<- предыдущая страница следующая ->

РОССИЙСКИЕ МЕЦЕНАТЫ

Наталия СЕМЕНОВА
Морозовы

Вряд ли в России конца XIX века существовала более известная купеческая фамилия чем Морозовы. Богатство их рода было сказочным, а вот история восхождения на «купеческий Олимп» достаточно заурядной. Слагаемые успеха для выбивавшихся, подобно первому Савве Морозову, в люди крестьян-кустарей не менялись: упорный труд, мужицкая смекалка, честное партнерство, в придачу к которым, правда, требовалось еще и везение. Но, чтобы прославиться, одних миллионов явно было недостаточно. Деньги обеспечивали благополучие, гарантировали уважение. Но не более. Почитали личности. Потому-то и остались в российской истории Морозовы — преуспевающие фабриканты, страстные коллекционеры и театралы, сочувствующие прогрессу филантропы.
Многочисленные потомки основателя морозовской династии «Саввы сына Васильева», начавшего собственное дело в царствование императора Павла, а на исходе правления Александра I откупившего на волю себя и семью, прочно соединились в сознании наших современников в собирательный образ некоего абстрактного Морозова. При одном упоминании этой фамилии воображению предстает дородный купчина-капиталист, «самодур» с причудами миллионера, владелец потрясающих любое воображение особняков в «новом стиле», любитель театра, живописи, фарфора и книг; меценат, жертвователь на богоугодные заведения, тайно субсидирующий в довершение всего большевиков. К удивлению, в действительности подобного «Морозова» никогда не существовало. Черты же, которыми этот персонаж наделили, позаимствовали одновременно сразу у нескольких представителей морозовского клана.
«Богородский первой гильдии купец» Савва Морозов (Савва первый) имел пятерых сыновей, от которых, в свою очередь, пошли четыре ветви знаменитого морозовского дела. Тимофей Саввич сделался владельцем Никольской мануфактуры. Елисей и Викула — Орехово-Зуевской, Захару Саввичу принадлежали Богородско-Глуховские фабрики, а Абраму — Тверские.
Морозовские текстильные мануфактуры в Московской, Владимирской и Тверской губерниях поставляли на рынок миткаль, ситец и бархат. Умелое ведение дел на многотысячных фабриках, постоянное расширение сфер сбыта товаров, выгодные закупки сырья, дешевая рабочая сила приносили сыновьям, а особенно внукам Саввы Васильевича колоссальные прибыли. Наличие свободных денег позволяло «ситцевым королям» и самим жить с размахом, и быть щедрыми жертвователями. Десятки тысяч тратили Морозовы на то, что сегодня называют «культурными программами». Савва Тимофеевич (второй) поддерживал (слово «содержал» выглядит как-то неблагозвучно) Московский Художественный театр. Его брат Сергей Тимофеевич основал и построил в Леонтьевском переулке в Москве Кустарный музей. Викуловичи субсидировали прессу, финансировали газеты «Голос Москвы» и «Русское слово». Тверские Морозовы — Абрамовичи, быть может, не с таким размахом, как Тимофеевичи, но тоже жертвовали изрядные суммы на нужды культуры и искусства.
При очередном, четвертом по счету разделе имущества Морозовых бумагопрядильные фабрики в древней Твери, через которую прошла первая, Николаевская линия железной дороги, в 1872 году отошли братьям Абраму и Давиду Абрамовичам. (Ветхозаветным именам в семействе тверских Морозовых не изменяли, хотя в отличие от других ветвей клана эти старообрядцами не были.) Фактическим директором основанного братьями «Товарищества Тверской мануфактуры» стал Абрам Абрамович Морозов. Из Англии и Швеции было выписано новейшее ткацкое оборудование, приглашены иностранные специалисты. Устройство красилен и прочих вспомогательных производств сделало морозовские мануфактуры безотказно действующим механизмом, превращавшим хлопок и шелк-сырец в ткани на любой вкус и достаток.
Не последним шагом для Абрама Морозова стала женитьба на Варваре Хлудовой, укрепившая престиж фирмы, породнившая новоиспеченного предпринимателя с богатейшими российскими мануфактуристами и вдобавок одной из тех купеческих фамилий, что «начинали служить подпочвой интеллигентному царству». Хлудовская библиотека староверческих печатных и рукописных книг была в числе богатейших в России (она легла в основу отдела рукописей Исторического музея). Хлудовы собирали картины, щедро жертвовали на больницы, школы и приюты. Молодые Хлудовы учились в Петербургском университете, а затем в Европе.
Варвара Хлудова, женщина умная и волевая, после преждевременной смерти мужа взяла «Товарищество Тверской мануфактуры» в собственные руки.
«Утром щелкает в конторе костяшками на счетах, вечерами извлекает теми же перстами волшебные шопеновские мелодии, беседует о теории Карла Маркса и зачитывается новейшими философами»,— писал современник. Тогда же она увлеченно занялась благотворительностью.
Похоже, фабрикантам Морозовым решили попросту отомстить, когда древней улице Воздвиженке, равно как и городу Твери, присвоили имя родившегося в бывшей Тверской губернии «всесоюзного старосты». Бронзовая фигура Калинина застыла аккурат возле морозовского дома, в котором на рубеже веков собиралась либеральная профессорская Москва, а с нею и цвет литературы и искусства — А. П. Чехов, В. Г. Короленко, В. Я. Брюсов, К. С. Станиславский. Близость к ученому и культурному миру хозяйки салона объяснялась просто: вторым мужем В. А. Морозовой был редактор «Русских ведомостей» публицист В. М. Соболевский. Известная ревнительница женского равноправия, учредительница первого женского клуба, Варвара Морозова отстаивала и собственную независимость. Замужество не принесло ей счастья, и брак с Соболевским оставался гражданским. Правда, дело заключалось не в одной только эмансипации. Церковный брак лишал ее фамилии, а вместе с ней и многомиллионного состояния — наследства.
Когда речь заходила о благотворительности, Варвара Морозова твердо придерживалась правила, что если уж жертвовать, то исключительно для того, чтобы «учить или лечить народ». Так она и поступала. На ее средства были построены первая раковая клиника на Девичьем Поле, богадельня и школа в Твери, здание Тургеневской библиотеки-читальни у Мясницких ворот, бездумно уничтоженное уже на наших глазах.
Между Варварой Алексеевной и ее сыновьями от брака с Морозовым существовали совсем не простые отношения. И жесткий характер матери, и политические собрания, устраивавшиеся в ее «культурном уголке» на Воздвиженке, вызывали в них нескрываемый протест. Потому-то, наверное, молодые «Абрамовичи» старались устроить собственную жизнь иным образом. «Подсмотрели, что ли, что неладное в либералах сыновья ее — Миша, Ваня и Арсений,— но возненавидели ярой ненавистью ихний либерализм и, кажется, заодно и «мамашу»,— вспоминал художник Сергей Виноградов.— С этим недобрым чувством и прожили до конца своих дней».
Старший сын был главным ее антиподом. В день своего совершеннолетия из бедного студента, получавшего от строгой «мамаши» 75 рублей в месяц, Михаил Морозов сделался архимиллионером. Тогда же, в 21 год, не закончив еще историко-филологического факультета, в университетской церкви обвенчался с 18-летней красавицей Маргаритой Мамонтовой и купил дом на углу Смоленского бульвара и Глазовского переулка (ныне улица Луначарского). Не дом, а целый дворец с полукруглой белой колоннадой по фасаду, зимним садом и множеством залов.
Еще Пушкин заметил, что «невинные странности москвичей были признаком их независимости». Жили они «по-своему, забавлялись, как хотели, мало заботясь о мнении ближнего». Москва любила богатство и привыкла прощать чудачества, от которых были неотделимы большие деньги. В этом отношении Михаил Морозов оставался типичным москвичом. Некоторые его поступки — вроде сказочного проигрыша в Английском клубе — миллион рублей за одну ночь!!! — будоражили воображение даже видавших виды жителей первопрестольной. Его поступки восхищали и раздражали; его называли «купчиной», «сумасбродом». Рассказывали, что, появляясь в гостиницах, Миша Морозов (так его до самой смерти звали в Москве) первым делом требовал выселить всех живущих на его этаже. «Я плачу за все и не желаю, чтобы кто-то другой жил со мной рядом»,— требовал внук крепостных Бестужевых-Рюминых.
В огромном, богатырски сложенном Михаиле Морозове «бурлила кипучая хлудовско-морозовская кровь». Он искал себя, метался и никак не мог найти. То он с головой бросался в науку (мать мечтала видеть его профессором), писал исторические исследования из жизни Карла Пятого и его времени, обсуждал спорные вопросы западноевропейской истории; то из-под его пера выходили едкие критические статьи о выставках, подписанные псевдонимом «Михаил Юрьев». Был даже один роман — «В потемках», сразу же по выходе уничтоженный цензурой (дело касалось высокопоставленных особ, попавших в герои повествования). Не зная, куда направить «кипучую энергию, темперамент и общую талантливость», он все время стремился сделать что-нибудь «в пику» матери и ее кружку. Благодаря большим пожертвованиям он добился избрания в старосты древнего Успенского собора в Кремле, где короновались все российские государи. Наконец-то свершилось! Виноградов вспоминал, как «Миша по-мальчишески радовался, смеялся и все говорил: «Вот теперь мамаша и ее либералишки бесятся, на хвостах вертятся от злости». Однако это было лишь позой, очередным чудачеством, а потому вожделенная победа удовлетворения не принесла. От места старосты он отказался, и им стал знаменитый юрист, блестящий адвокат Федор Плевако (тоже, кстати, купеческий сын).
Что касается искусства, то Михаил Морозов и его молодая жена интересовались музыкой и уже в начале 90-х годов входили в дирекцию Русского музыкального общества. В детстве Михаил Абрамович вместе с братом брал уроки живописи у Константина Коровина, в юности писал критические статьи, не пропускал художественных выставок. В 90-х годах он начал покупать картины. Тогда-то в его окружении появился, что необычайно важно для человека, не сосредоточенного на собирательстве целиком и полностью, понимающий советник — пейзажист Сергей Виноградов.
Виноградов уверял, что увлечение собирательством, продлившееся, к сожалению, очень недолго, изменило Мишу Морозова. У него не только появилось занятие (от участия в делах правления «Товарищества» к концу 90-х годов он фактически полностью устранился), но, что самое главное, цель в жизни. Зимний сад был быстро переделан в картинную галерею. Вместо университетских однокашников-«белоподкладочников» на Смоленский зачастили молодые художники. Злившие одних и смешившие других морозовские «причуди» понемногу, но отходили на задний план. В то время как у Варвары Алексеевны на Воздвиженке собиралась профессура, на знаменитых воскресных завтраках у Морозовых на Смоленском (начинавшихся в два часа дня, а заканчивавшихся с наступлением сумерек) можно было встретить всю «живописную Москву». Минуя большую «египетскую парадную», где «страшным контрастом рядом с телефоном стоял настоящий египетский саркофаг с мумией», гости попадали в залу в стиле ампир. Здесь были комнаты на любой вкус: синяя гостиная «Людовик XV», помпейская комната, арабская комната из розовых мраморов с низкими диванами, большая столовая в русском стиле и малая «а-ля Генрих IV». По огромному дому разносился «сладковатый ароматный дым английского табака и первосортных сигар», рекой лилось розовое шампанское (классическое шампанское днем пить не полагалось — «не тонно»). На длинных столах в галерее, где едва ли не каждое воскресенье появлялись новые, приобретенные за последнюю неделю полотна, громоздились стопки художественных журналов и книг.
Политическая ориентация Михаила Морозова в противоположность матери отличалась консерватизмом. Зато художественные его устремления были чрезвычайно радикальны. Как коллекционер, он стартовал мощно, ничуть не слабее Сергея Щукина, и сразу оказался в числе тех, кому довелось продолжить начатое братьями Третьяковыми дело. Одной из самых больших удач Морозова-коллекционера, несомненно, стала покупка «Портрета Жанны Самари», написанного Огюстом Ренуаром. Парадный портрет актрисы за 20 тысяч франков продал ему знаменитый парижский маршал Амбруаз Воллар. В морозовском собрании оказалось немало редких полотен: первый в России Эдуард Мане — «Кабачок», «Портрет Иветт Гильбер» Анри Тулуз-Лотрека, купленный после гастролей французской певицы в Москве. Тут же рядом с работами Камиля Коро, Клода Моне, Поля Гогена, Винсента Ван Гога в доме на Смоленском бульваре висели древнерусские иконы, полотна Исаака Левитана, Михаила Врубеля, Константина Коровина.
Было ли увлечение Михаила Морозова только лишь очередной причудой его неуравновешенного характера? Не исключено. Но даже если за покупками нового искусства скрывалось желание чем-то занять себя, потратить деньги на что-нибудь, кроме бесконечных кутежей, то скоро это переросло в нечто большее. Да, Морозов коллекционировал картины с тем же азартом, что играл в карты. На «беду», он был слишком богат. От этого его любовь к искусству казалась небескорыстной, а понимание живописи — неглубоким, «ситцевым»: «Хорошая материя ситец, но все же ситец, а не бархат!»
Михаил Морозов желал получать от жизни удовольствия и ничего больше. Он много пил, а водку закусывал сырым мясом с перцем, невзирая на неизлечимый нефрит. По словам жены, характер Михаила Абрамовича «был не просто живой, но просто бурный, и все, и гнев, и веселость были бурными». Яркой и чуть-чуть экстравагантной «частицей быта Москвы», «стихийной, но выразительной» фигурой назвал Морозова Сергей Дягилев. Считалось, что с Морозова А. И. Сумбатов-Южин написал героя своей пьесы «Джентльмен», несколько сезонов шедшей в Малом театре. Сумбатовский герой Ларион Денисович Рыдлов, владелец особняка с зимним садом, любитель устриц и шампанского,— пародийная фигура. «Сливки общества теперь мы. Я могу быть и критиком, и музыкантом, и художником, и актером, и журналистом — почему? Потому, что я русский самородок, но смягченный цивилизацией»,— заявлял герой пьесы, в котором москвичи узнавали Михаила Морозова — владельца роскошного дома с собственной электростанцией и красивого выезда, завсегдатая первых представлений, умеющего «посотрудничать в газетах», блеснуть остроумной книжкой. «У этого человека есть свой стиль, рысак, резиновые шины, кучер, дом-бонбоньерка, зазвонистая статья об выставке, с колоритом нахальства»,— записывал в дневнике явно нерасположенный к Морозову художник Василий Переплетчиков.
Осенью 1903 года. 33 лет от роду, Михаил Абрамович Морозов скончался. Глядя на серовский портрет «вросшего в землю своими упрямо расставленными ногами» Морозова, трудно представить, что такой богатырь сгорел буквально в несколько дней. Морозов весь был сгусток энергии, искавшей и не находившей выхода. «Он такой, точно им сейчас из царь-пушки выстрелили»,— говорил о своей модели проницательный Валентин Серов.
Для красавицы Маргариты Кирилловны смерть мужа, утверждал «мистериально» влюбленный в нее Андрей Белый, стала началом новой эры. «До нее она — дама с тоскою по жизни, а после — в Швейцарии — деятельная ученица А. Скрябина. ...вернувшись в Москву, она — впопыхах, в поисках идеологий, часто нелепых, но часто и колоритных, в ней Ницше, Кант, Скрябин, Владимир Соловьев». Особняк на Смоленской отдается в распоряжение участников литературно-музыкальных вечеров; весной пятого года здесь читают лекции о конституции и сам дом «напоминает арену петушиных боев». Маргарита Кирилловна под влиянием философа Евгения Трубецкого начинает субсидировать возглавляемое князем издательство «Путь»; на ее средства издается журнал того же названия. Она финансирует «Вопросы философии и психологии» и общественно-политическую газету «Московский еженедельник». Морозовские собрания и издания, за которыми стоит величественная «дама с султаном», формируют философскую и отчасти религиозную мысль Москвы. И всегда Маргарита Морозова окружена музыкой. Ее учителя — Николай Метнер и Александр Скрябин. Верная ученица автора «Поэмы экстаза». Маргарита Морозова многие годы поддерживала композитора материально, давая ему возможность свободно работать. Уже за один этот поступок русская культура обязана ей. Но был и другой, не менее значительный. В 1910 году Маргарита Кирилловна передала большую часть собрания покойного мужа Третьяковской галерее. И хотя принято считать, что она лишь выполняла волю Михаила Абрамовича, это решение было принято ею самой: в завещании Морозова никаких указаний на счет коллекции не имелось. В те годы морозовский дар воспринимался как знаменательное событие. Это пожертвование открывало начало картинной галереи западного искусства конца XIX — начала XX века. «Москве выпадет высокая честь быть первой из европейских городов, в котором осуществится создание музея живописи новейшей эпохи», — предвкушали московские критики и историки искусства.
Распрощавшись с картинами, Маргарита Морозова продала помпезный, неудобный для жилья особняк и переселилась в небольшой дом в Мертвом переулке (ныне переулок Н. А. Островского). Его перестроил для нее популярный архитектор Иван Жолтовский. Европа была уже охвачена пожаром войн, когда здесь, «среди цветущих в январе ландышей, ...за длинным столом с зеленой скатертью, на фоне врубелевского «Фауста и Маргариты в саду», по вечерам собирались члены религиозно-философского общества и «представители русской интеллигенции пытались решать больные вопросы века».
В 1918 году особняк национализировали. В нем разместился Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины. Но свое обаяние дому удалось сохранить, а потому отдел Комиссариата просвещения по-прежнему напоминал аристократический салон, но никак не канцелярию. С национализацией особняка и последние шедевры собрания Михаила Морозова, оставленные за собой вдовой в пожизненное пользование, перешли в Третьяковскую галерею. Уступив первый этаж музейному отделу Наркомпроса, Маргарита Кирилловна с сестрой перебрались вниз, где прежде была кухня, кладовая и комнаты для прислуги,— полуподвал с окнами на уровне тротуара. Со временем музейный отдел ликвидировали, а особняк передали посольству Королевства Дании. Маргарита Кирилловна продолжала жить в своем бывшем доме. Жена датского посла обожала ее и даже приглашала на званые приемы. Но времена менялись. И бывшей московской красавице, которой Николай Метнер посвятил романс на стихи Андрея Белого «Золотому блеску верил...», пришлось в одночасье распродать последние остатки некогда роскошного имущества, чтобы купить две комнаты на летней даче в подмосковном Лианозове.
Несмотря на аристократическое воспитание, Маргарита и ее сестра в детстве не купались в роскоши. Их отец Кирилл Николаевич Мамонтов (племянник Саввы Мамонтова и двоюродный брат Павла и Сергея Третьяковых) прокутил все состояние и застрелился в Ницце. Мать девочек Маргарита Оттоновна зарабатывала тем, что обшивала знакомых дам, учила моделированию и кройке (хороший вкус достался ей от итальянских предков — скульпторов и архитекторов). Красавицы, умницы дочки, хотя и бесприданницы, благодаря матери сделали блестящие партии. Их выдали за московских миллионщиков: Елену — за Вострякова, Маргариту — за Морозова, браки с которыми не принесли сестрам счастья. В старости радостей оказалось еще меньше. В Лианозове они сами пилили дрова, сами носили воду из замерзавшей зимой колонки. На даче сестры встретили войну. Потом была комната под лифтом где-то на Покровке, приносимые ото всех знакомых черные сухари (до тех пор, пока «лишенкам» не выдали карточек).
Маргарита Кирилловна никогда не напоминала о своих прошлых заслугах. Да и вряд ли бы их приняли во внимание (Марина Цветаева ведь тоже хлопотала о комнате, писала, что ее отец создал музей...). Как большинство истинных русских интеллигентов, она не роптала на судьбу и переносила все, что происходило, с христианским смирением. Постаревшая, но не утратившая бьющей в глаза красоты, в сильно поношенном платье, она сидела на концертах в консерватории в первых рядах. Дочь ее навсегда покинула Россию, младший сын пропал еще в первую войну. Любимые ее картины десятилетия красовались в Третьяковской галерее, Эрмитаже и Пушкинском музее. Она уже взялась за мемуары, вспоминая, как встречалась с Львом Толстым, сделавшим комплименты ее лошади; как Михаил Врубель писал панно и что его «Царевну-Лебедь» она никогда не снимала со стены своей спальни.
Делать акцент на родстве с морозовским семейством было еще небезопасно. В конце 30-х журнал «Красный архив» «разоблачил» Варвару Морозову, которая завещала большую часть своего состояния — пай фабрики — ее же рабочим. Автор не сомневался, что своей филантропией она лишь пыталась «завуалировать эксплуататорскую деятельность предпринимателей». Досталось и Михаилу Абрамовичу. Его взносы в ученые и литературные общества, всевозможные пожертвования делались, оказывается, «не иначе как с целью открыть себе вход в литературную среду, поскольку он мнил себя великим ученым и незаурядным литератором». На доме на Смоленском бульваре висела доска, сообщавшая о единственном посещении его В. И. Лениным. В самом деле, не писать же, что здесь бывали высланный из России Николай Бердяев, отец Сергей Булгаков или умерший от тифа в гражданскую князь Евгений Трубецкой...
Единственный среди Морозовых в почете был младший сын. Профессор Михаил Михайлович Морозов умер в 1952 году, тогда же, когда Маргарите Кирилловне дали наконец две комнаты в новостройке за Ленинскими горами. Сына, как и отца, до последних дней все звали по имени. Так он и остался Микой Морозовым, мальчиком со знаменитого портрета Валентина Серова. Мика Морозов университета не закончил, но английский язык, которому его учили дома с двух лет, знал безукоризненно. Он переводил и писал о Шекспире, консультировал все шекспировские спектакли. Морозов был настолько предан Шекспиру, что Самуил Маршак назвал его «представителем Шекспира на земле».
Маргарита Кирилловна скончалась в 1958 году. В особняк в Мертвом переулке въехал очередной посол Дании. Дом на Смоленском в 80-х отобрали у Киевского райкома и передали Дому пионеров. Ремонт растянулся на долгие годы, и можно было зайти вовнутрь, чтобы изумиться великолепию останков особняка. Через некоторое время стало ясно, что подрастающему поколению он явно не достанется, зато его получат инофирмы. Еще одна московская реликвия примкнет к дипломатическому оазису западной цивилизации в заповедном Приарбатье. Пусть не подумают, что это лишний повод уколоть УПДК или СП, достаточно бережно в сравнении с иными ведомствами до сих пор относившихся к памятникам. Жаль просто дома, который превратится в добротный, переделанный на западный манер офис. Жаль всего: особняков, морозовских картин, растворившихся в гигантских музейных собраниях, отлеживающихся в запасниках или новомодных депозитариях (каковым обладает пока только Третьяковская галерея, давно вычеркнутая из московского культурного обихода). Пусть хотя бы репродукции напомнят о забытом одними и никогда не виденном другими. Жаль забытых людей — богатых и бедных, по-русски безалаберных, но одаренных исключительной, неповторимой талантливостью...

М. К. Мамонтова.
М. К. Морозова с детьми у портрета мужа.
М. К. Морозова в старости.


ОГОНЁК

Валентин Серов. ПОРТРЕТ М. А. МОРОЗОВА.
Винсент Ван Гог. МОРЕ В СЕНТ-МАРИ.
Валентин Серов. ПОРТРЕТ МИКИ МОРОЗОВА.
Эдуард Мане. КАБАЧОК.
Исаак Левитан. СВЕЖИЙ ВЕТЕР.
Анри Тулуз-Лотрек. ПЕВИЦА ИВЕТТ ГИЛЬБЕР.
Константин Коровин. В ЛОДКЕ.
Эдвард Мунк. ДЕВУШКИ НА МОСТУ.
Михаил Врубель. ГАДАЛКА.


ВАШ БИЗНЕС БЛОКНОТ № 2
«ЭСКАРТ» ТЕЛ.: 285-77-09 *

ВВО «ВНЕШТЕРМИНАЛКОМПЛЕКС» при ГУГТК СССР осуществляет декларирование, таможенное консультирование, фактурно-лицензионные отправления, хранение грузов на таможенных складах-терминалах, издательство и брокерскую деятельность, таможенные аукционы.
113184, Москва, ул. Землячки, 3. Телефон 233-04-25, телекс 412190 ZENIT, телефакс 200-42-13.

ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ ЦЕНТР «ИНГЕОКОМ» продает организациям и гражданам — за рубли — комплектующие и расходные материалы ПЭВМ PC/XT, PC/AT, тонеры для ксероксов, ленты и кассеты к принтерам. За СКВ со счетов «Б» и «В» Внешэкономбанка — холодильники, стиральные машины, аудиовидеотехнику. Бесплатно вам организует продажу неликвидов и сверхнормативных запасов. Купит списанную автомобильную, строительную и оргтехнику.
Москва, пер. А. Гайдара, д. 10. стр. 2, телефон 921-88-31.

АССОЦИАЦИЯ «СТРОЙТЕХИНФОРМАТИКА» предлагает информационные технологии проектирования, бухгалтерского учета, планирования, материально-технического обеспечения и автоматизации делопроизводства в строительстве с использованием автоматизированных технологических линий и рабочих мест. Осуществляет поставки персональных компьютеров, совместимых с IBM-PC/AT, периферии и локальных сетей, средств оргтехники, лицензионно чистого программного обеспечения. Расчеты в рублях по ценам на 20% ниже рыночных.
Справки по телефонам в Москве: 200-44-00, 200-43-06.

СОВМЕСТНОЕ СОВЕТСКО-ШВЕЙЦАРСКОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ «АС» предлагает систему Microsoft Windows версий 2.03 и 3.0, Cyrwin — набор программных средств, обеспечивающих полную, корректно работающую русификацию систем Windows, фирменное программное обеспечение для Windows, профессиональные шрифты для лазерных принтеров, лазерные принтеры фирмы Hewlett Packard. Все расчеты — в советских рублях!
129010, Москва, а/я 77, телефоны: 292-03-06, 230-33-76.

МЕЖОТРАСЛЕВАЯ АССОЦИАЦИЯ ИНДУСТРИАЛЬНО-СИСТЕМНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА предлагает новую разработку мобильной базы модульпотока для монолитного домостроения мощностью 50(25) тыс. кв. м общей площади в год. В состав базы входят 32 объекта на площади 4,7 га. Оборачиваемость базы — шестикратная.
Москва, телефоны: 233-19-40, 297-30-71.

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ КООПЕРАТИВНО-КОММЕРЧЕСКИЙ ЦЕНТР «АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК» предлагает видеоаппаратуру, множительную технику, оргтехнику, телефаксы, аудио-видеокассеты иностранного производства, американские сигареты. Оплата в рублях по безналичному расчету.
Адрес: ВДНХ СССР, 7-й павильон. Телефоны: 150-55-77, 562-96-32.

СП «ПАРАГРАФ» предлагает наилучшие шрифты для лазерных принтеров, русификаторы популярнейших пакетов, защиту компьютерной информации ParaDisk, пакет МАСТЕР, редактор текста ЛексиконПлюс, систему связи между ЕС ЭВМ и ПК, шахматные, игровые и психологические программы.
103051, Москва, Петровский б-р, 23. Телефоны: 200-25-66, 924-17-81, 928-12-21.

ИНСТИТУТ ЦНИИЭП КУРОРТНЫХ ЗДАНИЙ принимает заказы на разработку проектов гостиниц, санаториев, горнолыжных комплексов, пионерских лагерей, домов отдыха. Выполняет научные обоснования, готовит задания.
Москва, Волоколамское шоссе, 1. Телефоны: 158-04-61, 158-12-82.

СП «МИГ-MPG» предлагает лицензии на производство легкой женской и детской одежды. Модели разработаны лучшими американскими модельерами фирмы «МАККОЛ ПАТТЕРНЗ». Оплата в рублях.
Москва, Пакгаузное шоссе, 1. Телефон 153-10-21, факс 9430007.

«СКИФ» — это брокерские услуги на российской товарно-сырьевой бирже. Физические лица, желающие стать брокерами на РТСБ, и юридические лица, нуждающиеся в услугах биржи, вас ждут по телефонам: 516-87-32, 476-91-24.
Для писем: 120224, Москва, а/я 101.

ШКОЛА МАЛОГО БИЗНЕСА — советские и зарубежные специалисты ведут подготовку и повышение квалификации менеджеров. Школа имеет комфортабельную гостиницу. Выдается сертификат менеджера. Школа осуществляет научно-внедренческую работу, проводит консультации.
Москва, телефоны: 155-07-89, 155-01-69.

ЦЕНТР «КОНСТРУКТОР» AUTODESK Authorised Dealer поставляет «под ключ» рабочие места конструктора на базе ПЭВМ IBM PC и системы AutoCAD. Устанавливает дополнительное программное обеспечение, значительно повышающее эффективность чертежно-конструкторских работ.
Москва, Шверника, 14/2. Телефон 126-11-54.

КЭЦ «ОПТИМАКС»: ВЫСШАЯ КОМПЬЮТЕРНАЯ ШКОЛА ДЛЯ РУКОВОДИТЕЛЕЙ: компьютерная грамотность, вычтехника применительно к вашим условиям, маркетинг. Компьютеры: поставка, программирование, локальные вычислительные сети «под ключ». Независимая экспертиза проектов заводов стройматериалов.
125190, Москва, а/я 131. Телефон 152-83-14.

МП «КАНТРИ»: все виды проектных работ, сметной документации и экономические расчеты по строительству и реконструкции зданий и сооружений любого типа; юридическая консультация граждан, предприятий, организаций и кооперативов, в том числе по созданию малых предприятий; пакеты документов по малым предприятиям, обществам с ограниченной ответственностью, акционерным обществам; бухгалтерский учет, ведение финансовой документации.
Телефон 277-38-44.

ПРЕДПРИЯТИЕ «КОНТУР» проводит разработку и установку систем охранной сигнализации. Установку систем спутникового телевидения. Продажу адаптера IBM-PC. Обучение по программе РСАД разводки плат, стыковку с имеющимися станками, разводку и изготовление однослойных и многослойных плат.
Телефон 535-64-40.

МАЛОЕ НАУЧНО-ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ «ОБУЧЕНИЕ, НАУКА, ПРОИЗВОДСТВО» реализует со склада аппаратно-программные комплексы на базе ПЭВМ IBM PC/AT/ XT. Одновременно поставляются дискеты на 360 KB и на 1,2 MB. Оптовым покупателям предоставляется скидка.
Москва, телефон 291-42-97.

ОРГАНИЗАТОРЫ и УЧРЕДИТЕЛИ МЕЖДУНАРОДНОГО КОНКУРСА КОМПЬЮТЕРНЫХ ИГР ждут ваших разработок, стимулирующих взаимопонимание и сотрудничество. Всесоюзный этап конкурса завершится 1 марта выставкой-демонстрацией таких программ на ВДНХ СССР.
Условия конкурса можно узнать по телефонам: 240-84-59, 923-09-90.

БРОКЕРСКАЯ КОНТОРА «ВЕКТОР СП» предлагает свои услуги по выполнению всех видов операций на Российской товарно-сырьевой бирже. «Вектор СП» поможет вам в решении ваших проблем. Телефоны: 449-51-39, 449-58-40. Телефакс 449-57-76.

НТЦ «МОСКВОРЕЧЬЕ»: Новая политика во взаимоотношениях с творческими коллективами. Льготные условия и 100-процентная гарантия полной и своевременной выплаты по договорам подряда, а также участие в обеспечении коллективов заказами на продовольственные и промышленные товары. Москва, ул. Пятницкая, 36. Телефоны: 231-29-72, 231-49-13.

ОРГАНИЗАЦИЯ обеспечивает поставку радиоэлектронной, вычислительной и оргтехники из ФРГ. 103045, Москва, а/я 90. Телефоны: 437-52-98, 436-71-64, телекс 411700 INSYS 2071, факс 200-22-15 (200-22-17) INSYS 2071.

ОРГАНИЗАЦИЯ приглашает предприимчивых, активных людей (включая инвалидов) для хорошо оплачиваемой работы на домашнем телефоне. Москва, телефон 359-25-96.

Опубликовать небольшое объявление в «Бизнес-блокноте» в сжатые сроки в журнале «Огонек», а также в газетах «Московские новости», «Советская культура», «Торговая газета», «Куранты», «Гудок» вам поможет ТО «Эскарт». Звоните нам по телефонам: 285-77-09, 359-25-96.


СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ
Ведет рубрику Владимир ПОТРЕСОВ

Однажды в Московском фотоклубе, желая отметить работы фотографа, я сказал, что они профессиональны.
И тут же услышал возмущение окружавших меня фотографов: «Нет, это любитель!» Можно без конца спорить о преимуществах профессионального и любительского фотомастерства, однако, видимо, каждое из двух этих больших направлений должно существовать без права на приоритет. Просто задачи у них разные.
В этом выпуске «Семейного альбома» мы рассказываем о двух фотографах-любителях из Екатеринослава-Днепропетровска, работы которых прислал нам Марлен Матус. Речь идет о династии, если так можно выразиться, фотографов Вечерских. Николай Иванович Вечерский-старший служил мастером на екатеринославском заводе Шодуар. Фотопластинки, отснятые им с помощью французской стереокамеры, датируются 1901 годом. Рассматривая сейчас эти снимки, обращаешь внимание на то, что за почти столетие изменились не только одежда и прически, но и манера держаться, позы, жесты, мимика...
И в этом, пожалуй, ощущается основное отличие и определенное преимущество любительской фотографии, по крайней мере тех лет, застававшей публику «врасплох». Николай Иванович Вечерский-младший увлекся фотографией в 1910 году под влиянием дяди — Вечерского-старшего. В семейном альбоме — Севастополь и боевые корабли, на которых Вечерский служил в первую империалистическую, снимки близких людей, исторические события, любопытные кадры наводнения в Днепропетровске 1931 года.
Опубликованные фотографии из альбома Вечерских позволяют проследить историю города первой трети нашего столетия.

<- предыдущая страница следующая ->