглядеться внимательно,— указал Фаллада,— заметно место, куда вживлен измеритель.— Он включил над аквариумом монитор; появившаяся линия вилась неспешно, округло, без резких взлетов, наблюдаемых у кролика.
Фаллада подошел к соседнему аквариуму.
— Здесь у нас мурена, одна из самых гнусных морских тварей. Средиземноморский спрут для такой — редкий деликатес.
Карлсен поглядел на дьявольскую образину, маячащую в прогалине меж камней; в приоткрытом рту виднелись острые, как иглы, зубья.
— Этот образчик не кормлен несколько дней.— Фаллада включил монитор. Синусоида мурены также была вялой, но упорядоченное движение слева направо предполагало запас силы.— Мурену я собираюсь пустить в аквариум с осьминогом,— сказал Фаллада.
— А надо? — Карлсен скорчил гримасу.— Может, лучше на словах? Я бы понял.
Фаллада хохотнул.
— И я б не прочь, но тогда многое ускользнет.— Он отодвинул засовчик на металлической крышке аквариума с осьминогом.— Спруты любят свободу и большие мастера в искусстве удирать. Потому-то приходится их держать в закрытых емкостях.
Он вынул из-под скамьи прозрачные клещи, напоминающие каминные щипцы, только ручки длиннее. Погрузив их в танк с муреной, он медленно завел их над ней и внезапно сомкнул. Вода взбурлила: хищница неистово забила хвостом, силясь укусить схватившие ее невидимые челюсти.
— Как хорошо, что это не моя рука,— заметил Карлсен.
Проворным движением Фаллада вынул рыбу из воды и перекинул ее в аквариум с осьминогом. Мурена стрелой метнулась вниз, в зеленую воду. Фаллада молча указал на монитор.
Там виднелись обе кривые: осьминога — все еще вялая, но усиленная тревогой; мурены — полосующая зигзагами ярости.
— Смотрите на синусоиды,— сказал Фаллада Карлсену, пристально наблюдавшему за аквариумом.
Минут пять все, похоже, шло без изменений. Мурена блуждала вслепую среди взвеси ила и растительных частиц, поднятых со дна хвостом. От осьминога пропал и след. Карлсен успел заметить, как тот скользнул между камнями. Мурена заплыла в дальний угол аквариума, очевидно, не догадываясь о его присутствии.
— Видите, что происходит?
Карлсен вгляделся в синусоиды. В их рисунке теперь намечалось определенное сходство. Было непросто выразить это словами, но напрашивалось сравнение с музыкальным контрапунктом, где синусоиды — звукоряд. Вялость из синусоиды осьминога исчезла, кривая дергалась отрывисто, ломано.
Мурена медленно, словно прогуливаясь, проплыла через аквариум из конца в конец. Теперь сомнений не было: в рисунке синусоид стало намечаться сходство, примерно как у ухаживающих кроликов.
Неожиданно мурена метнулась в сторону, к трещине в камнях. Вода в аквариуме потемнела от выхлопа чернил. Мурена ткнулась в стекло — на миг ее холодные, неподвижные глаза вылупились на Карлсена. Из челюстей торчал кусок осьминожьей плоти.
Карлсен снова посмотрел на монитор. У мурены синусоида взметнулась вверх; частые пики неслись вперед, будто волны разгулявшегося моря. А вот синусоида спрута полностью изменилась: волны пошли плавные, округлые.
— Он умирает? — спросил Карлсен.
— Нет, он лишился кончика щупальца.
— Тогда что же произошло?
— Точно не знаю. Но думаю: он смирился со своей участью. Чувствует, что ничто не сможет его спасти.
— Как!! Он наслаждается тем, что его едят?
— Не знаю. От мурены, подозреваю, исходит некая гипнотическая сила, повелевающая ему перестать сопротивляться. Но я, конечно, могу и ошибаться. Мой главный ассистент считает, что это проявление так называемого «транса смерти». Я как-то разговаривал с туземцем, побывавшим в лапах тигра-людоеда. Он рассказал, что испытывал какой-то странный покой, лежа в преддверии неминуемой смерти. Но тигра застрелили, и до человека лишь тогда дошло, что тот изорвал ему почти всю руку.
Мурена набросилась на добычу с новой силой. На этот раз она вцепилась в осьминога, пытаясь оторвать его от камня; тот прирос к нему всеми щупальцами. Мурена изготовилась, повернувшись вполоборота, и кинулась снова, метя на этот раз в голову. В воде снова заклубились чернила. Кривая осьминога на мониторе неожиданно взлетела вверх, поколебалась там, затем исчезла. На кривой мурены мелькали частые зигзаги триумфа.
— Это показывает,— сказал Фаллада,— что мурена очень голодна. Иначе бы она поедала спрута щупалец за щупальцем, растянув удовольствие даже на несколько дней.— Он отвернулся от аквариума.— Но самое интересное впереди.
— Боже ты мой, еще что-то?
Фаллада указал на стоявший между аквариумами серый ящик.
— Это обыкновенный компьютер. Он записывает пульсацию поля жизни того или другого существа. Давайте посмотрим, что там у мурены...
Он поиграл клавишами, и из принтера вылез лист бумаги.
— Так, общий показатель — 4.8573.— Он протянул бумагу Карлсену.— Теперь у спрута.— Фаллада взял другой листок.— У этого — только 2.9556. У него и в целом жизненный потенциал раза в два ниже, чем у мурены. А теперь сложите.— Он протянул Карлсену ручку.
— Получается 7.8133,— сказал, подсчитав, Карлсен.
— Хорошо. Давайте сверим показатель мурены, что был пару минут назад.— Он снова поиграл клавишами и протянул бумагу Карлсену, даже не взглянув в нее. Карлсен вслух произнес цифру:
— 7.8133. Невероятно. Получается, мурена, по сути, поглотила жизненное поле этого... Боже...— Осмыслив происшедшее, он почувствовал, как кольнуло затылок, и уставился на Фалладу, сияющего довольной улыбкой.
— Точно,— подытожил Фаллада.— Мурена — вампир.
Карлсен так разволновался, что едва мог связно излагать мысли.
— Невероятно. Но сколько такое длится? То есть сколько еще ее поле будет находиться на такой высоте? И откуда вы знаете, что она в самом деле поглотила жизненное поле осьминога? Может, это просто эйфория насыщения? Я имею в виду: от нее и жизненность взметнулась вверх...
— Вначале и я так думал. Пока не увидел цифры. Это повторяется неизменно. Жизненная сила агрессора возрастает ровно на столько, сколько он берет от жертвы.— Фаллада заглянул в свой стакан и обнаружил, что там не осталось ничего, кроме тающих кусочков льда.— Думаю, мы заслуживаем еще по одному,— сказал он и прошел обратно в кабинет.
— И это применимо ко всем живым существам? Или только к хищникам наподобие мурены? Может статься, мы все вампиры?
Фаллада хохотнул.
— На подробное изложение результатов моих исследований уйдут часы. Взгляните сюда.— Фаллада отпер выдвижной металлический ящик и вынул оттуда увесистую книгу, на поверку оказавшуюся рукописью в переплете. «Анатомия и патология вампиризма», Ганс В. Фаллада, ФРС».— Перед вами результат пяти лет исследований. Еще виски?
Карлсен принял с благодарностью. Упав в кресло, он начал перелистывать страницы манускрипта.
— Да это же материал для Нобелевской премии.
— Не спорю.— Фаллада пожал плечами.— Я понял это, когда шесть лет назад вышел на явление вампиризма. И, в сущности, дорогой мой Карлсен, нечего мне скромничать. Это одно из важнейших открытий в истории биологии как науки, ставящее меня на одну доску с Ньютоном и Дарвином. Ваше здоровье!
— За ваше открытие,— добавил Карлсен, поднимая стакан.
— Благодарю. Так что сами видите, почему я так заинтересовался вашим открытием — этих самых космических вампиров. Оно логически вытекает из моей теории о наличии определенных существ, способных выпивать у своих сородичей всю кровь до последней капли, точнее, жизненные силы. Я убежден, что именно в этом суть странных легенд о вампирах — Дракуле и иже с ним. Вы, должно быть, обращали внимание, что некоторые люди словно вытягивают из тебя жизненную энергию — это обычно какие-нибудь меланхолики, нытики. Их тоже можно отнести к вампирам.
— И это относится ко всем существам? Мы все вампиры?
— Ага, вот он, самый замечательный из всех вопросов! Вы видели кроликов, видели, как сочувственно подрагивают их жизненные поля? Здесь имеет место сексуальная привязанность. В таких случаях одно жизненное поле может, по сути, усиливать другое. Вместе с тем мои исследования показывают, что и в межполовых отношениях присутствует значительный элемент вампиризма. Я впервые это заподозрил, когда занимался делом Джошуа Пайка, бредфордского садиста. Помните, некоторые из газет так и звали его «вампиром»? Так вот, это была правда в буквальном смысле. Он пил кровь и поедал отдельные органы у своих жертв. Я изучал его в тюрьме. Он рассказывал, что каннибальские пиршества ввергали его в экстаз на долгие часы. Выслушивая эти рассказы, я измерял у него показатель ламбды — верите, он увеличивался более чем вдвое!
— А взять тех же каннибалов...— Карлсен так разволновался, что нечаянно пролил виски на книгу.— В их племенах из века в век считали, что съесть врага — значит усвоить его качества — храбрость и так далее.
— Совершенно верно. Так вот это пример того, что я называю негативным вампиризмом. Его цель — полное уничтожение жертвы. Но существует еще и позитивный вампиризм — скажем, в межполовых отношениях. Пытаясь завладеть женщиной, мужчина тянется к ней своей психической силой, стараясь поймать ее благосклонность. Но такую же точно силу, как вам известно, могут нагнетать и женщины! — Фаллада рассмеялся.— Вон лаборантка у меня — просто идеальный субъект. Буквально пожирает мужчин. И вины ее в этом нет. В целом девчонка просто прелесть — бескорыстная, великолепная помощница. Но отдельных парней просто магнитит: клеятся к ней, как мухи к липкой ленте. Ее показатели ламбды внесены сюда.— Он кивнул в рукопись.— По ним видно, что она вампирша. Но сексуальный вампиризм не обязательно деструктивен. Помните старый анекдот об идеальном браке садиста и мазохиста? Прямо-таки в точку...
Фалладу перебила трель телеэкрана. Звонил Норман Грей.
— Тело доставлено, сэр. Мне начинать тест?
— Нет, нет. Я сейчас иду.— Фаллада повернулся к Карлсену: — Теперь вы увидите мои методы в действии.
В «Лаборатории С» ассистент Грей изучал через лупу лицо бездыханной девушки. На высоком стульчике сидел лысый человек средних лет. Завидев Фалладу, он встал.
— Сержант Диксон из криминал-лаборатории. Капитан Карлсен. Какими судьбами, сержант?
— У меня сообщение от комиссара, сэр. Нам удалось установить, кто это сделал.— Он кивком указал на тело.
— Как?
— Мы сняли с горла отпечатки пальцев.
Карлсен взглянул на девушку. Лицо у нее было распухшим, в синяках, на горле — кровоподтеки, из-под сбившейся простыни проглядывал синий нейлоновый халатик.
— Какой-нибудь рецидивист? — поинтересовался Фаллада.
— Нет, сэр. Тот самый парень, Клэппертон.
— Тот автогонщик?
— Вы о Доне Клэппертоне? — переспросил Карлсен.
— О нем, сэр.
— Он пропал в центре Лондона, во вторник вечером,— объяснил Фаллада, повернувшись к Карлсену.— Вы нашли его? — осведомился он у Диксона.
— Пока нет, сэр. Но у нас с этим быстро.
— Когда все-таки Клэппертона видели в последний раз?
— Из дома он вышел примерно в семь, направлялся на детский праздник в «Уэмбли», где должен был вручать призы. На празднике он так и не появился. Двое подростков утверждают, что видели его где-то в половине восьмого в Гайд-парке с женщиной.
— И эта женщина была им убита через каких-нибудь восемь часов в Путни? — недоверчиво спросил Фаллада.
— Похоже на то, сэр. Может, на него что-то нашло?
— В котором часу ваш космический вампир бежал из ИКИ? — спросил Фаллада у Карлсена.
— Часов, наверное, в семь. Вы думаете...
Фаллада остерегающе поднял руку.
— То, что думаю, я сообщу, когда осмотрю тело.
Грей подошел к телу девушки и откинул простыню. Под нейлоновым халатиком была твидовая юбка. Порванные колготки свисали с одной ноги.
— Кто она такая? — поинтересовался Карлсен.
— Работала официанткой в шоферском круглосуточном кафе.
Грей, не церемонясь, задрал юбку. Карлсен заметил, что бедра у девушки в синяках и царапинах. Один электрод Грей присоединил к внутренней стороне бедра, другой — к нижней губе. Стрелка измерителя медленно пошла вверх и остановилась напротив «0.02», затем так же медленно дошла до «8.3». Через минуту, когда стало ясно, что выше она уже не двинется, Фаллада сказал: «Ну-ка»,— и отключил аппарат.
Стрелка ламбдаметра упала. Фаллада с Греем переглянулись; Карлсен заметил, как по лицу Грея струится пот.
— Вы понимаете? — негромко спросил Фаллада, повернувшись к Карлсену.
— Не совсем...
— Не пройдет и десяти минут, как ее искусственное жизненное поле полностью растворится. Она его не держит.
Грей наблюдал за стрелкой.
— Мне случалось видеть поля с прободением. Но чтобы такое...
— Так что все это значит?
Фаллада откашлялся.
— Это значит, что убийца выкачал ее жизненный потенциал настолько, что она не держит поля. Охота начинается по-новой.— Фаллада положил руку на плечо Карлсена.— Пойдем обратно ко мне в кабинет.
— А мне куда? — спросил Грей.
— Возвращайся к тестам. Надо бы узнать, достаточно ли сильно пальцы давили на шею, чтобы стать причиной смерти.
Возвратившись в кабинет, Карлсен взял недопитый стакан, Фаллада рухнул в кресло за письменным столом.
— Я так сразу и понял. Знаете, даже злорадство разбирает, насколько я прав.
— Уж так ли прав? Послушайте, я ведь видел, что произошло с Эдамсом. Она высосала из него все, он превратился в старика. Про эту же девицу ничего такого не скажешь. Она похожа на жертву обычного изнасилования. Ведь, наверно, существует какое-то другое объяснение, почему жизненное поле у нее оказалось пробито?
Фаллада покачал головой.
— Нет. Вы никак не возьмете в толк. Дело не в ее поле. Жизненное поле содержится как бы в резервуаре, вот он-то и пробит. Никто точно не знает, каков он из себя, некоторые из биологов утверждают даже, что человек, помимо материальной оболочки, имеет еще и нематериальную, и жизненное поле — свойство атомов такой оболочки, точно так же, как магнетизм — свойство атомов магнита. А вы в самом деле поверили, что блондинка, убежавшая из института, умерла?
Карлсен покачал головой.
— Нет, не поверил. И, если честно, не хотел бы верить.
— Вы должны помнить лишь одно. Это существо не было женщиной.— Увидев, как Карлсен нетерпеливо взмахнул рукой, Фаллада поспешил продолжить: — Я хочу сказать, эти существа абсолютно чужды всему, что свойственно людям.
— Но они подобны людям,— упрямо возразил Карлсен.
— И даже не это,— не уступал Фаллада.— Вы забываете, что человеческое тело — высокоорганизованный продукт адаптации. Четверть миллиарда лет назад мы были рыбами. Мы развили руки, ноги и легкие, чтобы передвигаться по суше. Шансов, что и эти существа из другой галактики развивались аналогичным способом, миллион к одному.
— Если только на их планете условия не были такими же, как у нас.
— Возможно, но маловероятно. У нас имеется заключение экспертов-анатомов о телах трех пришельцев. Их пищеварительная система идентична нашей.
— И что?
Фаллада наклонился вперед.
— Они живут, высасывая жизнь из других существ. Им не нужна еда.
— Может, и так. Но... Не знаю...
Фаллада заговорил терпеливо, словно профессор, натаскивающий отстающего студента.
— Я думаю: несколько фактов у нас есть. Мы, например, уверены, что девушка на переезде убита одним из этих созданий, кем бы они ни были. Знаем и то, что отпечатки пальцев на ее шее принадлежат человеку по фамилии Клэппертон. Получается два варианта. Либо Клэппертон действовал по воле вампиров, либо один из них завладел его телом. Мы оба сознаем, что такие варианты возможны. В таком случае не исключено и то, что эти существа неуязвимы. Но это не значит, что они гарантированы от просчетов. Например...
Его прервала трель телеэкрана. Он нажал кнопку «ответ».
— Звонит комиссар полиции, сэр.
— Соединяйте.
— Ганс, рад, что поймал тебя. Новое событие. Мы отыскали подозреваемого.
— Гонщика?
— Его. Я только что с того места.
— Он жив?
— Увы, нет. В уондсвортском морге. Его под вечер выловили из реки.
— Экспертизы еще не было?
— Пока нет. Но, я бы сказал, чистой воды суицид после убийства. Так что, по нашим установкам, дело закрыто.
— Перси,— тихо произнес Фаллада,— я должен видеть это тело.
— Безусловно, увидишь. Какие-то соображения?
— Готов биться об заклад, что умер он не от того, что нахлебался.
— Тогда ты проиграл. Я лично наблюдал, как ему воду откачивают из легких.
— Точно?
— Абсолютно. А что? Не понимаю тебя...
— Я сейчас приеду.— Фаллада положил трубку и со вздохом поднялся, потирая глаза.— Невероятно. Когда зазвонил телеэкран, я собирался им сказать, что они ошиблись, подумав на Клэппертона. Он слишком на виду, а следовательно, бесполезен. Поэтому его надо было убрать...
— Что ж, вы правы.
— Возможно,— невесело ухмыльнулся Фаллада.— Ну что, пойдем? — Он нажал кнопку селектора и попросил секретаршу: — Закажите такси и Норману передайте, пусть ждет еще одно тело для экспертизы.

Скоростной лифт, покрыв за двадцать пять секунд расстояние в полтора километра, доставил их на первый этаж. У тротуара дожидался миниатюрный электромобиль. Карлсен собирался уже сесть, но вдруг услышал голос робота-газетчика: «Новая сенсация «Странника». Новая сенсация «Странника»...» По автомату бежала неоновая строка: «Астронавт дает описание «Мари Челест» космоса». Карлсен бросил в автомат монету и вынул номер «Ивнинг мэйл».
Первую полосу занимала фотография, в которой он узнал Патрицию Вулфсон, жену капитана «Веги». Она держала за руки двоих ребятишек.
— Вулфсон, похоже, высадился-таки на «Странник»,— подвел итог Карлсен.
Фаллада откинулся на сиденье.
— Прочли бы вслух, а?
«Буквально за час до распоряжения, запрещающего всякое дальнейшее исследование «Странника», капитан Дерек Вулфсон с командой из трех человек вошел в пост управления кораблем. Сегодня об этом в своем эксклюзивном интервью рассказала миссис Патриция Вулфсон, супруга астронавта. Наш корреспондент встретил ее в Лондонском международном космопорту».
«В четверг после полудня миссис Вулфсон с двумя детьми провела пять часов в пункте связи на лунной базе, обмениваясь сообщениями со своим мужем, находящимся более чем в полумиллиарде километров на исследовательском судне «Вега».
В восьмиминутном видеорепортаже капитан Вулфсон описал, как его команда проникла в «реликт» через массивную пробоину, образованную метеоритом уже после того, как был обнаружен «Странник» в ноябре прошлого года.
По словам доктора Вернера Хасса, физика, сопровождавшего Вулфсона, пост управления представлял собой нагромождение техники, неизмеримо опережающей земную.
Капитан Вулфсон рассказал, что признаков повреждения в посту не наблюдалось, на полу же были разбросаны бумаги и звездные атласы. «Впечатление такое, будто пост покинули с полчаса назад,— прокомментировал Вулфсон.— Но нигде не было следов живых существ. Мне невольно подумалось о загадке «Мари Челест».
Надписи в посту были нанесены на материал, напоминающий толстую вощеную бумагу, что, вероятно, подскажет, какой галактике принадлежит «Странник».
Распоряжение с лунной базы застало Вулфсона с командой еще на корабле. Их отозвали, запретив исследование «реликта» из-за угрозы радиационного заражения.
Наш корреспондент комментирует...»
Карлсен сложил газету и передал ее Фалладе.
— Читайте сами.

Сержант, стоявший на посту в новом здании Скотланд-Ярда, сразу узнал их.
— Комиссар просил немедленно пропустить вас, господа. Дорогу-то знаете?
При выходе из лифта их ожидал рослый лысоголовый человек. На нем была гражданская одежда, но держался он так, словно это военный мундир.
— Сэр Перси Хезлтайн, капитан Карлсен,— представил их друг другу Фаллада.
— Рад вашему приезду, капитан. Кстати, вам тут звонили. Буковский из ИКИ хочет, чтобы вы на него вышли.
— Спасибо. Здесь где-нибудь есть телеэкран?
— У меня в кабинете.
Они прошли за ним в просторный, неброского вида кабинет, выходящий окнами на крышу, к вертолетной площадке.
Через пару секунд на экране появился Буковский. Вид у него был усталый, раздраженный.
— Олоф! Слава тебе, Господи, отыскался наконец. Мы уж и домой к тебе звонили, только жена куда-то ушла.
— Я у доктора Фаллады.
— Ты газеты видел?
— Да, уже знаю, что капитан Вулфсон высадился на «Странник».
— Капитан! — мрачно процедил Буковский.— Дай ему Бог в лейтенантах остаться, когда я с ним разберусь. А жена его, идиотка... Не могу понять, чем Зеленски думал, пуская ее на лунную базу? А тут вдобавок ко всему еще и новая проблема. Мне сейчас звонил министр космического ведомства: хочет, чтобы сейчас же обследовали весь «Странник».
— Скажи ему, пусть катится,— посоветовал Карлсен.
— Ладно. А почему?
— Потому что доктор Фаллада считает, что те трое пришельцев, видимо, не умерли.
— Что? Не умерли? Ты что несешь! Мы же их видели.
— А я с ним, между прочим, согласен.
Буковский внезапно притих.
— И где же они, если не умерли?
— Не знаю. Тебе лучше спросить у него.— Карлсен поманил Фалладу, стоящего в дверях.
Фаллада наклонился вперед, чтобы его лицо попало в поле зрения объекта.
— Привет, Буковский. Карлсен прав. Кстати, ничего, что мы изъясняемся вот так, в открытую? Ты уверен, что нас не подслушивают?
— Конечно,— ответил Буковский.— У меня для вас важное сообщение. Нас всех хочет видеть на Даунинг-стрит премьер-министр, и как можно скорее. Включая доктора Фалладу. Опять какой-то новый поворот. Выезжайте немедленно.
— И я тоже? — спросил Хезлтайн.
— Ты в особенности. Увидимся прямо там.

По Уайтхоллу тянулась бесконечная вереница идущих с работы служащих. Карлсену подумалось: а ведь любой из этих людей может оказаться пришельцем,— и сердце его сжало глухое отчаяние.
Проехав мимо них, на углу Даунинг-стрит остановился «роллс-ройс». В одном из пассажиров Карлсен узнал Филипа Ролинсона, министра внутренних дел.
— А, Хезлтайн, рад вас видеть! — поздоровался Ролинсон.— Вы еще не знакомы с Алексом МакКэем, министром космического ведомства?
Чуть подняв брови, МакКэй посмотрел на Карлсена.
— Узнаю, узнаю. Тот самый парень, что заварил эту кашу, а? — В ответ на растерянную улыбку Карлсена он хлопнул его по плечу.— Не переживайте, разберемся.
— Хорошо, что пришли, господа,— сказал премьер-министр Джемисон, когда приглашенные оказались в его кабинете.— Прошу садиться. А это, если не ошибаюсь, доктор Фаллада собственной персоной, человек, именуемый Шерлоком Холмсом патологии?
Фаллада кивнул безо всякой улыбки, но было видно, что комплимент пришелся ему по вкусу.
Джемисон сел во главе стола. Вошедшая секретарша положила перед каждым по листу бумаги. Когда Карлсен внимательно рассмотрел лист, он понял, что это карта, только надписи сделаны на непонятном языке.
Дверь открылась, и вошел Буковский с каким-то толстяком в очках.
— А вот наконец и Буковский. И, если не ошибаюсь, профессор Шлирмахер? Очень любезно с вашей стороны, профессор...
Буковский сел, начал протирать очки, и тут его взгляд упал на карту.
— А, у вас уже есть?
— Я попросил прислать с лунной базы. Дайте-ка копию господину Шлирмахеру. Благодарю. Ну вот, господа, думаю, все в сборе. Можно начинать.— Премьер повернулся к Карлсену: — Ну что, давайте с вас, капитан. Вы догадываетесь, что это?
— Карта Греции? — наугад спросил Карлсен.
Джемисон повернулся к Шлирмахеру:
— Э-э... Так, господин профессор?
— Точно так,— кивнул тот с удивленно-растерянным видом.
— Вы знаете, откуда она у нас? — снова обратился премьер к Карлсену. Тот покачал головой. Джемисон цепко оглядел лица собравшихся и произнес: — Она получена из поста управления «Странника».— Премьер улыбнулся, довольный произведенным эффектом.— Контуры, понятно, чуть размыты. Оригинал должен быть гораздо четче. Тем не менее это факт, доктор Буковский подтвердит.
Буковский, не поднимая глаз, кивнул. Шлирмахер вынув из кармана лупу, сосредоточенно разглядывал карту.
— Вы, безусловно, понимаете, что это значит? — спросил Джемисон.
— Они очень хорошо знают Землю,— заключил Ролинсон.
— Точно, господа. Существа наверняка бывали уже на Земле. Единственный вариант, который у меня напрашивается: они изучали Землю через сверхмощные телескопы. А вам как кажется?
— Этого не может быть! — воскликнул Шлирмахер.
— Почему же, профессор?
— Видите... Это Греция, да, но не современная Греция.
— А вы думали, будет что-то другое? — ехидно ухмыльнулся Буковский.
— Вы меня не поняли. Видите, здесь все очень странно. Вот взгляните.— Он наклонился к Буковскому.— Вы думаете, что это?
— Видимо, остров.
— Остров и есть. Но форма не та! Это остров Тера, мы его теперь зовем Санторини. На современной карте он имеет форму полумесяца, потому что где-то в тысяча пятисотом году до новой эры его отделило извержение вулкана. Следовательно, карта была составлена до катаклизма.
— Вы хотите сказать,— переспросил премьер-министр,— что эта карта была составлена раньше тысяча пятисотого года до новой эры?
— Разумеется, я о том и веду речь! — От волнения Шлирмахер забыл о чинопочитании.— Но, знаете, есть множество деталей, которых я лично не понимаю. Вот Кноссус, на Крите. Вот Афины. Никто из людей в ту пору не мог создать такую карту.
— Именно! — воскликнул Джемисон.— Из людей никто, а вот эти существа могли и сделали. Правда, доктор Фаллада считает, что они опасны.
— И я согласен с Фалладой,— перебил его Буковский.
— Они на самом деле опасны,— резко вклинился Фаллада.— Они вампиры.
— Господа! — воскликнул премьер.— Я должен сообщить, что это лишь одна из нескольких карт, найденных на «Страннике». Мне бы хотелось, чтобы изучение материала взял на себя профессор Шлирмахер.
— Глубоко польщен,— сипло проговорил Шлирмахер.

<- предыдущая страница следующая ->