скачать журнал

<- предыдущая страница следующая ->

Будь здоров, малыш!

Что им дождь, что им зной...

В пятницу вечером по улице Льва Толстого в Коломне шагают малыши, важно помахивая щегольскими белыми ботиночками с коньками для фигурного катания. Идут они не из спортшколы, а из обычного детского сада.
Третий год в детсаду № 47 «Золотая рыбка» Коломенской канатной фабрики ребята из подготовительной и старшей групп учатся фигурному катанию. Каток залит прямо на спортивной площадке детсада. Два раза в неделю к ребятам приходит Владимир Михайлович Кириченко, тренер городской спортивной школы «Комета». Все остальные дни ребята катаются сами: тренируются, отрабатывают движения. Да и просто так — до чего весело всей группой кружить и скользить на льду вместе с воспитательницами Татьяной Михайловной Бычковой или Евгенией Александровной Барашковой (они тоже на коньках)!
Катаются ребята всю зиму, пока лед не растает. Но и потом два раза в неделю Владимир Михайлович берет их к себе в спортшколу, на искусственный лед.
Конечно, детсаду этому повезло: Владимир Михайлович — папа одного из ребят. И с шефами тоже повезло — канатная фабрика выделила детсаду деньги на коньки (кстати, в этом году еще на 30 пар и на роликовые коньки — для лета).
Но крупнее всего повезло, пожалуй, с воспитателями и заведующей. Не побоялись они взять на себя такое хлопотное дело. Взяли — теперь радуются: так здорово эта школа фигуристов подняла общий спортивный дух и у ребятишек и у воспитателей. Инспектор гороно Нина Александровна Шатилова утверждает, что и у всех работников дошкольного воспитания в городе...
Внимание к всестороннему физическому развитию детей-дошкольников в Коломне вообще по-настоящему высоко. Доброе соревнование коллективов детсадов, жадный интерес к новинкам: «А что у вас?» «А как вы это делаете?» «А мы у себя тоже сделали!» — умело поддерживаются в городе всей организацией методической работы — на тематических конференциях, открытых занятиях в лучших базовых детсадах, на совещаниях, на занятиях по повышению квалификации.
Системой закаливания детей, укрепления их здоровья детские сады Коломны славятся по Московской области и по всей Российской Федерации. Индекс здоровья детей здесь один из самых высоких. А в садах, которые в Коломне впереди всех, он достигает 100 процентов. Как в саду «Золотая рыбка», с которого мы начали рассказ.
Действительно, доброе начинание быстро находит последователей. Сегодня не найдешь в Коломне дошкольного учреждения, где бы не проводились влажные обтирания после дневного сна. А начал это детский сад № 12 станции Голутвин. Полощут рот после каждой еды тоже везде, а ввели эту полезную привычку в «Золотой рыбке».
Нигде так изобретательно не работают повара, как в яслях-саду № 2 тепловозостроителей. Рецепты салатов расходятся отсюда по кухням детсадов всего города. Но теперь, кажется, по салатам вырывается вперед ясли-сад № 45 (завода «Текстильмаш») — здесь в ходу более 20 разных салатов из фруктов и овощей. В этом саду даже на родительской конкуренции рассказывали о пользе салатов — с выставкой и дегустацией.
С легкой руки яслей-сада № 39 «Вишенка» (тоже тепловозостроителей) пошел по коломенским садам зимний спортивный праздник — «Проводы зимы». И какие проводы! Соревнования на лыжах и санках, катание с гор, пляски ряженых, горячие блины, а если удается договориться о настоящей лошадке — так и катание в санях.
Сейчас в «Вишенку» на занятия к воспитательнице Ирине Юрьевне Булкиной коллеги ходят учиться организовывать с детьми «Веселые старты» — спортивные эстафеты. Ирина Юрьевна вместе с музыкальным работником Галиной Владимировной Юкиной (она опытнейший педагог, отличник просвещения) блестяще проводят эти занятия. Именно с блеском, в темпе, весело шла игра, которую я видела. Команды соревновались с азартом, «болельщики» быстро становились участниками игр — за полчаса каждый успел напрыгаться, набегаться — и в «мешках» и так,— наползаться под спортивными скамейками и вдоль по ним. А в конце обе команды вместе спели песню и дружно промаршировали по залу. Руководители вели дело так, что в итоге все были довольны, все чувствовали себя победителями. Капитаны команд — Алеша и Дима — посматривали друг на друга с явной симпатией. Тоже немаловажно — ведь часто бывает, что уходят ребята с обидой, а то и с ревом.
Сейчас тему «Спортивные развлечения в детском саду» готовит для городского совещания дошкольных работников методист «Вишенки» Надежда Сергеевна Викторова.
Это будет уже пятая тема об опыте физического воспитания детей, которым коллектив сада делится со своими коллегами. Одна из тем была такой: «Пропаганда знаний о физической культуре среди родителей». Очень важный опыт — невозможно ведь закаливать детей, когда родители не в контакте с воспитателями. Если в детсаду ребенка приучать к легкой одежде, прохладному, свежему воздуху, а дома кутать, бояться дуновения ветерка,— получится не польза, а вред.
Родителям на собраниях демонстрировали одежду, какой она должна быть у детей согласно их возрасту и сезону. Читали лекции на предприятиях, показывали фильмы и слайды о зимних играх детей на участке. Приглашали матерей и отцов на занятия по физкультуре, на прогулки. Завели памятки-книжечки, в которых сообщалось, над какой программой работают дети; что они должны уметь делать и дома, какими навыками личной гигиены надо им овладеть. Здесь же — примерное меню на неделю и даже несколько рецептов блюд, полезных для детей. Эти памятки родители передавали друг другу.
Особенно радует в Коломне, что не одна «Вишенка», а каждый детсад выращивает в своей практике воспитания и просвещения родителей жемчужинки драгоценного опыта. Вот в той же «Золотой рыбке», чтоб убедительней показать папам и мамам, как мучают они детей чрезмерным кутаньем, однажды на родительском собрании поставили на весы четырехлетнюю девочку: сначала — в одежде, в которой ее привели в сад, а потом — просто в платьице. Разница составила 6 килограммов. А сам ребенок весил около 14. Почти половину своего веса носила на себе малышка!
На этом собрании, кстати сказать, воспитатели знакомили родителей с нововведением по части закаливания: утренняя разминка на воздухе в легких тренировочных костюмах и шапочках. Очень беспокоились мамы: можно ли ребенку выбегать зимой на улицу в одном тренировочном костюме? И в шубах простужаются! А потому и простужаются, что двигаться не могут из-за «ста одежек».
Бегать в легкой одежде еще в теплое время — в сентябре — начали дети подготовительной группы, а потом побежала и старшая группа — шестилетние. Теперь этим ребятам и 18-градусный мороз нипочем, великое дело — движение!
— По сути дела, весь смысл нашей работы по физическому воспитанию — это поиски все новых путей преодоления гиподинамии,— рассказывает Надежда Степановна Волкова, методист «Золотой рыбки».— Если, как говорится, счастье — в здоровье, то здоровье — в движении, особенно для растущего детского организма. Вот мы и стараемся, чтоб наши дети бегали, прыгали, лазали, взбирались на лестницы, кидали разные предметы в цель — все время были бы в движении.
Каких только хитростей не придумывают ради этого воспитатели! Лидия Михайловна Карпова, заведующая «Золотой рыбкой», отличник просвещения РСФСР, объяснила мне «тайны» снежно-ледяных скульптур, которые тут и там стоят на групповых площадках для игр.
Вот Заяц с корзиной. В эту корзину ребята с увлечением кидают снежки. А по Крокодилу с длинным хвостом надо пройти, пробежать, не потеряв равновесия. Снеговики-«матрешки» стоят хороводом, держа в руках веревку: под веревку приходится «подныривать», убегая от водящего при игре в «салочки». Высокая фигура Лисы-Патрикеевны, она будто плясать собралась, и в кокетливо откинутой лапке — цветной платочек полощется на ветру. Ну как не подпрыгнуть, пробегая под платочком, чтоб рукой до него достать! Все это создано коллективом работников детсада «Золотая рыбка», а главный скульптор и художественный руководитель — Раиса Павловна Казанцева, музыкальный работник.
...С самого начала смотра детских учреждений по укреплению здоровья детей во многих детсадах появились стенды смотра. Я видела такой в «Золотой рыбке», в «Вишенке». Под ярким лозунгом — «У них меньше всего болеют дети» — результаты соревнования воспитателей и нянь за самую здоровую группу. Рядом — график динамики заболеваемости, где разноцветные кривые — соответствующий цвет у каждой группы — отражают эту динамику. Если кривая идет вниз — это очень хорошо! В «Золотой рыбке» даже декабрьский грипп не смог поднять кривую графика. Я взяла наугад список одной из групп: здесь отмечают, сколько дней в каждом из месяцев пропустил ребенок. В этой группе за последние три месяца по одному разу болело пятеро. Один мальчик болел несколько раз. Это уже тревожило. Теперь мальчику — особое внимание, у него индивидуальный режим закаливания. Если и дальше он будет часто болеть, его направят на общее обследование в поликлинику, закажут путевку в санаторий. В прошлом году четверо ребятишек были в санаториях по направлениям детсада.
...Смотр продолжается. И еще немало новых дел, спортивных игр и забав, разных придумок с обедами и салатами родится в яслях-садах Коломны на здоровье ребят.
Т. ПОЛИКАРПОВА

СТРОИТЕЛИ НЕ ТОРОПЯТСЯ

Нас, общественниц, тревожит положение со строительством детских комбинатов для Уралвагонзавода. Очень медленно они строятся.
В прошлом году открылись два детских сада на Пихтовых горах. Сколько усилий, нервов пришлось потратить, чтобы строители сдали их хотя бы с опозданием на год! Наша рейдовая бригада систематически бывала на стройках и часто заставала полное затишье — то нет рабочих, то техники, то материалы не подвезли.
После сигналов в многотиражной газете, после выступлений на собраниях, после обращений в горком партии жизнь на строительных площадках возобновлялась, но, увы, на короткое время. Руководители СМУ-3 «Тагилтяжстроя» ссылались и на более «важные» объекты, и на отпуска, и на многое другое.
Наконец, комбинаты приняли ребятишек. В одном из них — № 24 — не построен бассейн, предусмотренный типовым проектом, дескать, дети смогут пользоваться бассейном в соседнем садике — № 12.
Повторяет судьбу первых двух садов история третьего — № 40. Срок сдачи его — конец прошлого года. Пока же из ассигнованных 567 тысяч рублей освоена всего лишь пятая часть.
А очередь в детские сады растет — сейчас в ней полторы тысячи ребятишек. Из-за нехватки мест в яслях-садах мы ежегодно теряем 500 работниц, среди которых немало квалифицированных станочниц. Они уходят на те предприятия, где легче устроить ребенка в сад, или вынуждены сидеть дома.
Т. ЧАРИНА,
председатель комиссии завкома по работе среди женщин Уралвагонзавода; Герой социалистического Труда А. ХАЛИЧЕНКО, З. КОТЕНКОВА, А. ПРОКОПЬЕВА, члены комиссии
г. Нижний Тагил, Свердловская область.

Целебные лучи под замком

Как мне известно, в детских садах микрорайона Серебрянка города Минска есть все необходимое для закаливания детей, в том числе и «зимнее солнышко» — кварцевый облучатель. Медсестры обучены управлять им. Но кварцевые процедуры почему-то с нашими детьми не проводят. Для чего же тогда, спрашивается, эти облучатели приобретали? Дорогостоящее оборудование не используется, а дети в зимний сезон, когда так не хватает солнца, лишены целебных лучей. Немудрено, что они часто болеют.
М. ЦИМБЕРОВ
г. Минск.


Семейные страницы

Почему мы предлагаем вниманию читателей письма Надежды О.? Почему именно их выбрали из обширной почты «Семейных страниц»?
Вчитываясь в строки письма от незнакомого человека, невольно получаешь представление не только о его характере, но вроде бы даже слышишь голос. Растерянный или самовлюбленный. Резкий или мягкий до застенчивости. Горестный или ликующий от переполняющей автора радости жизни.
После чтения первого же письма Надежды О. услышала я голос человека не просто вдумчивого, не просто серьезного. Подкупала в ее тихом голосе искренность. Письмо было откликом на один из материалов «Семейных страниц», где речь шла о подготовке молодежи к будущему супружеству. Читательница из Целинограда соглашалась — да, непременно нужно воспитывать семьянина с самого детства. А главным считала научить человека слушать того, кто рядом; слушать — не в смысле слушаться, выполнять просьбы или требования, а в смысле чутко вникать в настроение того, кто рядом. Надежда О. рассказывала о своих учениках (она несколько лет преподавала в ПТУ русский язык и литературу), об их характерах, о семьях, в которых они выросли.
Я попросила тогда Надежду рассказать о собственной семье. Пришло второе письмо, третье...
«Адреса трудного счастья» — завели мы в редакции такую особую папку. Читая
почту «Семейных страниц» и анализируя письма по темам, откладываю я в эту папку рассказы о любви, преодолевшей различные преграды, закаленной жизненными испытаниями, рассказы о благородстве и великодушии, о том, что называют зоркостью души. Письма Надежды О. — тоже из этой папки.
Это история любви непростой. И до сегодняшнего дня непростой, вы сами увидите это в письмах. Мы печатаем без сокращений и то, что, наверное, можно было обойти молчанием. Если сама Надежда с таким бесстрашием и открытостью говорит обо всех сложностях — ее авторское право. Она была готова назвать в журнале и фамилии и адрес. Но мы подумали: все-таки речь о сокровенном...
Т. РЯБИКИНА

Адрес трудного счастья

* * *
«...В который раз сажусь писать ответ. То получается слишком длинно, то слишком мрачно. Не подходит моя судьба к вашему замыслу о счастливой семье! А может, так и не бывает в жизни, чтобы все сразу было хорошо?
Оглядываясь на прошлое, я ясно вижу, где совершила ошибку. И как бы хотелось предостеречь девчонок: не торопитесь замуж, узнайте хорошо человека, с которым хотите связать судьбу, и не бойтесь проверить любовь разлукой.
Замуж я вышла рано. Расписались тайком, без свадьбы и поздравлений: боялись гнева родителей — и моих и его, они запрещали до армии и думать о женитьбе. Но что нам родные, если мы так любили друг друга! Юра настоял на своем — расстанемся законными мужем и женой. И вот он ушел в армию. Заботливые письма, вызовы на телефонные переговоры: как чувствуешь себя? Все ли советы врачей выполняешь? В зимние каникулы (я училась в педучилище) решила съездить к нему. Все отговаривали: куда, мол, в таком положении, не трать деньги, купи лучше новые сапоги. А мне смешно — при чем тут сапоги, да хоть в стареньких, да хоть босиком...
Каким сияющим увидела я из окна вагона его лицо! Если бы знать, что через год эти же глаза посмотрят на меня равнодушно. Как на чужую. «Красивая и смелая дорогу перешла». И стала я называться не любимой, а брошенной женой, да еще с ребенком на руках... Долго болела — слишком жестоко и мучительно было все это. Казалось, нет силы, способной вернуть меня к жизни. Подружки вытащат погулять, о чем-то говорят, а я ничего не слышу и не вижу... Помогли родители. Мама ушла с работы, чтоб нянчить Маришку и дать мне возможность окончить училище. Отец же кормил возросшее семейство.
А потом появился Виктор.
Как-то на остановке поздоровался со мной высокий голубоглазый парень, я машинально ответила. Он поинтересовался, отчего я всегда грустная, глаза на мокром месте, горе, что ли, какое. Говорил, что давно наблюдает за мной,— садимся по утрам в один автобус. Не знаю, что толкнуло рассказать ему все. В тот же вечер он пришел к нам. И, едва познакомившись с моими родителями, бросился к люльке. Весь вечер не отходил от Маришки. Играл с ней, носил по комнате. На прощание сказал, что дочь у меня замечательная Замечательной дочери было в ту пору семь месяцев.
Шло время. Ласковый, спокойный, он как-то сразу расположил к себе и моих родителей и соседей. Маришка, увидев его, кричала: «Витя!» — и радостно тянула ручонки. И свои первые шаги сделала навстречу ему. Я просто обмерла: то трусила, ни за что не отпускала держащую ее руку, а тут увидела его на пороге и топ-топ навстречу.
Медленно, но привыкала к этому странному парню и я. Хотя мое прошлое стояло между нами, как высокая стена, и я не знала, смогу ли когда-нибудь перешагнуть ее... А он и не торопил. Обходился со мной, словно с поломанным деревцем,— осторожно, бережно...
Случай ускорил события. Витины родные узнали, что он ходит к женщине с ребенком, был грандиозный скандал, его выгнали из дома. Не разрешили даже переодеться. Так и пришел к нам в рабочем комбинезоне. И остался. 22 октября 1971 года.
А жить было негде. Устроились в сарае. Поленница дров в углу, стол из ящиков и раскладушка. До холодов прожили там, потом нашли частную квартиру. Вот уж попалась ледяная избушка! Если буран на улице, то и в комнате свищет. Заделали щели ватой, тряпками, печку решили переложить, позвали печника, но такую цену заломил, что пришлось обходиться своими силами. Витя сам клал кирпичи, а я помогала обмазывать. Затопили — тяга отличная. Помню — у меня такое уважение к Витиным золотым рукам и такое незнакомое чувство защищенности... Сварили картошку. Смотрели на полыхающий в печурке огонь — и так нам было вдвоем уютно.
«Замерзла? Устала? Ничего, Надюха, держись, это ж временное, вместе одолеем!» «Почему грустная? Выше нос! Глянь, не наскребем ли копеек, в «Строитель» фильм новый привезли». И брали самые дешевые билеты, во второй ряд. Или Маришку в коляску и в парк. Или просто побродить по улицам, город-то у нас замечательный. А сейчас стал еще краше — широкие проспекты, новые микрорайоны. А какой Дворец целинников, Дворец молодежи, не хуже столичных. А в заповеднике, недалеко от Целинограда, живут пеликаны и розовые фламинго»...

* * *
До сих пор удивляюсь, вспоминая наши первые годы: и как Витя не протестовал против моей работы? Воспитатель профтехучилища — вот уж где поистине ненормированный рабочий день и ненормированные обязанности. А если ты еще председатель профкома или неосвобожденный секретарь комитета ВЛКСМ, если ты всем нужна допоздна, без тебя не обойдется ни лекция, ни вечер, ни поход? Когда стала вести уроки, добавились и тетради и поурочные планы. Два раза выбирали меня в районный Совет. И в институт поступила на заочное отделение. И как только времени хватало на все? Конечно, старалась я успевать и по хозяйству, семейство мое всегда было накормлено и ухожено. Но досуга как такового почти не было.
И ни слова упрека, ни единой жалобы. Витя помогал мне как мог. То терпеливо ждет в коридоре конца совещания (поздно, а домой добираться далеко), то выплясывает на вечере с моими ученицами, а то отправляемся мы с ним в выходной день к нерадивому ученику — поговорить в неофициальной обстановке. Виктора мои парни принимали за своего: у него нет назидательного тона, вообще он малоразговорчивый, всего несколько вопросов — про мотоцикл там, про магнитофон или еще на какую-то интересующую мальчишек тему... Смотрю, уже и к нам домой захаживают со своими железками. Пока я готовлю еду, накрываю на стол, Витя рассказывает о своей работе. Ведь ребята — будущие железнодорожники, а Витя машинист, уже со стажем.
И, наверное, не случайно мой выпускник после окончания училища попросился к нему помощником. Сейчас спрошу мужа: «Ну как там Леня?» «Нормально» — это у него высокая оценка, на похвалу Витя скуповат.
Нам всегда было интересней с «трудными» ребятами. Наверное, потому, что они очень индивидуальны, не похожи на остальных. Не всем повезло вырасти в хорошей семье... Великая это отрада — почувствовать, что хлопец начинает задумываться о жизни, о будущем. Увидеть в глазах пробуждение мысли, достоинства, веры в себя.
Витя тоже учился параллельно со мной — я в институте, а он в вечернем машиностроительном техникуме. Настоящим профессором стала наша Маришка. К четырем годам свободно читала, писала. В шесть мы отдали ее в школу. Теперь она в 4-м классе. Все годы отличница. Рисует, лепит, вышивает, шьет мягкие игрушки. В какие только кружки не ходила во Дворце пионеров! Мы записались в три детские библиотеки и вот уже много лет регулярно их посещаем. И своих книг много. А еще мы собираем пластинки и значки.
Вот только боюсь представить, что будет, когда Маринка узнает, что ее папочка не родной. Как переживет эту драму? Поймет ли все правильно?»

* * *
«...Вчера на катке встретили одного бывшего ученика. Издалека кричит, машет. Видно, что рад встрече. С девушкой своей познакомил...
За шесть лет работы в училище сотни учеников у меня. Иногда и в газете промелькнет знакомое имя, и от людей что-то хорошее про парня или девчонку услышишь — так будто и твой труд отметили, не пропал он бесследно. Конечно, не только мой, училище у нас замечательное. Достаточно сказать, что у нас для поступающих конкурс, желающих по 3—4 человека на место.
А живет наша семья теперь в собственном домике. В городе трудно с жильем, надежды на скорое получение квартиры не было, вот и решили мы купить хибарку. Когда покупали, страшно было смотреть на нее — вся на подпорках, того и гляди развалится. Пристроили новую комнату, перекрыли крышу, заброшенный пустырь возле дома стал отличным огородом. Много цветов, откроешь окно — не надышишься.
В доме бывает шумно и людно. Приходят наши с Витей друзья. Маринкины подружки. Хочется, чтоб интересно было всем,— и большим и маленьким. Мы сейчас мастерим планер, а еще любим фотографировать. Посылаю вам карточки. Витя снял девочек первого сентября. Слева — самая смешливая — Маринка.
У нас есть черепаха и ежик Яшка, это наши любимцы. Витя с Маринкой их дрессируют, но что-то не очень удается...
Вот так мы и живем, скоро уже восемь лет. Трудные, веселые, хорошие годы. И все эти мои письма — это гимн моему мужу, моему Вите. Горжусь им и очень берегу то, что имею. Не угодничаю перед ним, нет, но обязательно постараюсь к возвращению его из рейса приготовить что-то повкуснее, убрать дом получше. Ну а если иногда рюмку выпить захочет, что ж, всегда в холодильнике найдется, не надо прятаться в подворотнях.
Маринка по-прежнему учится отлично. Веселая, ровная девочка. Оказывается, она еще с прошлого года знает, что папа не родной: в школе записано отчество, и она увидела — не «Викторовна». И ведь промолчала про открытие! А я-то голову сломала — как скрыть от ребенка это обстоятельство?»

* * *
«...Уж несколько дней пишу письмо и все не могу закончить. Совсем не ожидала, что вы решите печатать про нас. И если говорить откровенно, мне не хочется этого. Ведь все глубоко личное, выстраданное, далеко не идеальное. И выносить свою жизнь на суд тысяч людей просто страшно.
Но, с другой стороны, здесь нет ничего выдуманного, приукрашенного. Мы долго советовались с Виктором и решили: печатайте все как есть, хотя в нашей жизни немало сложностей. Вот, например, как мне объяснить людям, что живем мы вместе уже 8 лет в любви и согласии, как говорится, а брак юридически не оформлен. Почему все еще живет во мне чувство неуверенности в завтрашнем дне, какой-то смутной, неосознанной тревоги? Я понимаю: это прошлое оставило в душе такой тяжелый, такой неизгладимый след... Кто знает, что ждет нас завтра? Вдруг новая любовь, ради которой он забудет и дом, и долг, и все хорошее, что было за эти годы?
Для меня самое главное — любовь в сердце, а не штамп на бумаге. А Витя считает, что на бумаге — тоже. И я понимаю, как тяжело переносить ему то, что постоянно стоит между нами человек, чью фамилию я продолжаю носить. Но Виктор не стремится сломить мою волю и терпеливо ждет, когда же я сама решусь пойти расписаться. Ведь действительно, все испытательные сроки давным-давно прошли.
Часто заходит разговор и об удочерении Марины. И снова я против. Потому что не хочу отказываться от алиментов. Я, наверное, жестокая, эгоистка, если мое самолюбие утешается тем, что неважно складывается жизнь моего бывшего мужа с женой-раскрасавицей. Слишком ей много требуется на наряды, украшения, косметику и прочее. Рассказывают: грызет его за эти несчастные копейки. И пусть...
А с Витиной родней отношения так и не наладились. Часто задаю себе вопрос: может, я что-то сказала или сделала не так? Почему свекровь, встретив меня на улице, старается перейти на другую сторону? И ведь славная, уважаемая женщина. Просто-напросто не может смириться с тем, что сын, парень, к тому же такой видный, взял женщину с ребенком. «Была б ты хорошая, муж бы тебя не бросил»,— сказала однажды. И как ни пытаюсь доказывать все эти годы, что не такая уж я плохая,— не сумела. Перед праздником толкаемся по магазинам в поисках подарков — у Вити это закон, всех одарить, никого не обделить вниманием,— и вот приходим к ним в гости, а свертки небрежно бросают куда-нибудь в уголок, даже не разворачивая... Разве не обидно? Хочешь рассказать что-то, посоветоваться — и точно споткнешься о холодный, равнодушный взгляд.
Нет, жить они нам не мешали и не мешают. Витина мать приходит раз в год, в день Витиного рождения. И даже не пытается скрыть того, как ей все не нравится в нашем доме. Отец появляется чаще, он простой, душевный человек, неплохо относится ко мне и Марине. Помощи у них мы никогда не просили. Только одного хотели — чтоб порадовались за нас, ведь видели, что в небогатом нашем доме покой и счастье.
Любого из нас неодолимо тянет к себе отчий дом. И мама, родная, единственная, нужна нам всегда, в каком бы возрасте мы ни были, и все, что связано с мамой, нам очень дорого. Я вижу, с какой радостью собирается мой Виктор к своим, как волнуют его все их дела и заботы, как в любую минуту готов прийти на помощь сестрам и брату. И я уважаю его за это, он в семье старший, на него привыкли равняться, с ним советоваться. А как он любит мамины пирожки с картошкой и мамин — вкуснейший! — борщ! И каждый раз мучительно переживает, если на семейное торжество вдруг позовут его одного: ведь все родственники приходят семьями. Вот и страдает, говорит неуверенно, что меня тоже приглашали, это само собою разумеется, и сам не верит тому, что говорит, а я делаю вид, что поверила. Наглаживаюсь, собираюсь, сижу в гостях веселая и приветливая.
Наверное, кто-то упрекнет меня: совсем нет гордости! Да это-то проще простого — тешить свою гордость. А как можно не думать о близком человеке? Иной раз все внутри кипит, хочется сказать напрямик: «Не любите меня — ну и обойдусь. Насильно мил не будешь. Я сделала навстречу вам все шаги, на какие была способна. Вы ко мне несправедливы!» Но проговорю все это про себя, а на лице удерживаю улыбку.
А мои Витю очень любят и уважают. И отец и мама всегда на стороне дорогого зятечка. Во всяком деле такие единомышленники, что мне невольно приходится подчиняться.
Опять получилось длинно. Но короче нельзя. Про такую жизнь, как моя, в двух словах не расскажешь...»
Надежда О.
г. Целиноград, Казахская ССР.


Мастер

К 100-летию со дня рождения М. С. Сарьяна

Он при жизни знал, что такое слава. Действительный член Академии художеств, Герой Социалистического Труда, народный художник СССР, лауреат Ленинской премии. Лучшие музеи мира гордились его полотнами.
Не только ученики, все в Армении звали его уважительно «варпет», что означает Мастер. Это не мешало ему оставаться простым и добрым человеком. Но мудрость его постигалась не сразу, как не сразу постигались глубина и сила его искусства.
...Детство художника прошло в степях Приазовья. Отец плотничал, мать домовничала — доила коров, сбивала масло, варила сыр, пекла хлеб. Дети — их было четверо — целыми днями пропадали в поле, пасли лошадей, помогали взрослым во время косовицы. Мартирос Сергеевич так и говорил: «Детство мое прошло в природе». Не «на природе», как сказали бы другие, а именно «в природе». Это чувство единства с природой определило в дальнейшем весь строй его художественного мышления.
Можно говорить о том, что своеобразный живописный строй, который связан в нашем представлении с творчеством Сарьяна, сформировался под влиянием русской школы пейзажа, и прежде всего таких мастеров, как В. Серов и К. Коровин, в мастерской которых занимался Сарьян в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Они не были наставниками-педантами. Когда уроки проходили на природе. Коровин отказывался поправлять этюды, уверяя, что каждую минуту солнце все меняет, надо уметь увидеть тысячи оттенков, схватить мимолетное: нет одной, надежной краски, которой можно написать кору дерева или крону его.
И все же путь «Сарьяна к Сарьяну» был прежде всего путем постижения самого себя. В первых же полотнах художника, поразительно смелых по колориту, по ритмическому и композиционному построению, было стремление к цельности и величавости образов. Тема человека в его связях с природой находила неожиданные решения. Вот ранний автопортрет: молодое суровое лицо, сотворенное как бы меняющимися солнечными бликами-черточками. Он и назывался «Я — Солнце». Художник как бы утверждал, что человек-созидатель, человек-творец несет в себе энергию солнца, его силу.
«То, что я тогда изображал,— говорил Мартирос Сергеевич,— было как бы сочетанием реального и фантазии: реального, поскольку я делал все под впечатлением жизни; фантазии, потому что я синтезировал, менял, усиливал цветовую гамму, чтобы ярче выразить свой восторг от солнца, природы, окружающего мира. Критика обрушивалась со словами негодования, посетители выставок требовали иногда у ни в чем не повинного кассира вернуть деньги за билет...»
Сарьяна всегда притягивал к себе Восток. Он побывал в Турции, путешествовал по Египту... В мироощущении восточного человека, в древнем искусстве, в контрастах природы он искал возможности для новых живописных решений все той же темы — человек и природа. В знаменитой «Финиковой пальме» простыми средствами художник достигает необычайной степени обобщенности. Пейзаж с пальмой — несколько глинобитных домиков, сидящие под деревом люди — передает самую суть Востока.
Каждый раз откровением были для художника и поездки в Армению, которая ошеломляла его многоцветием красок и библейским размахом ландшафта, наивной откровенностью и горячностью характеров, мудростью древнего народа, сохранившего тысячелетнюю культуру.
Образ Армении... Он знал все ее тропинки, все горы, все храмы. Он мог с закрытыми глазами нарисовать дорогу на Хндзореск, во время разговора с собеседником мог взять у него блокнот и набросать силуэты стен и башен — знаменитых развалин в Ани или Звартноце.
Окончательно поселился Сарьян в Армении в 1922 году, когда там утвердилась Советская власть. Здесь он нашел ту живительную среду, которая питала его творчество. «Плодами дерева может пользоваться всякий, но корнями своими оно должно уходить в родную землю» — это убеждение Сарьян пронес через всю жизнь. В Армении он много работает: пишет картины, принимает участие в организации художественного техникума, Общества художников...
В 1924 году художник заканчивает полотно, которое называет «Армения». В сущности, это синтез наблюдений, мыслей о родине, ее душе, характере.
Самозабвенно кружатся женщины в пляске на крыше глинобитного домика. Все быстрее, все напряженней ритм... Ах, этот ритм армянских танцев, как будто он рожден самим воздухом, небом, горами,— неистовой охрой, суриком и лазурью, грохотом водопадов и тишиной прохладных долин... Теплые, жухлые тона контрастируют с голубовато-холодными, чтобы воссиять торжеством на вершинах Арарата...
В этом полотне, как и во многих других, созданных Мастером за его долгую жизнь, выразился эпический склад дарования Сарьяна.
«Каждый раз,— запишет он позже в своем дневнике,— я встречаю весну с чувством, что совершается необыкновенное. Я слышу ее дыхание, вижу новые краски, новое солнце, я вижу человека, творящего чудеса. Я чувствую движение рек по равнинам России, шелест трав в степи. В эти весенние дни я особенно остро ощущаю, что мое Я — это весь мир. Бесчисленное количество Я — это пылинки единого грандиозного целого. И каждая заключает в себе все то, что есть в большом целом. Как я счастлив, что родился! Как я благодарен тебе, великая мать-природа!»
Л. ОСИПОВА

Автопортрет.

<- предыдущая страница следующая ->