<- предыдущая страница

ПРО ЖЕМЧУЖНЫЙ КОРАБЛИК И ЧЕРНИЛЬНУЮ БОМБУ

Осьминог, жемчужный кораблик, рог тритона, волчок большой, фалиум стригатум (слева). Каракатица, герминия пятнистая, морской слизень хомберга, астарта ролланди, теребра субулата, мурекс саксатилис, большой гребешок (справа).

Моллюски. Что мы знаем о них? Трудно в это поверить, но и мидия, и виноградная улитка, и слизень, и каракатица находятся в родстве. Ученые доказали и общее происхождение, и схожесть в строении этих существ. Тело моллюсков, или, как их еще называют, мягкотелых, состоит из головы, мешковидного туловища и ноги. У многих моллюсков есть раковина, к внутренней стороне которой прилегает мантия — кожная складка, свободно свисающая со спинной стороны туловища и на его бока и образующая мантийную полость. Однако функции и строение ноги, раковины, мантийной полости и других органов моллюсков сильно видоизменяются у различных представителей этого типа.
Самый многочисленный и разнообразный класс, выделяемый среди моллюсков,— это брюхоногие, или улитки. Для большинства улиток характерно наличие раковины, состоящей из цельного куска и прикрывающей спину животного. Раковина брюхоногих чаще всего закручена в спираль, и в зависимости от того, насколько пологи или круты обороты спирали, в зависимости от числа и формы этих оборотов чрезвычайно разнообразны по своему виду и раковины улиток.
А вот у улиток герминии пятнистой и морского слизня хомберга нет не только раковины, но и мантийной полости. На их теле мы видим кожные выросты в виде ветвящихся кустиков — это жабры. Яркая окраска этих моллюсков поражает своей красотой и изяществом, но назначение ее различно: если у морского слизня это маскирующая окраска, позволяющая ему быть незаметным и сливаться с окружающим фоном, то герминию пятнистую заметить нетрудно. Ее голубой цвет предупреждает: «Дотрагиваться опасно — можно получить ожог».
Астарта ролланди и гребешок большой относятся к классу двухстворчатых моллюсков. Название «двухстворчатые» было предложено еще К. Линнеем в 1758 году. А позже, в 1807 году, их назвали... безголовыми в связи с отсутствием у них головы. Последнее название не прижилось.
Среди всех беспозвоночных обитателей морей головоногие моллюски самые совершенные. Трех представителей этого класса вы видите на нашей обложке: осьминог, наутилус, или жемчужный кораблик, каракатица. Название «головоногие» говорит само за себя: на голове у них расположены щупальца — «руки», которые называют также и «ногами», потому что осьминоги часто ходят на них по дну, как на ходулях. Нельзя не упомянуть и о размерах головоногих — они колеблются от 1 сантиметра до 18 метров (гигантские кальмары). Головоногие — своего рода приматы среди своих сородичей. Особенно ярко это видно на примере осьминогов. Они имеют достаточно развитый мозг, покрытый зачаточной корой из мельчайших серых клеток — диспетчерский пункт памяти. На этом схожесть с позвоночными животными не кончается: мозг осьминога защищен хрящевым черепом, что почти не встречается у беспозвоночных животных. Осьминоги поддаются дрессировке. А глаз их мало отличается даже от глаза человека. Строение его похоже, но размеры несравнимы — у осьминога они достигают 40 сантиметров в диаметре. Все головоногие моллюски исключительно морские животные, но не каждое море им подходит: нужна довольно высокая соленость воды (поэтому их и нет у нас в Черном море).
Многие загадки мира головоногих моллюсков, которых называют еще и спрутами, не разгаданы учеными до сих пор. Так, непонятна их странная привычка к самопожиранию — содержавшиеся в неволе осьминоги вдруг без всякой видимой причины обкусывали свои щупальца и умирали. В то же время осьминоги могут неделями обходиться без пищи.
А знаете ли вы, что осьминог легко расстается с любой из своих восьми длинных «рук-ног»? В момент опасности мышцы попавшего в плен щупальца спазматически сокращаются с такой силой, что сами себя разрывают.
А вот еще одно удивительное оружие головоногих — чернильная бомба. В специальном вместилище на теле хранятся чернила, «выстрелив» которыми моллюск как бы раздваивается, и недруг вместо убегающей жертвы бросается на каплю чернил, так как форма капли напоминает очертания выбросивших их животных. Но тут капля «взрывается» и окутывает врага темным облаком. Кстати, в средние века этими чернилами пользовались по их прямому назначению — ими писали.


ЗЕЛЕНАЯ ПОЛКА

Велек Й. Что должен знать и уметь юный защитник природы/Пер. с чеш. и послесл. Л. Р. Серебрянного.— М.: Прогресс, 1983.- 272 с.: ил.
Кашанов Р. Ш. Живая оболочка Земли: Кн. для внеклас. чтения в 5—8-х кл. -М.: Просвещение, 1984. - 96 с.: ил.— (Мир знаний).
Кнорре Е. С. Живое в прожекторах науки: Науч.-худож. лит. — М.: Дет. лит., 1986.. — 159 с.: ил.— (Горизонты познания).
Лаптев И. Д. Испытание разума.— 2-е изд. М.: Педагогика, 1986. — 144 с.: ил.
Насколько велик ущерб, нанесенный природе.
Леопольд О. Календарь песчаного графства: Пер. с англ. — 2-е изд., стереотип.— М.: Мир, 1983. - 248 с.: ил.
Место человека в системе природных связей. Охрана природы.
Мельник Л. Г. Мир, открытый заново: (Рождение экологического мышления). — М.: Мол. гвардия, 1988. - 254 с.: ил.
Экологический кризис и защита окружающей среды.
Овчинников Н. Н., Шиханова Н. М. Зеленый щит нашей планеты: Кн. для внеклас. чтения V-VIII кл.— М.: Просвещение, 1979. - 127 с.: ил. - (Мир знаний).
Орлов В. К. Серый парус карбаса: Об охране и освоении богатств природы. М.: Знание, 1984. - 159 с.: ил.
Песков В. М. Птицы на проводах. М.: Мол. гвардия, 1982. - 303 с.: ил.
Что может сделать для спасения природы человечество и каждый из нас.
Сахара: Пер. с англ./Отв. ред. сер. Соколов В. Е.; Ред. и послесл. В. М. Неронова и В. Е. Соколова.— М.: Прогресс, 1990.— 424 с.: ил. (Золотой фонд биосферы).
Стефен Д., Локи Д. Пути природы: Науч.-попул. лит.; Пер. с англ.— М.: Дет. лиг., 1979.— 127 с.: ил.— (Междунар. б-ка).
Влияние человека на природу.
Топачевский А. А. Симфония жизни: Пер. с укр.- М.: Мол. гвардия, 1986. - 144 с.: ил.
Защита и восстановление природных богатств.
Ярошенко В. А. Экспедиция «Живая вода». М.: Мол. гвардия, 1989.- 511 с.: ил.
Материалы к истории экологического движения, раздумья об экологии истории и экологии культуры, попытка создания идеологической платформы «зеленого» движения в нашей стране.


Записки натуралиста

НА ДАЛЕКИХ КУРИЛАХ
Юрий ЛЕОНОВ

СУЛОЙ
О том, что такое «сулой», не имел я ни малейшего понятия, пока не добрался однажды до самого Края Света. Есть скалистый утес с таким названием на океанской стороне курильского острова Шикотан.
Высоко вознесся утес над прибоем. А на самой вершине — круглая башня маяка в перекрестии бетонных переходов. От кого такая защита? От свирепых ураганных ветров, способных сдуть человека в океан.
В тихую погоду о тайфунах напоминали здесь лишь прижатые к земле, исковерканные каменные березы да спелые ягоды рябин высотою... по щиколотку. Таким вот погожим безветренным утром двое плечистых улыбчивых служителей маяка Володя да Толич пригласили меня прогуляться на базар. Базар, конечно же, был птичий.
Парни сели за весла, я вооружился биноклем и фотоаппаратом и скоро забыл, куда мы плывем на шлюпке и зачем. Вздыбленные скалы отделили нас от всего мира, оставив для обзора лишь несколько разукрашенных яркими мхами островков. Пологий океанский накат вылизывал их подножья. Светлые блики то и дело меняли облик причудливых гротов и кекуров — каменных столбов, похожих на указующие персты великанов. Вдали, в открытом море, тускловато взблеснуло что-то и пропало. Неужели кит?! В бинокль увидел черную лоснящуюся спину с тупым срезом головы. Фонтан над ней вырывался в сторону и немного вперед, так дышит только кашалот. Кит плыл не торопясь, быть может, мечтая заглотить добрую стайку кальмаров...
Море не замедлило напомнить, что, кроме бинокля, в руке моей было и рулевое весло. Шлюпка вдруг закивала во все стороны с торопливой угодливостью, едва не сбросив рулевого с кормы. Достаточно было взглянуть на озабоченные, напряженные лица гребцов, чтобы ни о чем больше не спрашивать. Парни налегали на весла изо всех сил, но шлюпка почти не двигалась с места.
В странное место занесла нас нелегкая. Вокруг, сталкиваясь, приплясывали волны. Движение их не походило ни на зыбь, ни на буруны, по которым угадывается отмель. Шлюпка раскачивалась, едва не черпая бортами воду, и под ногами уже хлюпало. А я, прошляпивший эту опасность, мог только подгребать коротким веслом. Да толку-то от той гребли... Цепкой хваткой удерживал нас в объятиях сулой.
Это волнение моря, похожее на всплески кипящей воды, образуется на стыке двух течений или при впадении рек в полосу прилива. Оно способно даже в штилевую погоду поднимать волны до пяти-шести метров, порождать опасные водовороты. Тот сулой, в который попали мы, на счастье, оказался не слишком крутого нрава. Позабавясь со шлюпкой, он отпустил нас минут через десять. Но долгими показались эти мгновенья.

В ПАРИЛКЕ НА ВУЛКАНЕ
Погода на Курилах капризна и переменчива. С утра, когда собирались мы навестить соседний вулкан, поселок китобоев ласкало солнце. Пока вышли на тропу, прижавшуюся к скалистому склону, с океана натянуло низкие сумрачные облака. Из них, словно бы с неба, струилась дымчатая пелена водопада. Однако, едва мы миновали это место, как рванул ветер, и снова посветлело.
Попутчиками моими были неразлучные практиканты из Калининграда: долговязый молчальник Коля Большой и веселый шустряк Коля Маленький. Оба охотно позировали перед фотоаппаратом на фоне причудливых каменных глыб. Сначала парней вполне устраивала роль статистов. Однако скоро вошли во вкус.
- Ого, какой носорог!
— Где?
— Да вон лежит...
И в самом деле, ни дать ни взять — толстошеий носорог развалился возле самой тропы. Не нас ли караулит?.. Какие только диковинные звери не прижились на скалистой террасе! То хищная одноглазая морда скалилась из-за поворота. То в зарослях ольхи пряталась настороженно замершая цапля. То, изогнувшись, вглядывалась в морскую даль короткохвостая ящерица.
Чем ближе к цели, тем тесней от обитателей становился зверинец. Автором этих каменных изваяний был сам вулкан. Щедро раскидал он в округе вулканические бомбы, порою размером с дом. Мы помнили о том, что последний раз Горящая сопка извергалась в 1914 году. Но надеялись, что с нами вулкан не сыграет злой шутки.
Склон круто пошел вверх, и сразу стало не до красот. Осыпь была живая и караулила каждое неловкое движение, чтобы сорваться лавиной вниз. Ни кустика, ни травинки, за которые можно было бы ухватиться...
Кое-как добравшись до твердого зубчатого гребня, мы считали, что главная трудность позади. Однако резкий сиверко быстро выветрил из нас это заблуждение. Мало того, что он насквозь пронизывал одежонку, так еще и норовил сбросить вниз. А лететь туда было далековато. Мы не шли, а карабкались на четвереньках, оседлав острие гребня. И докарабкались-таки до самой вершины. Выпрямились, огляделись...
Дико, бесприютно было вокруг. Зато вдали, за ломкой, испятнанной солнцем чертой побережья парил точеный конус одного из красивейших вулканов мира — пик Прево. Припудренная снегом вершина его сияла под бегущими облаками как лампада.
Ради одного лишь этого кадра стоило забраться сюда. Я успел сделать его, крутанул головку перемотки пленки негнущимися пальцами, и она сорвалась с катушки. Такая досада! Где теперь смогу перемотать ее?
Жерла вулкана в его классическом виде у Горящей сопки не было. От взрыва остались только воронки да искореженные обломки скал, сквозь которые то тут, то там пробивались струи пара. Ну а где пар, там, естественно, должна быть и парная.
Мы нашли такое местечко довольно скоро. Это была славная пещера, прогретая как в лучших сибирских банях. Правда, здесь сильно припахивало серой, но претензии по этому поводу не принимались.
Оттаяв, мы разомлели слегка. Перекусили, посетовали, что нет буфета в таком жарком месте, а то хватить по кружечке квасу или пива — в самый бы раз. Побалагурили, пошутковали, прислушиваясь, как посвистывает и вздыхает под нами старина вулкан. И когда стало нам совсем хорошо, вспомнил я о фотоаппарате.
В походных условиях привычней всего было перематывать пленку, сняв пиджак и соорудив из него «камеру». Так сделал и в этот раз. Коля Маленький прикрыл меня сверху плащом, для надежности. И через несколько минут фотоаппарат был заряжен новой пленкой, а старая упрятана в кассету.
Какие великолепные снимки хранила она в темноте своей — подумать было приятно, не то что увидеть наяву. Какие кадры предстояло запечатлеть на только что заряженной пленке, мне и не снилось. Надо ли объяснять, с каким нетерпением, добравшись до Северо-Курильска, стал я проявлять эти пленки вместе с фотокорреспондентом местной газеты... Увы, обе они оказались прозрачны, как свежепромытые стекла.
Лишь тогда вспомнилась мне парная, которой мы, продрогшие до костей, так радовались на вершине вулкана. Сернистый пар съел всю эмульсию на пленках.

ЗАПОЗДАЛЫЙ ВИЗИТ
Дальневосточная студия кинохроники стоит на берегу Амура. По одну сторону ее, за террасами старинного парка, кварталы Хабаровска, по другую, за рекой,- низменный тальниковый берег, заливаемый в половодье. Летом шумно здесь от купающихся, зато с наступлением холодов тишина воцаряется окрест.
Как-то осенью кинооператор нашей студии Юрий Волков заканчивал работы над документальным фильмом о природе Приамурья. Все отснял по сценарию, оставалось лишь найти и запечатлеть на пленку остромордую енотовидную собаку.
Зверь этот распространен в Приамурье, так что оставили съемки его напоследок, как самый простой из эпизодов.
Три дня мотался Волков на машине с опытным охотоведом по самым глухим местам. Вернулся заросший, невыспавшийся и злой:
- Нет енотовидных собак. Как вымерли все...
Так и пришлось смонтировать фильм без нее. Озвучили ленту и в Москву показывать увезли. А неделю спустя студийный пес Черный, дотошный и вездесущий дворняга, поднял панику спозаранку. Пришли на лай из канализационной трубы хвост торчит. Не иначе как енотовидная собака. Видимо, приковыляла по первому льду с той стороны Амура, покружила вокруг студии в ожидании, когда позовут на съемку, да не получила приглашения и залегла в зимнюю спячку.
Кое-как вытащили сонную, недовольную. Потявкала она на всех, причем совершенно справедливо: расселись тут по кабинетам, визитеров не замечают. И в тот же день сдали виновницу переполоха на зообазу.
Не успели стихнуть пересуды по поводу происшествия, как заявилась на этот берег еще одна артистка. Вразвалочку притрусила, прямо среди бела дня, стала под кустами мышковать.
Сам не слышал, но утверждают, что, завидев возле студии вторую енотовидную собаку, Волков едва смог вспомнить некие магические слова. Он произнес их так громко, что зверь бежал без оглядки до другого берега Амура.
С тех пор енотовидные собаки обходят студию стороной.

ЯДОВИТКА
Когда я отплывал из Южно-Курильска на Шикотан, местный краевед Николай Алексеевич Трошнев предупредил меня:
— Будете ходить по зарослям, обязательно прихватите с собой спички. Первое и, к сожалению, пока единственное средство, которое мы нашли здесь от ожогов.
— Спички от ожогов?..
Так я впервые услышал о таинственной траве, прозванной здесь иприткой, или ядовиткой. В отличие от крапивы реакция на ожоги наступает не сразу. Лишь несколько часов спустя человек замечает, обычно на лице или на руках, несколько красноватых пятнышек. Если их тотчас не прижечь раскаленной спичечной головкой, сыпь пойдет по всему телу и будет держаться несколько дней. Здешние жители предполагали, что вызывает ожоги трава, но какая она из себя, не знали.
Разгадать тайну ядовитки взялись местный врач Филиппенко и его приятель. Облачившись в комбинезоны и защитив руки перчатками, они прошли по зарослям острова, собрав много образцов трав. Однако так и не узнали, какая из них... вызвала у них красноватую сыпь. Одно стало ясно — растение способно раздражать кожу и без прямого контакта, очевидно, пыльцой.
Добравшись до Шикотана, я забыл об этих разговорах. И первая же ночь, проведенная у служителей маяка на мысе Край Света, напомнила мне о таинственной траве. Рядом на койке до утра не мог заснуть парень.
Здешние служители маяка были новобранцы, приехавшие сюда с материка. И когда у одного из них появилась непонятная сыпь, затем припухло лицо, а по телу пошли красные пятна, они решили, что надежней всего продезинфицировать кожу бензином. Раздражение от этого только усилилось, и к вечеру парень едва мог шевелить пальцами. Лишь на третий день опухоль стала спадать...
В поселок Мало-Курильское я возвращался не по дороге, которая делает большой крюк, а напрямик, через сопку. Сначала вверх петляла едва приметная тропа. Потом она исчезла в плотной щетине курильского бамбука, едва достигавшего колен. Продраться сквозь него и выйти в луга стоило немалых усилий. Ботинки мои зачавкали от обильной росы. А немного погодя влажными стали и волосы — в лощинах не только кустарники, даже травы сходились над головой.
Зато вершина сопки наградила зрелищем великолепной панорамы острова. Весь Шикотан, прихотливо изрезанный бухтами, отороченный белыми валами прибоя, местами таинственно спеленутый гривами тумана, распростерся внизу. Свежая зелень лугов, пестрое одеяние сглаженных сопок ласкали взгляд, десятки мелких островов и скал казались вычерченными тушью на синей кальке моря...
Вечером я сидел перед зеркалом и, прижигая спичками красноватую сыпь, обдумывал очередной репортаж в сахалинскую газету «Молодая гвардия» о трудной матросской службе на Краю Света, о своенравной природе острова.
Пройдет много лет, и в той же газете, где начинал я работать репортером, прочту заметку под названием «Дальневосточный анчар», а в ней — такие строки:
«Ломали старый японский дом. Вдруг между досками что-то блеснуло. Через минуту бульдозерист держал в руках старинную изящную вазу.
Парень спрятал находку в сарае, решив, что вечером удивит родителей. А наутро следующего дня почувствовал на руках жжение, появились волдыри, сильный зуд и боль. Старичок фельдшер осмотрел внимательно: «Наверняка траву ядовитую хватанул руками».
Прав оказался фельдшер: старинная японская ваза была покрыта лаком, приготовленным из сока самого ядовитого растения Дальнего Востока — сумаха, или токсикодендрона.
На Южных Курилах, а также изредка на юге Сахалина можно увидеть раскидистый полутораметровый кустарник с многочисленными, изогнутыми словно змеи, тонкими ветвями. Иногда этот оборотень растительного царства имеет форму лианы, обвивающейся вокруг деревьев и кустарников. Мелкие зеленовато-белые цветы сумаха восточного, или «ипритки», курильчане отличают безошибочно и стараются держаться «от греха подальше».
Так отрикошетила в меня с газетной страницы загадка природы, давно переставшая быть таковой.

НА АМУРСКОЙ БАХЧЕ
Лето выдалось жарким, и Алексей, с которым мы истоптали немало троп, уверял меня, что хочет угостить арбузами с собственной плантации. Хотя и был он ботаником со стажем, но в арбузы, поспевшие в конце июля под Хабаровском, верилось плоховато.
- Где посадил?
— За Кривой протокой.
— В лугах?
— Ну да, нынче там работал на делянках. Рассадой воткнул. Ни один черт бахчу не найдет,— весело проинформировал он, грузноватый для своих тридцати лет, в неизменных очках на спинке прямого носа.
Однажды я рыбачил в тех лугах, не слишком далеко от города. Они запомнились вязью проток, заливов и озер, составляющих в половодье единое царство.
— Сам-то найдешь то место?
— Не иголка. Правда, давненько не навещал...
Автобус вытряхнул нас за городом часа в три пополудни. У поворота курчавились низкорослые маньчжурские дубки. За ними распласталась сочная зелень лугов. Мы раскатали голенища резиновых бродней и вступили на тропу удачи.
Не прошло и часа, как я ощутил все прелести такого маршрута. Тропа вильнула в сторону, а мы зашагали по азимуту, как уверял Алексей. На компас он глянул всего два раза, хоть глазу не за что было зацепиться.
Азимут заставлял нас ломиться через скрипучие камыши и вязнуть в болотистом кочкарнике, огибать мелкие озерца, провожающие недовольным кряканьем и хлопаньем крыльев. Охота открывалась завтра, так что утиная братия доживала последние часы покоя. Под громкое пенье комаров шагалось довольно бодро.
— Где-то здесь,— сказал наконец Алексей.
Место было действительно из тех, в которые никто не сунется без надобности. Травы вымахали до пояса, скрывая промоины и мочажины. Терпкий болотный запах расплывался над луговиной.
— Арбузы, говоришь?— язвительно спросил я.
— Да, такой песчаный бугорочек, очень подходящий для бахчи... И плети уже были, и завязи... Надо же, как все заросло...— смущенно произнес Алексей.
Найдя местечко посуше, мы разбили палатку, запалили костерок из плавника. Попили чайку, стало повеселее. Но сколько ни бродили потом окрест, бахчи не было и в помине.
Кое-как доворочались в спальниках до рассвета. Алексей был целеустремлен и озабочен. Он отправился на поиски легендарной бахчи, я — на открытие охоты.
В это утро, блеснув зеленью оперенья, от меня попытался улететь чирок-свистунок. Он упал неподалеку от возвышения. Но тщетно искал я добычу, раздвигая сочные стебли. Куда-то сбежал подранок.
Пора уже было прекращать поиски, как вдруг сквозь поредевшие травы глянцевито блеснуло что-то темное, совершенно чуждое дикому лугу...
— Алексе-ей!— закричал я.
Арбузы были невелики, и семечки в них рыжеваты. Когда успели они набрать сладость, не мог внятно ответить и сам ботаник со стажем: рот был занят другой работой. Но до чего же приятна была эта работа! Мы занимались ею до упора, до грузной тяжести в животах.
— Невероятно,— время от времени комментировал я.
— То-то же!— назидательно раздавалось в ответ.
Потом мы притащили рюкзаки и накидали в них по нескольку темных с желтыми пятнами шаров. Пусть кто-нибудь попробует усомниться, что на амурских протоках нельзя выращивать бахчевые культуры. «А это что?— спросим, достав налитое солнечным соком ядро.— Свой, амурский. Попробуй...»

Рис. В. Прокофьева


В ЭТОМ НОМЕРЕ:

И. Шкляревский. Это твоя земля..... 1
Месяцеслов............. 3
Наш вестник............ 8
В. Ивановский. Черный аист....... 12
Клуб Почемучек........... 16
А. Кузнецов. Когда море не в радость.... 23
Н. Харитонов. Ловя дуновенье...... 26
Оказывается............... 29
М. Быкова. Снежный человек...... 32
Е. Дунаев. И снова в воду.......... 35
Сам себе агроном.......... 38
Записки натуралиста. Ю. Леонов. На далеких Курилах... 42

В номере использованы фото из журнала «National Geographic».
НАША ОБЛОЖКА:
На первой странице — заразиха; на второй и третьей — моллюски (рис. П. Жиличкина, см. стр. 40); на четвертой — кислица (фото Р. Воронова, см. стр. 7).

ЖУРНАЛ ЮНЫЙ НАТУРАЛИСТ
НАШ АДРЕС: 125015, Москва А-15, Новодмитровская ул., 5а
Телефоны: 285-88-03 285-89-67

Главный редактор Н. Н. СТАРЧЕНКО
Редколлегия: БЕЛАШОВ А. М., ГОЛОВАНОВА Т. И. (зам. главного редактора), КИТАЕВ-СМЫК Л. А., ЛИННИК Ю. В., МАСЛОВ А. П., САНГИ В. М., ЧАЩАРИН Б. А. (ответственный секретарь), ШИПУНОВ Ф. Я.
Научный консультант профессор, доктор биологических наук, академик ВАСХНИЛ Е. Е. СЫРОЕЧКОВСКИЙ
Художественный редактор Л. Л. СИЛЬЯНОВА
Технический редактор И. Е. МАКСИМОВА
Рукописи не возвращаются
Сдано в набор 31.01.91. Подписано в печать 26.02.91. Формат 70Х100 1/16. Печать офсетная. Бумага офсетная № 1, 2. Усл. печ. л. 3,9. Усл. кр.-отт. 16,9. Уч.-изд. л. 4,8. Тираж 1 405 000 экз. (800 001 — 1 405 000 экз.). Заказ 2007. Цена 45 коп.
Типография ордена Трудового Красного Знамени издательско-полиграфического объединения «Молодая гвардия». Адрес ИПО: 103030, Москва, К-30, ГСП-4, Сущевская, 21.
Учредители — ИПО «Молодая гвардия», трудовой коллектив редакции журнала «Юный натуралист», ЦС СПО (ФДО) СССР.
«Юный натуралист», 4, 1991, 1—48.


Часто кислица растет в ельниках. Здесь она обычно образует густой покров, сплошь закрывая почву. Этот покров состоит из бесчисленного множества характерных «клеверных» листьев. А весной, в пору цветения растения, среди листвы появляется множество мелких белых цветков. Этих белых крапинок видимо-невидимо. Они очень украшают лес, придают ему какую-то торжественность, праздничность.


Индекс 71121 Цена 45 коп.

<- предыдущая страница