<- предыдущая страница следующая ->

ДЖИМИ ХЕНДРИКС: 
"Когда я умру, слушайте мои пластинки"

Джими Хендрикс — Джеймс Маршалл Хендрикс — родился в Сиэтле, штат Вашингтон, 27 ноября 1942 года. Он не очень любил этот город и редко туда потом приезжал. Его отец, мистер Джеймс Аллен Хендрикс, был садовником. Джими вырос преимущественно среди белого населения и учился в школе для белых.
Его мать Люсиль умерла молодой. Она была индианкой, и в детстве Джими много времени проводил в Ванкувере с бабушкой, чистокровной чероки.
Джими рассказывал: «Мать с отцом часто ссорились, и мне всегда хотелось бежать в Канаду. Отец был уравновешенным и религиозным человеком, а мать любила повеселиться. Она много пила, совершенно не заботилась о своем здоровье и умерла, когда мне было десять лет».
Джими пошел в среднюю школу Гарфилд в Сиэтле, но в 16 лет бросил ее. Как-то он сказал, что его вышвырнули из школы за то, что «он взял за руку белую девушку». Но школу он оставил еще и потому, что надо было зарабатывать на жизнь. «Папа работал садовником, и зимой, когда нельзя подстригать траву, нам приходилось туго».
У Джеймса и Люсиль Хендриксов был еще один сын — Леон, на пять лет младше Джими. Он тоже играл на гитаре. После смерти Люсиль Джеймс Хендрикс женился вторично, и от второго брака у него родились две дочери.
Впервые Джими заинтересовался музыкой, когда ему было примерно лет 10. Он брал метлу и, держа ее как гитару, говорил, что «учится на ней играть». Отец купил ему дешевую акустическую гитару, а в 12 лет подарил первую электрическую.
«У меня был очень строгий отец,— вспоминал Джими.— Он учил уважать старших. Я не мог говорить, пока ко мне не обратятся взрослые, поэтому всегда молчал. Но многое замечал. Рыбка не попадется на крючок, если будет держать рот на замке».
У Джими не было музыкального образования. Он учился играть на гитаре в школе и в армии. Слушал пластинки и наблюдал за тем, как играют другие гитаристы. Естественно, большое влияние на него оказали блюзы в исполнении Элмора Джеймса, Би Би Кинга и «Мадди Уотерз». И ему нравился Боб Дилан, чье влияние оказалось особенно важным в развитии у Джими уникального музыкального восприятия.
Никто из родителей Джими не был музыкантом, но он всегда уточнял: «Папа танцевал и играл на ложках. Моим первым инструментом стала губная гармоника, ее подарили, когда мне было года четыре, наверное. После гармошки появилась скрипка. Я все время дергал струны. А потом начал интересоваться гитарой — казалось, что этот инструмент звучит повсюду. Мне было лет 14 или 15, когда я начал играть на гитаре, и мое первое выступление состоялось на оружейном складе, мы тогда заработали по 35 центов на каждого. Думаю, мне просто нравился рок-н-ролл. Мы играли песни из репертуара таких ребят, как «Коустерз». В любом случае приходилось делать одно и то же, пока не начнешь работать с какой-нибудь группой, даже предпринимать одни и те же шаги».
В 1963 году Джими ушел служить в армию, и семья долго не получала от него вестей. В сентябре 1966 года он позвонил и сообщил, что находится в Англии и скоро станет звездой. «Мы оба настолько взволновались,— вспоминает мистер Хендрикс,— что я не сказал ему о своей женитьбе».
А Джими рассказывал: «Я знал, что рано или поздно придется служить в армии, так что отправился добровольно, решив, что музыкой могу заняться позже. Я стал десантником и армию возненавидел сразу же». Он совершил 25 прыжков с парашютом, а во время 26-го пострадал, и его комиссовали. Что же заставляло его прыгать с парашютом?
«Сержант,— со смехом объяснял Джими.— И еще то, что за это больше платят. Получал ли я от этого удовольствие? Скорее испытывал ужас. Удовольствие приходило, когда понимал, что благополучно приземлился. Вообще мне повезло, что выбрался оттуда,— Вьетнам был как раз на подходе.
Хотя я не мог работать музыкантом, так как не имел музыкального образования, все же играл то там, то здесь. В любом случае, когда меня комиссовали, домой я не вернулся».
После 14-месячной службы в армии Джими много времени провел с разными группами, гастролировал от Нашвилла до Лос-Анджелеса.
«Я пытался играть по-своему, но работал с такими людьми, как Литтл Ричард, Айсли Бразерз и Уилсон Пикетт, а им не нравился слишком громкий аккомпанемент. Меня держали в тени, но я все время думал о том, что бы мне хотелось сделать. Обычно я присоединялся к какой-нибудь группе, а потом быстро из нее уходил. В основном это были так называемые рок энд блюз-группы».
Джими работал с такими звездами, как Би Би Кинг, Сэм Кук, Соломон Брек, Чак Джексон, Джеки Уилсон. А еще аккомпанировал Тине Тернер, Литтл Ричарду, Айсли Бразерз.
«Я узнал, как можно вылететь из группы. Беда в том, что многие руководители, похоже, вообще не хотели никому платить. Ребят могли выгнать посреди гастролей за то, что они громко разговаривают в автобусе или руководитель слишком много им задолжал. Моей первой группой, где я действительно задержался, была группа в Гринвич Виллидже. Я изменил имя и стал называться Джимми Джеймс, а группу назвал «Блю Флеймз» (Синее Пламя) — не слишком оригинально, правда?»
Сохранились ранние записи, сделанные в Нью-Йорке осенью 1964 года. Это в основном джэм. Они были выпущены тремя альбомами, но название «Лучшие произведения Джими Хендрикса» не совсем справедливо, и большинство музыкантов не представило бы такие пластинки на суд слушателей.
Джон Хаммонд, сын известного джазового критика, певец и гитарист, вспоминает, как слушал выступление Джими в Гринвич Виллидже в 1966 году:
«Когда я познакомился с Джими, он сильно нуждался. К тому же у него украли гитару. Это было, кажется, в октябре, и я тогда играл в клубе «Гэзлайт». Через дорогу находилось кафе, жуткая дыра. Джими там играл, и как-то вечером я туда отправился. Он выглядел невообразимо и, похоже, обрадовался мне. Я спросил его, чем могу помочь, и он ответил: «Найди мне работу. Вытащи меня отсюда». Я устроил его в кафе «Эй Гоу Гоу», и мы с ним работали вместе целый месяц. Джими играл на гитаре соло. Боб Дилан, «Битлз» и «Стоунз» — все приходили на нас посмотреть. Чэс Чэндлер пригласил его в Англию, и он уехал. Мы потом встречались. Он стал суперзвездой».
В то время в Лондоне все, сказанное «Битлз» или «Стоунз» об артисте или музыкальном стиле, воспринималось как Библия. Джон Леннон, Пол Маккартни и Мик Джэггер своим восхищением сделали немало для таких артистов, как Боб Дилан, Джеймс Браун и Джими Хендрикс.
Перед отъездом в Англию Джими нервничал, но путь для него уже был расчищен.
Чэс Чэндлер, второй менеджер Джими (первым был Майк Джеффери), забросил бас-гитару и темное пиво в Ньюкасле для того, чтобы стать магнатом. Он купил новый костюм и стал искать «дело».
Этим «делом» оказался Джими, выступление которого Чэс видел в Нью-Йорке.
«У меня не было никаких сомнений по поводу поездки в Англию,— рассказывал Джими.— Я там никогда не был и решил, что надо съездить и посмотреть, я не собирался играть во всех штатах».
Вряд ли Чэс Чэндлер имел хотя бы малейшее представление о том, что его первое открытие произведет такой фурор и станет неотъемлемой частью наступившего впоследствии беспрецедентного бума рок-музыки. В 1966 году Хендрикс всего лишь играл джэм в Гринвич Виллидже, а Чэс Чэндлер оставил музыку и мог уйти в небытие.
В 1972 году, через год после смерти Хендрикса, Чэс активно продолжал заниматься проталкиванием рок-талантов и стал менеджером преуспевающей группы «Слейд».
«Пора уже написать правду о Джими после всего того вздора, который о нем говорился». И Чэс рассказал о том, как познакомился с Джими, тогда еще не известным ни в Англии, ни в Штатах музыкантом.
«Я познакомился с ним через Линду Кит, подругу Кита Ричарда. Она слышала, что я собираюсь заняться звукозаписью, и сказала, что в Виллидже есть один парень, он просто великолепен. Я с ней встретился, и мы вместе отправились посмотреть его выступление в кафе «Уа» в Виллидже, где он выступал с ударником и бас-гитаристом. Перед выступлением мы сидели и разговаривали. Я решил взять его в Англию, еще не услышав его музыки. Ему было примерно 23 года, а мне 28. Первое, о чем спросил меня Джими,— знаком ли я с Эриком Клаптоном. Я ответил, что отлично знаю его, и когда Эрик его услышит, то сам захочет познакомиться с ним.
После того, как мы поговорили, Джими играл. Конечно же, он не делал ничего такого, чем потом прославились «Икспириенс».
Он играл блюзы и совсем не пел, считая, что петь не умеет.
В то время Джими никто не знал, но у меня не было и тени сомнений. В ту пору он называл себя Джимми Джеймс, но настоящее его имя Джеймс Маршалл Хендрикс. Джимми мы поменяли на Джими и мозги сломали, чтобы придумать название для группы, но так ничего и не придумали, пока не появились Митч и Ноэл. Джими казалось, что название «Икспириенс» (опыт, мастерство) — это не совсем то, что надо, но вскоре оно должно было приобрести другое значение.
В сентябре 1966 года мы прибыли в Англию. В самолете он волновался, как его американский стиль игры будет воспринят англичанами, поэтому я решил, что прямо из лондонского аэропорта отвезу его к Зуту Мани, это по дороге в город. Я подумал, что, когда он познакомится с Зутом, все его страхи в отношении английских музыкантов рассеются.
Мы прибыли к Зуту в 11 утра, и Джими два или три часа играл джэм. Дом был полон музыкантов, и он почувствовал, что сможет прижиться в Англии. Джими поселился в отеле «Гайд Парк Гауэрз» и стал встречаться со всеми музыкантами Лондона».
В клубе «Блэйсиз» Джими заметил Джонни Холидей. Он спросил, есть ли у Джими группа. Холидей собирался на гастроли во Францию и хотел взять с собой новую группу. Так впервые «Икспириенс» отправились в турне.
«Когда мы вернулись из Франции, найти работу стало очень трудно, никто ко мне не обращался. Деньги кончились. У меня было шесть гитар, пять из них пришлось продать, чтобы оплатить прием в «Бэг ов Нейлз». Я пригласил всех влиятельных людей, которые могли бы предложить работу.
Думаю, перелом произошел в «Кройдоне». С тех пор у Джими появилась постоянная работа. Я ходил на все его выступления, а потом примерно час мы их обсуждали.
Публика в «Кройдоне» на первом представлении была в шоке. Их реакцию нельзя было назвать восхищением — думаю, они просто обалдели!
Когда «Хей, Джо!» занял одно из ведущих мест в рейтинге, Джими стали приглашать на самые престижные дискотеки Лондона.
В ноябре он выступал в «Блэйсиз» и написал «Пурпурный туман», пока сидел в раздевалке в «Аппер Кэт» в ожидании выступления. Джими все эти события воодушевили, но он совсем не изменился. Те дни, что он проводил в лондонских клубах, были для него счастливым временем, потому что все приходили на него посмотреть, включая Джэггера, Джоунза и «Битлз». И все только и говорили, что о коте, который играет зубами на гитаре».
В «Блэйсиз» приходили музыканты, агенты, менеджеры и писатели, чтобы оглушить себя неограниченным количеством выпивки.
Чэс уже подписал первый контракт, и о нем пошла молва среди завсегдатаев клуба. Клуб был набит битком. Джими можно было увидеть, лишь встав на цыпочки и вытянув голову. Джими стоял, согнувшись над своей гитарой, и раскачивался вперед и назад на нескольких квадратных футах. Когда он поднимал гитару к зубам и усилители разносили звенящие звуки, это производило почти пугающее впечатление. Казалось, либо он в кровь порежет губы, либо тело задергается под действием электрического тока. Музыка вызывала тревогу, она являла собой смешение разных стилей. Почти все черные артисты либо играли джаз, либо пели задушевные песни. Джими стал первым рок-музыкантом, который соединил в себе желание высказать что-то важное, сохраняя при этом нюансы игры блюзового исполнителя.
Когда Джими спрашивали о том, кто оказал на него влияние в музыке, он отвечал: «Мне нравилось все — от Би Би Кинга до «Мадди Уотерз». Но я не пытался никому подражать. Просто это были люди, которые убедили меня в необходимости создать что-то свое. Перед тем, как уехать в Англию, я многое перенял у Боба Дилана. Когда впервые его услышал, то подумал: «Просто поразительно, на каком надрыве поет этот парень». А затем в моей голове зазвучали мои собственные стихи...»
В «Мелоди Мейкер» появился короткий обзор: «Джими Хендрикс, фантастический американский гитарист, свел с ума толпу звезд, пришедшую взглянуть на него в «Блэйсиз»... Джими великолепно держится на сцене и владеет исключительной гитарной техникой, включающей игру зубами и иногда вообще без рук! Похоже, имя Джими станет одним из самых известных в клубах в 1967 году».
После Рождества чуть ли не весь Лондон вновь пришел посмотреть на Джими, теперь уже в клубе «Бэг ов Нейлз». Там было полно рок-звезд, которые сидели за длинными столами, уставленными перед сценой. Большим сюрпризом стала также игра Митча на ударных. Большую часть предыдущего года он играл джаз с Джорджи Феймом и теперь неистовствовал, прыгая от одного барабана к другому и стуча в какой-то неслыханной манере.
На следующий вечер все вновь пришли послушать Джими и «Икспириенс» в новый клуб «7 1/2», недалеко от Пикадилли. Здесь были Мик Джэггер, Мариан Фейсфул, Пит Тауншед, Эрик Клаптон, Анита Палленберг, Фенелла Филдинг и «Мисандерстуд» — американская группа, в которой играл гитарист Гленн Кэмпбелл.
И снова воздействие Джими на зал, где находились преимущественно музыканты, которых нелегко удивить, стало поистине ошеломляющим. Это было незадолго до того, как «Икспириенс» отправились в своеобразное турне «Весна-67» вместе в Энгельбертом Хампердинком, Кэи Стивенс и «Уокер Бразерз».
Состоялся также концерт в театре «Савиль» Бриана Эпштейна. Это было прекрасное зрелище, привлекшее в лондонский театр известных рок-звезд. Когда Джими играл там с «Ху», здание чуть не рухнуло.
«Мелоди Мейкер» писал: «Джими Хендрикс против «Ху»! Состязание состоялось в воскресенье в лондонском театре «Савиль». Фанаты еще долго будут спорить о том, кто победил. Две самые замечательные группы Великобритании потрясли слушателей тяжелой музыкой и внешними эффектами. Джими огорчился из-за неисправности усилителя, но толпа была так взвинчена, что сочувственно хохотала, пока Джими искал работающий микрофон. Невероятная композиция «Дикарь» закончилась неподражаемым кусанием гитары и одобрительным ревом публики. «Так и держи!» — было единодушное чувство».
Гастроли с «Уокер Бразерз» стали незабываемыми. На премьере в «Астории» в Винсбери Парк Джими впервые поджег спичку. До начала концерта ничто не предвещало каких-либо действий со спичками.
Джими расстроился из-за неполадок с усилителем, он был сильно возбужден, а его гитару заглушали барабаны Митча Митчелла. В конце действия за его гитарой почти на 10 футов расстелились языки пламени. К несчастью, Джими и конферансье Мик Джоунз обгорели, и на сцену пришлось выбежать пожарному. Публика выла от удивления.
Чэс Чэндлер рассказал о том, как появился знаменитый эпизод с горящей гитарой.
«Мы сидели в раздевалке и пытались придумать что-нибудь новое для представления. Кажется, у Кита Алтама возникла идея поджечь гитару. Джими репетировал номер под названием «Пожар», а Кит сказал, что было бы здорово его устроить. Мы отправили одного из служителей купить баллончик с газом для зажигалок. Я обрызгал гитару, но, когда наступил нужный момент, спички никак не зажигались! Джими, лежа на спине, минут пять чиркал ими».
Конечно же, в Англии Джими нашел ядро аудитории в лице 15—25-летних фанатов блюза и рока, которые любили музыканта за его сценический напор и яркость и восхищались его виртуозной игрой на электрогитаре. Неистовый, с прической в стиле Боба Дилана, в ярких нарядах, с хитрой улыбкой, языком, нервно облизывающим губы. Девушки визжали. Но Джими обращался не к ним, а к белым юношам, которые пришли слушать бунтаря, лучшего блюзового гитариста.
«Икспириенс» представляли собой прекрасную команду. Хотя первой виртуозной рок-группой в составе трех человек были «Крим», и именно они стали пионерами того, что впоследствии превратилось в «тяжелую» музыку. Джими Хендрикс позаимствовал у них многие приемы и быстрее добился признания. Музыка «Крим» была более вдумчивой, менее предсказуемой и рассыпалась яркой радугой психоделического 1967 года. Растаяла она легко и весело.
В то время казалось, что у Джими и его революционной группы англичан возможности неиссякаемые. Это было время альбома «Сержант Пеппер» в исполнении «Битлз», который повлиял на всех, кто записывал пластинки, и на Джими в том числе. Альбом «Are you Experienced» содержит те же приемы, что и «Земляничные поляны» «Битлз», созданные под вдохновляющим действием кислоты, а также весь арсенал студийных эффектов.
Период большого успеха Джими Хендрикса и «Икспириенс» закончился через несколько месяцев. С той поры наметилась четкая тенденция к упадку. Первые выступления в Лондоне на дискотеках были хорошо подготовленными, взрывными и свежими. Позже группа потеряла направление. Казалось, у них постоянно возникают проблемы со звуком, а один раз, выступая в театре «Савиль», они просто не смогли справиться, когда усилитель вышел из строя, а за ним и микрофон, подключенный к ударным Митча.
В то время, как «Икспириенс» делали свои первые синглы и работали над альбомом, многие считали, что группа не создаст ничего, а просто распадется.
Но пока что успех был колоссальный. Воздействие Джими на аудитории лондонских клубов было ни с чем не сравнимо. Менеджеры Чэс Чэндлер и Майк Джеффери пытались извлечь все возможное из сенсационного появления Хендрикса.
Фактически группа не утруждала себя репетициями, и теперь совершенно ясно, что именно «электризующая новизна» связывала музыкантов. Как только вечерние выступления стали привычной рутиной, группа начала распадаться.
Все последующие годы, проведенные Джими в Англии и Соединенных Штатах, были заняты поисками альтернативы.
Первый сингл Джими «Хей, Джо!» вышел 16 декабря 1966 года и прочно установил за Джими звание лидера «андеграунда». В стране, которая только привыкала к Леннону и Джэггеру, Джими, в ярких костюмах, с ослепительной улыбкой, соперничал за место на глянцевых обложках журналов с Нуриевым и Джэггером. Ему подражали в манере одеваться, его наряды обсуждали, им восхищались. Даже Митча и Ноэля фотографировали, правда, это не имело отношения к музыке, но гарантировало группе приглашение на телевидение и упоминание в национальных газетах.
Вполне естественно, что находились люди, которые смотрели на них с отвращением, граничащим со страхом. Иногда им было трудно взять такси или уговорить обслужить их в ресторане. Группа утверждает, что в июне 1967 года тридцать отелей в Стокгольме отказались их принять и они были вынуждены вылететь в Хельсинки, где их не пустили в ночной клуб.
«Я смотрел телепередачу «Топ ов зе Попс»,— рассказывал один популярный обозреватель телепрограммы в своем письме в «Санди Сан»,— и поверьте: если бы мне нужно было вручить кубок худшему исполнителю программы, я бы поделил его между «Мув» и группой Джими Хендрикса.
Первый блок программы — совершенная ерунда. Я уверен, что у ударника была чесотка или что-то в этом роде. Что касается группы Хендрикса, надеюсь никогда не встретиться на темной улице с этими косматыми придурками.
Сам Хендрикс выглядел ужасно из-за своих нарядов. Избавь нас Бог от таких. Я понимаю, что мир многогранен, но смотрят ли они на себя в зеркало? С отвращением, обозреватель Ньюкасл-он-Тайм, 14 мая 1967 года».
Даже фанаты поп-музыки не всегда сразу принимали музыку Хендрикса. Из письма Джона Дикина в «Нью Мюзикл Экспресс», май 1967 года:
«Боже мой, как «Пурпурный туман» Джими Хендрикса попал в таблицы рейтинга? Хендрикс и его группа — оскорбление для рок-музыки, и чем скорее публика, покупающая пластинки, очнется и поймет это, тем лучше. Его пластинки не что иное, как шум, и не представляют никакой музыкальной ценности».
Такие безапелляционные утверждения оскорбленных слушателей знакомы всем музыкальным газетам. Но часто критики были необъективны, когда разговор шел о роке.
«Самое доброе, что я могу сказать о Джими Хендриксе и «Икспириенс»,— это то, что я выдержал полное действие, хотя мне пришлось некоторое время убеждать себя, что все в порядке. Освежающее возвращение к нормальной реальности обеспечивает «Свининг Блю Джинз». Джордж Грегсон, Ливерпуль, июнь 1967 г.».
«Я не знаю никого, кому бы нравился Джими Хендрикс, и я тоже от него не в восторге — Роджер Монкман».
Один из немногих действительно прочувствованных комментариев — оценка гитариста Джефа Бека, который писал в «Нью Мюзикл Экспресс»:
«Единственной бедой Джими является то, что он пытается сорваться с крючка, на который сам себя подвесил. Публика хочет от него чего-то другого, а Джими будет трудно заставить кого-нибудь принять его иным».
«Мелоди Мейкер» ежегодно проводил опрос читателей, и в 1967 году «Икспириенс» были названы третьей группой в Великобритании. Джими признали вторым музыкантом (после Эрика Клаптона), а «Хей, Джо!» стал четвертым среди синглов.
В международном рейтинге Джими был признан самым лучшим музыкантом, «Есть ли у вас опыт?» — четвертым альбомом, а Хендрикс — четвертой величайшей надеждой.
Среди последующих записей — необычная «Если бы Шесть равнялось Девяти», где Джими вновь говорит о жизни, и красивая композиция «Крылышко». Слушая такие изобретательные композиции, как «Ты заставляешь меня парить», «Замки из Песка» и «Храбрый как Любовь», трудно поверить, что в течение многих лет группа не выпустит ни одного блистательного альбома, не запишет ни одной песни.
В марте 1967 года Джими, Митч и Ноэл потрясли британскую молодежь, отправившись на гастроли с «Уокер Бразерз». Это была великолепная труппа, вобравшая в себя самые разносторонние таланты — Кэт Стивенс, Энгельберт Хампердинк. Странно, что Джими понравился Энгел, он каждый вечер слушал исполнителя баллад.
Но после премьеры возникло некоторое напряжение. У Хендрикса запылала гитара, Ник Джоунз обжег руку, пытаясь потушить пламя, а руководство театра было крайне недовольно.
Тем не менее Джими, похоже, развлекался. Об этих гастролях он рассказывал: «Боссы нам чертовски мешают. Организаторы не дают возможности настроить инструменты перед выступлением. Они говорят, что мы непристойны и вульгарны, но мы играем свою программу так же, как и прежде, а на нас никто раньше не жаловался. Мы отказываемся изменять что-либо в нашем выступлении, а в результате мой усилитель вырубается в самый ответственный момент. Почему бы это, думаю я? Но я не позволю им на себя давить. Я играю для людей и не считаю, что наше исполнение непристойно. Нас просто возбуждает музыка, и мы увлекаемся.
На этих гастролях выступать действительно забавно. Я не знаю, может быть, так бывает во всех турне, но как только собираюсь продолжить номер и беру гитару, то обнаруживаю, что у гитары оборвана струна или она абсолютно расстроена. Хотя я только что сам ее настраивал. Даже не знаю, что и думать. Но они от нас не избавятся, пока не вышвырнут официально».
Джими говорил о себе: «Я бы хотел уметь хорошо петь. Но знаю, что петь не умею. Просто чувствую, как выходят слова. Очень стараюсь правильно спеть нужную ноту, но это очень трудно. Я больше импровизатор, артист, чем певец».
Самое важное событие произошло, когда Джими вернулся в Соединенные Штаты. Признанный в Англии музыкант не был известен в Америке, а те, кто помнил его по прошлым выступлениям, были настроены весьма скептически к его успеху за морем.
16 июня 1967 года он выступил на историческом поп-фестивале в Монтери и вернулся домой национальным героем. Неизвестный Джими состязался с такими звездами, как Отис Реддинг, Буффало Спрингфилд и «Грейтфул Дэд», и вместе с Митчем и Ноэлом достойно показал себя.
В начале 1968 года Джими с группой пригласили в трехдневное турне по Швеции. Оно закончилось эпизодом, который укрепил подозрения широкой части публики и управляющих гостиниц в том, что поп-звезды не заслуживают доверия. Неприятный инцидент, возможно, и придал Джими блеск в глазах фанатов, но сам он был сурово наказан. Годы спустя он вспомнит об этом случае в песне «Мой друг» из альбома «Крик любви».
Это произошло в отеле «Опелан» в Гётеборге. 4 января появилось сообщение о том, что Джими задержан полицией «за разрушения, произведенные в гостиничном номере». В газете была опубликована фотография Джими с опущенной головой, которого вела местная охрана, вызванная гостиничным управляющим. У него отобрали паспорт, и ночь Джими провел в тюрьме. Когда он проснулся, то заявил, что сожалеет о случившемся и оплатит причиненный ущерб. 12 января в Гётеборге Джими заплатил штраф за поломанную мебель в размере 457 фунтов. В отчете говорилось: «Поступило заявление о том, что он играл в номере на барабанах, затем перебил окна, зеркала, переломал стулья. В течение всего вечера персонал и постояльцы гостиницы слышали, как из номера Хендрикса доносились вопли. Полицейские сказали, что они арестовали Хендрикса лишь после того, как трое его коллег навалились на него, чтобы заставить успокоиться».
Чэс Чэндлер рассказывает: «В Гётеборге в январе 1968 года Джими подрался в отеле и разнес весь номер в щепки. Я приехал к нему в тюрьму, он сидел на голом полу. Сначала его отвезли в госпиталь, чтобы наложить швы на руках. А потом посадили в камеру. Он был совершенно не в себе.

<- предыдущая страница следующая ->