скачать журнал

<- предыдущая страница следующая ->

ДОМАШНИЙ КАЛЕЙДОСКОП 
ПРИЛОЖЕНИЕ К ЖУРНАЛУ «РАБОТНИЦА» № 2-1991

Сегодняшняя наша книжка-вкладыш — для тех, кто вяжет. Автор моделей для всей семьи — Галина ПЕРЦКАЯ, художник по трикотажу, лауреат нашего журнала за прошлый год.
Оформление Ю. Семеновой
ФОТО С. БОНДАРЕНКО

ГАЛСТУК ДЛЯ ВСЕХ

Такой галстук можно связать на машине или вручную тонкими спицами из ч/ш 32/2 текс. в 3 сложения. Для машины - плотность 4. Понадобится пряжа 2 цветов - черная и белая или другие цвета. Зарабатываете черным цветом на 40 иглах (от 0 в каждую сторону по 20 игл). Вяжете 12 рядов на пл. 3, 1 ряд на пл. 5 и 4 ряда на пл. 4 (для подгибки внутрь).
Затем переходите на жаккардовый рисунок и вяжете по схеме, производя сбавки до 32 игл. В конце вязания также вяжете 1 ряд на разреженной плотности и затем 12 рядов на обычной плотности. Затем боковые стороны галстука сшиваете, выворачиваете галстук, подворачиваете внутрь края по ряду разреженной плотности и проглаживаете готовый галстук.

ЖАКЕТ ДЛЯ МАМЫ

Размер 46—48
Для вязания такого жакета нужно 600 г шерсти 32/2 текс, вязание в 3 нити. Основное переплетение - фанг. Связать такой жакет можно вручную либо на двухфонтурной машине («Нева» с приставкой, «Веритас»).
Начинаете вязание с резинки (ластик 1x1), затем переходите на фанговое переплетение и вяжете по схеме.
При отшиве не забудьте проложить по плечевому шву тесьму.
Жакет внизу застегивается на одну или две пуговицы.
Его можно носить с блузкой и с галстуком, связанным рисунком «пье-де-пуль». Такой галстук подойдет для женского и мужского гардероба.

ДЖЕМПЕР ДЛЯ СЫНА (с рисунком)

Размер 30
Цвета: 1 - темно-синий,
2 - светло-голубой,
3 - белый,
4 - зеленый,
5 - желтый,
6 - основной - темно-голубой,
Джемпер самой простой конструкции можете сделать очень интересным, расположив по полочке несложный рисунок, для которого можете использовать остатки нитей разного цвета. Рисунок, подобный этому, очень легко связать на «Северянке» или вручную, так как смены цветов идут в основном по горизонтали. Низ джемпера и рукавов - резинка 2x2 или ложная резинка. Горловина - откеттлевана чулочной бейкой. Рукава и спинка - гладкие.

ДЖЕМПЕР ДЛЯ ПАПЫ (с рисунком «негатив»)

Размер 52, рост 3
Такой мужской джемпер вы можете связать на машине «Северянка» или вручную. Для этого понадобится пряжа 2 цветов - темного и светлого. Светлого - 300 г, темного - 200 г. При вязании шерсти в 3 нити плотность вязания - 4. Вязание начинаете с двойной резинки (для «Северянки» - с двойной ложной резинки).
Разбор игл - каждая третья в нерабочем положении. Заработок х/б - 1 оборот, затем один ряд основной пряжей на пл. 7-8 и далее на пл. 3 вязать 12 см, затем х/б отбираете, увеличенные петли надеваете на иглы, включаете в работу все иглы и вяжете полотно джемпера по схеме.
Связав все детали джемпера, отпариваете их и сшиваете: сначала плечевой шов, затем проймы и боковые швы - от рукава до низа изделия. Отдельно вяжете горловину - резинку высотой 6 см. Низ зарабатываете, верхний край закрываете. Резинку складываете и пришиваете по горловине джемпера. Можете верхний край горловины прикеттлевать.

ДЖЕМПЕР ДЛЯ СЫНА (из кусочков)

Размер 28
Джемпер, аналогичный этому или с другими вариантами рисунков и сочетаний, вы можете сшить сами, используя куски от вышедших из употребления трикотажных вещей.
Причем можете сочетать совершенно разные фактуры, цвета, переплетения - сейчас это модно. Суть в том, что в линию соединения вшивается шнур одного цвета, связанный на 4-5 иглах переплетением кулирная гладь (лицевые петли). Это переплетение имеет свойство закручиваться, поэтому, когда один край шнура будет захватываться швом, второй край закрутится и закроет линию пришива, придавая джемперу более эстетичный вид. Так что берите ненужные вещи и смело кроите из них своим детям и себе, уж коли в магазинах ничего нет.

ЖИЛЕТ ДЛЯ БАБУШКИ

Размер 54, рост 2
Такой жилет можно связать вручную или на двухфонтурной плоскофанговой машине («Веритас», «Нева» с приставкой). Расход пряжи примерно 350-400 г, пряжа ч/ш 32/2 текс, в 3 сложения.
Переплетение - английская резинка. Для машины - фанг, то есть переплетение, при котором петли и лицевой, и задней стороны имеют по одному наброску. При вязании фанга на задней и передней сторонах замка выключают клинья средников.
Начинаете вязание с резинки (ластик 2x2). Вяжете 5 см, затем включаете все иглы и переходите на фанг. Дойдя до нижней точки выреза, иглы с левой стороны ставите в нерабочее положение и вывязываете правую сторону. Связав, включаете оставшиеся иглы и довязываете левую сторону. Спинку вяжите аналогично по схеме.
Затем вяжете 2 резинки высотой 6 см на всю машину для обработки проймы, небольшую бейку (сдвоенная кулирная гладь) высотой 1 см, длиной 20 см и две полоски шириной 9 см (+1 см для шва) резинкой (ластиком 2x2). Отшив жилета производите в следующем порядке: сначала бейкой из сдвоенной кулирной глади откеттлевываете росток спинки. Затем по линии плеча соединяете спинку и полочку, не доходя до края полочки 2 см. Затем по линии выреза пришиваете полосы продольно связанной резинки, причем следите, чтобы шов проходил по петельному столбику резинки. Затем до конца прошиваете плечевой шов, желательно с тесьмой во избежание растяжения.
Затем оформляете пройму, перегнув пополам и пришив резинки. Можете прикеттлевать верхнюю часть резинок - внешний вид будет аккуратнее. После этого сшиваете жилет по боковым швам и слегка отпариваете, едва прикасаясь утюгом. Резинки по пройме можно отпарить посильнее.

ДЖЕМПЕР ДЛЯ ДОЧЕРИ (асимметричный со шнуром)

Размер 46
Очень простой джемпер, «летучая мышь», из двух цветов с асимметричным решением, можете сделать очень интересным; связав шнур из этих же цветов на 3-4 иглах и расположив его на джемпере (прикрепляя с изнанки) по принципу «темное на светлом», и наоборот.
Можете выкладывать шнур самыми разными рисунками, как подскажет ваша фантазия.

ЖИЛЕТ ДЛЯ ДЕДУШКИ

Размер 52
Такой жилет вы можете связать вручную или на машине типа «Северянка». Расход пряжи 350 г. Начинаете вязание с резинки 2x2 (для «Северянки» - с ложной резинки). Затем переходите на вязание кулирной глади (лицевые петли). Расстояние между полосами рисунка 2-3 см. Спинка гладкая. Горловину и пройму оформляете резинкой 2x2. Можете оформить (откеттлевать) и чулочной бейкой.
Вяжете ее на «Северянке» так: сначала х/б нить, затем 1,5 см на обычной плотности. 1 ряд на разреженной плотности и опять 1,5 см на обычной, закончите х/б. После отпарки х/б нить удаляете, а открытые петли прикеттлевываете к изделию. Порядок отшива: сшиваете плечевые швы, затем обрабатываете горловину и пройму и сшиваете боковые швы.


ИНФОРМРАБОТНИЦА

ЛАД — ДОМ ДЛЯ ВАС!

Читатели «Работницы» уже знакомы с рекламой проекта коттеджей «ЛАД-5(6)» (№ 4, 1990 г.). Проект пользуется большим успехом у индивидуальных застройщиков и организаций. Для тех, кто не хотел бы расставаться с мечтой о таком доме, но ограничен в средствах или размерах земельного участка, авторы проекта предлагают уменьшенный вариант пяти (шести) комнатного дома: «ЛАД-5(6)М». Площадь застройки для него сократилась до 10 х 11 м («ЛАД-5(6)» — 12 х 13 м), площадь комнат составит 67 м2 (77 м2 — шестикомнатный вариант), расход материалов снижен в 1,3 раза, сметная стоимость — до 20—25 тыс. руб. В проект также входит вариант с балконом и эркером.
Удачные архитектурные решения и современный дизайн отличают проект четырехкомнатного коттеджа «ЛАД-4». В вашем доме будут: гостиная с камином, кухня-столовая, спальня и санузел на первом этаже и две спальни с санузлом на втором, большой гараж, сауна с бассейном, мастерская и кладовая. Площадь застройки — 9 х 10 м, площадь жилых комнат — 61 м2. Сметная стоимость — 18—23 тыс. руб.
Все проекты предусматривают комбинированное отопление (от водогрейного котла и от внешней сети), централизованное и автономное водоснабжение, железобетонные и деревянные перекрытия, канализацию во внешнюю сеть (проект местной канализации высылается по отдельному запросу, цена — 30 рублей).
Для предварительного ознакомления высылаются планы этажей, описание проекта, ведомость материалов по цене 5 рублей для каждого проекта. Полные комплекты проектно-сметной документации высылаются наложенным платежом по цене:
«ЛАД-5(6)» — 133 руб; «ЛАД-5(6)М» — 106 руб; «ЛАД-4» — 110 руб.
Для предприятий возможна оплата по перечислению. Заказы направляйте по адресу: 216532, Смоленская обл., г. Десногорск, а/я 45/2, ДФ НПП «ЭКСПО».


INFO

ПРАВИЛЬНО ЛИ ВЫ ИНФОРМИРОВАНЫ?

Предположения и предрассудки, а также неточная информация из третьих рук, может повести Вас по ложному пути, особенно, если эти вопросы касаются нашей личной жизненной судьбы.
Существует информация из первых рук, а именно: от Самого Творца жизни - от Бога, Которому поклоняются христиане. Эта информация находится в Библии, которая является Словом Божиим, наставлением для жизни и спасения. Библия говорит, что люди отступили от своего Творца и поэтому все преданы смерти.
Библия также возвещает, что Бог в своей великой любви к людям дарит им спасение через Иисуса Христа, Сына Божьего, явленного в человеческом образе, который взял на себя наши грехи и был распят на кресте. Он одержал победу над смертью. Он воскрес. Иисус Христос жив! Библия говорит:
"Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную."
Это важная информация из Библии. Подробнее на эту тему Вы можете услышать ежедневно по радио:
в Европе: 18.15, в диапазоне 25 м. (11625 кГц) 21.15 и 23.00, в диапазоне 31 м. (9495 кГц) в Сибири: 14.00, в диапазоне 25 м. (11805 кГц)
Время московское.

БИБЛЕЙСКАЯ МИССИЯ
Славянское Евангельское Общество
101000 г. Москва, п.я. 520


Детский клуб «Филиппок»

Дорогие ребята! Наверное, вы помните, что в прошлом году в 12-м номере нашего журнала мы напечатали начало советско-американской сказки. Та, первая, ее часть была про Обезьянку. Вспоминаете? Обезьянка съела у Привидения весь его суп, а ему сказала, что это сделала Птичка. И тогда Добрая Волшебница наказала Обезьянку за ложь. У нее вырос огромный нос, и она заблудилась в лесу. Там Обезьянка встретилась с Белочкой, помогла ей выбраться из кустарника и честно призналась: «Когда я лгу, мой нос становится все длиннее и длиннее». Волшебница обрадовалась, что научила кое-чему Обезьянку, и решила дать ей еще один шанс... Эту сказку придумали американские дети. А сегодня мы предлагаем вам продолжение, которое написали наши ребята.
Не забудьте, что «Филиппок» ждет ваших писем с другими приключениями Обезьянки.

ДИЛЕММА ОБЕЗЬЯНКИ

Часть II
Белочка
— А что ты здесь делаешь, бедняжка? — спросила, в свою очередь. Обезьянка.
— Это очень печальная история,— ответила Белочка.— Я жила на высоком дереве в большом лесу. У меня было много друзей. Однажды я сильно простудилась. Мои друзья не оставили меня в беде. Они приносили мне мед, молоко и орехи. С помощью друзей я очень быстро поправилась.
Однажды ночью ко мне в дом постучал Еж. Лил сильный дождь, было очень холодно, и Еж попросил меня пустить его переночевать. Я ему отказала.
Тогда,— продолжала Белочка,— он попросил у меня немного орехов. И, хотя у меня было много вкусных орехов, я ему опять отказала. Так Еж и ушел ни с чем.
Я легла спать, а на следующий день проснулась не в своей кровати, а в этом ужасном лесу.
Видно, меня наказала Волшебница за жадность.
— Да, это правда очень грустная история,— сказала Обезьянка.— Ну ладно, теперь нам с тобой пора подумать, как отсюда выбраться.
— Не знаю,— ответила Белочка.— Пойдем вместе. Вдвоем будет веселее.— И Обезьянка с Белочкой побрели вдоль длинного ряда кустов.
Шли они долго, наконец устали и присели отдохнуть. Вдруг Белочка вскочила и закричала:
— Смотри, что там белое впереди?
Недалеко от них они увидели дерево, на котором белыми буквами было написано: «Если вы хотите выбраться отсюда, вы должны сделать доброе дело».
— Какое доброе дело нам сделать? — спросила Обезьянка у Белочки.
— Не знаю, но нам обязательно нужно сделать что-нибудь хорошее,— ответила Белочка.
В это время небо потемнело и затуманилось. Подул страшный ветер, и началась сильная гроза.
Обезьянка и Белочка побежали, стараясь спрятаться от дождя. Но дождь их находил везде, они промокли насквозь, но наконец спрятались под большой елью.
— Я устала и очень хочу есть,— заплакала Белочка.
— Не хнычь. Я тоже хочу есть и тоже очень устала, но я же не хнычу,— сказала Обезьянка, стараясь подбодрить подругу.
— Но мы умрем от голода,— капризно произнесла Белочка.
Внезапно дождь стих, выглянуло солнце, и буря успокоилась.
Друзья зашагали дальше по мокрой траве.
Гроза причинила много вреда. Вокруг лежали вывернутые с корнем деревья, кусты, валялись поломанные скамейки. Прямо на дороге, преграждая путь, лежала большая ель. Из-под ели слышался слабый стон:
— Помогите... помогите...
Под стволом дерева лежал старичок, его придавило деревом.
— Нельзя оставлять старичка в беде, нужно помочь ему,— предложила Обезьянка.
Вдвоем они взялись за ветки и начали тянуть. Но, как они ни старались сдвинуть дерево, у них ничего не получалось. Наконец дерево немного сдвинулось. Обезьянка с Белочкой, заметив это, удвоили свои усилия. Они тянули изо всех сил, они так старались. И вот, наконец, их усилия увенчались успехом. Задыхаясь, из-под дерева выполз старичок.
— Спасибо, мои дорогие. Спасибо за то, что освободили меня. Вы совершили очень хороший поступок. Я бы должен поблагодарить вас, но у меня ничего нет. Хотя... постойте, может быть, это...— И он вынул из корзинки маленький кусочек хлеба.— Вы, наверное, хотите есть. Возьмите, это все, что у меня есть.
Неожиданно раздался тихий звон колокольчика, и старичок исчез, как будто его и не было.
Обезьянка подняла маленький кусочек хлеба, посмотрела на него и сказала:
— Теперь мы можем поесть хоть что-то, но это очень мало. Возьми ты, Белочка, тебе нужно больше, чем мне. Ведь ты здесь провела больше времени, чем я.
— Нет, лучше ты возьми хлеб. Ты очень голодная.— Обезьянка разделила хлеб на две половинки, и в мгновение ока подружки съели его. Сверху все видела Добрая Волшебница, которая написала на небе большими буквами:
«Если ты совершаешь
добрые дела и не
лжешь, у тебя всегда
будут друзья».
И опять зазвонил колокольчик. Обезьянка снова сидела в гостях у Привидения. Больше никого не было, а на столе опять стояла пустая кастрюлька.
Обезьянка заглянула в зеркало. У нее опять был нормальный нос. И Обезьянка в восторге закричала:
— Ура-а! Я такая же, как прежде!
Обезьянка пошла к плите и стала готовить суп. Через час суп был готов. Обезьянка накрыла стол, прибрала в комнате и села писать записку:
«Мой дорогой друг! Прости меня за ложь. Я никогда не буду больше лгать. Ешь суп и не думай плохо обо мне.
Твоя подруга Обезьянка».
Она положила записку на стол, вышла из домика, закрыла за собой дверь и первый раз в своей жизни почувствовала себя счастливой...
Рисунок Германа Огородникова.


Предисловие к бегу

Спортсмен без спортивного костюма все равно что дипломат без галстука. Смешон и нелеп. Думаем, именно отсутствие спортивного костюма не давало вам возможности выбежать на улицу, чтобы наконец начать здоровый образ жизни. Что ж, эту ошибку мы поможем вам исправить.
Художники и дизайнеры Дома моделей спортивной одежды, образцы которой перед вами, сделали немало для приумножения славы отечественного спорта. Куртки, пальто, костюмы в их исполнении — как раз то самое, с чего начинается победа и в спорте, и над собственной ленью.


ЧТО СЛЫШНО В ПРОВИНЦИИ

ПОШЕХОНСКИЕ НОВОСТИ
Ирина ЖУРАВСКАЯ

— Пошехонье? Это из Салтыкова-Щедрина? Еще существует?
Разговор в Москве.
— К нам, значит, глубинку изучать? Мода такая? Ну-ну, ныряйте.
Разговор в Пошехонье.
Пошехонье-Володарск — райцентр Ярославской области. 7 тысяч человек населения, 4 тысячи пенсионеров. Имя Володарского получил в 1918 году на траурном митинге, посвященном памяти революционера. Сам Володарский в Пошехонье не бывал. Салтыков-Щедрин, по мнению лиц компетентных, здесь тоже не бывал, и его «Пошехонская старина» ничего общего с Пошехоньем не имеет, кроме разве самого названия и остального-прочего, что для всей России есть и было характерно. В общем, как писал Михаил Евграфович, «хотя и постылое это Пошехонье, но сынам его необходимо его знать».
Что ж, совет на все времена.
День этот выдался для Пошехонья непростым. Во-первых, пока Верховный Совет СССР дебатировал вопрос о подготовке к зиме, здесь выпал первый снег. Во-вторых, проснувшись поутру, население Пошехонья вместе со всеми своими российскими согражданами окунулось (оно казалось бы) в долгожданную стихию рынка. В-третьих, привезли карамель «Клубника со сливками». В-четвертых, приехали мы.
Впрочем, все эти события были встречены со свойственными пошехонцам спокойствием и невозмутимостью: поживем — увидим. Кроме, пожалуй, «Клубники со сливками», которая требовала немедленных действий. Вооружившись талонами на законные 300 граммов, жители организованно встали в очередь.
Мы же, переступив порог местной гостиницы «Сога», пролепетали что-то насчет «звонили, просили, заказывали» и встретили приветливый, но крайне удивленный взгляд дежурной. И уже, подхватив сумки, собрались ретироваться, когда услышали: «Так поселяться-то будете?» Мы, естественно, тут же и поселились, отметив про себя, что хоть гостиничный бум Пошехонье обошел.
«А времена меж тем продолжали зреть. И все к лучшему».
— Красиво? Так, конечно, Венеция ж у нас. 12 рек и речушек. Плюс море Рыбинское. А вот относимся к разряду неблагоустроенных. Пояснять не надо?— Владимир Алексеевич Сухов, мэр Пошехонья, вопросительно посмотрел на нас.— Правда, за последние годы изменился город в лучшую сторону. Это мое мнение, личное. Газ проводим, больничный центр построили, централизованную канализацию. Для вас, может, невелики новости, а нам — полжизни стоило. Теперь вот реформы эти... В понедельник районное руководство все собирается. Повестка дня: «Как жить дальше?».
Ну что еще рассказать? Вот памятник Ленину — видели? Прекрасный памятник. Монумент. Терешкова приезжала, березку посадила. Мы, знаете ли, убеждены: несмотря ни на что, великое и должно великим остаться. Сколько для народа сделано, а теперь, пожалуйста, нападки эти, нельзя так.
Памятник на главной площади и впрямь вроде как не по рангу Пошехонью. Красный гранит, внушительный размер. Монумент. По левую руку — райком, по правую — райисполком, прямо — горисполком. В ста метрах — тихие, белокаменные, обшарпанные, как положено, 73 года без капремонта, торговые ряды.
— А что там может быть? Как у всех, талоны.
Теперь вот охотой промышляем. Лосей сейчас много, себя прокормить не могут, отстреливаем. По 2.70 за килограмм. Живем как-то.
«Как-то» пошехонское против столичного выходит раз в пять получше, если учесть, что наше мясо базарное — 30 рублей килограмм, а пошехонское коммерческое — только 6. Да и то не берут. Дорого. Но не мясом единым...
— А вот главная новость у нас завтра — мост открываем через Согу. Оркестра не обещаю, но приходите,— пригласил Владимир Алексеевич.
Оркестра и правда не было. И ленточек не разрезали, и автор проекта в лодке под мостом собой не рисковал. И народ не ликовал. И не было народа, несмотря на приглашение в газете. Областное и прочее начальство, на ветру посовещавшись, что-то подписало и отъехало. А мост остался — с грудами песка, с всполохами еще не законченной сварки. Но машины пошли, значит, приняли. Многолетним мучениям пошехонцев пришел конец, но и это восприняли без особых эмоций. Может, времена не те...
«Бедные! бедные! бедные!» — вот мысль, которая может переполнить все существо...»
— А я вам так скажу: веселей раньше-то жили.
Валентина Яновна Великопольская — пошехонский старожил. Живет на улице Советской. «До угла, где руины, там напротив деревяшка желтая»,— объяснили нам. В Пошехонье адресов не любят, запутаешься с ними...
— Точно, веселей. Какой бульвар по набережной был! Каждый вечер гулянье. Старушки на скамейках, молодежь парами. А сейчас все заросло, все запущено. Некуда народу деться. Мне-то в 85 — чего надо? Я не жалуюсь. Кушаю плохо — так мне все хорошо. А молодежь? Топчутся на пятачке своем да водку пьют. А не пили ведь у нас раньше-то.
А Пошехонье, знаете, почему зовут так? Когда Екатерина Великая решила Россию объехать, к нашим местам проехать не смогла. Пешком пришлось. Вот и назвала — Пешехонье.
Нет, особо зажиточно здесь не жили. Купцы да мещане. Гимназия, правда, была. Даже женская. Екатерина Степановна Стойкова устроила. На свои сбережения и по купцам ходила. Меня туда тоже определить хотели, а тут революция. Не успела.
Замуж вышла за военного, в Грузию увез. А потом 38-й. У меня сыну год, дочь у груди, тут за ним и пришли. А он все не верил, пока других брали. «Я, Валя, не виноват». И ушел. Расстреляли.
Сюда вернулась, думала: как примут? И хорошо так ко мне отнеслись — и работу дали, и все... Люди у нас общались. То в гости, чайку попить, то в клуб. Я-то активная раньше была. Все что-нибудь выдумаю. Работы мои видели в музее? Ага, вдруг накатило, рисовать стала. Картину за картиной. Теперь не могу, слепну. Очки? Нет, не выписали, идите домой, говорят. Через лупу смотрю. Это ерунда, главное — общее развитие. Газеты читаю, а как же? Политикой интересуюсь. Не пойму только, чего хотят. По мне, так и хорошо живем!
Мы вышли из желтой деревяшки и побрели, спотыкаясь, по перекопанной Бог знает когда улице, носящей имя власти, благодаря которой все повторяет Валентина Яновна свое неистребимое «так и хорошо живем». А проклинала б — легче было? Или понятней? Или не так стыдно?
«Земля была все та же, и пошехонец на ней — все тот же, простодушный, во всякое время готовый источать пот; но плоды земные словно сговорились: перестали лезть из земли, да и шабаш».
На льнозаводе погас свет. Как назло. Мы ведь почти добрались до места, где готовое волокно — чистый лен, чистая платина — можно было бы снять так эффектно! Тем более скоро, похоже, снимать вообще будет нечего. До февраля, может, завод еще продержится, а потом — полная тьма, как сейчас в цехе. Причина, которая поставила завод, город и всех нас на грань катастрофы, проста, как правда. Льна нет.
— Такое ощущение: то ли продукция не нужна, то ли ты не нужен. Черт его знает.— Главный инженер Майя Павловна Мамонова нашла наконец дверь, и мы вырвались из потемок.
Ну, конечно, этот проклятый сентябрь, все затопивший, виноват. Но ведь посевы льна сокращались из года в год. Раньше завод перерабатывал 5 тысяч тонн, теперь — полторы. А мы все нервно ждем, когда в отделах ткани что-нибудь выбросят. Судя по всему, можно успокоиться.
— Ведь надо же было заинтересовать колхозы, чтоб лен сеяли. Ну куда ж России без льна. Так нет, сидишь на сессии, только и слышишь: ой, опять лен, да провались он! Ну и провалился, веселей стало? Народ голый, да сколько людей без работы сейчас оставим.
С работой в Пошехонье трудно. На льнозавод молодежь, правда, все равно не идет, но как быть тем, кому 40, 45 и жизнь прошла вот в этих полутемных, сырых цехах? Не было условий труда, теперь труда не будет?
«Многие и до сих пор повествуют, что было время, когда пошехонская страна кипела млеком и медом».
В субботу с утра, как положено, мы отправились на рынок. Днями раньше все выпытывали, где базар бывает да когда прийти лучше. Отвечали, как-то стесняясь: у нас его и нет вроде, то есть рынок стоит, но пустой. В общем, подготавливали... Да и сами не с луны, на рыночное изобилие не рассчитывали. Но увидев, оторопели.
Рынок был пуст. Абсолютно. Ни яблока, ни семечка. Ни старушки, ни кавказского красавца. Ничего. Никого. В растерянности мы глазели на покосившиеся павильончики явно досоветской архитектуры, пока улыбчивая бабушка не тронула за рукав.
— Чего ищете-то, может, подскажу?
— Да вот рынок искали.
— Ну, считай, нашли.
— И давно у вас... тихо так?
— Давно. А с чего взяться-то? Я вот сама с деревни. За водкой приехала. Ларек видите? Народ собирается. Это мы за долей своей, по талонам. А везти мне на рынок что? Самой едва хватает.
— А сколько дадут на талон?
— Две бутылки. Сейчас мужние-то бабы все ругаются, чтоб нам, старухам, ни водки, ни табаку не давать. А мы ведь не обернемся без этого. Топор насадить, огород вспахать, кто ж за рубли будет?
— А дети помогают?
— Это еще кто кому? Чего по нам-то убиваетесь. В Москве вашей, слыхала, еще хуже. У нас дак ничего, живем, не жалуемся.
И уже собравшаяся за талонной водкой очередь, сочувственно кивая и вздыхая, принялась расспрашивать нас. Яйцам по 20 рублей, по-моему, не поверили, а вот виски за 80 всех вдруг развеселило. Так и стояли у этого зияющего пустотой чрева Пошехонья, не зная, то ли пожалеть друг друга, то ли посмеяться, одинаково всегда готовые и к тому, и к другому.
Народ в Пошехонье вообще отзывчивый. В магазинах продавцы еще улыбаются, в кафе еще желают приятного аппетита и извиняются, что выбор небогат. И сами над собой посмеиваются: не зря говорят, в Пошехонье даже кошки пешком ходят. Так что многое, видно, еще не дошло.
Рассказывают, как-то приехал землемер один. Ходил, ходил, мерил, мерил, да и провалился... Как бы это помягче... В общем, раньше там удобства были. Так его бабушки пошехонские вынули, вымыли, постирали все, накормили и спать уложили. Утром как новенький был.
— Ну где еще, кроме как у нас в Пошехонье, на такое способны? В Калужской да Рязанской, слыхали, даже переночевать теперь не пускают?
Мы слыхали.
«В городе Пошехонье появились личности, которые открыто присваивают себе право говорить так называемые «справедливые слова».
«Хотите с нашим первым демократом поговорить, зайдите в аптеку»,— сказали нам, и мы зашли.
Как-то приснился Наташе Поповой сон: вроде собрание идет, все за длинным столом нарядные такие, торжественные, а она, Наташа, — в ватнике. И все-то на нее пальцем, все-то ей: «Как не стыдно, пренебрегаешь». И так ей жутко в этом сне было! Так одиноко!
Сон, конечно, не случайный, после того дня приснился. Когда приехал первый секретарь с учредительного съезда российской компартии, собрал зал, где расселись, как всегда: женщины — налево, мужчины — направо. Доклад выслушали, как положено, похлопали и уже резолюцию принимают — одобряем, мол, учреждение.
— Все «за», одна я «против». Вытянули на сцену. Только я говорить начала, что не могу я приветствовать это скоропалительное создание партии без Программы и без Устава. Ясно же, что в пику Ельцину... Ну, тут и началось... Кричат, топают, я думала, у нас так не умеют. А первый: «Это она не свои слова произносит, начиталась где-то». Я говорю, зачем же так, вы-то ведь на одном пока съезде побывали, а я на двух уже, комсомольских, могу кое-что сообразить. Так он потом в заключение не удержался: «Зря, мол, Поповой высказаться не дали, своих врагов надо знать».
Вообще-то в ««диссиденты» Наташа еще раньше попала, когда, к примеру, все про лен с руководством спорила. Теперь и спорить не о чем. В Пошехонье Наташа по распределению попала. Сама из Рязани. Сначала как-то не лежала душа: кончился срок — уехала домой. А год пожила — не выдержала. Вернулась в Пошехонье.
— Теперь уже все, наверное, пошехонка, больше нигде не приживусь. Потому что людей таких больше нет нигде. Хотя иногда тяжко. По инерции здесь все как-то. Я вот когда из партии вышла (считала, честнее так), женщины говорили: мы тебя понимаем, но и ты пойми — боимся, вдруг репрессии или квартиру не дадут.
Я понимаю, только вот от страха этого хлебать нам всем еще и хлебать. Но как это объяснишь?
«Жить по-божески» — значит жить по справедливости, никого не утесняя, всех любя и взаимно друг друга прощая».
В храм забежала собака. Не заметили ее как-то. По канону службу прекратить следует, да отвык народ пошехонский от религии, ни канонов, ни уставов не знает. Всей душой в церковь, а не знает. Ну да ничего, объяснил отец Амвросий, теперь запомнят. А как не отвыкнуть, если приучали десятилетиями без сочувствия на разрушенный храм глядеть! Полтора года всего, как получил 26-летний отец Амвросий приход в Пошехонье. Так и получил — стены голые, крыши нет.
— Миром строили, все вместе.
— А город, начальство помогали вам?
— С властями отношения пока на дистанции. Поверите, ведь еще полтора года назад с меня отчетов требовали, кто крестился, кто венчался. Запрещали. А сейчас к Пасхе вот комсомольский субботник устроили на постройке нашей, к Троице — коммунистический. Так вот ныне.
— Вы теперь тоже местной власти депутат?
— Да, избрали меня. Не обошлось, конечно, гладко. В бюллетенях-то написали только мирское имя, без профессии. Но разобрался народ. Искренний здесь народ, чистый. И покаяние глубокое.
— Ему же еще и каяться?
— А как же, не без греха люди. Но в покаянии да вере — очищение. С церковью-то и пить меньше стали.
«...отрезвиться не штука; но вот штука: что потом делать? Трезвому-то на голодный желудок, пожалуй, и еще тошнее покажется».
В нарсуде шел процесс. Суд здесь односоставный, так что в креслах под гербом, как всегда, председательствовал Владимир Николаевич Рогов.
На месте публики — два смешливых школяра: «Мы никто, мы посмотреть». На месте ответчика — рыжеватый двадцатидвухлетний парень. Истца нет: не приехал из своего Закарпатья, накладно.
«15 июня около 14 часов у торговых рядов, находясь в состоянии опьянения, М. стал требовать у гр. Ш., продававшего семечки, деньги в сумме 20 рублей, при этом угрожал макетом пистолета. Ш. ответил отказом и пошел в сторону рынка. Здесь М. догнал его и нанес удар рукояткой макета пистолета».
— За что вы его ударили?
— Так люди у него денег просили, а он не давал. Жалко ему, что ли?
— У вас же 25 рублей было, что ж свои не дали?
— ...Разозлился я.
— Вот такие у нас дела. — Владимир Николаевич устало оторвался от пишущей машинки. — Еще посмотреть желаете?
Картонные папки пошехонских судебных дел за последние месяцы нам поведали:
«Гр. С, ранее 6 раз судимый, влез в квартиру соседа, затем в холодильник и украл 6 четвертинок. Матери соседа, севшей на велосипед, чтобы ехать в милицию, угрожал ножом.
Гр. Ю., 6 раз судимый, в 23 часа понял, что не хватает, проник в помещение пищекомбината, взял 5 литров пищевой эссенции и две банки майонеза, «которые на правах личной собственности принадлежали заведующей, и похитил их».
...Гр. Г. около 20 часов в состоянии алкогольного опьянения в доме гр-ки. П. на почве личных неприязненных отношений несколько раз ударил гр-ку. П. кулаком по лицу и различным частям тела...»
— Пьют, пьют люди. Что скажешь?
Александр Васильевич Сляднев, начальник местного РОВД, нашему визиту как-то не обрадовался. Понятно, в общем, не до нас. Четыре кражи за два дня, все мотоциклы. Поймали уже, правда.
— Да работать не с кем. Людей у меня нет. Понимаете? Вообще скоро один останусь. Жилья милиции не дают, престиж теперь — с вашей, журналистов, помощью — ниже некуда. Не знаю, может, у вас в Москве кто-то еще и идет в милицию, а в Пошехонье — найдите такого!
«...хоть и чувствовали пошехонцы, что им необходимо «приступить», но как и к чему приступить — не знали».
Свернули за угол темной улицы, а тут музыка. Дом обычный, пошехонский, в два этажа, окна зашторены, вывески нет. А плюс к музыке странные такие глухие удары. Постучались — не заперто. Удары на первом этаже, музыка на втором, а все вместе — молодежный центр.
— Обживаемся пока, копошимся.— Володя Дьячков показывал хозяйство.— Я, знаете, когда ехал сюда по распределению, думал: господи, сказку ведь можно из городка сделать. Да все как-то медленно здесь, лениво, что ли? Как у Салтыкова-Щедрина, да? «Дело делать, дело!» А какое, никак не решат. Тут вот хотели мэра прокатить. Ну, собралась молодежь, пошумела, а своей-то кандидатуры и нет. В общем, начальство его же и упросило остаться. А зачем нам горисполком-то при семи тысячах населения? Хватило б и районного начальства. Уехать? Нет, не хочу пока. И не могу. У ребят здесь только и есть что наш центр.
А внизу крепкие мальчики деловито качали мышцы на снарядах собственного производства. И плевать им было, что там, за дверью, грязь и темень пошехонская. Здесь они у себя. И добродушный Слава, мечтающий позвонить Горбачеву, инвалид детства с больной спиной и справкой об освобождении от армии,— он тоже свой. Ему обрадовались, когда пришел, расстроились, что приболел и форму не взял. «Слав, ты посиди, чего ты?» И Слава сидит. Потому что куда ж идти от добра?
И Володя Дьячков, хозяин этого дома, тоже не уходит. Хотя бежит из Пошехонья молодежь, хотя симпатичная знакомая его девушка, отвечая на наш вопрос, решительно рубит: «Тупик здесь, понимаете, тупик». Хотя ученица в парикмахерской, единственной в городе, вздыхает грустно: «Уехала б, да не берет никто». И кто его знает, сколько еще этих «хотя»... А может, из-за них-то и не уходит...
А над Пошехоньем уже вечер. И не верится, что шесть часов. Народ, редкий и днем, сейчас вовсе исчез, А на улицах почему-то не страшно. Горстка ребят ждет дискотеку. Без глушителя промчался мотоцикл. Сработала сирена в магазине, где продают коммерческую водку (плюс пятерка), — кто-то на дверь облокотился. В единственном кинотеатре шла слегка эротичная «Голубая лагуна», собравшая человек 50. В ресторане, где кормят потрясающим мясом с жареной картошкой, тихо и грустно гуляла одна-единственная компания, что утром привезла сдавать кожу, днем купила лыжи, а к вечеру их потеряла, но все равно гуляла. И пожилая гардеробщица уже взяла одного за локоть: «Позвольте вас выпроводить».
«Бывали минуты, когда пошехонская страна приводила меня в недоумение; но такой минуты, когда бы сердце мое перестало болеть по ней, я решительно не запомню. Бедная эта страна — ее надо любить».
Это опять не мы, это опять Салтыков-Щедрин. И век спустя что добавишь? Еще недоумения, еще боли? Пошехонье и это примет. Как и вечное стремление то туда, то сюда его подвигнуть. Можно лишить его льна и пошехонского сыра, можно за несколько десятилетий заставить поверить в то, что «неспособные мы к коммерции-то», забыть начисто и о славном былом купечестве, и об отхожих промыслах всей стране известных пошехонских портных. Можно повергнуть в тоску ожидания перемен и умиляться его всепрощающей готовности претерпеть. Или клясть за это же. Но есть предел, за который его не опустить. Не опустится. И, выслушав все, скажет всем уставшим от бессилия и безнадеги, не разделяя на своих и чужих, скажет свое привычное: «Так и ничего, живем». И Бог его знает отчего (видно, так оно на краю бывает) вдруг станет не так страшно, еще больнее, но как бы и легче. И захочется пожалеть не себя, а всех, поверить не в себя, а в каждого. На что еще опереться?
А нам пора. И Пошехонье без нас спокойно обойдется. Это нам без него не обойтись.

Пошехонский старожил Валентина Яновна ВЕЛИКОПОЛЬСКАЯ: «Мне-то в 85 — чего надо? Я не жалуюсь...»
«Первый демократ» Пошехонья Наталья ПОПОВА: «Все «за», одна я против».
Отец АМВРОСИЙ: «Миром храм строили. К Пасхе вот комсомольский субботник провели. К Троице — коммунистический...»
Фоторепортаж Сергея Бондаренко

<- предыдущая страница следующая ->