скачать журнал

<- предыдущая страница

ПОЧТА «ОГОНЁК»

Гибель богов... Так можно назвать процессы, происходящие сейчас с верхушкой политической власти страны. Последним зловещим отзвуком этого стали события в Литве, совпавшие с избранием нового Председателя Совета Министров и назначением нового кабинета. Маятник, качнувшийся 5 лет назад влево, по неудержимой логике нашего дикого, не развращенного демократией общества, теперь устремился вправо. Совершенно очевидно, что ностальгия по сильной руке начинает приобретать вполне осязаемые формы. И если год назад разбор событий в Грузии вызывал у Президента смущение, то литовский вариант был откомментирован им как нечто само собой разумеющееся. По всей видимости, Горбачев либо не имеет власти совсем, либо предельно ограничен в своих возможностях. Назначение Пуго, а затем Янаева и Павлова и, наконец, Литва — проверка Горбачева правыми на готовность выполнять их требования. Диктат номенклатуры под прикрытием Президента мало чем отличается от откровенной диктатуры. Опасения, что в России скоро появится Комитет национального спасения, состоящий из полозковых, андреевых и петрушенко, отнюдь не лишены оснований.
Но Россия не Литва, и степень остервенения изголодавшегося народа здесь куда больше. Развязка скорее будет похожа на Бухарест, чем на Вильнюс. А последствия попытки реванша правых будут ощущаться еще 73 года.
Кто же они, эти правые силы? Понять это можно, ответив на вопрос: cui prodest? — кому выгодно (лат.). Крен вправо нужен тем, кого никоим образом не устраивает демократия в сочетании с частной собственностью. А это партаппарат, руководители нерентабельных предприятий госсектора, руководство военно-промышленного комплекса, работники госторговли, руководство сельского хозяйства. С негласного одобрения партаппарата торговля устраивает хронические перебои с товарами, провоцируя тем самым народ на недовольство левыми силами. Нечто подобное наблюдалось и в Литве, в отношении которой некоторое время проводилась политика «нежного» удушения с помощью блокады. Как только правые придут к власти, несколько месяцев в магазинах, может быть, действительно будут товары, но потом, кроме танков на улицах, ничего не останется.
Может, где-то история и идет по спирали, но не у нас. И на смену 85-му может прийти 37-й...
С. БАРСУКОВ
Калуга


ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ ПОРУЧЕНИЕ ИЛИ РЕКВИЕМ ПО АНТу
Геннадий ТРОФИМОВ

Примерно в двадцатых числах февраля ушедшего года заместитель начальника Главного контрольного ревизионного управления Министерства финансов СССР Валерий Григорьевич Пытко пригласил меня в свой кабинет и сообщил, что я включен в группу по проверке деятельности концерна АНТ. По поручению правительства.
Решение начальства показалось мне, старшему ревизору-контролеру министерского КРУ, закономерным, и, кроме того, появился личный профессиональный интерес: хотелось понять, что же это за организация, о которой в последнее время так много говорят и пишут и под которую подвели такую крупную мину — скандал с танками.
То, что эшелон с боевыми машинами в Новороссийском порту явился лишь предлогом, было похоже с самого начала. На эту мысль наводила логика стремительного развития событий. Ведь если появление на берегу Черного моря платформ с Т-72 было криминалом, то в первую очередь надо разобраться, кто же поставил танки на специальные платформы, как вообще они ушли с Уралвагонзавода.
Мы, люди, искушенные в различного рода проверках, прекрасно понимали, что с самого АНТа в криминальном отношении много не возьмешь: он только оплатил стоимость машин, причем, судя по документам, тягачей. Если со стороны АНТа и имелось конкретное нарушение, то только третьестепенное: даже за спекуляцию судят не того, кто покупает, а того, кто продает. Следовательно, главный ответ должны держать оборонное ведомство и спецслужбы, отвечающие за сохранность военной продукции.
К тому времени руководители страны уже не раз заявляли, что одна из главных целей перестройки — правовое государство. На эту тему публиковались многочисленные статьи авторитетных юристов, доказывавших, что при любых прецедентах главенствовать должен исключительно закон, а не мнение каких бы то ни было влиятельных лиц. Однако когда дело коснулось АНТа, никто из обличающих концерн во всех смертных грехах, а также, напротив, защищающих его, почему-то не заметил, что на пятом году перестройки у всех на глазах совершается вопиющее нарушение законности. Еще не имея ни результатов проверок КРУ Минфина СССР, ни расследований Прокуратуры СССР, АНТ дружно и решительно осудили на специальном совещании руководители военно-промышленного комплекса. Следом за ними начал метать громы и молнии в адрес АНТа Президиум Совета Министров СССР. На его заседании АНТ обвиняли в деятельности... письменно разрешенной концерну теми, кто его обвинял!
Но правительство это не смущало. А коль скоро прегрешения сформулированы «наверху», задача значительно облегчается: вину остается лишь подтвердить, насытить любыми фактами. Все та же до боли знакомая схема. И все-таки требовались веские доказательства.
Участников проверки собрали в Прокуратуре СССР, где, кроме хозяев, были сотрудники МВД и КГБ, работники Министерства финансов СССР. Сначала нас проинформировали о том, что было уже известно из печати, а затем сообщили, строго конфиденциально, что есть личное поручение Николая Ивановича Рыжкова провести тщательную проверку деятельности промышленного государственно-кооперативного концерна АНТ. И уже им подписано постановление Совмина СССР о прекращении деятельности этого концерна.
По мере того как нас знакомили с программой проверки, я все больше убеждался в ее предвзятости. Многие из подразделений АНТа являлись самостоятельными юридическими лицами, вели различную хозяйственную деятельность. Зачем же ее блокировать? Вырисовывалась и неправомерность методического подхода к самой проверке. С самого начала к ней, кроме Минфина, были привлечены КГБ, Прокуратура, МВД. Участие этих ведомств в расследовании эпизода с танками можно как-то объяснить — там налицо, так сказать, физические операции, и надо выяснить обстоятельства, связанные с ними. Но что будут делать эти ведомства в других подразделениях АНТа, не причастных к оплате 12 машин? По закону проверка следственными органами может происходить только вслед за финансовыми, и то в том только случае, если последние обнаружат достаточно серьезные нарушения.
Допустим, финансовая проверка выяснила, что по вине такого-то товарища совершено такое-то действие, ущерб от которого выражается в такой-то сумме. Что именно расследовать, скажем, Прокуратуре, если ничего еще не обнаружено? Кого допрашивать, у кого брать подписку о невыезде, в каких именно операциях искать состав преступления? Это уже второй этап проверки. Но выходило, что карательные органы взялись за дело прежде, чем сказали свое слово экономисты.

«НАЙТИ» ВАГОН И МАЛЕНЬКУЮ ТЕЛЕЖКУ...
После окончания совещания я подошел к руководителю группы, работнику Прокуратуры СССР Погорелову и поделился своими сомнениями. Он ответил, что поручения правительства не обсуждают. Обратился я и к своему непосредственному начальнику Пытко. «Валерий Григорьевич,— сказал я,— программа-то составлена тенденциозно. Что будем делать?» Но он только отмахнулся.
Итак, с самого начала нам словно был выдан карт-бланш: АНТ виновен. Некоторым моим коллегам это позволяло особенно не напрягаться, подходить к проверке так, как если бы работа АНТа строилась по принципам обычной государственной организации. Но хотя 99 процентов дохода концерна в валюте и 97 процентов — в рублях перечислялось государству, ему было официально разрешено действовать на основании «Закона о кооперации СССР». Следовательно, вмешиваться во многие стороны деятельности мы просто не имели права.
Работая в контрольно-ревизионном аппарате Минфина, я видел, что тут (как, наверное, и везде) есть две категории чиновников. Одни прекрасно понимают несовершенство нормативных документов, грубо попирающих экономические законы. Такие, будучи вынужденными держаться места, как-то выражают свое несогласие, стараются, чтобы зря не страдали люди и интересы дела. Другие же настолько привыкли к силовым приемам, что не хотят замечать происходящих перемен, живут словно в прежнем измерении. Жонглируя устаревшими нормативными документами, инструкциями, параграфами, они готовы «упечь» любого.
На некоторых во время проверок находит некий охотничий азарт: побольше «накопать», «нанизать» отрицательных фактов. В контролирующих органах Минфина существует такая система: если проверяющий приносит богатый «урожай», то об этом работнике говорят: «О, какой грамотный и толковый специалист!»
Прослыть «грамотным» и «толковым» не так уж сложно. Деятельность любой государственной организации опутана столькими ограничениями в вопросах оплаты труда, снабжения и прочими «нельзя», что при желании придраться всегда найдется к чему. Даю голову на отсечение, что на самом благополучном производстве можно «накопать» при желании вагон и маленькую тележку. Судьба организации и ее руководителей в руках проверяющих...

ПОДМЕНА
Здесь был вообще сложный случай. Чтобы проверять, нужно самому хорошо знать то, чем интересуешься. Требовалось внимательнейшим образом изучить «Закон о кооперации», полтора десятка дополнительных актов к нему. Существенное значение могли иметь и три отдельных постановления Совмина СССР по деятельности АНТа (к слову, часть из них была секретной, чем впоследствии воспользовались противники концерна). Много часов просидел я за изучением законоположений. Ездил в Госплан, консультировался с экономической службой Совмина СССР.
Но когда мой начальник Пытко попросил подредактировать некоторые разделы программы проверки АНТа, то я увидел, что она явно составлена так, как если бы перед нами обычное госпредприятие.
Во всем этом было мало приятного, но, являясь сотрудником аппарата Минфина, я вынужден был выполнять то, что мне поручают.
Сначала я участвовал в проверке аппарата АНТа, а затем пришлось руководить группой, работавшей в одном из подразделений концерна, теперь уже бывшего. В нее, кроме меня, входили представители Прокуратуры, МВД и КГБ, а также работники районных финансовых органов.
В течение полутора месяцев каждый день я приходил в Рождественский переулок, где хранилась документация центрального аппарата АНТа, и страница за страницей изучал его банковские расчеты, кассовые операции. Выписывал номера платежных поручений и договоров, суммы прихода и расхода, от кого и за что они поступали. Одновременно специалисты из налоговой инспекции КРУ проверяли правильность налоговых деклараций.
Как я и ожидал, настрой коллег обязательно «найти» проверяемых сразу стал приносить плоды. Нередко претензии спешили предъявить, даже не вникнув в суть дела. Но при более тщательной проверке с участием работников АНТа «нарушения» одно за другим отпадали. Машина контроля, однако, продолжала работать.
А что определил я? Да, некоторых инструктивных атрибутов учета работники АНТа не соблюдали. Но наша бухгалтерская система учета до того громоздка, что избегать определенных операций в ней просто полезно. Иначе холостой работы не миновать.
Встречались, конечно, и некоторые погрешности, связанные с недостаточной квалификацией работников. Но о злоупотреблениях говорить не приходилось. Все суммы, поступавшие за выполненные работы, отражались в учетных регистрах и соответствовали тем средствам, которые получались в банке. Чтобы не утомлять читателей подробностями бухгалтерского учета, скажу, что имели место лишь мелкие нарушения, которые можно найти на самом образцовом предприятии. На прегрешения ожидаемого руководством калибра они явно не «тянули».
И тогда был применен незамысловатый прием. Деятельность АНТа стали оценивать не по «Закону о кооперации СССР», а как обычного госпредприятия.

И ОПЯТЬ ПОЛОЗКОВ
Тут проверяющим было где развернуться. Набегали злоупотребления на солидные суммы, начинали поговаривать о будущих громких обвинениях в хищениях...
В ход были пущены привычные тарифно-квалификационные справочники, разряды, штатные должностные оклады. С ними сравнивали атрибуты АНТа и потирали руки: прорисовывался требуемый результат.
Работа пошла веселей. Большинству тех, кто проверял АНТ, комфортнее было в рамках тех нормативов, к которым они привыкли.
Надо заметить, что существующая у нас система оценки труда представляет для этого богатейшие возможности. Документов, основанных на экономических законах и квалифицированно регулирующих распределение дохода, у нас нет вовсе. К тому же принцип квалификации нарушения — категория относительная. Если нарушение соизмеряется с объективными нормативными документами, то эта оценка справедлива. У нас же оценочная система продолжает опираться на все отжившее. Подавляющее большинство нормативных актов выражает интересы только государства, а отнюдь не человека. С их помощью при желании любого можно сделать преступником.
Попытки моих коллег подвести под работу сотрудников АНТа криминальную основу не заставили себя ждать. Начали с командировочных расходов. Мол, почему это суточные превышают установленную для государственных предприятий норму 3 рубля 50 копеек? Объяснение, что таково вполне законное решение руководства организации, в расчет не принимается. «Это не командировочные, это чистый доход»,— утверждают проверяющие. А раз так, нужно было платить с него налоги! Попались? У некоторых сотрудников АНТа, постоянно разъезжающих по командировкам, за два года набежали изрядные суммы. Значит, финорганы могут оформить материалы в суд?
Если по закону, то ни в коем случае. Командировочные выплачены организацией из своего дохода, из которого уже государству перечислили налог. Доходом можно распоряжаться по своему усмотрению. Почему бы не потратить его на повышение работоспособности человека в командировке, создав ему соответствующие условия? Это ведь окупится. Предъявить за это претензии — все равно, что морализировать по поводу того, как какая-то семья весь свой капитал тратит на питание, покупая продукты на рынке, а другая — во всем себе отказывает, но копит на автомобиль.
Проверяя документы, я обнаружил, что сотрудники АНТа буквально дневали и ночевали на службе. Работали по вечерам, в выходные. Много ездили. Состояние наших транспортных, коммуникационных, сервисных услуг хорошо известно. Сколько нужно заплатить таксисту или частнику, чтобы сразу подвез? Короче говоря, по «Закону о кооперации» сколько тратить на эти цели — дело самой организации.
Казалось бы, очевидные вещи. Но целых пять месяцев проверяющие делали расчеты и выборки, буквально терроризировали сотрудников АНТа, грозя инкриминировать незаконное получение денег то на командировочные, то на транспортные расходы. А в заключение... сняли претензии, прекрасно понимая, что суд не признает их справедливыми.
Тем временем не дремали и «смежники». Пресса сообщила об очередном скандальном происшествии с АНТом. На этот раз в Венгрии.
Находясь в командировке в Будапеште, представители АНТа по поручению Министерства авиационной промышленности намеревались продать старые авиационные двигатели МИГ-21 и МИГ-23 некоему суданскому бизнесмену Осману Мансуру, а на вырученные деньги закупить для министерства оборудование по выпуску мотокультиваторов.
Сделка уже почти состоялась, осталось совсем немного — получить от бизнесмена деньги. Но он опоздал с платежом и, якобы боясь упустить выгодное дело, принес своим партнерам штраф, оговоренный в контракте. Почему-то наличными, в размере 140 000 долларов. Сотрудников АНТа с этими деньгами неожиданно задержали венгерские власти. Оказывается, бизнесмен перед очередной встречей успел съездить в Москву и заявить советским компетентным органам, что у него вымогают взятку. Те обратились к венгерским коллегам за помощью. Литовцев арестовали.
Началось следствие. Венгерские криминалисты установили, что имела место элементарная провокация, сотрудники АНТа ни в чем не повинны. Пресса между тем смаковала перипетии скандала. Мнения, естественно, разделились. Мне показывали венгерские газеты, где вся эта история называлась «большим надувательством». Там приводились слова руководившего следствием венгерского полковника полиции о том, что советская сторона, пытаясь скомпрометировать своих граждан, представила в виде доказательства их виновности пленки звуко- и видеозаписи, которые были предварительно подвергнуты «манипуляциям» — стиранию некоторых частей текста и монтажу...
Кто направлял сотрудников наших органов? Мне трудно об этом судить, но вот что интересно. Вскоре после скандала в Венгрии «Советская Россия» 29 апреля 1990 года опубликовала интервью Ивана Кузьмича Полозкова, бывшего в то время первым секретарем Краснодарского крайкома КПСС и позже претендентом на пост Председателя Верховного Совета РСФСР. И вот в этом интервью Иван Кузьмич совершенно неожиданно, без логической связи с предыдущим и последующим предложениями, обронил такую фразу: «И вообще не странно ли: буржуазный делец Осман Мансур, попавший в орбиту АНТа. выглядит куда нравственней, порядочнее, честнее, чем иные наши руководители отраслей». Я был удивлен, откуда Иван Кузьмич настолько хорошо знает этого человека, что не побоялся публично вступиться за него? После того, как в августе 1988 года та же «Советская Россия» посвятила три большие статьи разоблачению этого дельца? Какие контакты могли быть между первым секретарем крайкома КПСС и зарубежным бизнесменом определенной репутации?

ПО ТРУДУ ИЛИ ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ТРУДА?
А проверка документации АНТа продолжалась. Бригады проверяющих перетасовывали. Присылали финансовых работников с Украины, из России, из Мосгорфинотдела. Что же они могли обнаружить?
Только то, что сотрудники АНТа дорожили рабочим временем. Например, в подразделении АНТа, проверкой которого руководил я, занимались автоматизацией и компьютеризацией производства. Работники на предприятиях, выпускающих радиодетали и электронные узлы, закупали сверхплановую продукцию для производства узлов и агрегатов компьютеров. Иногда приобретенные детали ломались или оказывались бракованными. Полагалось в этом случае составлять акты. Это выполнялось не всегда. Главная цель проверки в этом случае — не скрывается ли хищение за данным эпизодом? Но воровать радиодетали в подобном случае все равно что у самого себя. Продукции больше, чем записано в договоре, не купят. А не сумеешь его выполнить — плати неустойку.
Казалось бы, элементарно. Однако — так настаивало начальство — пришлось заняться бессмысленной работой, просчитыванием десятков тысяч деталей по маркам. Ну, нашли мы несколько актов, составленных не по форме. А что дальше? Свои обязательства по поставке готовой продукции АНТ-то выполнил. Между прочим, умение не подводить партнеров было вообще отличительным свойством этой организации. До тех пор, пока Госбанку СССР не были даны указания закрыть расчетные счета всех подразделений концерна, а министерствам и ведомствам рекомендовано не иметь больше с ним дела. В свою очередь, Прокуратура СССР направила телеграммы в республики, а также военным и железнодорожным прокурорам взять под особый контроль организации АНТа и «возглавить проверку на местах».
Как и в Москве, карательные органы взялись за дело прежде, чем сказали свое слово экономисты.
Что еще действовало на проверяющих как красная ткань на быка, так это высокие оклады сотрудников АНТа и премии, начисляемые по итогам года. Сколько нервов попортили они тем, кто принял всерьез призывы, несущиеся с высоких трибун: «От каждого по способностям, каждому по результатам труда!»
Результаты были впечатляющими. Совершаемые АНТом сделки приносили большую выгоду государству. В страну начали поступать товары и оборудование по ценам значительно ниже тех, которые обычно платили государственные закупочные внешнеторговые объединения. Не говоря уже о том, что предполагалось платить материалами, нередко десятилетиями мертвым грузом лежащими на складах или под открытым небом. Только один пример: сотни тысяч тонн минеральных удобрений, пропадавших под Новосибирском, были доставлены на пограничную станцию Чоп, и не будь семафора, появившегося в связи со скандалом, могли бы хоть как-то насытить прилавки.
Если исходить из привычной уравнительной психологии, поросших мохом тарифно-квалификационных справочников, из принципов всей системы уравнительной оплаты труда, то антовцы зарабатывали много. Но какой смысл было им надрываться без материальной заинтересованности? Кто может оценить сколько стоят работа мысли, оригинальные идеи, позволившие построить эффективные структуры, приносившие доход, государственному сектору и не снившийся?
Проверяющие уповали на криминал: спекуляцию, взяточничество, подставных лиц. Но к чему соблазны командно-административной системы, если можно заработать, не нарушая законов? Масштабы были солидными, оперировали большими суммами, на руки выдавались для закупок и оплаты труда десятки тысяч рублей. Но все, как и положено, фиксировалось в документах. И если добивались прибыли, то почему, по какому закону, не могли рассчитывать на свою долю в ней? Если каждому — по результатам труда?
Участвуя в проверке АНТа, я увидел, чего может достичь человек, наделенный экономической свободой. Концерн буквально горы сворачивал. Какой здесь можно было применить тариф, какой квалификационный справочник?
Но в то время, как я все больше убеждался в этом, мне стали намекать, что пора, мол, давать обобщающий материал с обвинительным уклоном. Нужно было на что-то решаться.
Могут спросить: а как поступал раньше, в аналогичных ситуациях? Должен сказать, мне давно было ясно, что наша система ведет к бесправию: государство отбирает у человека более восьмидесяти процентов продуктов его труда. Работая в Минпищепроме СССР ведущим ревизором, я сотни раз проверял предприятия, министерства союзных республик. И когда приходилось сталкиваться с нарушениями, всегда старался вникнуть в мотивы, заставившие человека нарушить инструкции. Если видел, что злонамеренности нет, если понимал, что просто отсутствовала у человека возможность поступить иначе, старался помочь, не отдавать под суд. Но, как и все, живущие в режиме всеобщего страха, опасался за свою судьбу и ограничивался всего лишь подобными пассивными формами протеста против Системы. Но то было тогда, а сейчас? Своими руками топить людей, которые хотели помочь державе? Им приходилось тяжко. Пресс государственной машины отравлял жизнь бесконечными допросами, слежкой, преследованиями. Все больше склонялся к мысли, что они — жертвы политической игры кого-то «наверху». Паны дерутся, а у холопов чубы трещат...

ДЕТЕКТИВ С КЛЮЧАМИ
Но я-то не хотел быть игрушкой в руках Системы, с меня хватит. Решил, что выхожу из игры. Последним толчком для такого решения послужила голодовка генерального директора АНТа Петра Шпякина. То, что пытались сделать с ним, можно понять из обращения в инстанции. Оно сохранилось у меня:
«...Восьмого марта 1990 года в 7 часов утра я уехал из квартиры, в которой ныне проживаю,— писал Петр Шпякин.— Дверь я закрыл ключами, находившимися в специальной ключнице... Я вернулся 11 марта 1990 года в 16 часов 45 минут и увидел, что дверь опечатана и висит записка, из которой следовало, что не должен открывать собственную дверь без представителя отделения милиции. Я отправился в отделение, где мне объяснили, что 9 марта соседи вызвали милицию, так как дверь квартиры была открыта и ключи торчали в замке (те самые ключи, которые я оставил в холле квартиры). Милиция закрыла и опечатала дверь, забрала ключи до возвращения хозяев — то есть сделала то, что и должна была сделать в этой ситуации. Затем по непонятным причинам в первой половине дня 11 марта сотрудник отделения милиции вернулся в квартиру и в мое отсутствие вывез оттуда принадлежащее мне имущество, бытовую аппаратуру и документы, как он впоследствии мне объяснил, для сохранности.
11 марта вечером этот сотрудник отделения милиции объяснил, что вещи я могу получить в любой момент, и мы договорились, что я приду за ними в 10 утра 12 марта.
12 марта 1990 года, придя в отделение милиции, я свои вещи и бумаги не получил, так как работники милиции отказались их мне выдать, сославшись на указание Прокуратуры СССР. Однако, когда я позвонил в Прокуратуру, мне сообщили, что Прокуратура такого указания не давала и решение передать вещи в Прокуратуру исходило из отделения милиции.
Так они сваливали друг на друга, по сути дела, пиная мои права ногами, пока, неизвестно на каком основании, мои вещи при мне, ничего не объясняя, не вывез в Прокуратуру СССР один из ее сотрудников, прославившийся оптовыми изъятиями документов из служебных помещений ПГКО «АНТ».
Из квартиры в мое отсутствие пропали диктофон и три новые кассеты к нему. Вещи в квартире переложены с места на место, перерыты коробки, сдвинуты книги, части книг не хватает на полке, где находилась популярная, научно-популярная и экономическая литература. Пропали служебные удостоверения, некоторые личные записи, все документы перемешаны... Налицо следы так называемого неофициального обыска...
Что это за люди, из какой они организации, как они достали ключи от моей квартиры и почему потом оставили дверь открытой?
В отделении милиции я написал заявление, в котором просил выяснить все обстоятельства этого обыска и оградить от оскорбительных вторжений в мою частную жизнь...
...Мне отказали и отказывают выдать мое имущество без всяких на то оснований и документов, что является прямым нарушением конституционных прав на охрану жилища и личной собственности.
...Со мной поступили незаконно трижды: в первый раз — когда незаконно, под предлогом сохранности, изъяли из квартиры, где я проживаю, мои личные вещи и документы; во второй раз — когда эти незаконно изъятые вещи без всяких оснований (ордеров, постановлений и т. д.) незаконно были вывезены в Прокуратуру СССР; и, наконец, в третий раз — когда незаконно изъятые отделением милиции мои личные вещи, незаконно вывезенные в Прокуратуру СССР, незаконно ею удерживаются и в настоящий момент, несмотря на все мои заявления, мне не возвращаются... ПОМОГИТЕ!»
И все же на дворе был 1990 год. Голодовка, объявленная Петром Шпякиным, привлекла общественное внимание. Тем, кто нарушил закон, пришлось идти на попятную: вещи владельцу вернули. Но извинений или хотя бы объяснений на этот счет он не дождался. И по сей день о причинах можно только догадываться. Цель-то подобных актов известна: запугать, сломать волю, сделать человека послушным. Но о каком правовом государстве может тогда идти речь? Меня не покидает ощущение, что аналогичным образом могут поступить с каждым.

ЗАВЕРШИТСЯ ЛИ СЛЕДСТВИЕ
Не так давно солидная центральная газета сообщила, что Свердловским облсоветом дано поручение Уралвагонзаводу срочно искать зарубежных покупателей на выпускаемые танки. И это уже никого не удивляет. Достоянием публики стала борьба между «Разноимпортом» и «Техноэкспортом» за право продажи в США сверхпланового никеля, производимого концерном «Норильский никель». Никто и не заикнулся о «распродаже страны». Общим местом сделались рассуждения публицистов о том, как один партийный работник «наварил» на истории с АНТом завидный политический капитал, а другого журналиста, завоевавшего на разоблачениях «кооперативного спрута» популярность, избрали в народные депутаты.
Аббревиатура АНТ давно превратилась в имя нарицательное, на судьбу концерна обязательно ссылаются аналитики во всем мире, специалисты по советским делам, когда хотят привести пример сопротивления перестройке административно-бюрократической системы.
Но для кого-то это лишь образ, а для тех, кто и поныне, спустя одиннадцать месяцев проверяет АНТ,— повседневное занятие. Да, да, проверка подразделений АНТа продолжается. В ней задействовано более 200 работников Прокуратуры, финансовых органов, КГБ и милиции (при том, что органы надрываются в борьбе с настоящими преступниками). Расходы на оплату труда ревизоров, следователей, дознавателей, на их командировки по стране составили, нетрудно подсчитать, сотни тысяч рублей. Но ни по одному, даже самому малому подразделению АНТа, являвшемуся самостоятельным юридическим лицом, имевшим самостоятельную хозяйственную задачу, и спустя одиннадцать месяцев не передано материалов в суд.
По какому разу различными бригадами исследуются одни и те же документы, людей вызывают на допросы, склоняют подписывать акты, с которыми они не согласны?
Проверяющим можно посочувствовать. С одной стороны — куда денешься: правительственное поручение в силе. А с другой — предъявив обвинение АНТу, нужно то же самое сделать по отношению к десяткам тысяч предприятий, работающих на сходных принципах (единственным утешением для антовцев может послужить сознание того, что их опыт в создании новых производственных структур не пропал зря; инициатива, как заметил один умный человек, у нас всегда была наказуема). Ни у кого из руководителей проверками недостает духу заявить: криминал в деятельности АНТа можно квалифицировать лишь в том случае, если вернуться в март 1985 года... Серьезное судебное разбирательство с участием грамотных судей и адвокатов не найдет в ней состава преступления: за предпринимательство теперь не наказывают.
Об экономических последствиях «танкового скандала» не могу вспомнить спокойно. Еще летом АНТ обратился за разъяснениями к бывшему министру финансов СССР В. С. Павлову — кто будет возмещать убытки? Тогда, насколько мне известно, они составляли 100 миллионов рублей и 30 млн. долларов. Ответа не последовало. Нетрудно представить, что к сегодняшнему дню эти суммы возросли многократно.
А как быть с сорванными контрактами на сотни миллионов долларов? В страну не поступило промтоваров, медицинского оборудования на 35 миллиардов рублей, не были поставлены целые заводы, отдельные технологические линии. Желая как-то спасти положение, Совмин СССР в конце концов издал документ, разрешающий и предписывающий АНТу завершить контракты с иностранными партнерами. Но поздно. Под давлением следственных органов и распоряжений Госбанка СССР структуры АНТа распались. Кто-нибудь ответит за это?
Удручающе пустые полки магазинов каждый день напоминают мне о судьбе бывшего концерна. А тень правительственного поручения все еще витает над ним.

Фото Владимира ВЕЛЕНГУРИНА


VERMEIREN
МЕХАНИЧЕСКИЕ КРЕСЛА-КОЛЯСКИ
ЭЛЕКТРОННЫЕ КРЕСЛА-КОЛЯСКИ
ПРОТИВОПРОЛЕЖНЕВЫЕ ПОДУШКИ И МАТРАСЫ
СРЕДСТВА РЕАБИЛИТАЦИИ И ФИЗИОТЕРАПИЯ
КРУПНЕЙШИЙ В ЕВРОПЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬ ИНВАЛИДНЫХ КРЕСЕЛ-КОЛЯСОК СООБЩАЕТ ОБ ОТКРЫТИИ СКЛАДА В МОСКВЕ
VERMEIREN BERSCHADER INTERNATIONAL
В БЕЛЬГИИ
Av. de la Ferme Rose 14. Bte 8. 1180 Brussels телефон: 344-19-05 телефакс: 344-49-22 телекс: 25064 FB4
В СССР
Москва — офис 129366, Москва, пр-т Мира, 150 офис 2152/2153 тел. 215-31-68


КРОССВОРД

ПО ГОРИЗОНТАЛИ: 5. Рассказ А. П. Чехова. 7. Работница текстильной промышленности. 8. Единица магнитной индукции. 9. Название серии советских космических кораблей. 10. Река в Забайкалье. 12. Навигационный прибор для удержания корабля на заданном курсе. 13. Приток Камы. 16. Верхний слой земли. 18. Русский струнный инструмент. 19. Женское украшение. 20. Животное рода лошадей, обитающее в саваннах Африки. 21. Геометрическое тело. 23. Обширное водное пространство между материками. 25. Народная писательница Латвии. 27. Объединение людей, реализующих определенную программу, цель. 30. Каменное дерево. 31. Места для зрителей в театре. 32. Режиссер, народный артист СССР, снимавшийся в фильмах. 33. Положение, принимаемое без доказательства. 34. Спортсмен, тяжелоатлет.
ПО ВЕРТИКАЛИ: 1. Денежная или натуральная помощь. 2. Маршал Советского Союза. 3. Временное цирковое помещение. 4. Актер и режиссер, народный артист СССР. 6. Судно с ядерной силовой установкой. 7. Твердая, дозированная форма лекарства. 11. Точка высшего подъема развития. 14. Поездка артистов на гастроли. 15. Курорт в Бурятии. 16. Машина для обработки материалов давлением. 17. Мелкая речная утка. 21. Действующее лицо в пьесе А. Н. Островского «Гроза». 22. Порт на Яве в Индонезии. 24. Договор, соглашение. 26. Выведение новых сортов растений, пород животных. 28. Стебель растения в начале развития. 29. Тропическая пряная и лекарственная культура.

ОТВЕТЫ НА КРОССВОРД, НАПЕЧАТАННЫЙ В № 4
ПО ГОРИЗОНТАЛИ: 5. Достоевский. 9. «Арсенал». 10. Ишимбай. 11. Энцелад. 14. Конда. 15. Кокос. 17. Розов. 18. Мерчисон. 19. Шахматов. 21. Нетто. 22. Торос. 23. Груша. 24. Корсика. 29. Устрица. 30. Рутений. 31. Горихвостка.
ПО ВЕРТИКАЛИ: 1. Волна. 2. Эталон. 3. Истина. 4. Лимит. 6. Еременко. 7. Красноперекопск. 8. Шарикоподшипник. 12. Баритон. 13. Фрамуга. 15. Клодт. 16. Сеанс. 20. Брусилов. 25. Опарин. 26. Карась. 27. Пилон. 28. Этика.


УНИКАЛЬНЫЙ, СПЕЦИАЛЬНО СПРОЕКТИРОВАННЫЙ ДЛЯ РОССИИ «КОМПАН ЕП, ЛП» ПРЕДЕЛЬНО РУССИФИЦИРОВАННЫЙ ПЕРСОНАЛЬНЫЙ КОМПЬЮТЕР.
Производительность, полная совместимость и большая емкость памяти.
Надежный «КОМПАН» продается как за рубли, так и за валюту.
Фирма КОМПАН. СССР. 198092. Ленинград, ул. Маршала Говорова, 52.
Тел.: 252-17-73, 186-08-76, 186-55-11
Телекс: 121412
Телефакс: 2524184
Скорость «КОМПАН» не уступает серии 386 SX.
«КОМПАН» прошел тестирование в США и признан полностью совместимым.


1 руб. Индекс 70663

<- предыдущая страница