страница следующая ->

РАБОТНИЦА
4'91
ISSN 0131—8047
SOVIET WOMAN'S MAGAZINE

ПРОДАЕТСЯ... СЛАДКАЯ ЖИЗНЬ
«ИЩУ ПРИНЦА»
«ВЕСНЕ — ДОРОГУ» - читайте наш ДК
БОЛЬ И НАДЕЖДА НАМАНГАНА
ЛАУРЕАТЫ КОНКУРСА «ТРИ + ТРИ» ВО ФРАНЦИИ

Фото Николая МАТОРИНА
Модель костюма художника Нины Куликовой


ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ЖУРНАЛ ДЛЯ ЖЕНЩИН И СЕМЬИ
Издается с марта 1914 года
МОСКВА • ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»
АПРЕЛЬ 1991


В НОМЕРЕ:

О вечном и земном
И ОТКРЫЛОСЬ НЕБО... 12

Клуб деловых женщин
ИСПОВЕДЬ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬНИЦЫ 14

Из запасников русской прозы
Б. ПОПЛАВСКИЙ. ДОМОЙ С НЕБЕС 16

ДОМАШНИЙ КАЛЕЙДОСКОП

Разговор для двоих
ЛЮБВИ ВСЕ ВОЗРАСТЫ ПОКОРНЫ 21

Наше интервью
ЧУМА И К° ПРЕДУПРЕЖДАЮТ 22

Командировка по письму
«БОЖЬЯ ОТМЕТИНА» 28

Пока не высохли краски
НА БАШНЕ У СОКОЛОВА 32

Школа Глоба
И СНОВА ТАЙНЫ ЗОДИАКА 34


Те, кто не успел подписаться на журнал «Работница» на 1991 год, могут сделать это в любом отделении связи до первого числа предподписного месяца. Цена одного номера — 60 копеек, цена подписки на квартал — 1 рубль 80 копеек, на полгода — 3 рубля 60 копеек.
При перепечатке материалов ссылка на журнал «Работница» обязательна.
© Издательство «Правда». «Работница» № 4, 1991 г.


НЕ УСТАВАЙТЕ ЖИТЬ!

Вы очень устали? Нет больше сил читать газеты, видеть по телевизору кровавые сюжеты из жизни наших некогда дружных республик, слышать нескончаемые дебаты, как выйти из кризиса, воспринимать все новые указы — о налогообложении, обмене купюр, военном патрулировании в городах, обманываться очередными заверениями политиков? И мучительно соображать, как бы опять не прозевать, не упустить, не потерять...
Устали. Но не надо предаваться унынию. Мы — женщины, и мы даем волю своей слабости только по мелочам, когда нас кто-то обидел, сказал грубое слово, недооценил, не пожалел. Но когда опасность грозит всерьез, когда нашим близким плохо, в нас откуда-то берутся силы, ясное спокойствие и удесятеренная энергия. Надо только обуздать свои эмоции и здраво рассудить: что происходит вокруг?
А происходит жизнь, которая никогда не бывает окрашена только в белое или в черное. В ней столько тонов и оттенков! Столько звуков и созвучий! И столько самых невероятных композиций...
Помните чудесную игрушку нашего детства — калейдоскоп? Берешь простую картонную трубочку, приникаешь к ней глазом, прищуриваешь другой и видишь неповторимый узор из множества цветных стеклышек. Чуть повернул трубочку, и узор мгновенно изменился, еще поворот — и новая красота. И так, сколько ни крути, все по-иному складываются стеклышки, и глаз не оторвать.
Так и жизнь — неутомимая мастерица и фантазерка. Она строит и строит свои бесконечные композиции, но всегда непременно с нашим участием. И это очень важное обстоятельство. Какую роль мы в этом действии изберем, такую участь себе и уготовим — бедной жертвы или архитектора собственной судьбы.
Номер журнала, который вы держите в руках, как и все другие, о женщинах и для женщин,— о нас с вами. Но есть у него — во всяком случае, мы старались это сделать — свой лейтмотив. Используя ваши письма, подсказанные вами адреса, мы хотели показать возможности, которые женщины сами для себя открывают, чтобы улучшить, облегчить, облагородить жизнь собственную и своей семьи. Ведь в конце концов, какой бы ни была сиюминутная политика государства, есть человек с его частной жизнью, в которой он волен выбирать свои приоритеты.
Можно, конечно, свести существование к изнурительным пробежкам по пустым магазинам или сладостным пересудам «кто с кем, кто в чем». А можно даже в нашей неустроенности обратить взор внутрь себя: чем ты жива, душа? Что тебя мучит, чем больна? Одни, когда им очень плохо, ищут сочувствия на стороне, изливая свои страдания на подруг, знакомых. Другие собирают внутренние силы. Пронзило меня письмо одной нашей читательницы из далекого города Черепанова Новосибирской области: «Когда мне становится невыносимо больно, места себе не нахожу, тогда сажусь и предаю свои мысли, чувства бумаге. Это мой личный дневник, его никто не читал. Я как бы беседую с кем-то умным, сердечным, кто может дать добрый совет. И мне становится легче...» Она еще очень молода, но уже много невыносимо трудного испытала. И, как говорится, дай Бог, чтобы вознаградилось ее тихое, непоказное мужество.
Сегодня самое, пожалуй, бесперспективное — это сидеть сложа руки, в ожидании, что все устроится само собой, что некий «добрый дядя» решит за нас все проблемы. Так рассудили многие женщины, дерзнувшие открыть собственное дело и устроить свою жизнь по собственному разумению. Их еще мало, но их становится все больше, и это вселяет надежду: не все-то нам жить милостями, мы и сами кое-что можем.
К сожалению, пока в нашей жизни много такого, что мешает чувствовать себя счастливыми. Но верно и то, что никакие политические перипетии и кризисы не могут лишить нас тех утешений, которыми извечно богат человек: родительской любви, нежности к детям, преданной дружбы, способности сострадать слабому. Что бы ни происходило вокруг, с нами остается вечное чудо любви. С нами литература и поэзия, хорошая музыка, прекрасная в любую погоду природа. Другое дело — включаем ли мы их в орбиту своей жизни или равнодушно отстраняем, не замечаем, не находим для них времени.
...Мы очень устали. Это верно. Но, может, не столько от жизни, сколько от самих себя? От своей суетливости и вечного недовольства, от постоянной готовности к конфликтам, от собственной сварливости и нетерпимости. Давайте попробуем взглянуть на себя со стороны, глазами своих мужей, детей: как мы с ними разговариваем, как ведем себя. Недавно наблюдала на улице сценку: спешит молодая мама, тянет за руку малыша, укутанного в шубку, валенки. Ему тяжело, жарко, он хнычет, упирается. Сначала мама его дернула за руку — не помогло, потом встряхнула так, что и взрослый не устоял бы на месте. И лицо у нее при этом было такое красное, злое...
Много столетий назад великий грек Еврипид сказал: «Нет на свете большего зла, чем скверная женщина. И за все время не было создано ничего лучшего, чем хорошая женщина». Попробуем быть хорошими...
Дежурный редактор номера Ирина СКЛЯР


...И все-таки что-то вас радует в жизни?

ИРИНА ИСАКОВНА — мастер спорта, тренер:
— Вся надежда на семью и на моих юных мушкетеров.

ОЛЬГА АНДРЮЩЕНКО — самостоятельная женщина с сыном и собакой:
— Лично мне для полного счастья не хватает любимого человека и любимой работы. И, может быть, даже любимой работы не хватает сильнее.

Невеста ВИКА:
— Мне кажется, оптимизм от условий окружающей жизни не зависит. А радость у меня, естественно, в жизни есть и будет.

ЗИНАИДА ИВАНОВНА И АЛЕКСАНДРА ДМИТРИЕВНА:
— Конечно, цветы на даче да вот чай с подружкой. Что еще нужно?

ЛИЗА:
— Радость в жизни — это игрушки и душа. — А какая она, душа? — Она желтая и круглая, к-а-ак солнце.


ПОСЛЕСЛОВИЕ К КОНКУРСУ

ТРИ +
ТРИУМФАЛЬНАЯ АРКА

— Ущипните меня... Неужели летим в Париж? — Люба Ткач, уже сидя в кресле самолета, никак не могла поверить в происходящее. Таня Ежевская и Юля Позаренко, судя по всему, тоже. И все же... Закончен пресс-турнир «Работницы» с французским журналом «Мари Клэр», определены победительницы. Уже завтра наши будут давать свои первые интервью французскому телевидению; Таня Ежевская, физик-оптик из Новосибирска, расскажет о «русской Сибири» и о своих пятерых детях; Люба Ткач, майор милиции,— про Кишинев, обстановку в своей республике, о семье тоже, конечно. Юля же Позаренко произведет в Париже подлинный фурор своей загадочностью и... прекрасной вышивкой, которой она украсила собственную куртку...
Их пригласит фирма «Л'Ореаль» — спонсор нашего конкурса, в их честь устроит прием мэрия Сен-Клу, где у них появятся новые друзья и надежда на новые встречи и даже деловые контакты. Они побывают в гостях у крупнейших модельеров мира, и в маленькой мансарде журналистки Помпон Байяж, в течение недели о них будут писать парижские газеты, и в их честь испекут гигантский торт с надписью «Работница» — «Мари Клэр»... В общем, Париж встретит победительниц...

«Наденьте короны, пожалуйста!»
...Вежливый фотокорреспондент Тито Барберис относится к съемкам наших победительниц очень серьезно. Всю неделю он будет снимать Любу, Юлю и Татьяну. Один из первых снимков, с позолоченными картонными коронами на головах,— здесь, в редакции «Мари Клэр».
Все редакции мира, наверное, чем-то похожи, В гостях у «Мари Клэр» мы чувствуем себя почти как на Бумажном проезде. Вместо наших любимых пишущих рыдванов, правда, уже вкалывают компьютеры, но это мелочи. В остальном та же запарка и те же проблемы: как совместить вечное женское стремление к красоте и благополучию с явно их нарушающими приметами действительности.
Когда наши французские коллеги — Жак Гарэ, Помпон Байяж, Кати Брин — приезжали в «Работницу», они рассказывали, что конкурс их журнала проходил по несколько иному сценарию. Дело в том, что связь с читателями здесь уже давно осуществляется посредством минителя — домашнего компьютера. Передаваемые компьютером вопросы требуют, естественно, и точного ответа. Так что вопросы были в основном на эрудицию и знание России.
Софи Эстьен и Мари Клэр Гарсоль, победительницы французского конкурса, приедут в Москву. А вот Лоранс Ломбард приехать к нам пока не удастся:
— Понимаете, я только что сменила место работы и еще не могу позволить себе такую роскошь.
Буду работать консультантом по вопросам человеческих ресурсов в одной частной фирме. Это довольно престижное место. Шесть месяцев испытательного срока, если я пройду его успешно, дадут право на бессрочный контракт.
— А в чем будет заключаться ваша новая работа?
— Мне кажется, это одна из самых необходимых сегодня служб. Помочь предприятию не потерять своих работников, а работникам — освоить новые, нужные предприятию профессии. Ведь если этого не произойдет — увольнение. А значит, беда не только для самого уволенного. Убытки несет и фирма. И материальные — при массовых увольнениях высока сумма выходного пособия. И моральные — падает авторитет фирмы, тяжбы с профсоюзами и т.д.
— Так к услугам вашей фирмы обращаются сами предприятия?
— Да, потому что уж лучше платить нашей фирме, скажем, по семь тысяч франков в день, но, воспользовавшись нашими разработками, сделать безболезненным процесс переквалификации. Два миллиона безработных во Франции — это действительно проблема. Если раньше человек без языка, без образования мог рассчитывать хотя бы на место упаковщика в овощном магазине, сейчас и эти профессии подмял под себя компьютер.
Мне ужасно интересно сейчас работать. Жаль, конечно, что не попаду в Москву. Но, может быть, я приеду к вам чуть позже, зато как интересный для вас специалист. А?

Ах, «Шанель»!
восклицали Таня Ежевская и Люба Ткач, попав в ателье мадемуазель Коко Шанель и магазин «Рикомбон». Юля Позаренко молчала. Может, причиной тому было ее восхищение увиденными моделями? А может, она, как молодой модельер, молча усваивала уроки фирмы?..
Уже давно нет на свете самой мадемуазель Коко, но, как любили мы повторять когда-то, «дело ее живет». Модельер, художник, дизайнер, ее преемник — все в одном лице,— Карл Лагерфельд разрабатывает, конструирует, создает прекрасную одежду в стиле шанель. Мы увидели показ новой коллекции Лагерфельда, поразились не только цветовой гамме и выдумке, с которой она сделана, но ее простоте, а значит, следуя известному изречению,— ее гениальности.
Чуть-чуть отступим от темы, чтобы поделиться наблюдениями и прогнозами в области грядущей моды. Женщины, дорогие! Нас вновь ждут туфли с толстыми, рюмочкой, каблуками и тупыми носами. Вновь войдут в моду женственные фигуры — с узкой талией, широкими бедрами — радуйтесь, их обладательницы! Нас ждут также — не всех, а кто может себе это позволить — юбки со множеством разрезов, простого покроя, костюмы, обильно украшенные крупной бижутерией. Нас ждут... Впрочем, не знаем, в каких магазинах, по каким талонам, через сколько лет и нас ли ждет это буйство красок и полет фантазии. Думать об этом на показе коллекции Карла Лагерфельда, признаться, не очень-то хотелось... Тем более когда сам «большой кутюрье» приветствует наших победительниц...
Один костюм, сшитый здесь, стоит от 80 до 100 тысяч франков. И что еще немаловажно, по мнению Катрин Дюкенуа Ривьер, директора фирмы по внешним связям, сшитая индивидуально модель может тиражироваться для массовой моды только через год «Представляете, целый год она будет одна в мире ходить в этом платье!» — восклицает Катрин.
Мы, зачарованные, ходим по салону магазина. Костюм («массовый») тиражом в 100 штук — 3 тысячи 600 франков, пояс женский («Кутюр») — 17 тысяч 600... Мы не покупатели — мы экскурсанты, это видно и так, даже если бы Катрин и не сказала два слова, представляя нас служащим магазина. Поэтому нам ничего не предлагают, только показывают и любезно объясняют. Чужой бал, чужая сказка...

«Наш граф»
— Неужели он настоящий граф? — спрашивала Юля Позаренко.— А что, разве не похож? — Да нет, просто у нас в Свердловске их нет».
Темно-зеленое пальто-крылатка, под цвет шляпа, из-под нее — взгляд внимательных серых глаз; этот человек встречал нас в аэропорту Шарль де Голль.
Так мы познакомились с Петром Петровичем Шереметевым, «нашим графом», как за глаза называли его потом. Он всегда вежлив, элегантен и точен. Когда мы, не рассчитав время, опаздывали на очередную встречу, граф менялся в лице... Его сдержанность исчезла в один из вечеров, когда мы ужинали в маленьком ресторанчике под названием «Русская Кантина». Он был почти что вотчиной графа, так как принадлежал Русскому музыкальному обществу Франции при Консерватории имени Сергея Рахманинова, председателем которого и был наш любезный гид.
— Вы хотите борщ? Или борща? Как правильно говорят по-русски? — спрашивал нас Петр Петрович. По части склонений в русском языке граф частенько сомневался, зато каким должен быть настоящий русский стол, знал прекрасно.
Петр Петрович родился в Марокко. В этой французской колонии оказались его родители в 1919 году.
— Мой отец умер в шестьдесят лет. Все говорил: «Хочу на Родину». Так и умер... А мать жива.
Матери Петра Петровича — Марине Дмитриевне Шереметевой — сейчас 83 года. Она почти всю жизнь прожила в Марокко, увлекалась пением, пробовала себя на профессиональном поприще. В шестьдесят пять лет оставила сцену и занялась деятельностью, с пением связанной, но совершенно необычной. Марина Дмитриевна изобрела свою систему лечения детей от заикания и немоты при помощи постановки голоса, дыхания, пения. Артофония — так был назван новый метод. Десять лет назад — ей было 73 года — она поехала в Вашингтон, чтобы получить там сначала диплом, а затем обучить своей системе американских специалистов, работающих в этой области. Новизна ее метода заключалась в том, что излечение детей шло естественным путем, а не с помощью уже существующих приспособлений, которые, помимо всего прочего, еще и очень дорогостоящи. Методику эту Марина Дмитриевна подробно изложила в своей книге.
— В прошлом году, когда моя мать была здесь, в Париже, один советский журналист сказал ей: «А почему бы вам не приехать в Союз и не попробовать лечить детей у нас?» Моя мать ответила: «А почему бы и нет?» Она за свой счет организовала эту поездку, поехала зимой в Петербург, четыре месяца жила в ваших очень трудных условиях, заболела, но не уехала. Она до сих пор хочет приносить пользу этой Родине, которая ее отринула.
И он говорит, говорит — негромко, порою путано, но очень горячо и эмоционально.
— Я живу здесь. Меня никто не просит быть советским гражданином. Но ведь не обязательно быть гражданином той страны, которой ты хочешь принести пользу? По-моему, понятие «Родина» шире... Мне не нужно гражданство. Я не жду, когда мне отдадут наши имения, нет! Я жду, когда Родина признает меня как своего сына... И хотя меня никто не зовет, я еду на Родину по своему почину, ищу выгодных для нее контактов, стараюсь установить нужные связи... Да не обо мне речь! Первая обязанность нашего боярства — помочь России. Так всегда было и будет.
Граф замолчал. Молчали и мы. Стыли пельмени. За соседним столом звучала русская речь — ломаная, потерявшая когда-то родные падежи и склонения.
— Сколько горя было! И ответственные, деятельные, умные люди должны понять, что все эти муки, слезы, страдания не зря, они начало чего-то нового... Я надеюсь... Я скоро собираюсь в Петербург.
...Граф Шереметев будет прощаться с нами через пару дней в аэропорту Шарль де Голль. «Я буду вас жалеть»,— сердечно скажет он нам. И по тому, как он это произнесет, мы поймем, что он знает, сколь многозначен в русском языке глагол «жалеть»... Мы вспомним о нем в Москве, как только сойдем с трапа: Шереметьево — бывшее имение его семьи.

Вся власть совету Парижа!
— так единогласно решили три наших победительницы, выйдя из здания парижского «горсовета». При слове «совет» любой гражданин с «серпастым-молоткастым» в кармане вряд ли останется сегодня равнодушным. Члены нашей делегации не исключение.
Архитектурный портрет Парижа, похоже, одна из главных забот и мэрии, и парижан. Иначе зачем бы в вестибюле этого здания каждый раз выставлять на всенародное обсуждение макеты новых застроек? А это традиция. Именно здесь были выставлены в свое время и макеты пресловутых Луврских пирамид. Этот стеклянный модерн вызвал тогда немалые полемические баталии, что, впрочем, отнюдь не помешало ему ныне посреди Луврского двора служить крышей для подземных помещений музея. Что ж, выпустив пар, парижане смирились. В конце концов и Эйфелева башня меньше века назад выглядела довольно диковато.
В совете Парижа 163 депутата. Все выбраны на шесть лет в 20 округах города и фактически являются мэрами своего района. На первом же заседании из своих рядов избирают мэра города. Второй раз избрали в июле этого года Жака Ширака. Кстати, здесь же, в мэрии, и его служебная, как мы скажем, жилплощадь.
А совет собирается строго раз в месяц. И только на один день. Всегда в понедельник. Правда, иногда дебаты длятся до двух часов ночи. «Нашим бы советам такой регламент»,— скажем мы. «Нам бы их проблемы!» — возразят наши депутаты. Хотя структура парижского совета гораздо логичней. Вместо борьбы районных суверенитетов — совет районных суверенных мэров.
Проблем у парижского совета не так уж мало. Кроме городского бюджета (который, к слову, собирается за счет специального налога с граждан и фирм, расположенных на его территории, а также пособия из госбюджета), это и проблемы городского движения (пробки в Париже — не дай нам Бог!), и чистота улиц, и медицина, и градостроительство...
Но Париж не был бы Парижем, если б позволил своей мэрии заниматься лишь буднями. Главное здание города любит праздники. Городских балов теперь уж, правда, нет, остались только частные, но и сегодня в прекрасном зале мэрии звучит оркестр, устанавливают подиум и свет. Идет репетиция торжественного вручения «Золотого наперстка» лучшему кутюрье мира. Пока его имя известно только членам жюри. Но уже завтра мы узнаем, что второй раз подряд приз получил Клод Монтана.

В гостях у Карин (Из дневника Татьяны Ижевской)
«Сегодня отпросилась у Петра Петровича и ездила в гости к Карин, подруге моей дочери.
Около станции метро меня встречает мама Карин — она учительница английского языка. Подъезжает в красном сверкающем автомобиле, как «принято» во Франции — на огромной скорости. Женщина она стройная, несмотря на свои пятьдесят, тщательно причесанная, с ухоженным лицом. Все дети, а их трое, живут с матерью. Отец ушел из семьи год назад, но хорошие отношения у них сохраняются.
Хотя во Франции это не очень принято, но от меня не скрывают и некоторые тайны семейного бюджета. 5 тысяч франков в месяц у матери (эта цифра во Франции считается минимальной заработной платой.— Авт.), 17 тысяч у отца, какую-то часть он отдает детям. Половина уходит на налоги, дом, отопление и телефон. На рынке мясо, птица стоят 60—70 франков за килограмм (по официальному курсу 6—7 рублей), овощи и фрукты — 20—40, рыба дороже. Так что в еде не роскошествуют.
Французы, если мало зарабатывают, изо всех сил стараются этого не показать. Внутри дом может быть беден, но снаружи все должно быть пристойно.
Дом Карин можно условно назвать «трехэтажным». На первом этаже гостиная метров в двадцать, две комнатки по пять — семь метров, десятиметровая спальня и маленькая кухня. Витая лестница ведет на второй этаж, где одна лишь маленькая комната под крышей. В цокольном этаже (по-нашему, полуподвале) комната Карин. Тут же кладовка, ванная, гараж. В доме Карин нет роскоши, но есть все необходимое. В комнате пианино, телевизор, большой ковер на полу, диван, круглый стол, в гостиной есть камин, который топят дровами. Он, конечно, притягивает, приятно посидеть возле него, а в остальном обстановка привычная, какая есть и у нас. Все тут просто, без хваленого французского «шарма»... Но он, наверное, «живет» в домах побогаче...»

Дамское счастье
— Покупатель всегда прав,— считают наши победительницы,— но в Париже он явно правее...
...Нет Парижа без Лувра и Нотр-Дам, без Сены и букинистов, без Лидо и Мулен-Руж, без художников Монмартра и романтических мансард. Но нет его и без парижских магазинов. Вечное «дамское счастье» и вечная мука советских туристов.
Если честно, в магазинах нас жалко. В Лувре, в Версале — не жалко: перед духовными ценностями все равны. В мэрии — тоже: худо-бедно, в проблемах разберемся и еще им посочувствуем.
А в магазинах даже если в обморок уже не падаем (почитали, ТВ посмотрели, подготовлены), глаза никуда не денешь. И такие больные у нас глаза!
Хотя в целом ничего страшного. Надо только исключить себя из оной действительности или. вернее, не включаться в нее. И тогда тебе уютно и интересно на этой выставке достижений не народного хозяйства, а человека.
И тогда совершенно спокойно можно совершить предложенную нашими хозяевами удивительную прогулку по одному из самых знаменитых парижских магазинов — «Галерее Лафайетт».
«Все, что есть Париж, и все, что есть мода, соединяется под престижным куполом «Галереи Лафайетт» — так сказано в проспекте фирмы, так оно и есть.
И купол архитектора Шани прекрасен сам по себе — красками витражей, высотой и светом. И этажи, к нему поднимающиеся,- уже искусство, уже престиж. И продавцы, любая из которых при случае вполне сыграет роль манекенщицы, не говоря уж о том, что они предлагают вам купить. И пакеты, обертки — красные, черные, золотые, хрустящие и блестящие, и ленточки, бантики, которыми все запакуют так, что рука не поднимется развернуть. Все это — акционерное общество «Галерея Лафайетт», год рождения которого 1895-й.
Все новое и достойное, что появляется в мире, можно найти в «Галерее Лафайетт». Вот только товара из Союза сотрудник фирмы мадам Бодэ припомнить не смогла, но «мадам надеется, что в недалеком будущем...». И мы, конечно, вежливо поддержали эту вежливую надежду.
Если учесть, что каждый день в магазине бывает до 100 000 покупателей и обходятся как-то без очередей, кажется странным сравнительно небольшой штат — 4500 человек. Но зато стабильный — здесь не очень любят слово «коллектив» — состав. Во Франции вообще характерна привязанность к своей фирме. Или привязать умеют? Скажем, все работники «Галереи» пользуются существенными скидками, приобретая здесь все необходимое. Или популярным кредитом — на 10—20 лет. Зарплата продавца зависит только от выручки. Ну, а выручка во многом — от продавца.
После каждого рождества во Франции наступает блаженная пора — «сольдо», уценка. Уценивается практически все, что не продано за год. В течение месяца вы получаете возможность приобрести это «все» на 20—50 процентов дешевле. Потом — обновление ассортимента.
Все наши попытки расспросить мадам Бодэ, куда девается то, что «не доели», остались практически без результата — продается по низким ценам. Представить себе, что все это может вообще продаться, нашему воображению не под силу.
Так же, как трудно переварить и немыслимый разброс цен, Ангорская кофта может стоить и 60 франков, и 100, и 400. На наш дилетантский взгляд, разница лишь в месте покупки. «Татти» — торговая фирма, обожаемая иммигрантами и советскими туристами из-за дешевизны, или та же «Галерея Лафайетт». Но сведущая француженка объяснит, что вещь, купленная в «Татти», через три месяца может потерять все свои прелести, а то, за что вы не поскупились отдать в 10 раз больше, прослужит и 10 лет.
Возможно, хотя, скажем, на парижских рынках цены зависят отнюдь не от качества товара или продукта, а лишь от респектабельности района, в котором он расположен. Ну да это их сложности...
А мы ходили и глазели. На прилавки и витрины, на мансарды и ресторанчики, на французов и француженок, которые одеваются отнюдь не в «Шанели», но так же просто и элегантно. Которые кутаются в шерстяные шарфы и шали, но ни за что не наденут что-либо на голову. Которые вновь вместо всех «мокрых кож» полюбили драповые, как мы скажем, пальто и искусственные, до колен шубки. Но главное, могут позволить себе вообще не обращать на это внимания.
Оказывается, у изобилия есть одна интересная черта. Как за праздничным столом (тоже уже воспоминание!) — еды полно, а как назло не хочется. Завтра пожалеешь, а тут не хочется... В общем, пресыщение без насыщения — отличная штука.
— Мне очень хочется, чтобы советские женщины поняли, чего можно требовать от своего правительства,— грустно заключил очередной наш «визит рынка» граф Шереметев.
...Ну что зам ответить, Петр Петрович? Что мы не так наивны и кое-что понимали еще до Парижа? Что порой с ума сходишь от собственного бессилия, от перевернутых мозгов и способности мирного населения уставать от политики после первых же выборов? Что, требуя колбасы, позволили напугать себя рынком прежде, чем хоть шаг сделали навстречу? Что, требуя, тут же позволяем, а позволяя, требуем? Хотя одно с другим не совместить. Что... Да ладно, хватит. Париж за окном. Он-то чем виноват?..
* * *
...В маленьком, сине-золотом ресторанчике, украшенном коллекцией старинных свадебных букетов, мы прощались с друзьями и Парижем. Куда-то подевалась уверенная улыбка Тани Ежевской. Что-то печальное на французском говорила Люба Ткач журналистке Помпон Байяж. А Юля Позаренко учила в последний раз фотокора Тито Барбериса русским словам. «Красна девица»,— старательно выговаривал Тито. Завтра друзья вернутся к своим заботам, мы — к своим. Что же делать, если они такие у нас разные?.. Ведь способность понять друг друга, наверное, определяется совсем не этим...
Т. ВИРКУНЕН, И. ЖУРАВСКАЯ
Фото Тито Барбериса


Не слышно шума городского...
Фото Вадима ОПАЛИНА


НАШИ ЛИДЕРЫ

ВО ИМЯ СОЗИДАНИЯ
«Я тоже за перемены, но я за созидание, а не разрушение только». Эти слова были произнесены Алевтиной Васильевной ФЕДУЛОВОЙ год назад. С тех пор ее позиция — действовать во имя созидания — не изменилась, а лишь окрепла.
Четвертый год работает она в Комитете советских женщин, и, кажется, эта общественная организация точно нашла своего лидера. Черты характера Алевтины Васильевны — спокойная доброжелательность, способность чувствовать новое, здравомыслие — формировались ее многолетней работой с детьми, молодежью, людьми самых разных профессий.
С 1984 года А. В. Федулова — ответственный секретарь Советского комитета защиты мира. А в 1987-м на Всесоюзной конференции женщин ее избрали первым заместителем председателя КСЖ. Эти годы дали ей возможность не только глубоко вникнуть в жизнь и заботы женщин, но и сделать реальные шаги в помощь им. С полным знанием дела она смогла сказать: «Я преклоняюсь перед советской женщиной. Это феномен. И многим еще придется поломать голову, чтобы его разгадать».
О личной жизни, семье Алевтина Васильевна рассказывает: «Замуж я вышла в двадцать лет. Меня всегда поддерживал муж. Мы с ним с восьмого класса сидели за одной партой». У них сын, двое внуков — мальчик и девочка.
Женщины наших республик, трудовых коллективов хорошо узнали Алевтину Васильевну Федулову, и вполне логично, что на пленуме КСЖ в феврале этого года ее единодушно избрали председателем Комитета советских женщин. Коллектив журнала «Работница» искренне поздравляет Алевтину Васильевну, желает ей доброго здоровья и успехов в ее многотрудном деле.
Фото В. Гревцова.


«КОНТАКТ»

Дорогие читатели! Мы продолжаем нашу рубрику, которая, судя по многочисленным письмам, пользуется у вас большой популярностью. Тысячи людей благодарят нас за то, что помогли им избавиться от одиночества, найти друзей — подчеркиваем, друзей, а не спутников жизни, как полагают некоторые, принимая наш «Контакт» за службу знакомств.
Нас радует, что на местах появилось много наших филиалов. Инициаторы их создания просят дать об этом объявление в журнале. К сожалению, рассказать обо всех клубах общения и переписки нет возможности. Каждый из вас может воспользоваться адресами, которые публиковались в выпусках «Контакта» 1989 и 1990 годах.
Желаем успеха! А теперь — новые письма.

Дайте, пожалуйста, адрес человека, которому сейчас плохо — он стал инвалидом, потерял ногу, обгорел... Я постараюсь поддержать его. Ведь когда покалечено тело, может сломаться и душа.
Яна, студентка,
г. Тверь

Я одна воспитываю пятилетнюю дочку. Девочка отстает в развитии, посещать детский сад не может, с ней нужна индивидуальная работа. Мне пришлось пойти в ночную смену, а для дочки нашла женщину, которая берет ее на ночь. Я сознаю, что многое упустила в развитии ребенка, но сейчас оказалось, что одного моего желания помочь ей мало — нужны знания.
Дочка тянется к детям, а они ее не воспринимают, отталкивают, и это больнее всего. Мы оказались в полной изоляции: один на один со своими проблемами. Негде взять нужные пособия, детские книжки, игрушки. А время беспощадно движется вперед, и шансы помочь дочке уменьшаются. Мне не у кого спросить совета, не с кем поделиться своими заботами и тревогами. Может, среди читателей журнала есть люди, которые могут помочь мне справиться с этой бедой...
Надежда Малышкова
603029, Нижний Новгород, ул. Памирская, 8—4.

Хочу предложить свои услуги по организации переписки всем, кто увлекается туризмом и путешествиями. По опыту знаю, как тяжело приходится иногда туристу-одиночке. 191014, Ленинград, ул. Жуковского, д. 26, кв. 8. Чуевой Ольге.

Я работаю вожатой в одной из московских школ. У нас есть толковые ребята, которые хотели бы помочь нуждающимся воинам-интернационалистам и получившим ранения во время межнациональных конфликтов. Те, кто захочет с нами дружить, могут написать мне по адресу: 125502, Москва, ул. Петрозаводская, д. 3, корп. 2, кв. 247. Максимовой Марии.

Поможем найти друзей всем, кто пришлет конверт со своим адресом. Пишите нам: 357190, Ставропольский край, г. Карачаевск, ул. Мира, 34—1, клуб «Элегия». Серебрякову Стасу.

Хочу предложить свою помощь всем одиноким, кому за 50, в поисках единомышленников. Пусть это будет один из филиалов службы «Контакт» на Южном Урале.
Людмила Ивановна Абросимова.
456318, Челябинская обл., г. Миасс, ул. Попова, 21—1.

Мне, человеку по натуре своей доброму и недолго помнящему зло, стало совсем одиноко и очень трудно жить. Я понимаю, нет транспорта, нет продуктов питания, нет нужных вещей, все это так, но неужели нужно обязательно обругать, нахамить, унизить? Все это происходит не только на улице, но и в семье. Отношения «ты мне — я тебе» до того укоренились, что услуга, даже самая пустяковая и сделанная от души, воспринимается настороженно. Как же жить дальше? Что делать? Учиться быть злой? Агрессивной? Выгодной?
Дорогие мои соотечественники, люди добрые! Услышьте меня, напишите!
Малыгина Валентина Григорьевна.
630089, г. Новосибирск, а/я 540.

Несчастный случай сделал меня инвалидом первой группы — я потерял ноги и кисти обеих рук. Сейчас мне нужны постоянный уход и помощь, а пенсия очень маленькая, коляски нет, протезы, изготовленные в Свердловске, причиняют огромные страдания.
Сижу дома, оторванный от людей, а ведь мне всего 29 лет.
Пишу в надежде, что найдутся предприятия или кооперативы, которым моя судьба будет небезразлична, и они мне помогут.
Игорь Петров.
623400, Свердловская обл.
г. Каменск-Уральский, пр. Победы, 23—1.

Давно занимаюсь проблемой детей-сирот при живых родителях. Прошу откликнуться единомышленников.
С. А. Захарова.
310142, г. Харьков, ул. Блюхера, 38-А, кв. 124.

Встреча состоялась

В № 8 за 1989 г. в «Контакте» было напечатано мое письмо. Всего несколько строк, но благодаря им я обрела много хороших друзей, подруг. Одна из них, Вера Машидовна Ашиокова, живет в Нальчике. Прошлым летом она пригласила меня в гости, и я поехала. Какой это добрый, хороший человек! Сколько внимания она мне уделила. Теперь Вера Машидовна для меня словно сестра. Подружилась я и с Людмилой Михайловной Жуковой из подмосковного Наро-Фоминска, с Надеждой Николаевной Поршневой из г. Наволоки.
Получая массу писем, я старалась знакомить их авторов; некоторые из них благодаря этому побывали в гостях друг у друга. Словом, спасибо «Контакту».
Трофимова Изабелла Харитоновна,
Москва

В прошлом году я написала в ваш «Контакт» и через некоторое время неожиданно для себя получила письмо от незнакомого мужчины Василия Федоровича Д. Он тоже одинок, прошел фронт, сталинские лагеря, ему тоже очень тоскливо. Он пишет стихи, а я люблю поэзию. Мы обмениваемся теплыми, сердечными письмами. Скоро должны встретиться — живем мы недалеко друг от друга. Письма согревают наши одинокие, потрепанные, истерзанные жизнью души. И все благодаря «Контакту». Низкий поклон вам.
Галина Михайловна Т.
г. Киев

Ведущая Н. ФЕДОРОВА

страница следующая ->