<- предыдущая страница

НАДЕВАЕМ ФАРТУКИ

САЛАТ ИЗ СЕЛЬДЕРЕЯ (300 г сельдерея, 2 столовые ложки майонеза, столько же сметаны, соль, зелень). Отварив сельдерей до полумягкости, очищаем его и нарезаем ломтиками. Можно вместо этого натереть его на крупной овощной терке. Заливаем подсоленную смесь майонезом, к которому добавлена сметана, выкладываем в салатницу и посыпаем мелко нарезанной зеленью.
САЛАТ ИЗ ЛУКА-ПОРЕЯ И ПЕТРУШКИ (200 г лука-порея, 50 г кореньев петрушки, 100 г моркови, 3 столовые ложки сметанного соуса, 1 столовая ложка соуса из растительного масла, зелень). Очищаем лук-порей, моем его и нарезаем колечками.
Петрушку и морковь натираем на средней овощной терке. Все перемешиваем и заправляем смесью сметанного соуса и соуса из растительного масла.
О соусах. Год назад мы с вами уже говорили на эту тему. Но, кажется, будет не лишним кое-что повторить. Итак, СМЕТАННЫЙ СОУС (полстакана сметаны, половина чайной ложки соли, чайная ложка сахара, горчица, перец по вкусу). Все компоненты тщательно перемешиваются или взбиваются миксером. СОУС ИЗ РАСТИТЕЛЬНОГО МАСЛА (полстакана растительного масла, 2 столовых ложки 6-процентного уксуса, пол чайной ложки сахара, столько же соли, зелень, перец молотый — либо черный, либо красный). В соусник добавляем компоненты в следующей последовательности: растительное масло, уксус, специи и ароматическую зелень — укроп или кинзу.
Некоторые из вас пишут в письмах, что шпинат представляется «маловкусной зеленью или совсем безвкусной». Можно согласиться с таким мнением. Но в салатах шпинат очень хорош. Вот один рецепт.
САЛАТ ИЗ ШПИНАТА И ЩАВЕЛЯ (по 100 г шпината и щавеля, 100 г зеленого лука, 4 столовых ложки сметаны, соль). Шпинат и щавель нарезаем соломкою, лук просто измельчаем. К сметане добавляем соль, заливаем ею зелень и осторожно перекладываем в салатницу. Украсить блюдо можно ранним редисом.
САЛАТ ИЗ ЩАВЕЛЯ И КАРТОФЕЛЯ (200 г щавеля, 100 г шпината, 200 г отварного картофеля, 3/4 стакана сметаны, зеленый лук, укроп, соль, сахар). Картофель нарезаем кубиками. Щавель, шпинат, зеленый лук и укроп мелко рубим и вместе с солью и сахаром добавляем к сметане. Приготовленным соусом заливаем картофель и перемешиваем. Украшаем салат зеленым луком и петрушкой.
СУП ИЗ УКРОПА С КЛЕЦКАМИ предлагаем на первое (300 г костей, 250 г овощей, 1 3/4 литра воды, соль, 1—2 сырых желтка, полстакана сметаны, 40 г муки, 3—4 ложки молодого рубленого укропа).
Сначала сварим бульон из костей и овощей — моркови, корня петрушки, картофеля. Затем процедим бульон, заправим его мукой, разведенной холодным бульоном, и еще раз прокипятим. Теперь остается растереть желтки с маслом, развести смесь в небольшом количестве горячего супа, соединить с остальным супом и вложить туда рубленый зеленый укроп.
Подавать такой суп хорошо с клецками (стакан пшеничной муки, 2 яйца, вода, соль. Муку всыпаем в миску, добавляем яйца, соль, воды столько, сколько требуется для теста, но так, чтобы тесто легко набиралось ложкой. Затем тесто надо взбить таким образом, чтобы оно поглотило как можно больше воздуха — от этого клецки будут только пышнее. После этого, смачивая водою металлическую ложку, кладем небольшие продолговатые клецки в подсоленный кипяток).
Кстати говоря, такие клецки можно не только класть в суп — по 4—5 штук в каждую тарелку, но и есть отдельно, положив на блюдо, полив их обильно маслом и посыпав сверху толчеными сухарями.
«РАКЕТЫ ПОВАРА». В качестве второго горячего блюда мне хотелось бы предложить вам, милые хозяюшки, вкусную еду с таким несколько странным названием. Рецепт я позаимствовала у латышских кулинаров.
Нам потребуется: 600 г свинины (можно вместо нее употребить и хорошенько вымоченную в воде с уксусом солонину). 150 г сливочного масла, 2 столовые ложки рубленого укропа и зелени петрушки, столовая ложка пшеничной муки, чайная ложка сока, отжатого из лимона. Для панировки — 2 столовые ложки пшеничной муки, полбулки, 2 яйца, 2 столовые ложки молока, жир.
Свинину разрезать на 4 или 5 ломтей, отбить, посыпать солью (солонину не надо), перцем и мукой, в середину положить брусочек зеленого масла. Зеленое масло готовится так: масло взбивается с мелко измельченной зеленью петрушки и укропа, с лимонной кислотой и солью в соотношении: 150 г сливочного масла, 4 ложки зелени, 25 г лимонной кислоты, соль. Ломтики мяса скатываем в продолговатые рулеты и, обмакнув в смесь яйца с молоком, обваляем в пшеничной муке. Затем еще раз обмакнем в яично-молочную смесь, обваляем в кубиках булки и положим на один час в холодильник.
Потом в разогретом жире обжарим рулетики до коричневого цвета минут 8—10. А чтобы кубики не хрустели, подогреем «ракеты» в духовке минут 10—15. Подавать их лучше всего с жареным картофелем и тушеной морковью. Отдельно можно подать желе из яблочного сока — об этом рецепте мы с вами уже говорили ранее.
Вот такие «ракеты повара».
Приятного аппетита!

БАБУШКИНЫ СЕКРЕТЫ

«Главное,— говорила моя бабушка,— чтобы овощи и зелень, которые ты собираешься употребить для готовки, были безупречно свежими. Если же по какой-то причине они сразу не подаются к столу, можно закрыть их влажным полотенцем, предохранив от высыхания». Есть и другой способ. Зелень — по видам — заворачивается в смоченную водою бумагу, затем свертки можно поместить в общий полиэтиленовый пакет и оставить в прохладном месте — в погребе или на нижней полке холодильника.
Что касается некоторых других правил, то...
• картофель для салатов варят «в мундире», причем разваренный картофель для салатов не годится;
• корни сельдерея, предназначенные для салата, свежие или вареные, отлично дополняют блюдо. Но если варить, особенно весною, то в пресной воде. Очень хороши и маринованные корни;
• маленькую, весеннюю, еще не окрепшую морковь можно употреблять неочищенной, но обязательно хорошо вымыть с помощью щетки;
• лучший способ добавления чеснока в салаты — растолочь чеснок в ступке с солью. Если резать чеснок или тереть на терке, теряется много сока.

КУЛИНАРНЫЙ АРХИВ

На сей раз можно порадовать любителей антикварных рецептов супом. Итак, «Суп зеленый с яйцами». Текст, как обычно, привожу дословно.
«Взяв курицу на 2 фунта весом (мы с вами, конечно, помним, что фунт — это чуть больше 400 г. — М. И.), как бы жестка ни была, налить в кастрюлю 2 литра воды, посолить и поставить вариться; дать кипеть небольшим ровным ключом, снимая пену. Когда курица уварится, бульон процедить. 4 яйца сварить вкрутую; взяв горсть шпинату и щавелю, перебрать, вымыть, изрубить мелко, облить кипятком и дать стоять полчаса, потом откинуть на сито. Между тем нашинковать петрушки и моркови, налущить гороху, нарезать мелкой спаржи и, слив бульон в кастрюлю, положить в него всю зелень. На каждую персону в тарелку положить по две половинки яйца».
Ну, а что делать с курицей? Я думаю, просто съесть отдельно.

СЛАДКОЕЖКА

Из всех любителей вкусно поесть сладкоежки самый любопытный народ. На столе еще салаты, еще и первого не подавали, а сладкоежки уже спрашивают: что у вас на десерт?.. Так вот, сегодня у нас на десерт кремы.
Десертные кремы обычно готовят из сливок, содержащих не менее 35 процентов жира, сахара и желатина, добавляя яйца, молоко, пряности и гарниры — фрукты, орехи, кофе, шоколад и т. д. Причем сливки вполне можно заменить свежей домашней сметаной. Если же в крем употребляются взбитые белки, то к ним можно добавить сливочное мороженое, в этом случае количество желатина удваивают.
Приготовленный крем разливают по порциям в винные бокалы или вазочки для мороженого. Очень хороши и слоеные кремы. Для них используется желе. Например, молочное желе с кофейным кремом, яблочное — с ванильным. Украшают кремы рассыпчатым печеньем, шоколадом, цукатами.
Ну, а теперь давайте запасемся терпением и попробуем приготовить несколько кремов на выбор.
ВАНИЛЬНЫЙ КРЕМ (стакан сливок, чайная ложка пшеничной муки, полстакана молока, 2 желтка, 4 столовые ложки сахара, щепотка ванилина, 1 чайная ложка желатина). С большей частью сахара взбиваем желтки, добавляем муку и, помешивая, тоненькой струйкой вливаем горячее молоко. Все это на очень слабом огне, пока масса не загустеет. Потом добавляем разбухший в холодной воде желатин и ванилин. Сливки же взбиваем с оставшимся сахаром, замешиваем в них остывшую яично-молочную смесь и даем загустеть. Подавать такой крем хорошо с вареньем.
ЛИМОННЫЙ КРЕМ (4 яйца, 1—2 лимона, 6 столовых ложек сахара, 1 чайная ложка желатина). Желтки взбиваем с 4 ложками сахара, добавляем тертую лимонную корку, подливаем лимонный сок и растворенный желатин. Белки взбиваем с оставшимся сахаром и осторожно замешиваем в них желтки. Этот крем хорошо сочетается с засахаренными ломтиками лимона.
КОФЕЙНЫЙ КРЕМ (1 столовая ложка растворимого кофе, 2 желтка, полстакана молока, 3 столовые ложки сахара, стакан сливок, чайная ложка — с верхом — желатина). Желтки взбиваем с сахаром; молоко кипятим, подсыпаем в него кофе, следя, чтоб не было комочков, и подливаем к желткам, непрерывно помешивая. Затем добавляем растворенный желатин и всю массу замешиваем в сбитые сливки.
Кофейный крем подается холодным в маленьких мисочках, украшают его взбитыми сливками.
КРЕМ ИЗ МОРОЖЕНОГО (3 яйца, 3 столовые ложки сахара, стакан молока, ванилин, 400 г сливочного мороженого, 20 г желатина). Яйца взбиваем с сахаром и греем, помешивая, до растворения сахара. Затем добавляем кипяченое молоко, ванилин и разбухший желатин. Когда масса остынет, добавляем мороженое и взбиваем миксером (или венчиком) и ставим в холодильник, чтобы крем загустел.
К молочно-яичной смеси можно добавить по желанию 100 г тертого шоколада, 100 г измельченных и поджаренных орехов или 100 г размятых ягод.
Все эти кремы очень хороши с винным сиропом, который готовят так: к 0,5 л сухого вина (белого) добавляют полстакана сахара и варят, пока жидкость не выкипит наполовину. Алкоголь, содержащийся в вине, при этом, естественно, улетучивается. Ну и, конечно, тот не сладкоежка, кто не догадается, что кремы можно не только есть на десерт, но и использовать как начинку для пирожных и тортов.
Не забудьте, дорогие сладкоежки, написать, понравились ли вам эти лакомства.

ПОЧТА МАРИИ ИВАНОВНЫ

Н. В. Салтыкова из Домодедовского района Московской области: «Видела в продаже аппарат под названием «Гриль». Как им пользуются?»
— «Гриль» — электрический аппарат, отличный помощник каждой хозяйки. В нем можно жарить птицу, готовить мясное жаркое, шашлык, рыбу на решетке. А помимо этого — подогревать соусы, картофель, оладьи, творожники, пирожки.
Э. И. Кушнеридзе из Грузии: «Подруга угощала меня курицей, зажаренной в фольге. Очень вкусно! Можно ли как-то еще использовать фольгу в готовке и не вредно ли это?»
— Фольга здоровью не вредит. А современная кухня без нее просто немыслима. Преимущество фольги в том, что завернутый в нее продукт как бы тушится и жарится одновременно. Правда, многим не нравится, что, скажем, у курицы, приготовленной в фольге, нет аппетитной золотистой корочки. Но чтобы она появилась, достаточно обмазать готовую курицу маслом или сметаной и подержать 5—7 минут в горячей духовке. В той же духовке на одной сковороде можно жарить одновременно завернутые в фольгу картофель, сосиски, кусочки гусятины или индюшатины. Черствый хлеб обрызгивают водой, заворачивают в фольгу, и после пятиминутного пребывания в горячей духовке он как свежий. Яйца не трескаются при варке, если их обернуть в фольгу.
Н. М. Короткова из Невельского района Псковской области: «Слыхала, что из черствого ржаного хлеба можно приготовить пирожное. Правда ли это?»
— Правда. Да еще какое вкусное! Для этого надо взять 3 стакана сметаны, примерно 800 г тертого черствого ржаного хлеба, 6 чайных ложек сахарного песку, 13 яиц, один лимон. Белки яиц взбиваются отдельно, желтки смешиваются со сметаной, туда же кладут сахар. После этого тертый хлеб соединяют со смесью желтков и сметаны, а потом — со взбитыми белками. Полученное «тесто» кладут в форму, обмазанную маслом, и пекут в духовке до готовности.
На этом попрощаемся с вами, милые хозяюшки, до следующего выпуска. Спасибо всем приславшим письма.
ВАША МАРИЯ ИВАНОВНА
Рис. Е. НОВИКОВОЙ.


КРОССВОРД

ПО ГОРИЗОНТАЛИ. 9. Хлопчатобумажная ткань. 11. Скорость. 12. Животное с небольшим хоботом. 13. Советский писатель, кинорежиссер, актер. 15. Множество, большое количество. 16. Луговой злак. 17. Убеждение. 19. Русское мужское имя. 20. Кожа из шкуры молодого теленка. 24. Картина А. Г. Венецианова. 26. Газ. 27. Молодой человек. 28. Метательный снаряд. 29. Правый приток Дуная. 30. Водяной цветок. 31. Детское учреждение. 32. Начало реки, ручья. 33. Отдельное изображение на кинопленке. 34. Горный массив в Венгрии с лучшими в стране виноградниками. 36. Река на острове Хонсю в Японии. 38. Толки, сплетни. 41. Город близ Харбина в Китае. 43. Художник. 45. Награда. 46. Дворянский титул во Франции. Англии. 47. Пролив южнее полуострова Корея. 49. Предмет мебели. 50. Воинское звание.
ПО ВЕРТИКАЛИ. 1. Летчик, участник перелета через Северный полюс в США в экипаже М. Громова. 2. Машина, применяемая в шелководстве. 3. Древнегреческий драматург, «отец трагедии». 4. Предмет вооружения древнего воина. 5. Молочный продукт. 6. Начало спортивного соревнования. 7. Положительные качества, отличающие человека. 8. Дарование. 10. Количество полученного от коровы молока. 11. Сражение, сеча. 14. Богиня греческой мифологии, изображаемая на олимпийских медалях. 15. Река на границе Абхазии и Краснодарского края. 18. Крупная бабочка. 19. Роман Ж. Санд. 21. Персонаж оперы П. И. Чайковского «Мазепа». 22. Радиоактивный химический элемент. 23. Музыкальный термин. 24. Зимующая птица. 25. Орудие для предварительной обработки конопли, льна. 35. Составная часть оперы. 37. Сильное возмущение, негодование. 38. Момент взлета ракеты. 39. Сложная фигура в катании на коньках. 40. Швейцарский психолог, знаток детской психики. 42. Природа. 43. Мужская одежда без рукавов. 44. Препарат для борьбы с болезнями растений. 47. Житель одного из социалистических государств. 48. Столица автономной республики.

ОТВЕТЫ НА КРОССВОРД, ОПУБЛИКОВАННЫЙ В № 3
ПО ГОРИЗОНТАЛИ. 1. Скопа. 7. Шхуна. 11. Культиватор. 12. Омуль. 13. Арама. 14. Трактат. 18. Каяк. 21. Ареал. 22. Кама. 24. Абреже. 25. Иранец. 26. Цинаш. 29. Трата. 30. Чирок. 31. Марал. 34. Латвия. 36. Есенин. 39. Ажур. 40. Салат. 43. Тана. 44. Поворот. 46. Прима. 48. Утеха. 50. Кукурузовод. 51. Скала. 52. Альфа.
ПО ВЕРТИКАЛИ. 1. Сходка. 2. Окуляр. 3. Пул. 4. Альт. 5. Отвар. 6. Свита. 7. Штат. 8. Хор. 9. Ураган. 10. Арагац. 15. Раец. 16. Керн. 17. Алиш. 19. Абордаж. 20. Кентавр. 22. Кабинет. 23. Мезонин. 27. Ива. 28. Ара. 31. Мясо. 32. Рало. 33. Лето. 34. Лампас. 35. Туника. 37. Наледь. 38. Навага. 41. Аверс. 42. Ароза. 44. Пака. 45. Тува. 47. Мул. 49. Тол.


ВОТ ВАМ МОЯ РУКА

Новая рубрика «Вот вам моя рука» рассказывает о людях, которые поступками своими и конкретными делами помогают преобразованию сегодняшнего села, развитию его духовной культуры.

ХОТИТЕ ЗНАТЬ, ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ? ПОЛЮБИТЕ!
Жанна ГРЕЧУХА

• Было уже поздно, но он сказал; «Хотите посмотреть роспись?»
Мы вышли из типового пятиэтажного дома, прошли мимо стандартных, аккуратно белеющих коттеджей и вошли в обычное двухэтажное здание.
Валерий Куцев зажег свет, и я увидела роспись... Мчались всадники, танцевали птицы и львы, алым пламенем расцветали невиданные цветы, карнавал, цирк, фантастическое пиршество, драконы, рыбы, черти...
Я оказалась зрителем, которого властно вовлекли в мир мифов и легенд, сказок и детских забав,— стены, потолок, лестничная площадка — все здесь покрыто полыханием красок. Впечатление было оглушающее.
И тогда я задала ему тот самый вопрос, который неоднократно задавали все, кто подходил к нему в Москве, в Доме художника, во время выставок работ его учеников:
— Скажите, как это у вас получается?
Мы входили в классы, он зажигал свет, и передо мной возникали картины: «наш мир», «битва фантастических животных», «гомон птиц», «мироздание», «розовое утро», «нежный лес», «добро и зло», ряженые, свадьба, конные состязания — и все они были написаны так азартно, сочно, яростно, и что больше всего поражало — легко.
Точно детям не стоило никакого труда взять в руки кисти и краски и договориться между собой: «Ты будешь этот квадрат, а я — этот», и подождать немного, когда Он (Учитель, Директор, Мастер) уйдет по своим взрослым делам, чтобы не мешать им оживлять стену...
Но профессиональное чувство ритма, композиции, меры, но цвет, который нигде не нарушал законов гармонии, но фантазия, которая была совершенно непредсказуема...
Откуда, как, почему?
Сельские дети из многодетных семей виноградарей, механизаторов. Наблюдательны, живут среди привычного уклада. Совхоз-миллионер может позволить себе заказывать для школы необходимые материалы: холсты, фанеру, краски. Но откуда в детях такая раскрепощенность и такая обескураживающая всеобщая талантливость?
Талантливы все до одного. У Валерия Куцева не было более сильных, талантливых и более слабых, обыкновенных. Все были любимыми, и всех он умел «растревожить, расковать».
Увлечь.
Двенадцать лет назад весь выпуск Дагестанского художественного училища в городе Махачкала распределили директорами детских художественных школ.
Все школы были городскими, и одна — сельской. Валерия Куцева назначили директором только что построенной художественной школы в поселке Мамедкала.
...Он хорошо помнил тот день. Кончался август, он шел в белых брюках, длинные волосы, кудрявые, до плеч, шел и смотрел по сторонам. И старался увидеть и полюбить и этот поселок, и машины, и деревца вдоль дороги, и темноглазых, застенчивых, легко краснеющих детишек, которые бегали стайкой и вдруг застывали, увидев незнакомого, городского человека...
Они встретились. Два директора.
Один — директор совхоза. Нариман Абдулхаликович Алиев, открывший в своем совхозе музыкальную, спортивную и художественную школы (пройдет время, и он станет генеральным директором объединения «Дагагровинпром», депутатом Верховного Совета РСФСР, кандидатом наук), и совсем молодой («я тогда выглядел лет на восемнадцать») выпускник художественного училища.
— Какие есть вопросы? Что вам нужно?
— Кисти, краски, мольберты, бумага, станки для скульптуры.
— Станки сделаем в нашей мастерской. Когда сможете дать чертежи?
Куцев подумал и сказал: «Завтра».
«Крепкий, деловой»,— наверное, с уважением подумал художник.
«А он свое дело знает»,— удивился, быть может, директор совхоза.
Валерий Куцев не знал тогда ничего ни о совхозе, ни о его директоре. Позади были училище, армия и... непоступление в институт, в Мухинское училище в Ленинграде. Он еще не знал, что потом будет благодарить судьбу за это «непоступление».
Нариман Алиев ждал к себе в совхоз хорошего директора, и ему понравилось, что художник согласился жить в школе (временно, конечно), и сразу же приступил к набору учеников, просто пошел в школы, написал объявления, как афишу, и принес список необходимого: гипсовые головы, парики, бархат... Директор совхоза подписал: «по безналичному расчету».
И они опять посмотрели друг другу в глаза. Каждый из них считал свое дело самым важным делом в жизни.
«Я тебе помогу всем, только не подведи...»
Потом Валерий мне скажет: «Свою славу я делю с директором совхоза. Он теперь уже докторскую закончил, а мы в 60 странах побывали, вернее, наши выставки. Он нам всегда помогал и никогда не мешал. Если автобус нужно, поехать в город, чтобы детей повезти в музей, или на экскурсию в Дербент, там старая крепость, море, порт, узенькие улочки, шестнадцатый век нашей эры... до нашей эры... Всегда автобус по первой же просьбе. Однажды он меня вызывает и говорит: «Тебе двухкомнатная квартира подойдет?»
Но сначала он жил в школе. В кабинете. На первые же деньги купил себе проигрыватель, перевез из Махачкалы самые любимые книги, пластинки и стал работать.
А дальше, дальше начинается история со многими «почему».
Как ему удалось найти к детям тот единственный, верный подход, когда доверие к Учителю становится нормой общения? Почему он рискнул сам придумать свою программу — ведь все задания, изложенные в методических пособиях, он прошел чуть ли не за два месяца. «Нарисовать ворону» и «топор в полене» — детям было скучно.
Он подумал: белый лист — белая стена. Лист ограничивает возможности, стена, наоборот, раскрепощает, а он больше всего хотел именно раскрыть способности этих детей, которые смотрят на взрослых, и на него тоже, из-под опущенных ресниц. Но он наблюдал их во дворе, на улицах, когда выезжал с ними в Дербент, как они играли, сколько темперамента, азарта — горцы, в жилах течет кровь гордая и горячая, и дома у них ковры, старинная медная посуда, орнаменты, ритмы, а когда собираются гости, поют народные песни, протяжные, загадочные.
Он захотел, чтобы детям в школе было хорошо. И с ним было легко. Рисовать — в удовольствие, общаться друг с другом, как в игре,— радостно и просто.
(Валерий Куцев вспомнил, как когда-то давно, когда ему было лет 14—15 и он мучился своим первым мальчишеским чувством, его педагог Сталина Андреевна Бачинская неожиданно сказала: «Валера, а ты побуянь в цвете, разрядись». Он был послушным учеником и. получив благословение, впервые ощутил наслаждение от «работы с цветом».)
И он стал импровизировать.
«Задание — нарисовать свой цветок».
— Как на ковре?
— Пожалуйста!
— Можно сказочный?
— Кто что хочет.
Работы его поразили. Он не верил, что это возможно, что детям скучно рисовать «ромашку», но «свой» цветок они могут рисовать часами.
Честно говоря, он и представления не имел, как он будет проводить занятия с детьми.
Может быть, просто расскажет им сказку. Например, такую.
...Жил когда-то художник. Он только и делал, что рисовал. Он не работал в поле, не ухаживал за кофейными деревьями, никто не видел его с товаром на базаре, и оружия он никогда в руки не брал.
С утра до вечера он рисовал и рисовал.
Но зато рисовал он очень хорошо.
Однажды художник пошел в лес и вскоре увидел тигра. Человек приостановился, чтобы хорошенько разглядеть зверя, прежде чем рисовать его.
Тигр застыл от удивления. Таких повадок он у людей еще не встречал. Они или охотились на него, или бежали, а этот человек его созерцал.
Зверь оставался неподвижным, и человек набросал его очертания. Потом он поблагодарил тигра за то, что тот хорошо ему позировал, и каждый пошел своей дорогой.
Детям понравится эта сказка, и каждый представит себе своего тигра, или льва, или свою симпатичнейшую кошку-пантеру — для детей все герои «всамделишные», и на следующий день или через два, если выдержат, ведь дети живут каждым мгновением, они принесут ему листы с домашним заданием, где будут розовые львы, желтые пантеры, зеленые тигры с цветком в лапах и с бантом на хвосте. Или целое семейство кошек, которое отправляется в гости в соседний горный аул.
Дети страстно включались в игру, придуманную Учителем. Они целый день гуляли, делали уроки, бегали в магазин, слушали наставления взрослых, а рядом с ними, покорно ожидая возвращения своих хозяев, сидели в тени или грелись на солнцепеке розовые львы, желтые пантеры и зеленые тигры. У каждого — свой. Потому что дети, его ученики, всегда были для Валерия Куцева большие, серьезные люди, и каждый из них был неповторим, и его фантазии, оживающие на бумаге, были для него неприкосновенны и единственны.
...А может быть, он думал: «Дети живут на юге. здесь жаркое солнце, синие тени, камни раскаляются от зноя, всегда так долгожданен дождь. А что, если целый урок посвятить теме «Мы бегаем по лужам» или «Да здравствует дождь!».
(Всех на выставках больше всего поражали именно жанровые картинки «дождь», «мы под зонтиками», «голубой дождь».)
А дождь был необыкновенный — теплый, радостный, он не кончался, к счастью всех ребятишек, и взрослых рядом не было, и можно было сколько угодно бегать по лужам, и плясать, и дурачиться, и, закрыв глаза и открыв рот, ловить эти дождевые капли, которые так вкусны, как, наверное, бывает сладок только летний дождь в раннем детстве.
Он часто ставил им детские пластинки, сказки, детские оперы: «Алису в стране чудес», «Маугли», «Маленького принца». И часто повторял про себя слова Экзюпери: «Каждый человек нуждается в Садовнике». Быть может, он и себя ощущал таким Садовником, а детей помощниками, друзьями, с которыми он и должен разбить свой собственный сад. Диковинный сад.
Так родилась идея росписи. Мешали пустые стены, скучные, казенные стены.
«А что, если попробовать нечто сказочное, дракон и лев, лев танцует с птицей, сказочные герои борются со злыми волшебниками, что, если предложить детям самим расписать стену?»
— Не боитесь?— спросил самых задиристых.— Но только одну стенку,— сказал, чтобы приободрить.
Когда вернулся, замер от неожиданности: за каких-нибудь два часа стена была закончена. И они стояли, съежившись, и боялись поднять глаза, потому что, не выдержав, сами, забывшись или от переполнявшей душу радости, расписали еще и соседнюю стену.
Валерий Куцев стоял перед этой росписью и понимал, что вот сейчас решается его судьба. За ним наблюдают его ученики. Что он скажет. За ним наблюдают сказочные звери, будут ли они жить...
— Здорово,— сказал он,— очень. Этого кто нарисовал?
— Я...
— А этого?
— Этого я.
— А у меня бы так не получилось.
Дети засмеялись. Они ему не поверили. Ведь он был для них Учителем, Предводителем, Мастером, он все умел, все мог, все знал. Он любил те же песни, которые любили они, смотрел те же кинофильмы и читал им сказки, которые нравились всем — и ему, и им.
«Моя задача, как педагога, была только одна — заразить их жаждой высказать себя, выразить свои страсти в этих сказочных зверях, птицах, драконах, чтобы потом им было легко представлять себе мир взрослых — их свадьбы, праздники, чтобы мир красок был для них самым притягательным. И чтобы они и дальше видели жизнь — яркой, как эта настенная роспись».
У него дома, в его необыкновенной квартире — целая комната — колючки, огромные, до потолка, чуть подкрашенные, травы, перекати-поле, тростник — в старинных кувшинах, медных, глиняных, жестяных. И камни. Я подумала, как же детям нравится приходить сюда. Учитель придумал подсветку, и когда играет музыка, можно сидеть на полу и слушать, и мечтать, и уплывать на какие-то свои, необитаемые острова или улетать на неоткрытые планеты...
Вот он ставит пластинку Ролана Быкова.
«Вспомните, каким был день в нашем детстве? Какой это был огромный детский день. Этот длинный-длинный детский день. Было утро до школы. То было целое утро. Потом был целый день в школе. Потом был целый день после школы. Потом был вечер. Потом наступало поздно. И надо было выцыганить еще часа два, не уйти спать. И потом свалиться без рук, без ног и заснуть так, как был, не успев раздеться. Вот это был день!
А сейчас? Встал — лег! Встал — лег! Встал — лег! С Новым годом! Встал — лег! С Новым годом! Встал — лег! С Новым годом!
Ребенок — прирожденный олимпиец, у него олимпийский год — круглый год. у него все время идет олимпийский год. Он вышел за порог дома, сразу начались соревнования: кто выше, у кого больше, кто дальше прыгнет, кто дальше плюнет. Все равно что, лишь бы утвердить себя, лишь бы стимулировать свой рост, лишь бы расти человеком».
— Знаете, я ведь все-таки не выдержал и поехал в Ленинград поступать второй раз. Оставил школу на друга — Гамзата Гусейнова, это он придумал роспись «Добро и Зло», нашел нового директора, уже и признание было, и выставки, и я решил, что школа будет развиваться и без меня, а я все-таки должен сам стать художником. Взял свои монотипии, любимая моя техника — живопись на стекле, всего один оттиск, всегда есть риск, что вообще ничего не получится, но уж если выходит, то выходит... Эти монотипии потом долго висели в вестибюле в Мухинском училище, мои ученики мне рассказывали... Но не получилось, на общеобразовательных недобрал. Но я решил про себя: не получается окончить институт, я тогда «окончу» Ленинград. Объявили набор в реставрационном училище, я решил: что ж, не буду терять время. И посмотрел двести пятьдесят спектаклей — во всех театрах, меня в БДТ все гардеробщицы в лицо узнавали. А потом в театральной кассе подарили целый рулон афиш. Пропадал в музеях, в Эрмитаже, в Русском.
Мне казалось, что я забыл про «своих», но... Я тосковал по ним. Я взял билет и вернулся к своим львам, к детям, к школе. Тем более что тревожили письма: новый директор опять ввел «топор в полене» и пытается закрыть росписи, и Гамзату еле-еле удалось уговорить его закрыть их фанерой до весны, до ремонта. Теперь, пока тому директору искали место, я работал методистом в министерстве.
И вот — двенадцать лет. Что же было за эти годы? Выставки, опять выставки, дипломы, статьи, передачи по телевидению, росписи в детском саду, в читальном зале, в фойе театра кукол в Махачкале, декорации, афиши, эскизы кукол к спектаклю «Назнай — победитель великанов» и, наконец, выставка в Доме художника в Москве.
Ах, какая это была выставка!
Больше всего запомнились работы его учеников: Мурада Гусейнова — «Стеклянный» и «Голубой» натюрморты и его же «Пейзаж с бегущими оленями», и Тамада Тамадаева, его львы, и работы Салиховой Шамалы, и коллективные работы, где Валерий Куцев был только руководителем, но как ощущалось его незримое присутствие!
Он преданно и нежно любил своих учеников. А в любви, наверное, больше всего необходимо чувство меры... Не подавить, ощутить чужую душу настолько «своей», чтобы предугадать, что же ей необходимо, чтобы расцвести...
Мне так хотелось познакомиться с его учениками! Валерий Куцев пригласил меня в дом к Мураду Гусейнову.
— А что тебе нравилось в художественной школе?— спросила я его осторожно. Он сидел напротив меня за столом в нарядной комнате — стены в коврах — и молчал.
Он молчал долго, мама и сестры стояли и слушали, Мурад был единственный сын, им гордились, и мама, заметив мой взгляд, с достоинством пояснила: «Эти все ковры — моей работы. У меня дочек много, я всем ковры выткала. Синий и красный — наши любимые цвета. Мурад, ты скажи, что тебе у Валерия Афанасьевича в школе нравилось?»
А он молчал. Дети в ауле стеснительные, со взрослыми привыкли быть сдержанными и немногословными. Как ему, Учителю, удается почувствовать себя с ними на равных и потом совершить это превращение — скованного, диковатого подростка в сознающего свою неповторимую индивидуальность художника?
— Мурад,— попросила мама,— ты сыграй нашей гостье.
И он покорно взял баян, опять долго молчал и потом стал играть. Это была национальная свадебная танцевальная мелодия. Я слушала и вспоминала его работы: непостижимо таинственные натюрморты и тот пейзаж, с тоненькими деревьями, перед которым застывали от изумления маститые московские художники и подходили, и отходили, и опять произносили одно и то же: «Не может быть!»
— Удачи тебе, Мурад!
Он опустил голову и совсем тихо: «Спасибо».
Это было одно из немногих слов, произнесенных им за весь вечер.
— Валерий, а вы все-таки мне не ответили, как же это у вас получается?
— Знаете, меня часто спрашивают, «как?». И в Москве подошли трое ребят из Горьковского училища и тоже интересовались: «Как получается...» Честно говоря, я сам долго думал. А действительно, «как?!». Наверное, я не думаю, что они дети. Я ощущаю этих детей, они мне интересны. И они это ощущают. Я их люблю. И поэтому мне легко говорить на их языке. Мне вообще интересен этот возраст, младший подростковый — 12—15 лет. Самый трудный и самый интересный. Мне кажется, я ныряю в их волны — сложные, неожиданные. Это ведь и мои волны, иначе я бы их не увидел и не нырнул...
Вот такая биография. А ведь тогда, двенадцать лет назад, казалось: а что, собственно, может сделать один человек в сельской художественной школе?
Вот он идет по дороге, такой же улыбающийся, счастливый, веселый... И останавливается трактор, и с ним здоровается загорелый, белозубый молодой мужчина.
— Мой ученик,— объясняет он.
Встречается мальчик, несколько фраз доносится до меня.
— Вот что, решай сейчас, будешь поступать в училище или нет. Если будешь — перенесу отпуск, будем вместе готовиться, если нет — твое дело.
Мальчик краснеет от смущения, ведь я человек посторонний, и тихо, но твердо говорит: «Буду». Так говорят только очень любимые дети, уверенные в своем праве распоряжаться временем и жизнью своих близких.
Мы идем дальше.
— Это Тамада Тамадаев. Вам его работы понравились.
Я смотрю вслед стриженому, худенькому подростку. Неужели это он так рисует?
...Как это получается?
Наверное, это невозможно объяснить.
Хотите знать, что такое любовь?
Полюбите!
пос. Мамедкала, Дагестанская АССР.

Фото Б. БОРИСОВА.
1. «Розовый лев». Шамала Салихова (12 лет)
2. «Мы бегаем по лужам». Тамада Тамадаев (14 лет)
3. «Голубой натюрморт». Мурад Гусейнов (14 лет)
4. Ах, дети — прирожденные фантазеры! Что им стоит оживить этих диковинных зверей и птиц, придумать праздничные одежды для джигитов и восточных красавиц... Особенно если рядом с ними Учитель, который сам живет в сказке.
5. «Маска царицы». Тамада Тамадаев (14 лет)


Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
КРЕСТЬЯНКА
№ 4 • 1985
ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ И ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ
МОСКВА. ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»
ОСНОВАН В ИЮНЕ 1922 ГОДА
Главный редактор Г. В. СЕМЕНОВА
Редакционная коллегия:
И. П. АЛЕКСАНДРОВ,
Т. А. БЛАЖНОВА,
Г. Е. БУРКАЦКАЯ,
Е. Г. ГРИГОРЬЕВ,
Р. Ф. КАЗАКОВА,
О. П. КОЛЧИНА,
А. В. КУПРИЯНОВА (ответственный секретарь),
Э. Б. МАРКИН,
Л. Е. ПИШЕНИНА,
М. Б. РЫЖИКОВ,
Л. Ф. СЕРГИЕНКО (заместитель главного редактора),
Л. В. ХАНБЕКОВ,
В. Я. ЧИСТЯКОВА,
Л. И. ШВЕЦОВА.
Главный художник В. В. ФЕДОРОВ.
Художественный редактор Е. Г. Новикова.
Над оформлением номера работала Т. А. Новрузова.
Присланные рукописи, фотографии и рисунки редакция не возвращает.
Адрес редакции: 101460, Москва, ГСП-4, Бумажный проезд, 14.
Телефоны для справок: 212-20-79, 212-12-39.
Сдано в набор 12.02—12.03.85.
Подписано к печати 14.03.85. А 00336. Формат бумаги 60x90 1/8. Глубокая печать. Усл. п. л. 6,00. Уч.-изд. л. 8,56. Усл. кр.-отт. 18,00.
Тираж 14565000 экз. (1—12345641 экз.). Изд. № 844. Зак. № 255.
Ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции типография имени В.И.Ленина издательства ЦК КПСС «Правда». 125865, ГСП, Москва, А-137. ул. «Правды», 24.
На первой странице обложки фотоэтюд Б. РАСКИНА.


СВЕТ ОТЕЧЕСТВА

Д. Г. Левицкий. ПОРТРЕТ АГАШИ. 1785 год.
Государственная Третьяковская галерея.

К 250-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ДМИТРИЯ ГРИГОРЬЕВИЧА ЛЕВИЦКОГО.

Лучшим живописцем XVIII века называли Дмитрия Григорьевича. Художник, который умрет в нищете и безвестности, всю жизнь писал портреты императрицы и вельмож. Но одна из лучших его работ — непарадная, «невельможная».
Единственная дочь Агаша позирует отцу в их маленьком домике на Васильевском острове в Санкт-Петербурге, вся в счастливом ожидании скорой свадьбы. У 50-летнего художника еще достаточно сил. Ему суждено пережить свою славу, но она воскреснет, чтобы больше уже никогда не увянуть. Навсегда останется с нами этот краткий час тихой семейной радости. Час, который миновал два века тому назад...


0130—2647. Индекс 70446. Цена номера 25 копеек.

<- предыдущая страница