каморка папыВлада
журнал GEO 1999-03 текст-6
Меню сайта

Поиск

Статистика

Друзья

· RSS 29.03.2024, 18:49

скачать журнал

GEO
РЕПОРТАЖ

Бразилия

Бесстрашный шериф с кокаиновой границы
Этот мужественный и неподкупный человек достоин восхищения. Вместе с горсткой единомышленников-полицейских шериф Помба встал на пути дельцов из всесильных кокаиновых картелей. И одерживает победу
Полицейский медленно обводит взглядом полутемную камеру: «А где вчерашние двенадцать кило?». Он имеет в виду боливийца, задержанного накануне с грузом кокаина.
«Я тут!»- торопливо откликается невысокий смуглый метис.
«И кто же тебя отловил?» - интересуется надзиратель.
«Сеньор Жоао Помба», - отвечает метис, и видно, что само это имя вызывает у неудачливого контрабандиста почтение.
В тюрьме Гуажара-Мирин, маленького городка в бразильском штате Рондония на границе с Боливией, содержится сотни полторы заключенных. Большинство из них задержаны за контрабанду наркотиков. И почти все - полицейским, чье лицо, словно икона, смотрит на нас с тюремной стены. Кто-то из заключенных нарисовал на ней химическим карандашом портрет Жоао Помбы. Через решетку его взгляд проникает в тюремный коридор и расположенную напротив женскую камеру. Ее обитательницы тоже задержаны за наркотики.
«Сеньор Помба - честный полицейский». Женщина лет тридцати опускает вязанье и поднимает взгляд к зарешеченному окну, точно видит за ним святого. Ее сокамерница подхватывает, открывая в улыбке щербатые зубы: «У него добрый характер. Я видела его руки!». Она уверяет, что является профессиональной гадалкой и, когда Помба надевал ей наручники, успела разглядеть линию сердца на его ладони.
Его настоящее имя Жоао Раймундо Линс Дутра, но уже мало кто помнит, как и почему укрепилась за ним кличка. По-португальски «помба» означает «голубь», но этого человека правильнее было бы, наверное, сравнить с соколом: таких полицейских днем с огнем не сыскать. «Это чудо, что, прослужив 24 года, он до сих пор жив», - говорят в полицейском управлении Порту-Велью, столицы штата. Район Гуажара-Мирин, где служит Помба, словно шлюз в контрабандном потоке наркотиков. Город занимает первое место в Южной Америке по числу осужденных за торговлю наркотиками на душу населения. И это заслуга Помбы.
«Убрать» неудобного человека на границе очень просто. Это называется «сжечь документ». Пустил пулю в спину - и никаких следов. Здешний полицейский, присягая на верность закону, положит руку скорее на пуленепробиваемый жилет, чем на Библию. 12 статья бразильского уголовного кодекса предусматривает 15 лет тюрьмы за торговлю, перевозку или хранение наркотиков. Закон суровый и не знающий смягчающих обстоятельств. Но странно: человек, встреча с которым многим здесь грозит столь крупными неприятностями, мало у кого вызывает лютую ненависть... «Жоао никогда не подбросит наркотик, чтобы арестовать подозреваемого. Он человек суровый, но чистый». В голосе одного из коллег Помбы слышится неподдельное уважение. В Гуажара-Мирин хорошо знают, как часто проблемы с законом «улаживаются» за деньги. А у Жоао слава несгибаемого бойца в войне против наркотиков. Бразильские газетчики его даже идеализируют, наперебой сравнивая Помбу с героями голливудских вестернов: «суров, как Клинт Иствуд, у него походка Джона Уэйна и усы Чарльза Бронсона»...
Возвратившись с ночного дежурства, крепкие парни Помбы ставят свои карабины на стойку в дежурке и шумно рассаживаются на потертых диванчиках. Их командир занимает место за столом. На вид ему около шестидесяти. У него покатые плечи, усы воинственно подкручены. Из-под черной бейсболки выглядывают пепельно-седые виски.
На Клинта Иствуда Помба похож разве что глубокими морщинами на лице, а Чарльза Бронсона напоминают лишь мешки под глазами. И в нем нет никакого голливудского шарма. Почетный диплом, отмечающий «десять лет отличной службы», небрежно задвинут за кофеварку, чтобы защитить стену от пятен, четыре медали, которыми комиссар Помба был награжден в последующие двенадцать лет службы, придавливают бумаги на столе.
«Все в порядке», - приветствует Помба гостей-журналистов. Хотя, если судить по его рассказам, на границе с Боливией, 1340 километров которой проходят по штату Рондония, отнюдь не все в порядке. Особенно с тех пор, как отсталый район Гуажара-Мирин в 1993 году был объявлен правительствами Бразилии и Боливии зоной свободной торговли, призванной оживить экономику и создать рабочие места. «Не получилось. Имеем теперь массу проблем с наркоторговцами, вот и весь результат», - мрачно констатирует Помба. Открытая граница стала коридором для ввоза наркотиков. По оценкам полиции, из Боливии ежемесячно поступает около тысячи килограммов кокаина. «А нас тут всего десять человек», — вздыхает Помба.
Однако результаты возглавляемой им группы в прошлом году были признаны лучшими в Бразилии: с поличным задержаны 82 контрабандиста, возбуждено 138 уголовных дел за хранение наркотиков, изъято в общей сложности полтонны «чистейшего боливийского» кокаина стоимостью в пять миллионов долларов. «Насмешка судьбы,- говорит Помба,- состоит в том, что официально считается: борьба с наркодельцами вообще не наше дело». Аппарат бразильской полиции пребывает в настоящем хаосе. Четыре ее главных подразделения - военная, муниципальная, гражданская и федеральная полиция - не поддерживают между собой никаких контактов. Они работают независимо, занимаются порой одним и тем же делом, даже не подозревая друг о друге. При этом борьба с наркотиками считается исключительно сферой деятельности федеральной полиции. Но она практически безучастно взирает на ситуацию, сложившуюся в Гуажара-Мирин.
«Вот мы и организовали в рамках гражданской полиции собственную боевую группу, - разъясняет Помба, кивая в сторону своих людей. - В конце концов, речь идет о нашем родном городе, о наших семьях». Поначалу эта инициатива инстанциям в столице штата пришлась не по вкусу. Отряду перекрыли источник финансирования, объясняя это тем, что гражданская полиция не занимается борьбой с наркомафией и финансирование такой деятельности из государственного бюджета не предусмотрено. Но горстка людей под командой Помбы продолжала действовать самостоятельно - за свой счет и на пожертвования местных жителей. И тогда в 1996 году полицейские чиновники в Порту-Велью, возмущенные «самодеятельностью», попросту издали приказ о роспуске отряда. В ответ весь Гуажара-Мирин вышел на улицы. Демонстрации протеста не прекращались 15 дней, и Помба с его товарищами вернулись на службу. «Я сам поддерживал протест, - говорит мэр города Исаак Беннесби. - Если бы мы лишились отряда, наш город оказался бы в руках кокаинового картеля». С этим согласен и судья Фаусто Бауэр: «Только за последний год мы отдали под суд 240 наркоторговцев. Благодаря Жоао Помбе».
Карта на стене кабинета Помбы помогает разобраться в ситуации: Гуажара-Мирин - и впрямь город-шлюз на пути контрабанды наркотиков. Река Маморе служит границей между Боливией и Бразилией и разделяет город, где живут 50 тысяч человек, на две части: бразильскую - Гуажара-Мирин - и боливийскую - Гуаярамерин. Индейцы называли это место «Маленький водопад». На деле здесь типичная тропическая «парилка».
«Через реку Маморе, - объясняет Помба, - проходит маршрут доставки кокаина из Боливии». Люди едут туда из бразильской глубинки, покупают по дешевке на боливийской стороне беспошлинные товары и возвращаются назад на автобусах. Среди пассажиров и следует искать людей, которые согласились быть наркокурьерами. Их называют здесь «вьючными ослами». Они прячут кокаин на теле или в багаже. «Чаще всего это случайные наемники», - говорит Помба. – Другое дело - профессионалы наркобизнеса, люди из могущественного колумбийского картеля Кали. Он контролирует боливийское производство кокаина и многомиллионные рынки сбыта в Южной Америке и за океаном. Перевозчики доставляют огромное количество кокаина с боливийского «востока» и на моторных лодках спускают его вниз по рекам Бени, Ята и Маморе к бразильской Рондонии. К северу от Гуажара-Мирин эти реки сливаются в реку Мадейру. Там, где сама география соединяет все речные суда, в том числе и лодки наркокурьеров, в единый транспортный поток, и ставит кордоны знаменитый комиссар Помба и его люди.
Уже на закате, в сумерках, малолитражный грузовичок отряда Помбы катит на север. В кузове среди рюкзаков и целого арсенала карабинов и автоматических винтовок трясутся на ухабах бойцы, среди которых есть и женщина - Мария Лобато. Коллеги зовут ее Люцией. По дороге темнокожий богатырь Себастьян Реис по прозвищу Шварценеггер показывает свою уникальную винтовку. «Доисторическое оружие», - шутит он. И вправду есть чему подивиться. Ствол сделан в Чехословакии, затвор в Боливии, а приклад - местного производства. «Самоделка, - пожимает плечами Себастьян. - Гражданская полиция - самое бедное подразделение у нас в стране».
По обеим сторонам дороги когда-то простирались девственные леса. Теперь здесь равнина, на которой пасутся грязно-белые коровы-зебу. К обугленным древесным пням то там, то тут привязаны лошади гаучо. Вдали в закопченное небо поднимаются дым и пламя. Рондония горит. Лес поджигают, чтобы расширить площадь под пастбища для скота. Здесь говорят: «Спичка дешевле, чем бульдозер». Через Рибейран, приток Мадейры, перекинут мостик. Возле него комиссар Помба приказывает своим людям высадиться и развернуть машину поперек дороги: «Это наша позиция. Если автобус попробует прорваться, прострелим шины».
Только с наступлением темноты наконец подъезжает первый автобус. Все пассажиры обязаны пройти личный досмотр. Им приходится широко расставлять ноги и упираться руками в борт автобуса. Люция берет на себя женщин и детей. Однако вся эта процедура нужна скорее для того, чтобы заставить контрабандистов занервничать перед следующим этапом проверки - тщательным досмотром багажа. Очередь продвигается медленно. В это время Шварценеггер с напарником обыскивают автобус: от колес до багажной решетки на крыше. Жоао Помба держится чуть поодаль. Время от времени он направляет то на одного, то на другого пассажира ослепляющий луч фонаря. Девушку в шелковой блузке и модных джинсах он просит присесть на складной стул и разуться. «Но ведь меня уже обыскали», - тихо говорит она по-испански. Помба невозмутимо берет ее сандалии и погружает сбоку в толстые подошвы отвертку. Результат - два пакета с 300 граммами кокаина, аккуратно заплавленные в пенопластовые подошвы. Что вызвало подозрение Помбы? «Элегантный наряд и такая дешевая обувь. Доверять нельзя никому. И особенно тем, кто на первый взгляд вызывает меньше всего подозрений».
Люция по приказанию Помбы забирается под юбку плачущей старой женщины. Пассажиры автобуса смотрят на это с возмущением. Однако через несколько секунд Люция достает и показывает всем пояс со вшитыми в него пластиковыми упаковками белого порошка. Примерно 700 граммов кокаина. «Эта старуха везла с собой три веника и больше ничего, - невозмутимо объясняет мне комиссар. - Вряд ли за ними нужно специально ехать в Боливию...» Досмотр завершается далеко за полночь. Люди Помбы уже успели проверить несколько легковых машин, пять рейсовых автобусов - по восемьдесят человек в каждом - и 1200 единиц багажа. Результат: восемь «вьючных ослов» - шесть мужчин и две женщины - и семь с половиной килограммов кокаина, вытащенных на свет божий из сандалий, нижнего белья, плюшевых мишек, позолоченных рам для картин, двухстенных пластиковых канистр и старинной Библии с вырезанной в страницах нишей.
«Улов не слишком богатый, - пожимает плечами Помба, - но более четырехсот человек наблюдали сегодня, что значит оказаться не в ладах с законом. Вряд ли они в будущем захотят участвовать в авантюрах». Однако для командира и шестерых его добровольных помощников эта долгая ночь еще не закончилась. Пока Люция и другие полицейские увозят задержанных и вещественные доказательства, отряд углубляется в заросли. «Люция сообщит в участок, что мы уже разъехались по домам, - говорит Помба. - Обманный маневр. У наркодельцов в гражданской полиции свои осведомители».
После часового марша через полувыгоревшие джунгли в лунном свете показывается огороженный забором участок поселенца, который сотрудничает с отрядом комиссара Помбы. Бойцы пинками выгоняют из хижины кур и располагаются на глиняном полу - рюкзак под голову, оружие в руках... Но когда третий раз прокричал петух, все бесшумно выходят в путь, надев заранее приготовленные пуленепробиваемые жилеты. На берегу Мадейры уже ждет катер. Мы плывем вверх по течению и через четверть часа пристаем к берегу, розовому в рассветном сиянии. «Добро пожаловать, интервенты!» - скалится в усмешке Помба. Этот покрытый мангровыми зарослями островок принадлежит Боливии. Формально бразильские полицейские и репортер GEO являются здесь самыми настоящими нарушителями границы. Начинается самый трудный участок похода - пешком по каменистому руслу реки. Время засушливое, уровень воды упал на шесть метров ниже обычного. Из разрозненных бурлящих потоков вздымаются растрескавшиеся гранитные валуны, напоминающие руины разбомбленного города и то тут, то там занесенные сушняком. Высоко поднявшееся солнце уже во всю силу раскаляет речную долину. Бойцам отряда приходится перепрыгивать с валуна на валун. Они совсем запарились под грузом провианта, оружия, пуленепробиваемых жилетов и громоздких спасательных нагрудников - единственного шанса на спасение, если оступишься и упадешь в бурный поток.
И вот наконец лагерь. Обстановка походная: вместо палаток разодранная парусина, натянутая на развилки ветвей, черные от копоти камни на песке - место для костра. Обессилевшие от перехода бойцы валятся в заросли папоротника, поднимая тучи москитов. Пауло, по совместительству повар отряда, принимается готовить кушанье из черных бобов, свинины и риса, а остальные собираются, чтобы обсудить план предстоящей операции. Помба отверткой чертит план на пыльной земле. Мадейра практически пересохла, и только между островом и восточным берегом остался узкий проток - единственный путь для лодок с кокаином. Вдоль протока по берегу острова тянется скалистый барьер, хорошее прикрытие для засады. «Курьеры всегда появляются ночью», - говорит Помба. И мы ждем. Солнце кровавым пятном растекается над дымящимся лесом, лица и руки бойцов Помбы покрываются потом. Становятся заметны шрамы: неровно зарубцевавшиеся следы огнестрельных ранений, напоминающие о схватках с перевозчиками наркотиков. Бойцы честно выполняют свой долг, но начальство из Порту-Велью явно обходит их вниманием. Им уже три месяца не платили жалованье (около 400 долларов), а отрядный грузовичок ездит лишь благодаря талонам на бензин, выданным мэром Гуажара-Мирин. Что же заставляет этих людей отдавать столько сил войне с могущественным наркокартелем из далекого колумбийского Кали, с предательством в собственных рядах и коррупцией среди чиновников и политиков в столице штата Порту-Beлью?
Комиссар Помба наблюдает за местностью и курит сигарету за сигаретой. «Кокаин успел сыграть роковую роль в судьбе многих из нас», - рассказывает он. Азулан пришел в отряд после того, как его пристрастившийся к этому зелью четырнадцатилетний сын повесился в состоянии наркотического бреда. У Люции в полиции служили три младших брата - пять лет назад наркокурьеры убили их всех в перестрелке. В семье самого Помбы проблем пока не возникало. Но у него двое сыновей школьного возраста. «Наркомафия делает из детей своих курьеров, - говорит он, сминая пустую сигаретную пачку. - С ними расплачиваются дозами кокаина, и ребята быстро попадают в полную зависимость от своих хозяев».
Двое суток проходят в ожидании. Днем бойцы дремлют в гамаках, ночью лежат в засаде среди скал. Помба мрачен. Он подозревает предательство и хочет прервать операцию. «Еще одну ночь подождем», - уговаривает его Азулан и поглаживает приклад своего помпового ружья.
Еще не рассвело, когда на реке наконец послышался шум мотора. Луч фонаря несколько секунд ощупывает волны. После вспышки света ночь начинает казаться еще чернее, чем прежде... Действия полицейских спланированы заранее, и, как только лодка контрабандистов поравнялась с засадой, Помба направляет луч мощного фонаря на корму, а его товарищи начинают стрелять по подвесному мотору. Расчет на то, что с пробитым двигателем алюминиевая посудина станет беспомощной на речной быстрине. Ответ следует молниеносно. Контрабандисты открывают шквальный огонь. Удушливый тропический воздух взрывается вспышками выстрелов и длинными очередями автоматического оружия. Пули свистят и рикошетят в прибрежных скалах, оглушающе грохочут разрывы ручных гранат. Полицейским с их «музейным» вооружением в такой ситуации не остается ничего другого, как залечь в укрытие.
Тишина наступает внезапно. В предрассветных сумерках облака порохового дыма тянутся над водой, как клочья тумана. «Все могут идти спать», - голос Помбы стал хриплым от гнева и разочарования. К ответной стрельбе полицейские готовы всегда. Но огня такой ураганной силы они еще не встречали, и противостоять ему было сложно. «Автоматы "М-15" с подствольными гранатометами», - вздыхает Азулан. Он служил в армии и определяет тип оружия по звуку и скорострельности... Возвращение отряда с неудавшейся операции проходит в угрюмом молчании.
А в городке Гуажара-Мирин царит праздничное настроение. Вчера здесь состоялись выборы мэра, сегодня будут объявлены результаты. Население, пользуясь нерабочим днем, заполнило улицы городка, в забегаловках рекой льется пиво. Веселье весельем, но ожидание результатов становится все более напряженным. Ведь два нынешних кандидата в мэры - Бадер и Деде де Мело - идут вплотную друг к другу. А от победы того или другого зависит будущее этих мест.
Бадер выступает за «порядок и прогресс» - так звучит девиз на государственном флаге Бразилии. У второго претендента на главную должность в городе совсем другие воззрения. «Деде платят в картеле Кали, - говорит Помба. - Если он победит - наверняка распустит наш отряд и получит за это свой гонорар». В Гуажара-Мирин все знают, что за голову самого Жоао Помбы наркобароны уже давно назначили премию - 80000 долларов.
Полицейские решают выпить в своем спортивном клубе. Его здание расположено неподалеку от участка. Внутри один из полицейских принимается катать шары на бильярде, кто-то настраивает гитару. Помба пьет пиво и курит сигарету за сигаретой. Здесь, среди своих, можно расслабиться, но, оставаясь один, он всегда запирает окна и двери, даже чтобы вздремнуть в дежурке. И его пистолет «Магнум-375» всегда наготове. Ведь примерно три раза в неделю Помба получает анонимные угрозы, что жить ему осталось недолго. Хотя время от времени поступают и другие предложения от картеля. «Видимо, они еще не потеряли надежду купить меня», - говорит Помба и зло усмехается. Бесстрашный комиссар уверен, что от преследований колумбийского картеля он может уйти лишь в том случае, если будет продолжать бескомпромиссную борьбу с ним. Стоит дать слабинку - и пуля ему обеспечена. Встречаться в открытом бою один на один с Помбой доставщики наркотиков пока еще не осмеливаются.
На другое утро Помбу разбудит бешеная стрельба. К счастью, это не нападение, а фейерверк. В Гуажара-Мирин летят в воздух ракеты, ликующее карнавальное шествие катится по улицам. Сторонники Деде де Мело опускают жалюзи на своих окнах. Подсчитаны голоса на выборах мэра. Победил Бадер. А вместе с ним и несгибаемый Жоао Помба - честный «шериф с границы».
Джованни де Медичи

По следам наркокурьеров: командир отряда Жоао Помба, агент Люция, полицейские Азулан и Пауло на реке Мадейра.
Проверка автомобиля ночью на дорожном посту. Полицейские знают места в кузове машины, где можно спрятать «товар».
В подошве сандалий было спрятано триста граммов наркотиков. Доставить их по назначению не удалось.
Найденные у этого контрабандиста семь килограммов кокаина по здешним расценкам «потянут» на 700000 долларов.
Опыт и интуиция помогают безошибочно «вычислить» перевозчика наркотиков
Полицейские и наркобароны: жестокая война за контроль над пограничными реками
На скалистом берегу реки Мадейры люди Помбы подстерегают наркокурьеров. Бывает, что несколько суток ожидания проходят безрезультатно.
Кокаин часто пытаются провезти на паромах по реке Маморе, по которой проходит граница Бразилии и Боливии.

Путей много, а цель одна - переправить «белую смерть» на бразильский рынок
Плантации конопли для производства марихуаны и гашиша
Маковые плантации для производства героина
Плантации коки
Лаборатории по производству кокаина
Сухопутные и водные пути контрабанды наркотиков
Воздушные пути контрабанды наркотиков
Источники: UFRJ / Observatoire Geopolitique des Drogues / DEA / A. Caires
Экономику Бразилии все больше разъедает торговля наркотиками, составляющая, по данным Федерального университета в Рио-де-Жанейро, основу «теневого» бизнеса в стране. После введения летом 1994 года стабильной валюты - реала - ввоз в Бразилию кокаина из соседних Боливии и Колумбии стал приносить наркодельцам не меньше прибыли, чем переправка наркотиков в США. Доходы «отмывают». Как считают специалисты по борьбе с наркотиками, ежегодный оборот достигает 20 миллиардов долларов. Области вдоль западной границы Бразилии, где выращивают коку, контролируют колумбийские картели из Кали и Медельина. В Боливии на плантациях коки работают 300 тысяч крестьян, а в Колумбии доходы от экспорта наркотиков, по некоторым оценкам, достигают 9 процентов совокупного национального продукта.

Неподкупный страж закона даже преступникам внушил невольное уважение к себе
Изображение Помбы в тюрьме Гуажара-Мирин. Большинство заключенных здесь задержано боевым отрядом комиссара Жоао.


www.silver.ru
РАДИО Серебряный Дождь 100 1 FM
3а то, что говорит в эфире программы "Хмурое утро по понедельникам с 7-00 до 11-00 Александр Гордон, радиостанция "Серебряный Дождь" никакой ответственности не несет.


GEO
ОТКРЫТИЕ

В поисках своего лица
Фотографии Катрин Анриетт, текст Элизабет Казер

Тайвань
Находящийся в 160 километрах от Китая, Тайвань может быть рано или поздно поглощен своим могучим соседом. Между тем все более глубокие корни пускают на острове демократия, свобода нравов и западный образ жизни
Площадь, где возвышается мемориал «отца нации» Чан Кайши, - настоящий «форум Тайбэя». Здесь и отдыхают, и митингуют. Ветры свободы веют над островом с 1987 года, когда на Тайване было отменено военное положение.

Освобожденное тело:
Демонстрация, больше напоминающая представления авангардистского театра: так местные «зеленые» протестуют против строительства четвертой ядерной электростанции. Число сторонников «экологического лобби» на острове постоянно увеличивается: все тайваньцы от мала до велика озабочены защитой окружающей среды.

культура авангарда завоевывает новые пространства
Современный танец по-тайваньски. Почти обнаженные тела - редкость в китайской культурной традиции. По замыслу танцоров они символизируют преодоление всех запретов. На международном театральном фестивале 1998 года в Авиньоне тайваньская труппа «У» произвела настоящую сенсацию.

«Экономическое чудо» влечет иммигрантов, но многие оказываются не у дел
Эти заключенные - незаконные иммигранты. Малообразованные крестьяне из континентального Китая никому не нужны на Тайване. Здесь требуются высококвалифицированные рабочие со знанием английского. Но беженцев нельзя выдворить в Китай, так как у Тайваня нет с ним дипломатических отношений. Через восемь-десять месяцев их вышлют из страны через Гонконг, но они опять вернутся на Тайвань.

Они живут рядом: коренные тайваньцы и поколение нового тысячелетия
Эта представительница туземного населения острова Ланьюй живет в одном из немногих сохранившихся домов традиционной постройки. Коренные жители Тайваня - не китайцы. Они говорят на языке, принадлежащем к австронезийской семье, и долго находились в положении отверженных. Ныне остров, использовавшийся как кладбище ядерных отходов, стал местом экологического туризма.
Вуд Чэнь всеми успехами обязан себе самому. Этот инженер-электронщик начал с нуля, при диктатуре побывал в изгнании и достиг успеха, организовав производство составляющих к компьютеру. У себя дома он оборудовал верхний этаж (площадью 600 квадратных метров) по последней моде: французские вина, образцы искусства Океании, полотна современных тайваньских художников.

Молодое общество, «сделанное в Тайване»
У президентского дворца люди с белыми повязками на головах (белый цвет в китайской культуре символизирует траур) скандируют призывы к независимости. Полицейские с дубинками и щитами спокойно стоят на углу. Мечутся только тележурналисты; к тротуару прижались их автобусы с параболическими антеннами. Рядом другие участники акции старательно сметают с мостовой разбросанные листовки... Привычная для современного Тайбэя картина. После того как в 1987 году на острове отменили военное положение, тайваньцы, изголодавшиеся по свободе за четыре десятилетия гоминьдановского режима, вдыхают ее полной грудью...
История Тайваня после второй мировой войны - сплошные крутые виражи. 1949 год: войска генерала Чан Кайши бегут с континента от одержавших победу коммунистов. Остров превращают в последний оплот Китайской республики. Образуются два правительства: коммунистическое - в Пекине, националистическое - в Тайбэе. Тайвань, насчитывавший тогда 6 миллионов жителей, принял в течение трех лет еще 2 миллиона бежавших с континента китайцев, став огромным осажденным лагерем для беженцев... В конце семидесятых годов я училась в Тайбэе, и мои преподаватели были из Китая. Там у них осталось все - и семья, и имущество. Порой они критиковали Гоминьдан - понижая голос до шепота даже дома, среди своих. И не напрасно: опрометчивое слово, строчка в газете - и человек оказывался в тюрьме, а иногда бывало и того хуже...
Сестра моей подруги, движимая любопытством, однажды проникла через Токио на континент - и по возвращении получила два года тюрьмы. Тогда повсюду пестрели лозунги «Все на борьбу с коммунистической бандой! Возвратим себе материковый Китай!». Пекинское правительство упоминать запрещалось, надпись «сделано в Китае» на авторучках была тщательно замазана, а в продававшихся американских журналах имена руководителей КНР сопровождались словом «бандит»... Сейчас на Тайване другие времена. А пекинские власти, воодушевленные тем, что им удалось вернуть Гонконг, то вкрадчиво, то угрожающе рекомендуют и Тайваню «возвратиться в лоно матери-родины». КНР ввела дипломатическое эмбарго, чтобы отрезать остров от мира. Однако при своих заметных экономических успехах Тайвань вряд ли окажется в изоляции.
Часть тайваньцев все более настойчиво требует провозглашения независимости. Я присутствовала как-то на одном из их митингов. Атмосфера, царившая на пригородном стадионе, больше напоминала футбольный матч или народное гулянье. Возбуждение достигло предела с появлением мэра Тайбэя — Чэнь Шуй-бяня, или просто А-бяня. «А-бяня - в президенты!» - надрывался мой сосед, забывая жевать бетель. Мэр столицы - непримиримый борец за независимость и возможный кандидат от оппозиции на президентских выборах 2000 года. Склонный к причудливому популизму (чтобы привлечь избирателей, он, например, порой появляется перед ними в костюме Супермена), А-бянь в то же время не лишен конфуцианского ханжества, о котором свидетельствуют его попытки искоренить «древнейшую из профессий». Но при всей своей раздражающей непоследовательности мэр умеет работать. Он совершил настоящее чудо, превратив Тайбэй в чистый или почти чистый город: его жители уже не разбрасывают мусор где попало.
Стремление к суверенитету идет вразрез с желанием китайского дракона проглотить тайваньскую мышь. Аппетитную мышку, потому что остров богат, очень богат. Клочок земли, на котором теснятся сегодня двадцать два миллиона человек, занимает одно из первых мест в мире по запасам валюты (90 миллиардов долларов) и первое на общемировом рынке микропроцессоров.
Стэн Ши, владелец компьютерной фирмы-гиганта «Acer», скромный человек, которого служащие зовут просто Стэн, - один из примеров поразительного динамизма тайваньцев. В 1976 году молодой и застенчивый инженер создает предприятие. Спустя двадцать лет «Acer» - на седьмом месте в мире по производству персональных компьютеров. Стэн по-прежнему сердечен и прост. У него приятный певучий выговор коренного тайваньца. В чем причина его успеха? По его словам, прежде всего - в отличном общедоступном образовании, надежном положении малого и среднего бизнеса, верной экономической политике. Стэн Ши говорит: «Китайцы проигрывали Западу, все внимание уделяя миру культуры и забывая о мире техники. Нужно наверстать упущенное и внести собственный вклад в мировую цивилизацию. А от воссоединения с континентальным Китаем, если оно совершится мирным путем, выиграют обе стороны». Итак, главное слово произнесено: воссоединение. Со Стэном Ши согласно большинство тайваньских бизнесменов. В Китай устремлена значительная доля их инвестиций, с ним они главным образом ведут торговлю (через Гонконг). Предупреждения правительства Тайваня, озабоченного ростом экономической зависимости от континента, ничего изменить не могут. Время «белого террора» безвозвратно прошло.
Порой кажется, что у тайваньцев осталась теперь только одна забота: жить в свое удовольствие. Горожане по выходным плавают в коралловых бухтах восточного побережья, ловят рыбу на Пескадорских островах и штурмуют горные вершины в центральной части острова. Однако на самом деле неоновые огни экономического бума светят не всем. В Хуаляне, крупнейшем городе восточного побережья, вдоль главной улицы выстроились стеклянные киоски с ярко накрашенными девицами в невозможных мини-юбках, продающими бетель. Только ли бетелем они торгуют?.. У экономического чуда есть свои отверженные. Прежде всего молодежь. «Они утратили ориентиры! - говорит таксист Ли, маневрируя на переполненном шоссе. - Не знают, кто они, в каком мире живут! Их родители думают лишь о деньгах. Двадцать лет назад у нас была ясная цель - построить нашу страну».
Социологи утверждают: зло пустило глубокие корни. Стали обычными случаи похищения людей, растет подростковая преступность, каждому пятому из привлеченных к суду - от 12 до 18 лет. Плюс коррупция, покупка голосов и сращивание власти с организованной преступностью.
Ма Ин-цзу, человек блестящих способностей, возглавлял некоторое время назад министерство юстиции Тайваня. Но, убедившись, что он не в силах изменить положение дел, Ма подал в отставку. «Наше будущее, - размышляет он сегодня, - определяется треугольником Тайбэй - Гонконг - Пекин. И в Китае произойдет то же, что на Тайване: появится образованный средний класс и изменит расстановку сил на политической арене». (С этим никогда бы не согласился говорливый шофер моего такси. «Воссоединение? Вот при японцах был порядок! Все наши беды принесли китайцы с континента».)
На пригород Тайбэя спускается вечер. Такси кружит в лабиринте улиц, парков и пустырей, пролетает под паутиной подвесных автострад... Видны облупившиеся фасады со свисающими клубками проводов, полутемные лавочки... Меня вдруг настигает мысль: из острова сделали полигон для упражнений политических и экономических стратегов. И забыли о людях, о том, что составляет смысл их жизни - о наполненных ароматами улочках, где под арками старых домиков прячутся прилавки с вяленой рыбой и украшениями для буддийских и даосских алтарей, о красоте пейзажей, о безмятежном величии храма на Драконьей горе... Говорят, в Тайбэе нет своего стиля, его архитектура разнородна и грубовата. Пусть так, но Тайбэй все равно влечет к себе: здесь умеют сделать жизнь приятной. В любое время суток здесь можно отведать изумительный «доуцзян» - соевое молоко, к которому подают оладьи и печенье из кунжута, заказать роскошный обед из блюд китайской кухни. В Тайбэе множество на редкость привлекательных уголков. За баньяновыми деревьями с их переплетающимися в воздухе корнями прячется в небольшом парке И Тун кафе-галерея. Здесь за бокалом бордо или рислинга встречаются художники и поэты. А в одном из закоулков улицы Линь Сэнь - трактир «Пещера дракона» с деревянными лавками и исписанными иероглифами стенами. Тут подают лучшие в городе пельмени по-пекински.
Все-таки это странный город, странные люди - приветливые и предприимчивые. Таксист устанавливает в машине автомат для размена денег и торгует выращенными им орхидеями. Тайваньцы внесли свою ноту в китайскую традицию гостеприимства. Даже случайное знакомство может закончиться приглашением на обед, вам предложат погостить, чтобы вы не тратились на отель...
Я захожу в аптеку моего старого знакомого - Вана. Витает травяной аромат. В глубине зала Ван вычисляет стоимость лекарства, приготовленного из трав, коры, мха. В 1951 году он бежал из Китая, не имея ничего, кроме энергии молодости; в 1977 году, когда мы познакомились, Ван был уже богат. Но работал по пятнадцать часов в день, шесть дней в неделю. Достав бутылку вина, он приглашает меня пообедать. Я отказываюсь, он отвечает мне цитатой из Конфуция: «Разве не в этом счастье: иметь друзей, которые приходят издалека?». На деньги Вана в его родной Яньани построены три школы. Ежегодно он отправляет своих служащих на континент и мечтает о воссоединении.
Уходя, я подумала, что и эту застывшую во времени аптеку, и самого Вана можно считать символами Тайваня. Его прошлого и настоящего. А будущее - кто знает, осуществится ли мечта аптекаря Вана?

Рок-концерты во время предвыборной кампании, активисты, раздающие бейсболки с лозунгами, граждане, выступающие против судебных проволочек и даже против запрета проституции... Чуть что - тайваньцы выходят на улицу. А еще 12 лет назад протестующих бросали в тюрьмы.
С тех пор как мэр Тайбэя запретил девицам легкого поведения их промысел, они перебрались на окраины и стали торговать бетелем - популярной на острове тонизирующей растительной смесью. Ее жуют миллионы тайваньцев.


Copyright MyCorp © 2024
Конструктор сайтов - uCoz